привязанность заслуживала благодарности, а
характер - уважения. И все же он был ей по-прежнему неприятен, - она ни
минуты не жалела о своем отказе и вовсе не испытывала желания еще раз его
увидеть. Собственное ее прежнее поведение служило для Элизабет постоянным
поводом для недовольства собой. Еще большую муку вызывали в ней мысли о
слабостях ее близких. Не было даже надежды, что они когда-нибудь будут
преодолены. Отец, которому доставляло удовольствие смеяться над младшими
дочками, никогда не возьмет на себя труд обуздать их легкомыслие. А ее
матери, собственные манеры которой были далеки от совершенства, даже и в
голову не приходило, что с младшими дочками не все обстоит благополучно.
Элизабет и Джейн нередко пытались хотя бы немного образумить Кэтрин и
Лидию. Но разве они могли надеяться на успех, не встречая поддержки со
стороны миссис Беннет? Раздражительная и слабохарактерная Кэтрин,
полностью находившаяся под влиянием младшей сестры, в ответ на замечания
Джейн и Элизабет лишь обижалась. А своевольная и беззаботная Лидия вообще
не обращала на них внимания. Обе младшие сестры были невежественны, ленивы
и тщеславны. Было ясно, что они не перестанут кокетничать, пока в Меритоне
останется хоть один офицер, а так как прогулка из Лонгборна в Меритон не
составляла труда, им предстояло бегать туда до скончания века.
  Другим источником ее постоянных огорчений были мысли о Джейн. Письмо
мистера Дарси восстановило первоначальное доброе мнение Элизабет о Бингли
и усилило значение утраты, понесенной ее сестрой. Его привязанность
оказалась глубокой, а упреки его поведению - необоснованными, если только
не считать недостатком слепое доверие к другу. Как грустно было сознавать,
что столь прекрасная партия, благоприятная во всех отношениях и обещавшая
такую счастливую жизнь ее сестре, расстроилась из-за глупости и
бестактности ее ближайших родственников!
  Если ко всем этим обстоятельствам добавить разоблачение подлинного облика
Уикхема, нетрудно понять, что, вопреки обычно присущей ей
жизнерадостности, она чувствовала себя угнетенной и с трудом могла
сохранить на лице сколько-нибудь веселое выражение.
  На протяжении последней недели пребывания у Коллинзов они навещали Розингс
столь же часто, как в первую неделю после прибытия в Хансфорд. Самый
последний вечер перед отъездом они тоже провели в гостях у леди Кэтрин. В
течение этого вечера ее светлость осведомилась решительно обо всех
мелочах, связанных с их путешествием, растолковала, как им лучше всего
упаковать свои вещи, и с такой решительностью потребовала, чтобы платья
были уложены по ее, единственно правильному, способу, что Мария сочла себя
обязанной по возвращении переделать все сделанное утром и уложить свой
сундучок заново.
  На прощанье леди Кэтрин весьма снисходительно пожелала им счастливого
пути, пригласив навестить Хансфорд следующей весной, а мисс де Б„р дала
себе труд сделать книксен и каждой из них протянуть руку.


                                  ГЛАВА XV


  В субботу утром мистер Коллинз, встретив Элизабет за несколько минут до
того, как все собрались к завтраку, воспользовался случаем, чтобы
рассыпаться перед ней в совершенно обязательных, на его взгляд, прощальных
любезностях.
  - Я, мисс Элизабет, не знаю, - сказал он, - говорила ли вам уже миссис
Коллинз, насколько она была тронута вашей готовностью нас навестить. Но я
убежден, что вы не покинете этот дом, не выслушав подобающих выражений ее
признательности. Вашим обществом, смею вас уверить, здесь необыкновенно
дорожили. Мы, конечно, сознаем, сколь мало привлекательного можно найти в
этом скромном обиталище. Простой образ жизни, небольшие комнаты,
немногочисленная прислуга и ограниченный круг знакомств делают Хансфорд
крайне скучным местом для юной особы вашего склада. Но вы, я надеюсь,
поверите, что мы очень высоко оценили вашу снисходительность и попытались
сделать все от нас зависящее, чтобы жизнь в этом доме не оказалась вам в
тягость.
  Элизабет поблагодарила его, сказав, что очень довольна пребыванием в
Хансфорде. Эти шесть недель доставили ей много радости. Удовольствие,
которое она испытывала, находясь в обществе Шарлотты, так же как и
оказанное ей большое внимание, заставляют, напротив, именно ее чувствовать
себя в долгу перед хозяевами дома. Мистер Коллинз был удовлетворен ее
ответом и произнес с еще более самодовольной улыбкой:
  - Я с величайшим удовольствием услышал, что вы провели здесь время не без
приятности. Мы старались, как могли. А принимая во внимание счастливую
возможность ввести вас в высшее общество благодаря нашим связям с
Розингсом и тем самым столь часто оживлять однообразие домашней жизни, я
льщу себя надеждой, что визит в Хансфорд и в самом деле не показался вам
совершенно невыносимым. Близость к семье леди Кэтрин действительно
является необыкновенно счастливым преимуществом нашего положения, равным
которому могут похвастаться немногие. Вы знаете теперь, как коротко мы
знакомы, и видели, сколь часто нас туда приглашают. И, по правде говоря,
при всех недостатках этой скромной обители, никто, на мой взгляд, из здесь
живущих и пользующихся вместе с нами благами этой близости не нуждается в
сострадании.
  Будучи не в силах выразить переполнявшие его возвышенные чувства, он стал
расхаживать по комнате, в то время как Элизабет попыталась совместить
искренность и учтивость в нескольких коротких ответных фразах.
  - По приезде домой, дорогая кузина, вы сможете наилучшим образом
охарактеризовать нашу жизнь. Мне бы хотелось, по крайней мере, так думать.
Изо дня в день вы были свидетельницей многочисленных знаков внимания,
оказанных миссис Коллинз со стороны леди Кэтрин. Я нахожу, что судьбу
вашей подруги нельзя считать несчастливой... Впрочем, лучше об этом
умолчим. Позвольте мне только заверить вас, дорогая мисс Элизабет, что я
от всего сердца желаю и вам столь же счастливого замужества. Мы с моей
дорогой Шарлоттой смотрим на все как бы одними глазами и одинаково обо
всем думаем. Наши характеры и взгляды необыкновенно похожи, и мы, должно
быть, созданы друг для друга.
  Элизабет могла сказать, не кривя душой, что в таких случаях жизнь
складывается очень счастливо, и с равной искренностью выразила убеждение,
что мистер Коллинз доволен своим домашним очагом. Она, однако, не была
огорчена, когда ее ответ прервало появление леди, которой он был обязан
окружавшими его удобствами. Бедная Шарлотта! Как грустно было оставлять ее
в таком обществе! Но она выбрала свою участь с открытыми глазами. И хотя
Шарлотта явно была опечалена отъездом гостей, она и виду не показала, что
нуждается в их сочувствии. Дом и хозяйство, церковный приход и птичник, а
также все, что с этим связано, еще не утратили для нее своего очарования.
  Карета была наконец подана, багаж - привязан снаружи, свертки - рассованы
внутри, и было объявлено, что все готово к отъезду. После нежного прощания
с подругой Элизабет направилась к экипажу в сопровождении мистера
Коллинза, который, пока они шли по саду, попросил засвидетельствовать свое
искреннее уважение ее семье вместе с благодарностью за гостеприимство,
оказанное ему в Лонгборне прошедшей зимой, и поклонами, увы, незнакомым
ему мистеру и миссис Гардинер. Затем он помог ей усесться в экипаж. Мария
последовала за ней, и дверца уже было почти закрылась, когда мистер
Коллинз внезапно с некоторым ужасом вспомнил, что отъезжающие ничего не
попросили передать дамам из Розингса.
  - Впрочем, - добавил он, - вы, разумеется, желали бы, чтобы я передал им
ваше нижайшее почтение вместе с глубокой благодарностью за оказанное вам
гостеприимство?
  Элизабет не имела против этого никаких возражений, после чего дверце
наконец дали захлопнуться, и карета тронулась.
  - Боже ты мой! - воскликнула Мария после нескольких минут молчания. -
Кажется, будто мы только день или два назад сюда приехали. А как много за
это время произошло разных событий!
  - В самом деле, порядочно, - со вздохом подтвердила ее спутница.
  - Подумать только, мы девять раз обедали в Розингсе! Да еще два раза пили
там чай! Сколько мне придется об этом рассказывать!
  Элизабет добавила про себя: "И сколько мне придется скрывать!"
В дороге они почти все время молчали. Без всяких происшествий через четыре
часа после отъезда из Хансфорда они подъехали к дому мистера Гардинера,
где им предстояло провести несколько дней.
  Джейн выглядела неплохо, а в ее душевном состоянии Элизабет не могла
разобраться из-за множества развлечений, о которых позаботилась для них
миссис Гардинер. Но сестры возвращались теперь вместе в Лонгборн, и там у
Элизабет должно было найтись для наблюдений вполне достаточно времени.
  Ей потребовалось некоторое усилие, чтобы сдержаться и не рассказать Джейн
еще до приезда в Лонгборн о предложении мистера Дарси. Поразительная
новость - столь лестная для тщеславия Элизабет, от которого ей не
удавалось избавиться доводами рассудка, - настойчиво побуждала ее к
откровенности. И она едва ли смогла бы с собой совладать, если бы не
боялась дойти до излишних подробностей и еще больше расстроить Джейн,
неосторожно упомянув о мистере Бингли.


                                  ГЛАВА XVI


  Шла вторая неделя мая, когда три молодые леди, покинув Грейсч„рч-стрит,
выехали в городок*** в Хартфордшире. Приближаясь к гостинице, в которой их
должен был встретить экипаж мистера Беннета, они убедились в
исполнительности возницы, увидев головы Китти и Лидии, выглядывающие из
окна столовой во втором этаже. Две девицы премило провели в городке целый
час, посетив модную лавку, поглазев на часового и приготовив салат с
огурцами. После взаимных приветствий младшие сестры с торжеством показали
старшим накрытый стол, уставленный обычными для гостиниц холодными
закусками, восклицая при этом:
  - Взгляните, как мило! Не правда ли, приятный сюрприз?!
  - Мы собираемся вас угостить, - добавила Лидия, - только вы должны
снабдить нас деньгами, потому что все, что у нас было, мы потратили вон в
той лавке.
  Тут она принялась показывать свои покупки.
  - Посмотрите, какую я себе купила шляпку. Конечно, так себе. Можно было
даже не покупать. Но я подумала, что с тем же успехом могу и купить. Дома
я ее распорю и посмотрю, нельзя ли сделать из нее что-нибудь попригляднее.
  Когда сестры нашли ее безобразной, она невозмутимо добавила:
  - Там были еще две или три шляпки куда хуже, чем эта. Надо будет только
прикупить яркого атласа, чтобы ее заново отделать, - тогда, мне кажется,
она будет выглядеть не так плохо. А впрочем, не все ли равно, что мы
станем носить летом, если полк через две недели отбудет из Меритона!
  - Неужели он нас покидает? - воскликнула Элизабет, крайне обрадованная
этим известием.
  - Теперь они будут стоять в лагере около Брайтона. Так хочется, чтобы папа
всех нас повез туда на лето! Мы бы славно там пожили, и это почти ничего
бы не стоило. Мама тоже об этом мечтает. Ведь только подумайте, какая нас
ждет летом скучища!
  "В самом деле, очень удачная затея, - подумала Элизабет. - Как раз то,
чего нам недоставало! Боже мой, это нам-то собраться в Брайтон с целым его
военным лагерем, когда у нас все пошло вверх дном от захудалого полка
милиции и меритонских балов, которые даются раз в месяц".
  - А у меня для тебя новость, - сказала Лидия, когда все расселись вокруг
стола. - Ну-ка подумай, что бы такое могло случиться, а? Отличная новость,
превосходная новость - об одном человеке, который всем нам очень
понравился.
  Джейн и Элизабет переглянулись, и прислуживавшему лакею было дозволено
удалиться.
  - Очень на вас похоже! - со смехом сказала Лидия. - С вашими чинностью и
благоразумием бояться, как бы лакей чего не подслушал. Будто ему есть до
этого дело! Он небось часто слышит вещи еще почище того, что я расскажу.
Впрочем, он такое страшилище, что я даже рада его уходу. В жизни не видела
этакого длиннющего подбородка! Ну, слушайте, мои милые. Дело идет о нашем
дорогом Уикхеме. Слишком хорошо для лакея, не правда ли? Так вот, Уикхем
не собирается жениться на Мэри Кинг! Как вам это нравится, а? Она укатила
к своему дядюшке в Ливерпуль, притом навсегда. За Уикхема можно не
беспокоиться.
  - За Мери Кинг, значит, тоже можно не беспокоиться, - сказала Элизабет. -
Она избежала неразумного брака.
  - Если он ей нравился, она поступила, как настоящая дура.
  - Надеюсь, - сказала Джейн, - они не были слишком друг другом увлечены.
  - Он-то, конечно, не был. Уикхему, я уверена, всегда было на нее
наплевать. Разве эта кукла в веснушках кому-то понадобится?
  Элизабет с ужасом подумала, что ее собственные взгляды, недавно казавшиеся
ей свободными, хотя и не выражались столь циничным языком, были не менее
циничны по существу.
  Как только барышни сообща покончили с едой, а Джейн и Элизабет за нее
заплатили, они попросили подать экипаж. Разместиться в нем всей компании
со всеми шкатулками, сумками и пакетами, а также не слишком своевременными
новыми приобретениями Китти и Лидии оказалось не так-то легко.
  - Ловко мы сюда втиснулись! - воскликнула Лидия. - Я особенно рада, что
купила эту шляпку. Чего стоит удовольствие запихнуть еще одну лишнюю
коробку! А теперь давайте устроимся поудобнее и будем всю дорогу болтать и
веселиться. Ну-ка послушаем, что новенького с вами приключилось с тех пор,
как вы уехали из дому. Встретились вам какие-нибудь интересные кавалеры? А
пофлиртовать вам, конечно, удалось вволю? Я даже надеялась, что одной из
вас удастся до возвращения выскочить замуж. Джейн скоро будет у нас старой
девой, честное слово! Ей уже почти двадцать три! Если бы я до этих лет не
сумела раздобыть себе мужа, я бы сгорела со стыда! Знаете, как тетке
Филипс не терпится, чтобы все мы повыходили замуж? Лиззи, по ее мнению,
надо было выйти за мистера Коллинза. Я, правда, не думаю, чтобы из этого
вышло что-нибудь путное. Боже мой, как бы мне хотелось выйти замуж раньше
вас всех! Я бы тогда стала вывозить вас на балы! Ой, девочки, а как мы
позавчера повеселились у Форстеров! Они пригласили нас с Китти на целый
день. А к вечеру миссис Форстер обещала, что мы сможем немного
потанцевать. Кстати, мы с миссис Форстер души друг в друге не чаем! И вот
она позвала обеих сестер Харрингтон. Харриет сказалась больной, так что
пришла одна только Пен. Угадайте-ка тогда, что мы сделали? Мы нарядили
Чемберлена в женское платье, чтобы он сошел за даму, - вот была умора! Об
этом не знал никто, кроме полковника и миссис Форстер. Да еще меня с Китти
и тетки Филипс - надо же было нам взять у нее какие-то тряпки. Вы и
представить себе не можете, до чего он здорово выглядел! Когда пришли
Денни, и Уикхем, и Пратт, и еще двое или трое мужчин, они его совсем не
узнали. Боже, как я хохотала! И миссис Форстер тоже. Мне казалось, что я
помру со смеху. Оттого-то мужчины и заподозрили что-то неладное, - и,
конечно, разгадали, в чем дело.
  Такого рода описаниями вечеринок и проделок Лидия, при поддержке
вставлявшей изредка свои замечания Китти, пыталась развлекать своих
спутниц на протяжении всего пути до Лонгборна. Элизабет старалась ее не
слушать, но не могла в этой болтовне не отметить частых упоминаний об
Уикхеме.
  Дома их встретили необыкновенно радушно. Миссис Беннет была счастлива
убедиться, что Джейн по-прежнему хороша собой. А в течение обеда мистер
Беннет не раз многозначительно обращался к Элизабет со словами:
  - Я рад, что ты наконец вернулась, Лиззи.
  Компания за обеденным столом была очень обширной, так как почти все Лукасы
прибыли встретить Марию и разузнать обо всех новостях. О чем только здесь
не говорилось! Леди Лукас через весь стол расспрашивала Марию о доме и
птичнике своей старшей дочери. Миссис Беннет сразу участвовала в двух
разговорах, справляясь у Джейн о новинках моды и пересказывая ответы Джейн
младшим мисс Лукас. А тараторившая громче всех Лидия перечисляла радости
первой половины этого дня, обращаясь ко всем, кто был готов ее слушать.
  - Ой, Мэри, - кричала она, - как жаль, что ты с нами не поехала! Нам было
безумно весело! Сперва мы катили с закрытыми шторками, - можно было
подумать, что в карете никого нет. Я была готова проехать так весь путь,
если бы только Китти не почувствовала дурноты. Зато у Джорджа, я надеюсь,
мы вели себя превосходно. Мы накормили приезжих самым роскошным холодным
завтраком в мире. Если бы ты выбралась с нами, мы бы и тебя угостили,
честное слово! Ну, а когда мы вышли из гостиницы, вот была потеха! Я
думала, мы так и не сможем забраться в карету, - прямо чуть не умерла со
смеху. А как мы веселились на обратном пути! Мы разговаривали и хохотали
так громко, что нас, наверно, слышали миль за десять!
  Мэри ответила очень серьезно:
  - Мне не к чему, дорогая сестрица, умалять значимость подобных
развлечении. Они, правда, кажутся интересными большинству женщин. Но для
меня, признаюсь, они лишены привлекательности. Чтение доставляет мне
гораздо большее удовольствие.
  Ее ответ едва ли дошел до ушей Лидии, которая редко слушала кого-нибудь
дольше, чем полминуты, и никогда не обращала внимания на слова Мэри.
  После обеда Лидия всячески уговаривала остальных барышень отправиться в
Меритон и разузнать, как поживают их знакомые. Но против этого решительно
возразила Элизабет, по мнению которой нельзя было позволить говорить про
дочерей мистера Беннета, будто бы они и полдня не могут провести дома, не
гоняясь за офицерами. У нее была и другая причина для возражений: ей не
хотелось снова увидеть Уикхема, и она решила избегать встречи с ним как
можно дольше. Поэтому ее особенно радовало предстоящее отбытие полка из
Меритона. Через две недели офицеры уедут, а раз их не станет - ей больше
ничто не напомнит об этом человеке.
  Прошло немного времени после их приезда, когда Элизабет заметила, что план
поездки в Брайтон, о котором Лидия болтала в гостинице, весьма часто
обсуждается ее родителями. Ей было ясно, что отец вовсе не намерен
потакать матери в этом деле. Но его ответы в то же время были настолько
уклончивыми и замысловатыми, что у миссис Беннет, несмотря на все неудачи,
сохранялась надежда в конце концов настоять на своем.


                                  ГЛАВА XVII


  Элизабет больше не могла противостоять желанию поделиться новостями со
старшей сестрой. И на следующее утро, подготовив ее к необычайному
сообщению, она наконец рассказала о сцене, происшедшей между нею и
мистером Дарси. Подробности, которые касались самой Джейн, она,
разумеется, опустила.
  Удивление Джейн, однако, продолжалось недолго. Она ценила Элизабет так
высоко, что всякая склонность к ней кого бы то ни было представлялась ей
вполне естественной. А некоторое время спустя она и вовсе перестала
удивляться услышанному, будучи поглощена уже совсем иными мыслями. Ее
искренне огорчало, что мистер Дарси выразил свое чувство столь
неподобающим образом. Однако еще сильнее ее тревожила мысль о том, как
тяжело он должен был переживать отказ Элизабет.
  - Его излишняя самоуверенность была, разумеется, неуместна, - сказала она.
- И ему, конечно, не следовало ее обнаруживать. Но только подумай,
насколько острее было при этом его разочарование.
  - Что ж, я и в самом деле сочувствую ему всей душой, - ответила Элизабет.
- Но надеюсь, что другие свойства его характера помогут ему избавиться от
привязанности ко мне достаточно быстро. Ты ведь не осуждаешь меня за то,
что я ему отказала?
  - Осуждать тебя?! Разумеется, нет!
  - А за то, что я так защищала Уикхема?
  - Я не понимаю, почему бы тебе за него не вступиться.
  - Ну так ты это поймешь, узнав, что случилось на другой день.
  И она рассказала сестре про письмо, передав ей содержание той его части,
которая касалась Джорджа Уикхема. Легко представить, как это разоблачение
расстроило бедную Джейн, которая была готова пройти свой земной путь,
убежденная, что всему человечеству свойственно меньше пороков, чем
оказалось заключено в одном его представителе. Даже столь приятная ее
сердцу возможность опр