пробилась.  Сначала  -
серии фотографий, печатавшихся  в  низкопробных  журнальчиках.  В  то  время
никому бы и в голову не пришло, что эта девушка достойна стать  звездой.  Ее
фигуру считали непропорциональной, несексуальной, а лицо и вовсе простоватым
и лишенным загадки...
   Элла Борисовна рассматривала фотографию модели в корсетном  платье.  Надя
стояла, уперев кисти рук в бедра. Точеная фигурка напоминала древнегреческую
амфору.
   Эта девушка сделала себя сама! После публикации одного из удачных снимков
на нее обратил внимание король высокой моды - Карл Лагерфельд. Он  пришел  в
полный восторг. Потом последовал контракт с агентством "Элит"; Надя попала в
объективы знаменитых фотографов. Ее снимали для обложек престижных журналов.
"Вог" выходил с фотографией Нади на обложке. Гельмут Ньютон, Ричард Авендон,
Ирвинг Пенн - эти знаменитые на весь мир  фотографы  работали  с  ней.  Карл
Лагерфельд считает ее образцовой моделью, которая добилась успеха  благодаря
упорству, дисциплине и железной воле. Она никогда  не  опаздывает  и  готова
работать сколько угодно. А вот коллеги  по  работе  ее  не  особенно  жалуют
именно из-за немецкого педантизма и пунктуальности. Синди Кроуфорд  и  Линда
Евангелиста презрительно отзываются о ней как о жуткой зануде. Надя  вникает
во все детали и задает массу вопросов во время съемок,  потому  что,  по  ее
словам, хочет точно знать, какое впечатление производят тот или иной  ракурс
и освещение.
   Хрусталева, которая сама могла пахать как лошадь, уважала людей  с  таким
характером.
   Следующий  абзац  Элла  Борисовна  читала  с  большим  наслаждением:  она
представляла себе,  как  взбудоражит  он  воображение  наших  легкомысленных
русских красавиц...
   После контракта с агентством "Элит" инструкторы фирмы  посадили  Надю  на
жесткую  диету.  Стоматолог  сделал  ей  "голливудскую  улыбку",  дерматолог
предпринял усилия, чтобы кожа девушки стала бархатистой и слегка  загорелой.
Визажист посоветовал выкрасить волосы в цвет платины.  Сейчас  Наде  Ауэрман
около тридцати.
   Сегодня на модельном небосводе появились другие звезды, более  молодые  и
привлекательные. Но Элла Борисовна была уверена, что подписчицы  ее  журнала
не обойдут вниманием статью о  Наде  Ауэрман,  которая  сама  вылепила  свою
судьбу.
   Однако самый жгучий интерес  у  публики  вызывали  публикации  о  русских
моделях. На каждую из таких публикаций приходило множество откликов.  Сказка
про Золушку до сих пор не давала спокойно спать  тем,  кому  посчастливилось
стать обладательницами ног, растущих,  как  принято  говорить,  от  коренных
зубов.
   Некоторым из русских моделей удавалось  пробиться  на  западные  подиумы.
После этого их имена узнавали соотечественники. Россия - увы! - находится не
просто на задворках модельного бизнеса, она сырьевая база, откуда  время  от
времени изымаются красавицы, способные  засиять  на  модельном  небосводе  и
покорить весь мир...
   Судьба  двадцатилетней  высокооплачиваемой  модели  Натальи   Селивановой
сложилась удачно. Она живет в Париже, объехала весь  мир,  ее  приглашают  к
себе работать лучшие кутюрье мира.
   Элла Борисовна читала интервью с ней, которое удалось заполучить недавно.
   - Так...  -  листала  Хрусталева  полученные  страницы.  -  Ее  соблазны,
конкурс, на котором победила... А кто ее раскрутил, об этом ни слова! - Она,
не вставая с кресла, набрала номер телефона. -  Ирочка,  это  я,  -  сказала
главная редакторша в трубку. - Читаю сейчас твой материал про Селиванову.
   На другом конце провода принялись что-то объяснять ей.
   - Минуточку! - резко прервала она собеседницу. - Про маму, которая  живет
в Москве и время от времени летает в Париж к дочери, я  все  поняла.  И  про
бабушку. Про победу на конкурсе - тоже. Но здесь нет ни слова о том, кто  ее
раскрутил. Она что, взяла и сама по себе оказалась  в  Париже?..  Хрусталева
продолжала листать страницы. - Что? Писали, говоришь,  еще  раньше?..  Но  в
моем издании об этом не было ни слова. Надо  упомянуть  обязательно!  Прежде
всего я думаю об интересе со стороны читателей. - Элла  Борисовна  отставила
трубку подальше от уха. - Не так громко, я прекрасно слышу. Мало ли, что она
про это не говорила! Интервью брала ты...
   Хрусталева, удобно положив ногу на ногу, начала мерно покачивать домашним
шлепанцем.
   - Что значит: "вроде "Red Stars" раскрутил, больше некому"? Голубушка,  я
чему вас всех учу?.. - Она выслушала ответ корреспондентки. - Не беспокойся,
со скрытой рекламой я разберусь сама. Твое дело - дать  информацию.  Выясни,
пожалуйста, этот вопрос. Пока я статью визировать не буду. И еще: слишком уж
гладенько написано. Такое ощущение, что все произошло  само  собой.  Остроты
немного добавь. - У Эллы Борисовны затекла спина, и  она  поменяла  позу.  -
Ирочка, ну кто сказал, что все плохо? Я этого не говорила. Очень  хорошо,  к
примеру, про один йогурт в день. Понятно, что девочка  начинала  с  жесткого
режима, решив добиться успеха, а теперь иногда даже позволяет  себе  кусочек
пирога - все это весьма жизненно. Про четыре-пять показов в  день,  когда  в
машине должны лежать зубная щетка, паста, шампунь и  щеточка  для  ногтей...
Такие подробности по-настоящему интересны!
   Собеседница опять что-то горячо заговорила в ответ.
   - Поняла? Вот и умница. Русская  модель,  которая  успешно  выступает  на
западных подиумах, в нашем издании должна как бриллиант  засверкать!  Просто
уверена, что ты справишься. - Хрусталева положила  трубку  и  выпрямилась  в
кресле.
   Распустились - за всем  приходится  следить  самой,  буквально  за  всем!
Завтра придется поговорить с заместительницей. Женщина она старательная,  но
бывает, что и заморочат ей голову эти девчонки...
   "Red  Stars",  о  которых  упомянула  Элла  Борисовна,  были   крупнейшим
московским  модельным  агентством.   Реклама   фирмы   часто   мелькала   по
телевидению. У молоденьких потенциальных кандидаток сердце  сладко  замирало
от одного только услышанного названия. Агентство "Red Stars" сотрудничало со
многими всемирно знаменитыми агентствами, в том числе  и  с  суперагентством
"Элит". Модели, отобранные "Red Stars"  на  российских  конкурсах,  получали
путевку в жизнь и успешно дефилировали на западных подиумах.
   Следующий материал Хрусталева готовила сама.  Это  были  советы  травницы
Анастасии.
   Элла Борисовна познакомилась с травницей случайно, когда  та  мыкалась  в
поисках клиентуры. Сначала въедливая  главная  редакторша  отнеслась  к  ней
недоверчиво. (Этих знахарок развелось - до черта! Только волю им дай, такого
насоветуют, что последние волосы  на  голове  повылезут.)  А  потом...  Нет,
все-таки не зря она пользуется репутацией деловой женщины. Что ей  помогает,
журналистская хватка или особое, прирожденное чутье  -  трудно  сказать.  Но
Анастасию, невзрачную, средних лет женщину, возраст которой было  определить
невозможно, она приметила.
   С тех пор как Хрусталева сама стала пользоваться  рецептами  травницы,  у
нее значительно улучшился цвет лица. Травы для лица, для волос, для  тела  -
все это оказалось доступно любой женщине, даже с небольшим достатком.
   Анастасия объясняла ей:
   - Вдумайся: чистотел... Название говорит само за себя.
   Элла  Борисовна  ежедневно  протирала  лицо   льдом,   приготовленным   с
добавлением отвара чистотела. Туда, конечно, входили и другие травы.
   Анастасия могла приготовить отвар, который утолял голод.
   - Жрать к вечеру хочется -  хоть  караул  кричи!  -  жаловалась  травнице
Хрусталева. - Готова все, что есть в холодильнике, проглотить.
   Отвар травницы глушил голод.
   - И петрушечки туда добавим, - колдовала она.
   Нельзя  сказать,  чтобы  отвар  был  вкусен,  но  есть  действительно  не
хотелось.
   После появления Анастасии у Хрусталевой родился еще один неплохой проект.
Она решила создать косметическую фирму: приготавливать различные снадобья на
основе  травяных  отваров,  или  вытяжек,  как  сейчас  принято   писать   в
аннотациях.
   - Чего? - удивилась травница. - Да я в твоей косметике ничего не понимаю.
Все эти мази, кремы - не для меня.
   - Не переживай, - успокоила ее главная редакторша.  -  Мазями  и  кремами
займется другой человек. Ты будешь заниматься лишь своими травками.
   - Это другое дело, - согласилась травница.
   Элла Борисовна нашла двух  толковых  пенсионерок,  работавших  раньше  на
косметической фабрике. Женщины прозябали, имея скромные пенсии,  и  были  не
прочь подзаработать.
   Для  начала  Хрусталева  не  замахивалась   на   что-то   масштабное,   а
остановилась на довольно  простых  рецептах.  Сложная  технология  требовала
дорогостоящего оборудования, а это пока было ей не под силу. Она готовила  к
выпуску небольшую партию косметических средств, называя  ее  в  своем  кругу
"пробным тиражом"... Действительно, ведь делается  же  небольшой  тираж  для
издания - почему бы и здесь не использовать  этот  принцип?  Элла  Борисовна
нашла фирму, которая согласилась поставлять упаковочные флаконы.
   В своем журнале главная редакторша поместила рекламную  статью.  Судя  по
многочисленным откликам, дело могло стать очень перспективным. "Тьфу,  тьфу,
тьфу! - плевала суеверная Хрусталева через  плечо.  -  Не  сглазить  бы!"  О
доходах речи пока не велось: для начала неплохо хотя  бы  вернуть  вложенные
деньги.
   - Раскрутка, раскрутка требуется, - приговаривала Элла Борисовна, сидя  в
своем уютном кресле и покачивая ногой.  Чтобы  заинтересовать  потенциальных
клиентов, она планировала давать в каждом номере  журнала  заметку  о  своей
новой космитической  фирме:  так  сказать,  небольшими  порциями,  чтобы  не
перекормить читателя информацией...
   Из рабочего состояния ее вывел резкий телефонный звонок.
   "Кому это там неймется?" - подумала она и неохотно потянулась к телефону:
не любила, когда мешали во время работы.
   - Алло! - буркнула Хрусталева в трубку.
   - Эллочка! - услышала она  встревоженный  голос  Иды  Садчиковой.  -  Как
хорошо, что я тебя застала! В редакцию звонила: сказали,  что  сегодня  тебя
уже не будет...
   - Привет, - вяло отозвалась Хрусталева. - Что-нибудь случилось?
   - Случилось!
   - Ты где?
   - Возле твоего дома. Скажи мне, пожалуйста, код. Надо срочно поговорить с
тобой! - Даже по голосу  можно  было  определить,  что  Садчикова  близка  к
истерике.
   Элла Борисовна продиктовала код - и нахмурилась... Странные люди!  Почему
она ни к кому не врывается в дом  без  приглашения  и  не  нагружает  никого
своими неприятностями?
   Иду Хрусталева не видела с тех самых пор, как привозила ее к себе в гости
после презентации у  Пономаревой.  Несколько  раз  приглашала  на  различные
мероприятия, но Ида отказывалась - находила уважительную  причину.  Чудачка,
думала при этом Элла Борисовна, никто  не  собирается  насильно  ее  куда-то
тащить. Отчуждение  Садчиковой  не  сильно  задевало  Хрусталеву.  Она  была
постоянно занята редакционными делами. Личная жизнь, если вкладывать  в  это
понятие то значение, которое подразумевала Ида, занимала  у  Эллы  Борисовны
сто пятнадцатое место - Хрусталева именно  так  сама,  смеясь,  и  говорила.
Настоящей личной жизнью стала для Эллы Борисовны работа. Она редко позволяла
себе расслабляться (как тогда, с Идой).  Хотя  любила  говорить,  что  в  ее
возрасте уже позволено все.
   Сейчас Садчикова примчалась сама...
   Ида ворвалась в квартиру  как  тайфун:  небрежно  причесанная  и  кое-как
накрашенная.
   - Кофе будешь? - предложила хозяйка.
   - Какой кофе! - Ида трагически воздела руки вверх. - Тут такое...
   - Как хочешь, - спокойно сказала  Элла  Борисовна,  -  а  у  меня  сейчас
перерыв в работе, и я как раз собиралась попить кофе.
   Садчикова притихла... Хрусталева любого человека умела поставить на место
несколькими словами. Тот, кто считал, что в  результате  сложившихся  с  ней
личных отношений приобрел какое-то влияние  на  главную  редакторшу,  сильно
ошибался. Элла Борисовна всегда делала только то, что нужно  и  выгодно  ей.
Личные отношения не играли  при  этом  особой  роли.  Изредка  она  помогала
другим, но при этом никогда не подставляла себя.
   - Давай. Давай выпьем кофе.
   - Так что у тебя случилось?
   Ида  закашлялась,  сделав  слишком  большой  глоток  обжигающе   горячего
напитка. На глазах ее показались слезы.
   - Жуткие неприятности. - Она отставила чашку в сторону.
   Элла молчала: она умела держать паузу.
   - Вся надежда на тебя! - умоляюще произнесла гостья.
   - Давай так... - Хрусталева со стуком  отодвинула  в  сторону  фарфоровую
сахарницу. - Ты мне сейчас спокойно, без эмоций рассказываешь обо всем,  что
произошло.
   - Я... я ввязалась в одну авантюру. - Ида кусала полные губы.
   - Мне что, вытягивать из тебя каждое слово?
   - Нет, подожди,  я  сейчас  успокоюсь...  -  Садчикова  встала  и  нервно
заходила по кухне. - Покойный муженек  оставил  мне  хорошее  наследство,  -
начала она издалека.
   - Об этом все знают. Одна фирма "Торговый дом Садчикова" чего стоит! -  с
нескрываемой завистью сказала Хрусталева.
   - У меня больше нет этой фирмы.
   Элла открыла рот от изумления:
   - Что ты сказала?
   - У меня больше нет "Торгового дома Садчикова", - повторила Ида.
   - Подожди-подожди, он же тебе все оставил - или я ошибаюсь?
   - Не ошибаешься. Прошлый раз не хотела  тебе  говорить...  Короче,  после
гибели Михаила его отпрыски предъявили права на папино наследство.
   - Желать и получить... - начала Хрусталева.
   Но Ида прервала ее:
   - Старший, Илья, стал угрожать мне. С младшим  я  бы  еще  кое-как  нашла
общий язык.
   - Если ты ни в чем не замешана, то чем тебя могут  напугать?  -  медленно
произнесла главная редакторша, настороженно глядя на гостью.
   - Не замешана, клянусь! К гибели Михаила я не  имею  никакого  отношения.
Сама могла погибнуть в тот день. Случайно не  поехала  с  ним...  Понимаешь,
случайно! - Голос Садчиковой сорвался на визг.
   - Не кричи, - поморщилась Элла, - я уже сегодня навоевалась.
   - Ты же знаешь: после взрыва поползли слухи. У нас все могут  перевернуть
с ног на голову.
   - Это не так-то просто.
   - Ты не знаешь этих парней! Им терять нечего. Старший мне так  и  сказал.
Потом... - Ида помедлила. - Есть обстоятельства.
   - Вот как?
   - Да не убивала я его! - воскликнула Садчикова. - Но у меня в  это  время
было... любовное увлечение. Поганец Илья все раскопал, стал пугать скандалом
в  прессе,  прокуратурой.  Сказал:  или  плати,  или   будешь   иметь   кучу
неприятностей.
   - И ты решила заплатить?
   - А что прикажешь делать - доказывать, что ты не  верблюд?  Таскаться  по
судам  и  прокуратурам,  давать  показания...  Нет   уж,   увольте!   Михаил
догадывался про мои похождения и смотрел на них сквозь пальцы.  Если  хочешь
знать, ему на это было наплевать. Сама говорила, что он кого хотел,  того  в
койку и укладывал. Любил разнообразие.
   "Это точно", - подумала Элла Борисовна. Ей тут же пришла на  ум  одна  из
любимых присказок Михаила: "Хоть со своей женой, но на чужом сеновале".
   - Он всегда повторял, что нельзя требовать от  женщины  невозможного,  но
приличия должны быть соблюдены. У нас с ним  был  уговор,  грязь  в  дом  не
тащить - в любом смысле. Каждый развлекал себя, как хотел. Если учесть,  что
он был почти вдвое старше меня...
   - Ясно.
   - Нет, но как все подстроили, негодяи! - задохнулась от негодования  Ида.
- Меня, меня обвинять в гибели Михаила! Да я жила за  ним  как  за  каменной
стеной. Забот никаких не знала, а теперь не успеваю поворачиваться...
   Хрусталева молчала. У нее появилось подозрение, что  приятельница  ей  не
все рассказывает.
   - Погоди, я не понимаю: тебя что, в открытую обвиняют в гибели мужа?
   - Нет.
   - Тогда каким боком сейчас это тебя цепляет?
   Садчикова молчала.
   - Ты что-то недоговариваешь, подруга, - многозначительно произнесла Элла.
   Ида уже было открыла  рот,  чтобы  рассказать  про  налоговую  инспекцию,
которой грозил Илья, но  вовремя  опомнилась...  Зачем?  Никакие  жалобы  не
помогут вернуть фирму. А там - кто знает, как дело  может  повернуться?  Она
вспомнила одно из основных  правил  покойного  мужа:  никогда  и  никому  не
сообщать о себе дополнительной информации, если этого не требуется для дела.
Умалчивать - не значит говорить неправду.
   - Послушай, - начала Садчикова, - фирму не вернуть, я пришла  по  другому
поводу.
   - Вот как?
   - Михаил, если помнишь, оставил мне фабрику "Русская вышивка".
   Элла сдержанно кивнула.
   - До Михаила предприятие влачило жалкое существование, на  ладан  дышало.
Когда он стал хозяином, навел там порядок. Заинтересовал  местные  власти  -
как известно, фабрика находится  в  Подмосковье.  Подружился,  с  кем  надо.
Рабочие за него были горой, потому что он стал  исправно  платить  жалованье
сотрудникам. Словом, дела пошли в гору, и о фабрике сразу заговорили.
   - Да, помнится, я в своем журнале давала небольшую  статейку.  В  прошлом
году несколько работ "Русской вышивки" заняли призовые места в Париже.
   - Вот-вот. Михаил считал фабрику перспективным предприятием и, не  жалея,
вкладывал деньги в развитие производства. Трикотаж, эксклюзивное  постельное
белье,  наволочки,  простыни,  салфетки  -  все   это   выпускала   "Русская
вышивка"...
   Элла Борисовна удивилась. Она и не подозревала, что Ида настолько в курсе
всех проблем. Хрусталева считала,  что  кругозор  Садчиковой  ограничивается
видом из окна иномарки.
   - Замахнулся он широко, - продолжала Ида. - Михаил ничего не любил делать
наполовину. Сделал заказ на новое, очень  дорогостоящее  оборудование.  Взяв
под это  дело  кредиты,  говорил,  что  "Русская  вышивка"  -  перспективное
предприятие. Фабрика стала его любимым детищем. Будь он жив, уверена: Михаил
сумел бы решить все вопросы.
   - Еще бы!  -  невольно  вырвалось  у  Хрусталевой.  -  Михаил  умел  дела
проворачивать.
   - Но сейчас кредиторы буквально взяли меня за горло.
   -  Перекачай  деньги  из  других  коммерческих  структур.  У   Садчикова,
насколько я знаю, кроме торгового дома,  было  еще  несколько  преуспевающих
фирм.
   - Все правильно: фирма  по  валютным  операциям,  фирма  по  операциям  с
ценными бумагами, она  же  занималась  посредническими  услугами;  еще  одна
небольшая фирма специализировалась на торговле спортивной одеждой. Ему  даже
предлагали  заняться  реализацией  и  хранением  химических  средств  защиты
растений.
   - Вот как? - вежливо изобразила удивление Элла Борисовна.
   - Да. Кстати, очень перспективное дело. Михаил тогда загорелся, но проект
остался на бумаге. - Ида кружила  по  хрусталевской  кухне.  -  Слушай,  дай
чего-нибудь выпить, и покрепче, - попросила она. - Душа горит.
   Элла достала из кухонного бара и выставила на стол бутылку  американского
виски, которую ей презентовал недавно вернувшийся из командировки сотрудник.
   - Пойдет?
   - Все равно, лишь бы покрепче. - Садчикова налила себе  треть  стакана  и
залпом выпила, не поморщившись. - Все шло прекрасно, пока  в  этих  конторах
Михаил был единственным учредителем  и  хозяином,  а  его  доля  в  уставном
капитале составляла сто процентов. Однако еще при  жизни  в  две  фирмы  ему
пришлось  пустить  чужих  людей,  хотя  основной  пакет  акций   принадлежал
по-прежнему ему.
   - Почему же так получилось?
   Ида скривилась:
   - Компаньон подвел. - Она взяла бутылку в  руку  и  набулькала  себе  еще
треть стакана.
   - Тебе не многовато будет? - попыталась  остановить  ее  Элла  Борисовна,
помня, как Садчикова набралась в прошлый раз.
   - Нет. Странно, но я в последнее время много пью и даже не  пьянею.  Это,
наверное, на нервной почве.
   Хрусталева молча наблюдала, как приятельница жадно  потребляет  спиртное.
Сама она не выпила: настроения не было.
   - Словом, так вышло, - вернулась к теме разговора Ида, - что во всех этих
фирмах я перестала быть  хозяйк