изабет смекнула, что попала впросак. Она была уверена, что на первый
танец ее непременно пригласит Уикхем. И что же, - вместо этого ей придется
танцевать с Коллинзом! Никогда еще она не проявляла своей общительности
так не вовремя. Но делать было уже нечего. Счастливые для нее и для
мистера Уикхема минуты должны были, таким образом, наступить несколько
позднее. Приглашение мистера Коллинза было принято со всей любезностью, на
которую она была способна. Оттого что в его разглагольствованиях
проскользнуло нечто большее, чем простая галантность, они не стали
приятнее. Ей впервые пришло в голову, что из всех дочерей мистера Беннета
именно она может оказаться достойной стать хозяйкой хансфордского прихода,
а заодно - и четвертым участником карточной партии в Розингсе при
отсутствии более подходящих партнеров. Подозрение это превратилось в
уверенность по мере того, как она стала замечать все возраставшие знаки
внимания со стороны кузена и его частые комплименты по поводу ее живости и
остроумия. Она была скорее встревожена, нежели обрадована действием своих
чар, в особенности после того, как миссис Беннет дала ей понять, что
весьма приветствует возможность такой партии. Сознавая, какая буря будет
вызвана в доме ее отказом, Элизабет предпочла вести себя так, как будто
она не понимала намеков. Могло случиться, что мистер Коллинз не соберется
сделать предложение. И пока он ни на что не решился, не было смысла
поднимать шум по этому поводу.
  Без надежды на бал в Незерфилде, к которому нужно было готовиться и о
котором можно было вдоволь наговориться, младшие мисс Беннет чувствовали
бы себя в это время крайне несчастными. С самого дня приглашения и до того
дня, когда бал наконец состоялся, почти непрерывно лил дождь, лишая их
возможности добираться до Меритона. Ни тетушки, ни офицеров, ни новостей -
даже банты для бальных башмаков были приобретены с помощью посыльного!
Испытанию подверглось также терпение Элизабет, ибо плохая погода воздвигла
непреодолимое препятствие ее дальнейшему знакомству с мистером Уикхемом.
Только ожидание танцев во вторник позволило Китти и Лидии как-то пережить
совершенно несносные пятницу, субботу, воскресенье и понедельник.


                                  ГЛАВА XVIII


  До тех пор пока Элизабет не вступила в незерфилдскую гостиную, тщетно
выискивая мистера Уикхема среди собравшихся красных мундиров, ей и в
голову не приходила мысль, что он может туда не явиться. Встреча с ним
казалась ей настолько само собой разумеющейся, что она даже не подумала о
некоторых обстоятельствах, которые могли воспрепятствовать его появлению в
Незерфилде. Она наряжалась к балу с особой тщательностью и в самом
превосходном настроении готовилась к завоеванию всех оставшихся
непокоренными уголков его сердца, будучи уверена, что эта задача может
быть легко решена в течение одного вечера. Но как только она вошла, у нее
зародилось зловещее подозрение, что в угоду своему другу Бингли не включил
Уикхема в список приглашенных на бал офицеров. И хотя в действительности
дело обстояло не совсем так, отсутствие Уикхема было тут же подтверждено
его другом, мистером Денни, на которого с нетерпеливыми расспросами
набросилась Лидия. Сообщив, что Уикхему пришлось накануне уехать по делам
в Лондон и что он до сих пор не вернулся, Денни с многозначительной
улыбкой добавил:
  - Не думаю, чтобы дела были способны оторвать его от нас именно в такой
день, если бы он не стремился избежать встречи с неким присутствующим
здесь джентльменом.
  Это замечание едва ли дошло до ушей Лидии, но было понято ее сестрой. Оно
доказывало, что Дарси не менее виновен в отсутствии Уикхема, чем если бы
подтвердилась ее первоначальная догадка. И, разочарованная во всех своих
ожиданиях, Элизабет почувствовала к Дарси такую неприязнь, что с трудом
принудила себя вежливо ответить на любезное приветствие, с которым он
устремился к ней навстречу. Внимание, сочувствие, снисходительность к
этому человеку были равносильны предательству по отношению к Уикхему. Она
настолько отвергала всякую возможность беседы с Дарси, что, отвернувшись
от него, не смогла преодолеть свой гнев даже в разговоре с мистером
Бингли, слепая привязанность которого к своему другу казалась ей
непростительной.
  Однако Элизабет не была создана для меланхолии. И хотя все ее связанные с
балом надежды рухнули, она не могла предаваться мрачным мыслям чересчур
долго. Поведав свои огорчения Шарлотте Лукас, с которой они не виделись
больше недели, она охотно перешла к рассказу о своем необыкновенном
кузене, представив его вниманию своей подруги. Первый танец, однако, снова
поверг ее в полное уныние. Это была убийственная церемония. Мистер
Коллинз, важный и неуклюжий, делающий все время неверные па и то и дело
извиняющийся, вместо того чтобы следить за танцевальными фигурами,
заставил ее почувствовать все унижение и досаду, какие только способен
вызвать на протяжении одного танца неугодный партнер. Минута, когда она от
него наконец отделалась, принесла ей несказанное облегчение.
  После Коллинза она танцевала с одним из офицеров. Она несколько пришла в
себя, разговорившись с ним об Уикхеме и узнав, что молодой человек
пользуется всеобщей симпатией. Оставив своего кавалера, она вернулась к
мисс Лукас и, поглощенная беседой, не сразу заметила, что к ней обращается
мистер Дарси, приглашая ее на следующий танец. От неожиданности Элизабет
растерялась и в замешательстве приняла приглашение. Дарси отошел, и она
осталась наедине с подругой, крайне удрученная тем, что не проявила
достаточной находчивости. Шарлотта попыталась ее успокоить:
  - Думаю все же, что он окажется приятным партнером.
  - Упаси боже! Это было бы самым большим несчастьем. Найти приятным
человека, которого решилась ненавидеть! Ты не могла пожелать мне ничего
худшего.
  Когда танцы возобновились и Дарси приблизился к ним, предложив ей свою
руку, Шарлотта все же не удержалась и тихонько предостерегла подругу,
чтобы она вела себя разумно и из симпатии к Уикхему не уронила себя в
глазах несравненно более значительного человека. Элизабет ничего не
ответила и заняла место среди танцующих, удивляясь, как это она
удостоилась стоять в паре с мистером Дарси, и замечая то же удивление в
глазах окружающих. Некоторое время они танцевали молча. Она уже стала
думать, что молчание это продлится до конца танца, и хотела сперва ничем
его не нарушать. Но, вообразив вдруг, что могла бы досадить партнеру
сильнее, если бы заставила его говорить, она произнесла несколько слов по
поводу исполнявшейся фигуры. Дарси ответил и замолчал. После паузы,
длившейся одну-две минуты, она обратилась к нему опять:
  - Теперь, мистер Дарси, ваша очередь поддержать разговор. Я отозвалась о
танце - вы могли бы сделать какое-нибудь замечание о величине зала или
числе танцующих пар.
  Он улыбнулся и выразил готовность сказать все, что она пожелала бы
услышать.
  - Ну вот и отлично, - ответила она. - На ближайшее время вы сказали вполне
достаточно. Быть может, немного погодя я еще замечу, что частные балы
гораздо приятнее публичных. Но пока мы вполне можем помолчать.
  - А вы привыкли разговаривать, когда танцуете?
  - Да, время от времени. Нужно ведь иногда нарушать молчание, не правда ли?
Кажется очень нелепым, когда два человека вместе проводят полчаса, не
сказав друг другу ни слова. И все же для кого-то будет лучше, если мы
поведем разговор таким образом, чтобы сказать друг другу как можно меньше.
  - Говоря это, вы предполагали мои желания или подразумевали, что это
угодно вам?
  - И то и другое, - уклончиво ответила Элизабет. - Я давно замечаю частые
совпадения в нашем образе мыслей. Оба мы мало общительны и не склонны к
разговору, если только нам не представляется случай сказать что-нибудь из
ряда вон выходящее - такое, что может вызвать изумление всех
присутствующих и наподобие пословицы из уст в уста передаваться потомству.
  - Что касается вашего характера, - сказал он, - вы, по-моему, обрисовали
его не вполне точно. Не мне решать, насколько правильно вы
охарактеризовали меня. Впрочем, вы сами находите, наверно, этот портрет
удачным.
  - Не могу судить о собственном искусстве.
  Дарси ничего не сказал, и они опять замолчали, пока во время следующей
фигуры танца он не спросил у нее, часто ли ее сестрам и ей приходится
бывать в Меритоне. Ответив утвердительно, она не удержалась от того, чтобы
не добавить:
  - Когда мы с вами на днях там встретились, мы только что завели на улице
новое знакомство.
  Действие этих слов сказалось незамедлительно. На лице Дарси появилось
надменное выражение. Но он ничего не сказал, а у Элизабет, как она ни
ругала себя за свое малодушие, не хватило решимости пойти дальше. Немного
погодя Дарси холодно заметил:
  - Мистер Уикхем обладает такими счастливыми манерами и внешностью, что
весьма легко приобретает друзей. Достаточно ли он способен их сохранять -
вот что кажется мне более сомнительным.
  - Он имел несчастье потерять вашу дружбу, - многозначительно заметила
Элизабет. - Быть может, это наложит тяжелый отпечаток на всю его жизнь.
  Дарси ничего не ответил, но было видно, что ему хотелось переменить тему
разговора. В эту минуту рядом с ними очутился Уильям Лукас, пробиравшийся
через толпу танцующих на противоположную сторону. Заметив мистера Дарси,
он чрезвычайно любезно с ним раскланялся и тут же рассыпался в
комплиментах по поводу его манеры танцевать и красоты его дамы.
  - Я получил, дорогой сэр, высочайшее удовольствие. Как редко приходится
видеть танцующих с таким изяществом. Ваша принадлежность к высшему
обществу бросается в глаза. Но разрешите заметить, что прелестная дама, с
которой вы сейчас танцуете, кажется мне вполне достойной своего партнера,
и я надеюсь получать теперь подобное наслаждение особенно часто. Конечно,
после того, как произойдет определенное и, разумеется, столь желанное - не
правда ли, дорогая мисс Элиза? - событие! - При этом он посмотрел в
сторону Бингли и Джейн. - Сколько оно вызовет поздравлений! Но - я
обращаюсь к мистеру Дарси - не позволяйте мне вас задерживать, сэр. Вы не
станете благодарить меня за то, что я мешаю вашей беседе с очаровательной
молодой леди, сверкающие глазки которой уже начинают посматривать на меня
с явным укором.
  Последняя часть этой тирады едва ли была услышана Дарси. Но предположение
сэра Уильяма относительно его друга сильно на него подействовало. Его лицо
приняло очень серьезное выражение, и он пристально посмотрел на
танцевавших неподалеку Бингли и Джейн. Придя, однако, в себя, он обернулся
к своей даме и сказал:
  - Вмешательство сэра Уильяма заставило меня потерять нить нашего разговора.
  - По-моему, мы вовсе не разговаривали. Едва ли сэр Уильям мог найти в этом
зале двух танцующих, которые хотели бы так мало сказать друг другу. Мы
безуспешно пытались коснуться нескольких тем. И мне даже в голову не
приходит, о чем бы мы могли поговорить теперь.
  - Что вы думаете о книгах? - спросил он с улыбкой.
  - О книгах? О нет, я уверена, что мы с вами одних и тех же книг не читали.
И, уж во всяком случае, не испытывали при чтении одинаковых чувств.
  - Мне жалко, что вы так думаете. Но даже если бы вы были правы, тем легче
нам было бы найти тему для разговора. Мы могли бы сопоставить различные
мнения.
  - Нет, я не в состоянии говорить о книгах во время бала. Здесь мне на ум
приходят другие мысли.
  - Они всегда относятся к тому, что вас непосредственно окружает, не так
ли? - сказал он с сомнением.
  - Да, да, всегда, - машинально ответила Элизабет. На самом деле мысли ее
блуждали весьма далеко от предмета разговора, что вскоре подтвердилось
внезапным замечанием:
  - Помнится, мистер Дарси, вы признались, что едва ли простили кого-нибудь
в своей жизни. По вашим словам, кто однажды вызвал ваше неудовольствие, не
может надеяться на снисхождение. Должно быть, вы достаточно следите за
тем, чтобы не рассердиться без всякого повода?
  - О да, разумеется, - уверенно ответил Дарси.
  - И никогда не становитесь жертвой предубеждения?
  - Надеюсь, что нет.
  - Для тех, кто не поступается своим мнением, особенно важно судить обо
всем здраво с самого начала.
  - Могу я узнать, что вы имеете в виду?
  - О, я просто пытаюсь разобраться в вашей натуре, - ответила она, стараясь
сохранить на лице непринужденное выражение.
  - И вам это удается?
  Она покачала головой:
  - Увы, ни в малейшей степени. Я слышала о вас настолько различные мнения,
что попросту теряюсь в догадках.
  - Что ж, могу представить себе, что полученные вами сведения весьма
противоречивы, - сказал он очень серьезно. - Я бы предпочел, мисс Беннет,
чтобы вы пока не рисовали в своем воображении моего духовного облика. В
противном случае полученная вами картина не сделает чести ни вам, ни мне.
  - Но если я сейчас не подмечу самого главного, быть может, мне никогда не
представится другого случая.
  - Не хотел бы лишать вас какого бы то ни было удовольствия, - холодно
сказал Дарси.
  Она ничего не ответила. И закончив танец, они молча разошлись с чувством
взаимной неприязни. Впрочем, мистер Дарси уже питал в своем сердце
достаточно сильную склонность к Элизабет, благодаря которой он быстро
нашел ей оправдание, сосредоточив свой гнев на другом лице.
  Вскоре после этого к Элизабет подошла мисс Бингли и обратилась к ней с
любезно-высокомерным видом:
  - Итак, мисс Элиза, вы в восторге от Джорджа Уикхема, не правда ли? Я
слышала об этом от Джейн. Она буквально засыпала меня вопросами о вашем
новом приятеле. Однако из ее слов я поняла, что среди прочих своих
сообщений молодой человек забыл вам сказать, что он сын старого Уикхема,
служившего дворецким у покойного мистера Дарси. Я бы все же хотела
дружески вас предостеречь, чтобы вы не очень доверяли его высказываниям.
Все, что он говорит о плохом обращении с ним мистера Дарси, - чистейший
вымысел. Мистер Дарси, напротив, проявил необыкновенное благородство. Зато
Джордж Уикхем поступил по отношению к мистеру Дарси самым непорядочным
образом. Я не знакома с подробностями, но хорошо знаю, что мистера Дарси
едва ли можно в чем-нибудь упрекнуть. Недаром он даже не переносит
упоминания о Джордже Уикхеме! И хотя моему брату казалось невозможным
исключить Уикхема из числа приглашенных офицеров, он очень обрадовался,
узнав, что тот сам уклонился от приглашения. Появление Уикхема в этих
местах - неслыханная дерзость. Непонятно, как он мог на это осмелиться!
Мне очень жаль, мисс Элиза, что я должна была разоблачить пороки вашего
нового знакомого. Но, пожалуй, учитывая его происхождение, от него едва ли
можно было ожидать лучшего.
  - Из ваших слов, сударыня, я поняла, что порок мистера Уикхема заключается
в его происхождении, - резко ответила Элизабет. - Вы не смогли ничего
поставить ему в вину, кроме того, что отец его служил дворецким у мистера
Дарси. Но об этом, смею вас заверить, он мне сообщил сам.
  - Прошу прощенья, - саркастически заметила, отходя от нее, мисс Бингли. -
Извините за вмешательство - я руководствовалась лучшими побуждениями.
  "Какая наглость! - произнесла про себя Элизабет. - Но вы, сударыня,
глубоко заблуждаетесь, рассчитывая повлиять на меня столь недостойной
выходкой. Кроме вашего самодовольного невежества и злокозненности мистера
Дарси, вы ничего ею не доказали".
  Она тут же разыскала Джейн, которая уже успела поговорить на
интересовавшую их тему с мистером Бингли. Сестра встретила ее сияющей
улыбкой, свидетельствовавшей о том, сколько радости доставил ей этот
вечер. Догадавшись о мыслях Джейн по выражению лица, Элизабет поняла, что
все ее сочувствие неудачам мистера Уикхема, негодование против его врагов
и прочее значат очень немного по сравнению с надеждой на грядущее счастье
сестры.
  - Мне, конечно, хотелось бы узнать, - сказала она с не менее приветливой
улыбкой, - удалось ли тебе что-нибудь выяснить о мистере Уикхеме. Но, быть
может, ты провела время так приятно, что могла думать лишь об одном
человеке? Я на тебя не обижусь.
  - Я вовсе про него не забыла, Лиззи, - ответила Джейн. - Но, увы, не могу
сказать тебе ничего утешительного. Мистеру Бингли эта история мало
знакома. В чем именно мистер Уикхем виноват перед мистером Дарси, он не
знает. Но он готов поручиться за добропорядочность, честность и
благородство своего друга. И он убежден, что мистер Уикхем не заслуживал
даже той заботы, которую проявил по отношению к нему мистер Дарси. Меня
это огорчает, но из его слов, так же как из слов мисс Бингли, следует, что
мистера Уикхема нельзя считать порядочным человеком. Боюсь, он вел себя
слишком неосмотрительно и тем самым лишился уважения мистера Дарси вполне
заслуженно.
  - А мистер Бингли знаком с мистером Уикхемом?
  - Нет, он его ни разу не видел до встречи в Меритоне.
  - В таком случае его взгляды на Уикхема заимствованы у мистера Дарси? Что
ж, я вполне удовлетворена. Ну-с, а какие у него сведения о церковном
приходе?
  - Он не припоминает в точности обстоятельств, хотя не раз слышал о них от
своего друга. Приход, кажется, был оставлен за Уикхемом только условно.
  - Я не сомневаюсь в искренности мистера Бингли, - сказала Элизабет как
можно мягче. - Но извини меня, если я не удовлетворюсь общими фразами.
Мистер Бингли, конечно, должен добросовестно защищать интересы своего
друга. Но так как некоторые части этой истории ему неизвестны, а с
остальными он знаком только со слов самого мистера Дарси, я позволю себе
относиться к обоим молодым людям по-прежнему.
  После этого она перевела разговор на гораздо более приятную тему, которая
не вызывала между ними никаких расхождений. С радостью услышала она от
Джейн, сколько счастливых и вместе с тем робких надежд вызывает в ней
ухаживание мистера Бингли. И Элизабет высказала все, что было возможно,
чтобы поддержать в ней эти надежды. Когда к сестрам присоединился мистер
Бингли, Элизабет отошла в сторону и отыскала мисс Лукас. Она едва успела
ответить на вопрос подруги о том, понравился ли ей последний партнер по
танцам, как к ним подошел мистер Коллинз и в крайнем возбуждении сообщил,
что он имел удовольствие только что сделать важнейшее открытие.
  - Благодаря чистейшей случайности, - сказал он, - я обнаружил в этой
комнате близкого родственника моей патронессы. Мне посчастливилось
услышать, как он в разговоре с молодой леди, являющейся украшением этого
дома, упомянул имена его кузины мисс де Б„р и ее матери леди Кэтрин.
Случаются же на свете подобные чудеса! Кто бы мог подумать, что здесь, на
этом балу, я встречусь чуть ли не с племянником леди Кэтрин? Я благодарю
небо за то, что у меня вовремя раскрылись глаза и я могу
засвидетельствовать ему мое почтение! Конечно, я не премину совершить это
сию же минуту. И я уповаю на то, что он простит мне медлительность,
которая оправдывается лишь моей неосведомленностью.
  - Не собираетесь ли вы представиться мистеру Дарси?
  - О разумеется. Я буду покорнейше просить у него прощения за то, что не
сделал этого раньше. Думаю, что он в самом деле приходится племянником
леди Кэтрин. И я буду в состоянии заверить его, что всего неделю тому
назад здоровье ее светлости не оставляло желать лучшего.
  Элизабет попыталась по возможности удержать мистера Коллинза от этого
шага. Она доказывала, что Дарси сочтет обращение к нему незнакомого
человека скорее непозволительной вольностью, нежели данью уважения к своей
тетке, что здесь они вполне могут не обращать друг на друга внимания и,
наконец, что если бы даже в этом и возникла необходимость, то первый шаг к
знакомству должен был сделать мистер Дарси, занимающий более высокое
положение в обществе. Мистер Коллинз выслушал ее с видом человека, твердо
решившего поступить по-своему, и, когда она замолчала, ответил:
  - Дорогая моя мисс Элизабет! Я питаю самое высокое мнение относительно
вашей превосходной способности судить о вещах, в которых вы хорошо
разбираетесь. Но позвольте мне сказать, что имеется глубокое различие
между нормами человеческих