ошая. А то Катюша скоро от нас уедет, Иринка долго ее не увидит.
   При упоминании про отъезд у матери мгновенно наполнялись слезами глаза.
   Катя заметила, что родные после победы на конкурсе как-то иначе  стали  к
ней относиться. Иногда она ловила на себе настороженные взгляды матери, и ей
становилось не по себе.
   Совсем недавно состоялся тяжелый разговор:
   - Мам, ну что ты переживаешь, я ведь уже не маленькая!  -  Катя,  склонив
голову, терлась о плечо Марии Александровны.
   - Господи, как подумаю, что ты будешь одна, в чужой стране...
   - Ну мама!
   - Что - мама? Столько соблазнов вокруг, молодым все кажется просто.
   Катя вздохнула:
   - Соблазнов и здесь навалом. Я ведь тебе всего не рассказывала.
   - А что мне рассказывать? Как будто я сама ничего не знаю!
   - Не знаешь, - жестко сказала  Катя.  -  Если  я  до  сих  пор  не  стала
проституткой или наркоманкой, значит, есть надежда, что и в  дальнейшем  все
будет в порядке.
   Катя могла бы добавить:  "И  если  меня  не  убили  до  сих  пор",  -  но
произносить вслух такое было нельзя.
   - Господи, что ты говоришь?
   - Мам, помнишь наш разговор, когда ты оставляла меня одну в квартире?  Ты
говорила...
   - Катюшенька, но ведь тогда ты находилась под боком, а теперь я  даже  не
буду знать, что с тобой!
   - Было бы спокойнее, если бы я до сих пор сидела в  этом  гребаном  КБ  и
ругалась с грузчиками, да?
   Мария Александровна долго молча плакала. Потом сказала:
   - Мы все будем переживать за тебя. И Лев Сергеевич, и Иринка.
   - Знаю, мам. Но я ведь не навечно уезжаю. Может, еще не  покажусь  там  и
меня быстренько завернут назад.
   - Как это - не покажешься? - возмутилась Мария Александровна.
   - Ну вот, уже не плачешь, это хорошо. - Катя  поцеловала  мать  в  мокрые
глаза. - Знаю: всю жизнь по подиуму не пробегаешь. Я и  не  собираюсь  этого
делать. Но сейчас очень хочется попробовать себя, понимаешь?
   - Понимаю, - тихо проговорила Мария  Александровна.  -  А  ты  больше  не
встречалась... - она запнулась, - с Тимофеем?
   - Нет, - насупилась Катя.
   - Хороший парень, - осторожно сказала мать.
   - Хороший.
   В последние  дни  Катя  часто  думала  о  том,  что  надо  бы  непременно
повидаться с Сазоновым. Но она боялась этой встречи.  Наверное,  Тимофей  до
сих пор помнит про те гадости, что наговорила она ему тогда, если до сих пор
ни разу не объявился...
   Мать отпустила Иринку вместе с Катей на кладбище.
   - Цветов купи, - напутствовала она, - да не букет, он быстро  завянет,  а
зайди на рынок. Там  по  выходным  всегда  рассада  продается.  Многолетники
какие-нибудь возьми.
   На рынке Катя присмотрела сиреневые и белые маргаритки и розовую примулу.
Желтая и сиреневая примулы росли на могиле ее отца.
   Они с Иринкой осторожно, чтобы не помять, разместили низкорослые цветы  в
детском ведерке.
   - Кого я вижу! Катя! - услышала Царева и обернулась.
   Невдалеке стояла Тамара.
   - Сколько лет, как говорится, сколько зим! - Тамара  подошла  и  сердечно
обняла ее за плечи. - А это кто с тобой? - Она смотрела на Иринку.
   - Сестра младшая.
   - С цветочками куда-то собрались... - Тамара заглянула в детское ведерко.
   - К Наташе.
   - А-а... - вздохнула Тамара. - У нас болтают,  что  в  прокуратуре  опять
зашевелились.
   - Слышала. Уголовное  дело  решили  возобновить,  -  спокойно  произнесла
Царева, хотя внутри у нее все напряглось.
   - Поговаривают, что не она  грохнула  своего  любовника.  Нашли  каких-то
бандитов.
   - Кого?
   - Я думала, ты знаешь, - разочарованно протянула Тамара.
   - Да откуда? - Катя твердо решила, что про гибель Наташи будет молчать до
последнего.
   - Правду говорят... - глаза Тамары заблестели, - что ты  заняла  призовое
место на конкурсе и тебя приглашают работать в западное модельное агентство?
   - Правда.
   - Вот это да! Я,  когда  услышала,  и  поверила,  и  нет.  Нина  Ивановна
сказала. А ей - Хрусталева.
   - После конкурса Элла Борисовна фотографировала меня для своего журнала.
   - Ух ты! Теперь тебя не только Хрусталева будет снимать,  -  с  невольным
вздохом сказала Тамара.
   Катя заметила, что за то время, пока  они  не  виделись,  Тамара  заметно
изменилась. Исчезла  царственная  осанка,  появилась  какая-то  суетливость,
нервозность. Царева вглядывалась в утомленное,  бледное  лицо  с  нехорошими
кругами под глазами. Страшное подозрение появилось у нее: неужели наркотики?
Неужели умная, все понимающая Тамара стала употреблять эту дрянь?
   Тамара улыбнулась. Улыбка получилась какой-то жалкой, вымученной.
   - Рада, что у тебя все получилось.
   - Еще неизвестно, - ответила Катя.
   - Получится! Уверена, что получится. Завидую  тебе,  но  по-хорошему,  не
думай. Помнишь, когда Наташку хоронили, я сказала,  что  все  мы  под  Богом
ходим? С каждым может такое случиться.
   - Помню. Я твои слова часто вспоминала.
   - Так вот, хреново мне последнее время было. То одно,  то  другое...  Все
наперекосяк. - Она шумно вздохнула. -  Тоже  на  что-то  надеялась.  Думала,
вот-вот выберусь из этого омута. А все никак. Только все глубже  затягивает.
Невезучая я! Пристроила снимки в один журнальчик. Не бесплатно,  разумеется,
деньги   заплатила.   Сказали,   вроде   серьезное    модельное    агентство
заинтересовалось. - Она нахмурилась и надолго замолчала.
   - И что? - осторожно спросила Катерина.
   - Ничего.  Полный  обвал!  Господи,  как  подумаешь,  сколько  денег  мы,
идиотки, ухлопали на то, чтобы пробиться, сделать попытку, потом  еще  одну,
еще... Нехорошо становится. Не денег жалко, а  собственных  усилий.  Бьешься
как рыба об лед. После каждой попытки  ходишь  опущенная.  Хочется  загрызть
всех. Понимаешь, что все без  толку,  надо  уходить  и...  остаешься.  Опять
начинаешь  тешить  себя  пустой  надеждой.  Думаешь:  это  у  них,  мол,  не
получилось, а я, такая красивая, обязательно добьюсь успеха! И опять пролет.
Желающих пробиться - тысячи, но мало у кого  это  получается.  Супермоделями
становятся единицы. Да что я тебе об этом говорю - сама все знаешь  не  хуже
меня...
   Катя знала. Она многое узнала с тех пор, как ступила  на  подиум.  Только
никогда не думала, что она лучше всех. Лучше всех была Наташа.
   - И что нам остается, второсортным? Кочевать из одного захолустного  Дома
моды в другой? "Подмосковье", как  говорит  наша  смуглянка  Лизочка,  скоро
накроется медным тазом. Чувствую, недолго ждать  осталось.  Она,  Лиза,  уже
куда-то лыжи навострила.
   Катерина вспомнила разговор с Лизой, когда  они  ехали  на  показ  в  дом
отдыха "Сосновый". И спросила:
   - Куда?
   - Да разве она проболтается! У нас каждый за себя. Меня тоже пригласили в
новую фирму.
   - Может, там все будет по-другому, - решилась сказать Катя.
   - Не знаю. Уходить надо, делом заняться, выучиться на  кого-нибудь.  Пить
литрами шампанское и  слушать  дурацкие  комплименты  -  привыкаешь  быстро.
Знаешь, что бы я посоветовала каждой  молоденькой  дурехе,  у  которой  ноги
растут, как принято говорить, от коренных зубов?
   - Что? - не смогла сдержать улыбки Катя.
   - Сказала бы: родная, как только услышишь такой комплимент, заткни уши  и
беги куда подальше, пока цела, пока тебя на этот крючок не подцепили. Беда в
том, что мы сами готовы, не раздумывая,  заглатывать  все  приманки!  -  Она
плотно сжала губы, чтобы не заплакать. - Плохо выгляжу, да? - Взгляд девушки
уперся в Катерину.
   Царева не смогла солгать.
   - Раньше ты смотрелась лучше.
   - Я вот думаю: почему именно у тебя все получается, а  не  у  кого-то  из
нас? Может, ты из другого теста сделана? Ведь тебя это не засосало - мужики,
деньги, шампанское, водка... Просыпаюсь каждое утро и размышляю: вот  завтра
все будет по-другому. И каждый день  -  в  тот  же  омут!  Так  и  живешь  с
истоптанной душой. Надоело все до...  -  Тамара  поймала  испуганный  взгляд
Кати. - Ой, извини, ребенок рядом. -  Она  потрепала  Иринку  по  голове.  -
Словом, повезло тебе, Катерина. За всех нас повезло. И куда теперь поедешь?
   - В Милан.
   - А в Париж?
   - Пока не знаю.
   - Счастливая ты! Ушла из "Подмосковья" - и человеком стала.
   Катя промолчала.
   -  У  нас  все  сикось-накось  пошло.  Надька   в   больницу   загремела,
перебрала...
   Царева сделала страшные глаза, заметив, как внимательно прислушивается  к
разговору сестренка.
   Тамара умолкла.
   - Иринка, иди еще вон у той тети цветочки посмотри, - сказала Катя.
   - Желтенькие? - спросила девочка.
   - Да. - Катя проводила девочку взглядом.
   - Дозу Надька не рассчитала, - закончила Тамара. - Еле откачали.
   Катерина помрачнела. Вспомнились откровения Веры Наумовой.
   - Тамара, ты-то зачем эту гадость принимаешь?
   - Заметно?
   - Догадалась.
   Серое лицо Тамары скривилось.
   - Да это так, балуюсь. Захочу  -  брошу.  Нинкин  сынок  скоро  вслед  за
Надькой в клинику загремит... Это правда, что ты ему морду набила?
   - Не совсем, - поморщилась Катя.
   - А говорят, набила. Да он и сам по  пьянке  протрепался.  Такая,  правду
сказать, гнида!
   - Это точно.
   - Про Сазонова новость слышала?
   - Нет. А что с ним?
   - Ушел от Нинки.
   - Это я знаю.
   - А про суд с Паниной?
   - Про суд - не в курсе. А что такое? - заинтересовалась Катя.
   - Ой, там прямо настоящий цирк получился! Трикотажница Панина  подала  на
Пономареву в суд.
   - Это еще при мне.
   - Нинка притащила своих свидетелей, чтобы в ее пользу все было.  Говорят,
уже и  назначенного  на  процесс  судью  подкупила.  И  тут  -  прокол!  Все
переиграли: заседание собрался проводить сам председатель  городского  суда.
Нинка забегала как жареная. А толку! Председатель в районе человек новый, ни
с кем не связан. И на первом  же  заседании,  выслушав  всех,  -  адвокат  у
Паниной был мужик стоящий! - выносит решение в пользу Галины Паниной.
   - Сазонов тоже был на суде?
   - Да! - загорелись восторгом глаза девушки. Сейчас она опять стала похожа
на прежнюю  Тамару,  язвительную  и  высокомерную.  Такой  знала  ее  раньше
Катерина. - Он стал на сторону Паниной. Что  было!  Нинка  кипятком  писала.
Даже слегла после этого. Хотя обычно ее танком не переедешь...
   Глаза Тамары, мгновенно блеснув, как фотовспышка,  почти  так  же  быстро
потухли. Оживление сменилось равнодушием.
   - Элла Борисовна Хрусталева, главная  редакторша  журнала  "Магия  моды",
тоже вляпалась с этим судом. Она поддерживала Пономареву, а ту прокатили  на
вороных. Хрусталева организовала какие-то публикации в пользу Нинки. Я  сама
не читала,  девчонки  рассказывали.  Пономарева  потом  плакалась:  дескать,
толку-то от этих журналистских статей -  собака  лает,  ветер  носит,  корми
только  всех  даром!  Теперь  между  дамочками   черная   кошка   пробежала.
Окончательно не расплевались, но прежней дружбы нет. -  Тамара  презрительно
рассмеялась. - На Сазонова Нинка бочку покатила, но он сейчас плевать на нее
хотел. Организовал свою небольшую  фирму,  собирается  заниматься  модельным
бизнесом. Объединился с каким-то приятелем,  бывшим  однокурсником,  который
раньше в театре работал.
   - С Виктором Парфеновым, - вставила Катерина.
   - Так ты в курсе?
   - Когда работала в "Подмосковье", он говорил об этом.
   - Говорят, дела у них пошли в гору. Денег на раскрутку наскребли, Сазонов
даже свою иномарку продал. Пашет как лошадь.  Нинка  только  нос  драла,  на
самом деле она - обыкновенный администратор. Все на  Тимофее  держалось.  Он
очень талантливый и хороший парень.
   - Знаю, - подавила вздох Катерина.
   - Слушай, я думала, у вас  с  ним  какие-то  личные  отношения,  а  потом
смотрю: ты - в одну сторону, он - в другую... Кстати, помнишь Иду Садчикову,
богатую вдову?
   - Конечно.
   - Она до сих пор возле Сазонова вертится. Тимофея,  его  приятеля  и  Иду
постоянно видят вместе.
   - Кать! - Подошедшая Иринка дергала сестру за руку. - Пошли!
   Катя стала прощаться:
   - Привет передавай, кто меня помнит.
   - Обязательно. Наши говорили, что Наташкина мать машину дочери продала, а
плиту могильную так и не поставила. Денег не  собрала.  Как  только  совести
хватает!
   - Наверное, рано еще памятник ставить. Земля не осела.
   - А ты откуда про это знаешь: осела - не осела?
   - У меня отец в Москве похоронен,  на  Николо-Архангельском  кладбище.  Я
этих разговоров с детства наслушалась.
   - Значит, у тебя отец не родной?
   - Отчим, Лев Сергеевич.
   - А я и не знала. Это... - Тамара  кивнула  на  Иринку,  -  уже  от  него
ребенок?
   - Да. - Катя ласково обняла сестренку. - Я очень ее люблю.
   Тамара закусила губу.
   - Знаешь, а я, кажется, поняла, почему у тебя все получается.
   Царева вопросительно смотрела на нее.
   - Ты на всех по-доброму смотришь. У нас каждый старается о человеке сразу
гадость сказать, а ты - нет...
   Тамара, не прощаясь, резко развернулась и ушла.
   - Кать, эта тетя пьяная? - Иринка теребила ее руку.
   - Нет, у нее просто неприятности.
   Народу на кладбище было много. Все копошились, что-то  сажали,  поливали,
кое-кто уже закусывал.
   На Наташину могилу пока никто не приходил.
   - Сейчас мы все уберем, а потом посадим наши цветочки, -  объяснила  Катя
Иринке.
   День стоял солнечный, припекало совсем по-летнему. Через дорогу находился
старый участок захоронения. Там все  цвело,  щебетали  птицы.  А  здесь,  на
недавно появившихся могилах, лежали  неубранные  засохшие  венки  и  кое-где
пробивалась трава...
   Катя сняла куртку, чтобы не мешала, и занялась делом. Иринка возилась тут
же, помогая сестре.
   - Можно я за водичкой вон туда схожу, чтобы  наши  цветочки  поливать?  -
спросила девочка, указывая рукой  на  небольшой  водоем,  откуда  посетители
брали воду.
   -  Сходи.  Только  не  задерживайся.   -   Катя   выпрямилась   и   вдруг
почувствовала, что ей в спину кто-то смотрит. Она резко обернулась.
   В нескольких шагах стоял Тимофей Сазонов с букетом  цветов  и  напряженно
смотрел на нее.
   - Ты? - У Кати перехватило дыхание. Она и хотела его  видеть,  и  боялась
этой встречи.
   - Я помешал?
   - Ну что ты! Конечно, нет. - Она смешалась.
   - День выходной, решил навестить Наташу.
   - Я тоже так подумала.
   - Извини, не поздравил тебя. - Тимофей приблизился и поцеловал ее в шеку.
- Умница! Очень рад.
   - Откуда знаешь?
   - Знаю. - Он опустил глаза. - Слышал, что принимала участие  в  конкурсе,
следил за событиями. Несколько раз подходил к твоему дому, но в окнах  света
не было.
   - В последнее время я в Москве жила.
   - Трудно было победить? - спросил он.
   - Сейчас даже и не знаю... Тим, - заглянула она в его серые  глаза,  -  я
скоро уеду.
   - Догадываюсь. Когда?
   - Жду оформления рабочей визы. В  модельном  агентстве  сказали,  что  не
будут с этим тянуть.
   - Договор оформляется через Кардашева?
   - Да, тройной договор.
   - Значит, я увижу тебя не скоро.
   - Тим... - начала Катя. Но ее перебил звонкий голосок Иринки:
   - Я подскользнулась! - Колено и край платья девочки были измазаны грязью.
   Катя расстроилась:
   - Ну, теперь мать нам всыплет!
   - Я нечаянно, - пыталась выжать слезу Иринка.
   - Не нуди. Познакомься, это дядя Тимофей.
   Иринка, перестав хныкать, с интересом посмотрела на Сазонова.
   - Какие добрые у тебя глаза, - вдруг сказала девочка. - Ты  Катин  жених,
да?
   Тимофей поперхнулся.
   - Ирина!  -  грозно  сказала  Катя.  И  тоже  смутилась.  -  Если  ты  не
перестанешь болтать как сорока, я тебя больше никогда и никуда  с  собой  не
возьму... Этот ребенок своей непосредственностью сведет меня с ума!  -  Она,
чтобы скрыть смущение, счищала грязь с платьица и детской коленки.
   Потом они все вместе сажали цветы. Иринка хитро поглядывала на сестру:  и
чего Катька притворяется? Сразу же видно, что  рассердилась  не  всерьез,  а
только делает вид. Ну их, этих взрослых, вечно они все запутают!
   Катя и Тимофей шли к автобусу, держа с двух сторон Иринку за руки.
   - У меня теперь нет машины, - сообщил Тимофей.
   - Знаю. Сегодня Тамару видела. Она мне все новости рассказала.
   - Не хочу больше работать ни на каких пономаревых! Витюша  Парфенов,  Ида
Садчикова и я основали свою компанию.  Решили  рискнуть.  У  Иды  -  фабрика
"Русская вышивка". Это значит:  помещение,  оборудование,  мастера.  Правда,
коллектив мы частично обновляем... К Нинке  в  подручные  устроиться  всегда
успею. Витюша тоже так считает. Ему до чертиков авангардный театр надоел.
   - Очень рада за тебя.
   - Правда?
   - Конечно, Тим... - Катя помедлила. -  Хочу  извиниться  перед  тобой.  Я
столько глупостей наговорила тебе...
   - Да перестань! - Он отмахнулся.
   - Выслушай меня.
   - Ты все правильно сказала. Если бы не тот разговор, я, может, до сих пор
был бы под Нинкой.
   Она облегченно вздохнула:
   - Действительно не сердишься?
   - Нет. - Он покачал головой. - Не могу на тебя сердиться.  Галина  Панина
выиграла суд у Пономаревой. Тебе, наверное, Тамара про это рассказала?
   - Да.
   - Галина теперь на фабрике "Русская вышивка" работает.
   - Вот как? Не знала.
   -  Очень  толковая  тетка.  Мы  делаем   новую   трикотажную   коллекцию.
Перспективное дело.
   -  Да-а,  -  медленно  произнесла  Катерина.  -  Если  бы  не  скандал  с
Пономаревой...
   - Если бы не скандал с Пономаревой, - подхватил Катины слова  Сазонов,  -
Галина Петровна так бы и сидела в "Подмосковье".  В  истории  с  ней  Нинка,
конечно, повела себя нагло. Как говорится, не было бы счастья, да  несчастье
помогло.  Выигранный  суд  послужил  неплохой  рекламой  трикотажу  Паниной.
Глядишь, еще и с Нинки что-нибудь получит!
   - Ну и отлично.
   - Как подумаю, сколько талантливых людей сидит вот так, по темным углам и
не имеет никакой возможности себя проявить, паршиво становится.
   - А как поживает Ида Садчикова, роскошная блондинка с  формами?  -  Голос
Кати невольно сделался язвительным.
   - А, - догадался Тимофей, - тебе Тамара какой-нибудь ерунды наговорила.
   - Кто же еще?  Эта  вдовушка  -  дамочка  не  промах!  -  Глаза  Катерины
превратились в зеленоватые льдинки.
   - Зря ты так про нее. Садчикова нормальная женщина. У нее сейчас  с  моим
Витюшей любовный роман в полном разгаре.
   Катерина опешила:
   - Я думала, что она с тобой...
   -  Да  что  ты,  Катюша!  Кажется,  там  дело  может  закончиться  чем-то
серьезным.
   - Она же старше его!
   - Всего-то на три года. Витюше надоели молоденькие актриски. Сказал,  что
его потянуло к женщинам постарше. С ними он чувствует себя уютнее.
   Катерина, сраженная услышанным, молчала.
   Тимофей продолжал рассказывать:
   - С Идой произошла  неприятная  история.  В  конце  февраля  вляпалась  в
"правый" показ моды. Ее надули жулики, и она обратилась за помощью ко мне. В
тот день... - Тимофей замялся, - когда мы с тобой по-ссорились, я  хотел  об
этом рассказать.
   - Да?
   Катерина в растерянности  остановилась.  Какая  же  она  идиотка,  дважды
идиотка! Тамара ошиблась, утверждая, что Катя не может плохо думать о людях.
Может, и еще как!..
   Ей стало не по себе.
   Сазонов догадывался, что с ней происходит.
   - Ты слышала про скандал,  связанный  с  "Торговым  домом  Садчикова"?  -
перевел он разговор на другую тему.
   - Да, у Кардашева про это  говорили.  Только  я  толком  не  поняла,  что
случилось.
   - Никто не понимает. Наследники покойного мужа оттяпали  у  Иды  торговый
дом еще в начале весны. Запугали! Теперь "Торговый дом  Садчикова"  закрыли.
Там вроде налоговики роют. Вокруг него создавались фирмы на подставных лиц -
верный способ уйти от налогов. Ида говорит, что ее Бог отвел. Так  горевала,
когда пасынки выдавливали ее из торгового бизнеса,  а  теперь  рада.  Витюша
Парфенов - он, как будущий муж Иды, в курсе дела  -  сказал,  что  дела  там
серьезные разворачивались.
   - Что ни делается, все к лучшему.
   - Да, так получается.
   - Кстати, я недавно еще от одного нашего известного мод