не сломав шеренги.
   Они стояли,  закутанные в  разноцветные плащи и накидки с капюшонами.
Будто  большие  целлофановые кульки  на  тонких,  забрызганных дождем  и
грязью ногах.  И это было не смешно,  они были молчаливые и решительные.
Готовые и  дальше охранять Славку.  Потому что первоклассники лучше всех
понимают, что такое горькие слезы.
   У них были отважные и сердитые лица.
   -- Какие-то девчонки с зонтиками сюда шли,  -- объяснил Динька. -- Мы
их прогнали.
   -- Спасибо, Динь, -- проговорил Славка и не удержался, всхлипнул.
   -- Ты не стесняйся нас,  --  деловито сказал Динька,  -- это все свои
люди.
   -- Хорошо,  Динь,  --  сказал Славка. Ему стало чуточку легче.
   Динька посоветовал:
   -- Ты лицо поверни к дождику.  Он все смоет, получится, будто от воды
мокрое.
   Славка послушался.  Капли ударили по щекам,  по лбу и  подбородку.  И
почти сразу дождь перестал.  Будто,  умыв Славку,  решил, что вся важная
работа сделана.
   -- Звонок уже был...  --  осторожно заметил Динька.  --  Ты  на  урок
опоздал.
   -- Ну и пусть, -- сказал Славка.

   Он не вернулся в школу. Начинался сдвоенный урок физкультуры, и тошно
было думать, что придется полтора часа прыгать в спортзале.
   Славка не хотел видеть людей.  Даже Тима. Потом он расскажет Тиму про
все, а сейчас никого не надо.
   Он пошел к морю.
   Дождя не было,  сделалось совсем тепло.  С листьев катились капли, от
блестящего асфальта поднимался легкий пар.  Но  небо  и  море оставались
пасмурными.  На  пляже было пусто.  О  бетонные ступени билась небольшая
волна.
   Славка бросил на мокрый топчан одежду. Прыгнул в воду.
   Он думал,  что волны теплые, но вода обожгла его неожиданным холодом.
И  это  было  хорошо.  Славка плавал,  уходил в  глубину,  выскакивал на
гребни, бешено лупил по волнам ладонями.
   Снова прошел короткий бурливый дождик.  Славка лег  на  спину и  стал
ловить ртом тяжелые капли.  Но  волны перевернули его,  и  он наглотался
соленой воды.
   Совсем измотавшись.  Славка поплыл к железной лесенке. Здесь опять не
повезло. Сзади подкатила волна, и он, когда поднимался, ударился коленом
о ступеньку с наростами красной морской ржавчины. Ну и пусть!
   Хромая,  он побрел к топчану.  С колена бежала размытая соленой водой
кровь. Пусть бежит!
   Он натянул промокшую одежду. Ну и пусть мокрая!..
   В  школу идти  было  рано.  Славка пошел домой.  Бабы  Веры  дома  не
оказалось.  Славка  нашарил в  тайничке у  косяка ключ.  В  комнатах был
знакомый запах сухой травы.  И  все было как раньше.  Только в  углу под
вешалкой не  стоял теперь большой чемодан.  Славка поставил на это место
свои мокрые кроссовки.
   В  своей комнате на столе он увидел мамины часы с кожаной браслеткой.
Квадратные,  крупные.  Мама любила часы,  похожие на мужские. Под часами
лежал клочок бумаги. На нем было три слова:
   "Славик, это тебе".
   Тоска опять зажала Славку. Он, как был в мокрых штанах и рубашке, сел
на диван.  Привалился к спинке.  Подтянул к подбородку колени.  Кровь из
ссадины все  сочилась.  Славка  плакал,  вздрагивал и  сердито облизывал
колено.  Оно  было  соленое --  от  морской воды,  от  упавших слез,  от
кровяных капель. Это был вкус беды.
   Но...  это был еще вкус моря. Если беда и если счастье -- море всегда
соленое. И когда все было хорошо. Славка со смехом и радостью глотал эту
соль.  В  те  счастливые дни,  когда они с  Тимом плавали наперегонки до
пляжного буйка и обратно и когда носились вдвоем на верном "Маугли"...
   Славка подумал о Тиме, и тот словно встал рядом.
   "Не надо, Славка", -- сказал Тим.
   "Тебе хорошо говорить. Не твоя мама уехала..."
   "Это нечестно,  Славка, -- сказал Тим.-- Значит, я виноват? Если бы я
не запер цепь, ты ехал бы сейчас с мамой".
   Да, в самом деле. Он ехал бы сейчас. Он лежал бы, наверно, на полке и
смотрел,  как  бегут назад голые деревья.  И  может быть,  летели бы  за
стеклом серые полосы осеннего снега.  И  море было бы уже далеко.  И Тим
далеко. И Город...
   "Тим,  ты не виноват,  --  сказал Славка.  -- Я выбрал сам. Ты сделал
все, как надо".
   "Тогда перестань плакать".
   "Я не могу... Ты бы тоже плакал..."
   "Да, наверно..."
   "Тогда подожди".
   "Хорошо, Славка, я подожду... Ну, что?"
   "Все", -- сказал Славка.
   Он высушил утюгом шорты,  рубашку и галстук.  Оделся, затянул ремень.
Вместо мокрых кроссовюк надел  старенькие сандалии.  Надо  было  идти  в
школу.  Отсидеть урок математики,  встретиться с  Тимом,  ехать выручать
Артемку...
   Вернулась баба Вера. Удивилась, увидев Славку. Он сказал:
   -- У нас перерыв был. Я плащ принес, чтобы потом не таскать лишнее.
   -- А как же, если опять дождик?
   Славка посмотрел за окно.
   -- Наверно, не будет больше, -- сказал он.
   У тучи золотился косматый край.

   ...В  школу Славка успел к  перемене.  И сразу же его поймал во дворе
Евгений Львович -- молодой, похожий на д'Артаньяна учитель физкультуры.
   -- Сударь, какие врачи прописали вам прогулки вместо уроков?
   Славка опустил голову.
   -- Молчание -- не всегда золото, -- напомнил Евгений Львович.
   -- Мама у меня уехала, -- сипловато проговорил Славка. Не было у него
сил выкручиваться. -- Она срочно уехала, а я...
   Евгений Львович взял его за плечо, сжал легонько. Тихо сказал:
   -- Не журысь, хлопче...
   И ушел.
   Все-таки легче жить на свете, когда кругом хорошие люди.
   Вместо Евгения Львовича появился перед Славкой Наездник. Глаза у него
были вопросительные и тревожные.
   -- Хочешь, прокачу? -- сказал Славка.
   Динька сразу заулыбался.  Бросил к  забору свой ранец с притороченным
свернутым плащом. Вмиг залез на забор, а с него на Славку.
   -- Два круга, -- сказал Славка.
   -- Ура!
   Они двинулись неторопливой рысью.
   -- Ты почему тут крутишься, домой не пошел? -- спросил Славка.
   -- Маму жду. Она за мной зайти обещала.
   Славка перешел на шаг.
   -- Значит, приехала твоя мама?
   -- Конечно! Позавчера еще!
   -- А моя уехала... -- сказал Славка. И пошел тише.
   Динька негромко спросил:
   -- Ты из-за этого плакал?
   -- Да, -- сказал Славка.
   -- Значит, надолго уехала?
   -- Может, насовсем...
   -- Ты что!  --  Динька негодующе дернулся на плечах у Славки.  -- Она
приедет!
   -- Откуда ты знаешь?
   -- Знаю,  -- убежденно произнес Динька. -- Раз она мама... Они всегда
приезжают.
   "Спасибо, Динь", -- подумал Славка. И спросил:
   -- Ты не видел Тима?
   -- Видел.  Он  тебя искал,  а  потом куда-то подевался...  Вон Валька
идет. Спросим.
   -- Валентина!  --  окликнул Славка.--  Ты  не  знаешь,  где Тим?  Она
остановилась.
   -- К сожалению, знаю. Его только что повели к директору два человека.
Женщина-милиционер и  какой-то  моряк.  Ума  не  приложу,  что он  опять
натворил...
   Ну,  что это такое?  Беда за бедой! Значит, не смог заступиться Игорь
Борисович...  Все теперь припомнят Тиму: не только ночное плавание, но и
баркентину. "Это тот самый Сель. У него не первый раз..."
   Сине-белые  флаги Новэмбэр Чарли опять забились на  ветру.  И  нельзя
было терять ни  единого мига.  Даже Диньку не  ссадишь --  на  это уйдут
лишние секунды.
   Скорее!   Через   двор,   через  коридор,   через  вестибюль!   Двери
директорского кабинета раскрыты. И Тим в самом деле там!
   -- Юрий Андреевич, он не виноват! Честное слово! Он из-за меня!..



                            Город и Флот...

   Юрий Андреевич поднялся из-за стола.  Он был толстоватый, но двигался
легко. Он подошел к Славке.
   -- Во-первых,   --  сказал  Юрий  Андреевич,  --  личностей,  которые
врываются сюда без приглашения,  да еще верхом, мы попросим выйти. Идите
гулять,  товарищ Васильченко.-- Он снял со Славки Наездника, унес его за
порог и прикрыл дверь.  Затем повернулся к Славке:  -- Странные вы люди.
Только захочешь с вами побеседовать,  как вы начинаете каяться в грехах:
"Я виноват, он не виноват, я только один раз стукнул, я больше не буду..
Вас позвали не  для разбора прегрешений,  а  для серьезного разговора...
Сядь, Семибратов. Вон там, рядышком с друзьями.
   Тим сидел на жестком диванчике у стены. На другом конце дивана, глядя
прямо  перед собой и  зажав между коленями прямые ладошки,  сидела Любка
Потапенко.  А у директорского стола расположились в двух креслах люди, о
которых сказала Валентина:  молодая женщина в  форме старшего лейтенанта
милиции и капитан второго ранга с седыми гладкими волосами.
   Увидев Любку,  Славка кое  о  чем  догадался.  И  немного успокоился:
значит,  дело не в Тиме.  К тому же Тим не выглядел ни взволнованным, ни
испуганным. Он шепотом сказал Славке:
   -- Ну и ворвались вы... Как на конных скачках.
   -- Я думал, тебя опять...
   Тим усмехнулся:
   -- Не меня, а всех...
   Капитан второго ранга обернулся и  посмотрел на  Славку.  У  капитана
были  резкие  морщины  и  очень  светлые  прозрачные  глаза.   Будто  из
зеленоватого стекла.
   -- Это ты -- Слава Семибратов? -- глуховато спросил он.
   Славка встал.
   -- Ну и добро, -- сказал офицер.-- Мы принесли тебе сумку.
   Он протянул Славке желтый бумажный сверток.
   -- Посмотри, годится или нет?
   Славка  недоуменно  взял  тяжелый  пакет.   Разорвал  тонкий  шпагат,
развернул  упаковку.  В  пакете  оказалась  голубая  спортивная сумка  с
отпечатанным белой краской веселым и храбрым зубренком.
   -- Это не моя, -- сказал Славка. -- У меня портфель...
   Офицер кивнул:
   -- Да,  я  знаю.  Но  подарок,  который ты принес морским пехотинцам,
решили не доставать из портфеля, это был бы лишний риск. Так и взорвали.
   -- А...--  начал Славка и замолчал. Ни к чему были всякие вопросы. Он
просто снова за одну секунду прошел сейчас раскаленную белую дорогу.  --
А сказали -- баллон...
   -- Да...  --  офицер неловко усмехнулся.  --  Это мичман Федоров. Ему
показалось,  что ты  очень переволновался,  и  он  решил тебя успокоить.
Придумал  на  ходу  какие-то  баллоны  для  разогрева моторов.  Неуклюже
получилось... Но он не знал, что ты сразу убежишь.
   Славка нагнулся и стал подбирать с пола обрывки шпагата.
   Офицер сказал:
   -- Ты сядь, надо поговорить.
   Но  Славка не сел.  Он отошел к  окну,  прижался коленями к  холодной
батарее и уперся ладонями в подоконник. Наверно, так не должны поступать
воспитанные ученики,  когда  разговаривают со  взрослыми,  но  Славка не
хотел, чтобы видели его глаза.
   Он стал смотреть во двор.
   Там верхом на заборе сидел Динькин одноклассник Артур Новиков.  Артур
болтал ногами,  ел банан, а банановой кожурой угощал худого серого кота,
который  устроился напротив.  Интересно,  что  кот  не  отказывался,  ел
кожуру. Очевидно, ему не хватало витаминов.
   "Хорошо,  что Савин сделал фотографию,  --  думал Славка.--  Все-таки
будет память об Артемке".
   -- Слава Семибратов,  ты успокойся,  пожалуйста, и сядь, -- попросила
женщина-милиционер.
   А капитан второго ранга сказал:
   -- Ничего,  в  таких случаях даже  у  взрослых не  всегда выдерживают
нервы.
   И тут впервые заговорила Любка:
   -- При чем тут нервы?  У Семибратова Артемка был в портфеле. Думаете,
не жалко?
   -- Что за Артемка? -- испуганно спросила милиционерша.
   Юрий Андреевич торопливо ответил:
   -- Замечательный Артемка,  герой школьной прессы.  Я потом объясню...
Ладно, Слава, зато люди не пострадали. Не горюй.
   Славка, не оборачиваясь, проговорил:
   -- Спасибо за  сумку...  Бабушке не  говорите про снаряд,  а  то  она
расстроится. И маме напишет...
   -- Напишет? -- переспросил Юрий Андреевич.-- Разве мама не здесь?
   -- Она уехала. Я с бабушкой...
   Тогда Тим поднялся и подошел к Славке. Ничего не сказал, просто встал
рядом. Славка посмотрел на него: "Тим, я держусь".
   И они оба повернулись лицом к директорскому столу. Женщина-милиционер
обратилась к капитану второго ранга:
   -- Сергей Дмитриевич, давайте о главном.
   -- Есть,  Вера Матвеевна. Давайте о главном... Слава, для начала один
вопрос: зачем нужно было тащить находку в такую даль?
   -- Ничего не  оставалось.  Мы  думали по-всякому.  Спрятать негде,  а
ребята могли прибежать... Они какие-то шальные...
   -- Понятно...  И все же это был сумасшедший риск. Неужели нельзя было
придумать ничего другого?
   И тут вмешался Тим. Сдержанный, воспитанный Тим сказал:
   -- Разумеется,  можно было придумать другое... Сидя в кабинете. А там
было некогда.
   -- Тимофей Сель... -- сказал Юрий Андреевич.
   -- А почему получается,  будто Семибратов в чем-то виноват? -- дерзко
спросил Тим.
   Юрий Андреевич развел руками:
   -- Опять вы за свое...
   Сергей Дмитриевич слегка нахмурился:
   -- Подождите, ребята... Никакой вины нет. Слава молодец...
   -- А  почему я?!  --  взвинтился Славка.  --  Тим  раньше меня снаряд
увидел! Он его у ребят отобрал! Он, может, больше моего рисковал!
   -- Да, я понимаю. Вы оба. Я пришел сюда, чтобы сказать вам спасибо...
   -- А милиция тоже для этого? -- напряженным голосом спросил Тим.
   -- Милиция для порядка,  Тима, -- отозвалась Вера Матвеевна.-- У тебя
после истории с  "Сатурном" к  милиции прохладное отношение,  но  мы  не
виноваты. А сейчас разговор о другом...
   -- Разговор вот о чем,  --  подхватил Сергей Дмитриевич.--  Смелые вы
люди.  И неглупые.  Я верю,  что вы поступили правильно... Только не все
такие,  как вы.  Если станет известно об  этом случае,  найдутся ребята,
которым  очень  захочется совершить геройский поступок.  Они  полезут  в
такие места,  куда  лазить не  следует,  будут специально искать,  чтобы
проявить свои доблести. Допустить это нельзя.
   -- А  кто  узнает?  --  сказал  Славка.--  Только пусть  Потапенко не
болтнет где-нибудь.
   -- С ней мы уже договорились,  -- сообщила Вера Матвеевна.-- Я за нее
ручаюсь. Дело теперь за вами, мальчики.
   -- За  нее ручаться нельзя,  --  мстительно сказал Славка.--  А  мы с
Тимом будем молчать. Верно, Тим?
   -- Да, -- сказал Тим.
   Юрий Андреевич поднялся из-за стола.
   -- Спасибо,  ребята.  И  не  обижайтесь,  что  пришлось  обойтись без
торжественных построений и наград.
   Тим засмеялся.
   -- Ты что, Тимофей? -- спросил директор.
   Славку словно бес толкнул:
   -- Юрий  Андреевич,  он  вспомнил линейку,  когда  Дениса Васильченко
награждали.
   Директор не рассердился.
   -- Да,  это не  очень продуманное было мероприятие.  Рад,  что вы все
понимаете... Вера Матвеевна, Сергей Дмитриевич, ребята вам еще нужны?
   -- Мне  нужны,  --  сказал Сергей Дмитриевич.  --  Если можно,  пусть
мальчики меня проводят.
   ...Они  вышли из  школы.  Облака уже  разошлись,  и  асфальт высыхал,
только в  углублениях синели лужицы.  У  крыльца стоял "рафик" с военным
номером. За рулем сидел матрос в отутюженной белой форменке.
   Сергей Дмитриевич открыл дверцу:
   -- Садитесь. Прокатимся, а потом отвезу куда хотите.
   Славка  и  Тим  забрались в  автомобиль.  Сергей Дмитриевич устроился
рядом,  на  том же  сиденье.  Машина поехала.  Славка и  Тим положили на
колени сумку и молча разглядывали зубренка. Сергей Дмитриевич сказал:
   -- Кажется,  обо всем поговорили, а на душе неспокойно. Нельзя, чтобы
такие ребятишки, как вы, рисковали головами. Даже случайно. Постарайтесь
в дальнейшем без этого.
   -- Да уж постараемся, -- сказал Славка. Тихо и без насмешки.
   Зубренок был  очень  симпатичный.  Он  мчался  по  голубой  клеенке в
веселую атаку.
   Сергей Дмитриевич тронул Славку за плечо.
   -- Скажи честно: страшно было?
   Славка хмуро спросил:
   -- Если скажу, что не страшно, вы поверите?
   Сергей Дмитриевич коротко засмеялся:
   -- Пожалуй, нет. Хотя есть дураки, которые не боятся.
   -- Значит, я очень умный, -- сказал Славка.
   -- А я вообще гений, -- сказал Тим.
   Сергей Дмитриевич расстегнул на  левом запястье часы,  положил их  на
зубренка. Они были большие, тяжелые, с парусным кораблем на циферблате.
   -- Это мне подарил командир флотилии. Возьмите, ребята, на память.
   Славка посмотрел на Тима. Тим чуть поморщился.
   -- Спасибо, -- сказал Славка.-- Нам не надо.
   -- Потому что одни на двоих?
   -- Потому что это вам подарили, -- сказал Тим.
   -- Мы  ими  все  равно  похвастаться  нигде  не  сможем,  --  добавил
Славка.-- А если они просто как часы, то у нас есть. У Тима давно, а мне
сегодня... мама оставила, когда уехала...
   Сергей Дмитриевич не настаивал. Он взял часы.
   -- Ладно, -- сказал он будто самому себе. -- Что-нибудь придумаем.
   "Придумайте,  чтобы мама моя вернулась",  -- мысленно сказал Славка и
опять стал смотреть на зубренка.
   -- Что за нашивки у вас? -- спросил Сергей Дмитриевич.
   -- Парусная секция "Винджаммер",  --  объяснил Тим. -- Только мы пока
не занимаемся. Мы пока вроде арестантов.
   -- Что так?
   -- Славка, можно рассказать?
   Славка кивнул. Не все ли равно теперь?
   И Тим рассказал.  Он сумел это сделать коротко. Буквально в несколько
фраз.  А Славка слушал и думал:  где теперь мама? Все еще в самолете или
уже в Усть-Каменске? Хоть бы догадалась прислать телеграмму...
   -- Значит, цепь... -- задумчиво сказал Сергей Дмитриевич.-- Отчаянные
вы ребята...
   -- Мы? -- удивился Тим.
   Сергей Дмитриевич спросил:
   -- Как фамилия начальника базы?
   -- Федосов... Игорь Борисович, -- сказал Тим.
   -- Ладно... Куда вас отвезти?
   -- Если можно, на пляж, -- попросил Славка.
   -- Не холодно купаться?
   -- Ничего, -- сказал Тим.
   "Рафик" покатил к Орудийной бухте.  Недалеко от пассажирских причалов
они вышли из машины. Тим озабоченно проговорил:
   -- Я  все время думаю:  надо узнать,  откуда лом привезли на  свалку.
Может быть, там есть что-нибудь еще... такое же.
   -- Совет опоздал на двое суток, -- сказал Сергей Дмитриевич.-- Но все
равно спасибо... Давайте прощаться. И прошу вас помнить три вещи...
   -- Больше не попадать в такие истории, -- догадался Тим.-- Да?
   -- Да. Это первое...
   -- Молчать как рыбы, -- сказал Славка.-- Это второе.
   -- Все знаете... Ну а третье?
   Славка пожал плечами.  Он  не  ожидал услышать ничего нового.  Сергей
Дмитриевич жестко обнял его и Тима за плечи, придвинул к себе.
   -- Мальчики вы мои...  Несмотря на молчание,  помните: вам благодарны
Город и Флот.

   Когда шли на пляж, Тим спросил:
   -- Она сегодня уехала?
   -- Да.
   -- Ты не знал?
   -- Нет. Она письмо оставила.
   -- Славка... Наверно, это я виноват. Со своей цепью...
   -- Не говори глупости,  -- сказал Славка. На пляже было пусто. Славка
подпрыгнул и  уцепился за  обруч громадного зонтика,  впаянного ножкой в
бетон. Заболтал ногами.
   -- Где ты коленку ободрал? -- спросил Тим.
   -- Здесь.  Купался,  когда  с  физкультуры  сбежал.  Я  устроил  себе
каникулы...
   -- Славка,  --  сказал Тим.--  Не надо веселиться,  если невесело. От
этого не легче, я знаю.
   Славка разжал руки и упал на бетон.
   -- Я не веселюсь, Тим... Давай макнемся!
   Они стали раздеваться.
   Славка сказал:
   -- А все же хорошо,  что сегодня мамы нет.  Не узнает,  что эта штука
настоящая...
   Они встали на бетонную ступень.
   -- Имей в виду, вода сегодня холодная, -- предупредил Славка.
   -- Ладно, вытерпим и это, -- сказал Тим.-- Прыгаем?
   -- Да...  Подожди...  Тим!  А если дать ей телеграмму, что я заболел?
Она же приедет, верно?
   Тим ничего не  сказал.  Он,  видимо,  не  решился ответить и  опустил
глаза.  Но Славка успел заметить в его глазах невысказанный ответ:  "Это
нечестно..."
   -- Я пошутил, Тим, -- сказал Славка и прыгнул в соленую воду.
   Он никуда не поплыл,  а повис,  как в невесомости,  в плотной зеленой
толще.  Холод сжал его на несколько секунд и ослабел,  отступил. Глубина
тихо звенела.  Это отзывалась в ней работа судовых моторов, корабельного
завода,  плавучих кранов и  доков.  Это жили несмолкаемой жизнью Город и
Флот.
   Славка вдруг вспомнил, как ночью звенят сверчки.
   В это время шумно прыгнул Тим...



                            Площадь Карронад

   Прошла неделя. За это время мама прислала снача