Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
ичего общего с правосудием.
-- Например? -- спросила Ольга.
-- Например, дружба, -- тихо ответил доктор Шкрета.
Все замолчали, и инспектор встал, чтобы проститься с присутствующими.
Вдруг Ольгу что-то осенило:
-- А какого цвета были таблетки в тюбике Ружены?
-- Голубые, -- сказал инспектор и добавил с явным интересом: -- Но
почему вы об этом спросили?
Ольга испугалась, что инспектор читает ее мысли, и быстро проговорила:
-- Я видела у нее такой тюбик. Просто интересно, был ли это тот тюбик,
который я видела у нее...
Инспектор не читал ее мыслей, он устал и потому пожелал всем спокойной
ночи.
Когда он ушел, Бертлеф сказал Шкрете:
-- Скоро приедут наши жены. Пойдем их встречать?
-- Обязательно пойдем. Примите сегодня двойную порцию лекарства, --
заботливо сказал доктор Шкрета, и Бертлеф вышел в соседнюю комнату.
-- Вы когда-то давно дали Якубу яд, -- сказала Ольга. -- В виде
голубой таблетки. Он никогда не расставался с ней. Я это знаю.
-- Не выдумывайте глупости. Ничего подобного я ему никогда не давал,
-- сказал доктор Шкрета весьма выразительно.
Из соседней комнаты вернулся Бертлеф, украшенный новым галстуком, и
Ольга откланялась.
24
Бертлеф и доктор Шкрета шли к вокзалу тополиной аллеей.
-- Взгляните на эту луну,-- сказал Бертлеф. -- Поверьте, доктор,
вчерашний вечер и ночь были восхитительны.
-- Я вам верю, однако вам не следовало бы так развлекаться. Движения,
которые в такую ночь неизбежны, для вас поистине рискованны.
Бертлеф не ответил; его лицо светилось выражением счастливой гордости.
-- Пожалуй, вы в отличном настроении, -- сказал доктор Шкрета.
-- Вы правы. Если я сделал последнюю ночь ее жизни прекрасной, я
счастлив.
-- Знаете что, -- неожиданно сказал доктор Шкрета. -- Я давно хочу
обратиться к вам со странной просьбой, но все не решаюсь. А сегодня,
похоже, такой удивительный день, что я, пожалуй, решусь...
-- Говорите, доктор!
-- Я хотел бы, чтобы вы усыновили меня. Пораженный Бертлеф остановился,
а доктор Шкрета стал излагать ему причины своей просьбы.
-- Чего бы я только не сделал для вас, доктор, -- сказал Бертлеф. --
Лишь бы это не показалось глупым моей жене. Она была бы гораздо моложе
своего сына. Возможно ли это с юридической точки зрения?
-- Нигде не написано, что приемный сын должен быть моложе своих
родителей. Это же не родной, а именно приемный сын.
-- Вы уверены в этом?
-- Этот вопрос я давно проконсультировал у юристов, -- с тихой
стыдливостью сказал доктор Шкрета.
-- Да, это довольно странно, и я несколько поражен вашей просьбой, --
сказал Бертлеф, -- но сегодня я в таком удивительном настроении, что хотел
бы всему миру приносить одну радость. Если вам это доставит радость... сын
мой...
И они обнялись посреди улицы.
25
Ольга лежала в постели (в соседней комнате радио уже не играло), и ей
было ясно, что Ружену убил Якуб и что об этом знает только она и доктор
Шкрета. Но почему он это сделал, она, пожалуй, никогда не узнает. От ужаса у
нее по телу бегали мурашки, но вскоре (ибо, как известно, она умела
пристально наблюдать за собой) она с изумлением обнаружила, что эти мурашки
сладостны и что этот ужас исполнен гордости.
Вчера она занималась любовью с Якубом в те минуты, когда он несомненно
был захвачен самыми страшными мыслями, и она в любовном акте вбирала его
вместе с ними.
Как это мне не противно? -- спрашивала она себя. -- Как это я не иду (и
никогда не пойду) донести на него? Неужели и я живу вне правосудия?
Но чем больше она задавала себе такие вопросы, тем больше росла в ней
странная счастливая гордость: ей было так, как, возможно, девушке, которую
насилуют, но которую внезапно охватывает дурманящий оргазм, тем более
мощный, чем сильнее она ему сопротивляется...
26
Поезд остановился, и на перрон вышли две женщины.
Одной из них, верно, было около тридцати пяти, и ей достался поцелуй
доктора Шкреты, другая была моложе, эффектно одетая, с ребенком на руках, и
ее поцеловал Бертлеф.
-- Покажите, сударыня, вашего малыша, -- сказал доктор Шкрета, -- я
ведь еще не видел его!
-- Если бы я не знала тебя так хорошо, то кое в чем заподозрила бы, --
смеялась пани Шкретова. -- Взгляни, у него родинка на верхней губе точно
там, где у тебя!
Пани Бертлефова всмотрелась в лицо Шкреты и ахнула от удивления:
-- И в самом деле! Когда я здесь лечилась, я ее у вас совсем не
заметила! Бертлеф сказал:
-- Это столь необыкновенная случайность, что не побоюсь причислить ее к
чудесам. Пан доктор Шкрета, возвращающий здоровье женщинам, принадлежит к
сословию ангелов и, как ангел, оставляет свой знак на детях, которым помог
появиться на свет. Таким образом, это не родинка, а ангельский знак.
Всем присутствующим объяснение Бертлефа понравилось, и они весело
засмеялись.
-- Кстати, -- обратился Бертлеф к своей очаровательной жене, --
торжественно сообщаю тебе, что несколько минут назад пан доктор стал братом
нашего Джона. Стало быть, совершенно
естественно, что они, будучи родными братьями, имеют одинаковые
родинки.
-- Значит, ты наконец решился... -- счастливо вздохнула пани Шкретова.
-- Я ничего не понимаю, ничего! -- Пани Бертлефова потребовала
разъяснений.
-- Я тебе все объясню. Мы сегодня о многом должны рассказать друг
другу, многое отпраздновать. Нас ждет превосходный уик-энд, -- сказал
Бертлеф и взял жену под руку. И все четверо, пройдя под фонарями перрона,
покинули вокзал.
Закончено в 1971 или в 1972 году в Чехии
Милан Кундера ВАЛЬС НА ПРОЩАНИЕ