ый  заработок всех остальных
членов семьи, включая,  разумеется,  и  доходы  жены, обеспечивал  только 8%
поступлений  в  семейный  бюджет.   В  идеале  жена,  которую  не   случайно
традиционно называли "внутренний человек", "человек нашего дома" должна была
вести  хозяйство, воспитывать детей и контролировать  финансы (в подавляющем
большинстве  корейских   семей,  как  это   ни  покажется  странным  русским
читателям, все деньги находятся в руках жены). Вплоть  до конца  1970-х  гг.
производственная и общественная деятельность  считались  сферами,  в которых
женщинам (по крайней мере, замужним) места нет и не должно быть.
     Ситуация стала меняться лет пятнадцать-двадцать назад, причем  главными
инициаторами  перемен  стали  сами женщины  --  молодые  кореянки  с  высшим
образованием. Как только эти барышни с дипломами стали в больших количествах
появляться  в  Корее  (а  произошло  это  около  1980  г.),  они   все  чаще
отказывались  следовать вековым  традициям:  сначала  терпеливо ждать, когда
родители найдут  им подходящего мужа, а потом, после свадьбы, превращаться в
домохозяек. Они стали стремиться к собственной карьере, собственному доходу,
собственной жизни. Залогом  этого,  с точки зрения  этого  нового  поколения
образованных  кореянок, должна  стать  именно работа,  в  том числе и работа
после замужества. В наши дни заявление той или иной студентки о том, что она
хотела бы в будущем стать  домохозяйкой,  обычно вызывает у ее  подруг самую
ироническую   реакцию,   рассматривается   как   показатель  "отсталости"  и
"непрогрессивности". Инициативу, повторяю, проявляет элита, а в низах вопрос
о трудоустройстве особых споров  не вызывает, там он  по-прежнему решается с
точки зрения простой экономической необходимости: хватает  на жизнь зарплаты
мужа -- жена не работает, не хватает работает.
     На изменение отношения к  проблеме "женщина  и работа" (а,  точнее,  на
само возникновение этой проблемы) огромное влияние оказало резкое увеличение
числа женщин с высшим  образованием. До конца 1960-х гг.  высшее образование
было для женщин почти недоступно, да  и не считалось необходимым. Еще в 1977
г. в Корее  только  33% опрошенных  родителей  сказали, что они хотели бы  в
перспективе  дать своим  дочерям  высшее  образование. Если  учесть, что для
сыновей эта  цифра  составила тогда 55,5%, то налицо был  серьезный  разрыв.
Однако спустя всего лишь 13  лет, в  1990 г., университетский диплом считали
необходимым для своих дочерей  -- 61,3%, а для сыновей --  61,9% опрошенных.
Правда, корейские родители, стремясь дать  своим дочерям высшее образование,
воспринимают  его   в   первую  очередь  как  необходимое  условие  удачного
замужества (в  Корее девушке  без диплома  практически невозможно  выйти  за
университетского выпускника). Однако какими бы мотивами не руководствовались
корейские родители,  отправляя своих  дочерей в  университеты,  там  молодые
кореянки неизбежно знакомятся  с идеями женского  равноправия  и проникаются
ими (до  определенной степени). Корейские  университеты во многом  подражают
американским,  большинство   ведущих  корейских   профессоров  писало   свои
диссертации в Америке,  так что не удивительно,  что  именно среди корейской
профессоров феминистские идеи получили распространение.
     Однако  на  практике желание  работать,  присущее  большинству  молодых
кореянок  -- университетских выпускниц, по-прежнему трудноисполнимо. Главным
препятствием  на  пути  к его осуществлению  является подход  к  женщинам со
стороны руководства корейских компаний. Большинство корейских менеджеров и в
наши   дни  уверено,  что  женщина  --  плохой  работник,  так  сказать,  по
определению.  Как  отмечает  справочник  по  трудоустройству:   "Большинство
руководителей фирм считает, что женщины по сравнению  с мужчинами пассивны и
что у них недостаточно развито чувство  ответственности за порученное  дело.
Особо это относится к замужним женщинам, которые из-за беременностей, родов,
ухода за детьми и домашних проблем не могут  всецело посвятить себя работе".
Возможно,  что  подобный подход не совсем  уж  безоснователен. От  служащего
корейской фирмы  ожидается, что  он будет работать по 10-12  часов в день, в
лучшем  случае  -- с  одним выходным в  неделю и  практически  без  отпуска.
Понятно, что  немногие  семейные женщины могут  и хотят выдерживать подобный
ритм.
     Говоря  о  тех  женщинах, которые все-таки  сумели  после  университета
устроиться на работу, не следует забывать о двух обстоятельствах. Во-первых,
"трудоустройство"   далеко    не   всегда   означает   "трудоустройство   по
специальности". Как  и  в Японии, для  владельцев корейских  фирм миловидные
конторские барышни  в  обязательной униформе (форменную одежду в большинстве
компаний  должны  носить  только женщины)  являются, как правило, лишь живым
украшением их офиса. Как пишет одно из пособий по деловому этикету: "В целом
в нашей стране  руководители  фирм  ожидают,  что  именно сотрудницы-женщины
будут  создавать  очарование  фирме...  С  точки  зрения  руководителя,  его
сотрудницы,  подобно свежим благоуханным  цветам,  должны создавать в  офисе
особую атмосферу".
     Подавляющее  большинство  тех  молодых женщин,  которым  удается  найти
работу, оказывается на второстепенных,  вспомогательных  должностях, где  им
никогда не  поручают ничего  серьезного и  ответственного  и  где они  так и
остаются этими самыми "свежими благоуханными цветами". Фактически, как бы не
назывались  должности работающих женщин официально,  на деле  почти все  они
являются   не  более  чем  секретаршами.  Их  задачи  сводятся  к  печатанию
документов,  подшивке  входящих  и исходящих,  красивому  оформлению  бумаг,
отправке   факсов,   контроле    за   прохождением   платежей,    выполнению
многочисленных  мелких  поручений  начальства, и, конечно  же, приготовлению
кофе и  встрече  посетителей  с  непременной  очаровательной  улыбкой.  Один
английский журналист в книге о современной Японии главу, посвященную статусу
работающих  женщин,  назвал "Место женщины или Заваривание чая  с докторской
степенью". Это  ехидное замечание вполне  относится и  к Корее, с той  лишь,
пожалуй, разницей, что в Корее чай не слишком популярен, так что сотрудницам
приходится гораздо чаще  заваривать кофе (отсюда и распространенное шутливое
название  молоденькой  конторской  служащей -- "кхопхи агасси" --  "кофейная
барышня").
     Во-вторых,  большинство  кореянок,  в  том  числе  и  выпускниц  вузов,
по-прежнему  работает  только до замужества. Если  учесть,  что  университет
кореянки  оканчивают обычно в 22 года, а замуж выходят лет в 26-27, то ясно,
что   трудовая  биография  большинства   женщин  с  высшим  образованием  не
отличается особой длиной. Во  многих  фирмах  по-прежнему существует система
обязательного   увольнения  женщин  после   замужества.   Так,   по   данным
проведенного весной  1995 г. обследования, подобная практика  существовала в
13,6%  крупных фирм.  В действительности она еще  более  распространена, так
как, во первых, увольнение вышедшей  замуж сотрудницы  более  характерно для
мелких фирм, а, во-вторых, в упомянутые 13,6%  попали только те  компании, в
которых это  увольнение  происходит  автоматически.  Очевидно,  однако,  что
существует  множество  способов  уволить  человека,  не  прибегая  к  помощи
каких-либо формальных инструкций.
     Как бы то ни было, в последнее десятилетие количество работающих женщин
росло  весьма  быстро.  Пару  лет   назад   Корея  вплотную  приблизилась  к
символическому  рубежу: в  конце 1996  г. почти половина  кореянок  (точнее,
49,3%)  работала  (в  это  количество  включаются и  замужние,  и незамужние
женщины). Правда, кризис 1997 года привел к тому, что доля работающих женщин
снизилась: как и в России,  в трудные времена женщин  увольняют первыми, тем
более   что  они  в  большинстве   принадлежат   к   среднеквалифицированным
работникам, которых при случае можно легко набрать снова.
     И  все  равно   очевидно,   что  в  массовом   отношении   к   женскому
трудоустройству произошел  перелом.  Стремление  образованных  женщин  найти
работу,   причем,  по  возможности,  более   или  менее  соответствующую  их
специальности, все чаще воспринимается восприниматься не как причуда богатых
барышень, а как  вполне  законное, хотя и  не всегда выполнимое желание. Как
показал проведенный в 1992 г. опрос, 42%  корейцев (почти  половина!) старше
60 лет считали,  что  замужняя женщина не  должна работать  в принципе, в то
время как  среди  людей в  возрасте  от 20 до  29 лет такой же точки  зрения
придерживались только 12,2%. Во многом  это напоминает произошедший примерно
двумя десятилетиями ранее сдвиг в отношении к  женскому высшему образованию:
до 1970-х гг.  стремление  к университетскому диплому считалось  чудачеством
богатеньких дочек,  а  примерно после  1980 г.  наличие  высшего образования
стало для молодых женщин из средних слоев практически обязательным.
     Можно  с определенной долей уверенности заявить, что нынешнее поколение
кореянок -- это последнее поколение домохозяек, ибо, если нынешние тенденции
сохранятся, (а я думаю, что оно так и  будет), то уже через пару десятилетий
мечты  большинства  выпускниц университетов  осуществятся,  и домохозяйка  в
Корее будет столь же редким явлением, как в  западноевропейских  странах или
Америке, где (вопреки распространенному в России мифу) домохозяйка сейчас --
немалая редкость.








2.23 МЕДИЦИНА ПО-КОРЕЙСКИ

     Важная особенность  корейского здравоохранения --  это  сосуществование
двух независимых "медицин": традиционной восточной и новой западной. Эти две
медицинские традиции во многом существуют параллельно, почти не  пересекаясь
друг  с другом. И учебные заведения, и  аптеки, и  больницы у  "западной"  и
"восточной" школ -- разные.
     Восточная  медицина,   которую   в  Корее  называют   "китайской"   или
"корейской", основывается на многовековых  традициях стран Восточной Азии, в
первую очередь -- Китая.  Истоки ее  -- в народной  медицине  стран региона,
опыт  которой  был  обобщен  многими  поколениями  врачей.  Сильные  стороны
восточной  медицины -- использование  натуральных лекарственных  препаратов,
комплексный подход к лечению,  хорошее понимание  хронических заболеваний. В
то  же  время  совсем  уж идеализировать ее не следует. В частности,  слабым
местом  традиционной медицины всегда являлась  хирургия,  равно как  лечение
острых заболеваний.
     Понятно, что ни  о какой западной медицине в старой  Корее и понятия не
было.  Проникновение современных западных медицинских знаний началось только
в конце XIX века, причем особую роль в этом сыграли иностранные миссионеры.
     Первое серьезное признание западная медицина получила в 1884  году. Это
было время ожесточенной политической борьбы,  в ходе которой обе стороны без
особых колебаний прибегали и к физическому уничтожению противников. Как-то в
результате  очередного  покушения был  тяжело ранен советник  королевы  Мин.
Призванные  на  помощь  врачи  традиционной  медицины  оказались  бессильны,
состояние  сановника   быстро  ухудшалось,   и  тогда  правительство  решило
обратиться  за  помощью  к  недавно  приехавшему  в  Корею   протестантскому
миссионеру  Горацию Аллену, врачу  по  образованию.  Его  усилиями  сановник
выздоровел. После этого  король Кочжон назначил Аллена своим личным врачом и
разрешил  ему  открыть  первую  в  Корее  современную  больницу. Успех  этой
больницы  превзошел  все  ожидания.  За первый год своего  существования они
приняла 265 пациентов, и более  11  тысяч амбулаторных больных. Корейцы были
поражены в первую очередь тем, как быстро и эффективно заморские врачи лечат
всяческие  травмы  и  ранения.  К  1910 г.  в Корее  работало  уже  около 30
миссионерских больниц,  правда, по большей части  -- очень небольших. В 1899
г.  в  Сеуле  открылся  и  первый   корейский  медицинский  вуз,  основанный
американским врачом Северенсом (впоследствии  он влился в университет “нсе).
Многие корейцы стали уезжать  учиться  на медицинских  факультетах  японских
вузов.
     В  1910  г.  Корея стала японской  колонией.  Новые власти относились к
западной   медицине  весьма   положительно.  При  японцах  сеть  медицинских
учреждений  заметно расширилась. В 1940 г. в Корее было уже  105 больниц, из
которых   63  принадлежали  японцам,  20  --  корейцам  и   22  --  западным
христианским миссионерам. Врачей  было очень мало, в 1940 г. на 25 миллионов
корейцев приходилось  3600 врачей, то есть  1 врач  на 7  тысяч человек.  Не
удивительно, что специальность эта считалась одной из самых выгодных. Врач в
те времена  был  не просто хорошо обеспеченным, но богатым человеком.  Доход
городского врача  средней руки  тогда  в пять-шесть раз превосходил зарплату
высокопоставленного чиновника! Понятно,  что  и счета за  медицинские услуги
были астрономическими и для большинства простых корейцев неподъемными.
     В  то  же  время   отношение  японской  колониальной   администрации  к
традиционной медицине было крайне подозрительным. Восточную медицину считали
просто  суеверием  и  шарлатанством,  а  традиционных  врачей   воспринимали
примерно  так  же, как и шаманов.  В 1907  г.  японцы закрыли единственное в
Корее учебное  заведение, готовившее специалистов  по  восточной медицине, и
фактически загнали ее в подполье на несколько десятилетий. Знания и традиции
передавались  индивидуально,  от  наставника  --  к  его  ученикам.   Однако
восточная  медицина  в целом  неплохо пережила этот  непростой  период своей
истории.  Главная  причина  заключалась  в  том,  что тогда  она  была  куда
доступнее, чем западная.  Врач  западной медицины  был,  по  сути,  барином,
который  обслуживал  верхушку  корейского  общества,  в то время  как  врачи
традиционной школы требовали довольно скромные гонорары, так  что обратиться
к ним мог позволить себе и кореец среднего достатка, а то и просто бедняк.
     После 1945  г. ситуация изменилась.  Большинство японцев, в том числе и
врачей,  было  изгнано  из  страны.  В  местной медицине  на смену японскому
влиянию пришло американское. После 1945 г. корейские студенты учились уже по
американским  методикам. Одновременно  произошла и реабилитация традиционной
медицины,  которая получила официальное признание в 1951 году. Во многом это
было вызвано ее  дешевизной, ведь врачи западной школы полагались в основном
на  импортные  медицинские  препараты,  которые  в  те нищие  времена стоили
немалые деньги, а традиционные  фармацевты изготовляли все свои лекарства из
местного сырья, из корейских растений и животных.
     Любопытно, что в наши дни традиционная  медицина куда дороже  западной.
Вызвано   это   и  использованием   дорогостоящих  натуральных  лекарств,  и
немногочисленностью врачей  (сейчас в Корее  на одного традиционного доктора
приходится шесть  западных). Многих компонентов  традиционных  лекарственных
препаратов в Корее больше не найти, так что их  ввозят из-за рубежа, и часто
--  контрабандно,  вопреки  запретам. Печальной международной  известностью,
например, пользуются корейские контрабандисты, которые ведут настоящую охоту
за  медвежьей  желчью  --  одним  из  традиционных   компонентов  препаратов
восточной медицины.  Время  от времени  происходят  настоящие  международные
скандалы,   вызванные   сотрудничеством   контрабандистов    с   зарубежными
браконьерами,  которые  на  заказ отстреливают редких  животных. Дороговизна
традиционной  медицины  означает  и  то,  что  к  традиционным  врачам  чаще
обращаются богатые люди, и то, что сами врачи работают в крупных городах, то
есть там, где есть потенциальные клиенты, готовые платить за лечение немалые
деньги.  Таким  образом,  ситуация  сейчас  прямо  противоположна  той,  что
существовала в колониальные времена.
     С другой стороны, сама восточная медицина  во многом изменилась. Сейчас
в   традиционных   клиниках   все   шире  используют   современное   научное
оборудование, лекарства изготовляют с применением современных биотехнологий,
а  исследования  их  эффективности  проводят  по  стандартным  для  западной
медицины методикам. Традиционной медицине теперь  учат  в  университетах, на
особых  факультетах   восточной  медицины.  На   этих  факультетах,  которые
существуют  отдельно  от  обычных медицинских,  студенты изучают  не  только
старинные   китайские  и   корейские  медицинские  трактаты,  но   и  вполне
современные предметы, вроде анатомии или органической химии.  Кстати, сейчас
именно  традиционная медицина -- самая престижная  специальность  в Корее, и
поступить на факультет традиционной медицины труднее, чем на любой другой.
     Вернемся, однако, к организации  западной  медицины, которая  сейчас  в
Корее    является    основной.    На    взгляд    человека,   привычного   к
советско-российской системе, корейская медицина обладает рядом особенностей.
Начнем с того, что  в  Корее почти нет привычных  нам  по советским временам
поликлиник.  Почти  не  встречаются  в  Корее и  известные  нам  из  русской
классической  литературы  частнопрактикующие врачи.  Почти  все  медицинское
обслуживание  в стране проводится в  больницах. Люди просто записываются  на
прием  к врачу больницы, точно так, как  они  в  российской  поликлинике они
записались бы на  прием к своему  участковому  или специалисту.  Больницы  в
Корее  по большому счету делятся на три типа: университетские (они считаются
лучшими),  крупные  государственные  или  ведомственные,  и  малые  частные.
Существуют и  медицинские пункты на заводах  и в крупных фирмах.  Выпускники
медицинских вузов стремятся  работать  в университетских больницах или, если
это  не  получается,  в  крупных  клиниках.   Пациенты  тоже,  как  правило,
предпочитают  записываться  на  прием  именно  в  крупные  больницы,  где  и
оборудование, и врачи лучше, чем в маленьких клиниках.
     В  1996  г.  в  стране  было  59.399  дипломированных  врачей  западной
медицины,  иначе говоря, один  врач приходился  на каждые  767 корейцев.  По
сравнению с колониальными временами -- это  огромное улучшение, но все равно
этот показатель  примерно в два раза ниже, чем в большинстве развитых стран.
Кроме западных врачей, в стране  действовало 9.299 врачей восточной медицины
и   44.577  аптекарей  (которые,   как   мы   увидим,  играют  в   корейском
здравоохранении особую  роль).  Медицина  в Корее платная. В целом она много
дешевле, чем в Америке и иных странах Запада, но надо помнить, что и система
медицинского страхования в Корее развита слабо.
     Еще одна  характерная  особенность  корейской  системы здравоохранения,
которая  весьма отличает  ее от американской -- это совершенно  особая  роль
аптекаря.  В Корее  аптекарь является не столько продавцом лекарств, сколько
первым консультантом,  к  которому человек обращается в  случае недомогания.
Как правило, общением с  аптекарем больной и ограничивается,  ведь посещение
врача и денег стоит, и времени отнимает немало. Аптекарь в Корее имеет право
продавать весьма сильные препараты,  включая, например, антибиотики, которые
в  других  развитых  странах  отпускаются  исключительно  по рецепту  врача.
Сложилась эта система еще  в пятидесятые годы,  когда врачей катастрофически
не  хватало,  и  правительство  решило  превратить  аптекарей  в медицинских
работников, так сказать,  "по совместительству".  Впоследствии  такая особая
роль аптекарей стала частью корейских традиций. Эта система  сейчас вызывает
неудовольствие у врачей, которые очень любят  порассуждать о том, насколько,
дескать, рискованно доверять  аптекарю. Действительно, аптекарь не  проводит
никакого  обследования  больного,  и  полагается только  на  описанные самим
больным  симптомы.  Однако не надо  забывать, что в этой  дискуссии врачи --
люди более чем заинтересов