Валерий Олегович Мисилюк
Рассказы

Детектив
"Он в операционной"
Сага о маленьких викингах
Ученик хирурга
Военно-половая медицина
Сказка для взрослых
Сказка про Восьмое марта
Последний вальс Золушки
Фейхо„вое варенье


Валерий Олегович Мисилюк

                        Врачебная тайна (Книга 1)

                               Детектив



                            ВРАЧЕБНАЯ ТАЙНА

                             КНИГА ПЕРВАЯ


    Друзей не надо иметь, с ними нужно дружить.

          Н.Фоменко. Рекламная служба "Русского радио".



    Часть первая.


    Глава первая.

    Иванов, Петров, Сидоров.


    Прокурорский   следак   Андрюха   Сидоров   шел  утром  на  работу,  и  от
переполнявшего его счастья негромко напевал себе под нос:

    - Есть только миг между прошлым и будущим.

    - Именно он называется жизнь!

    Все  на свете в это утро было для него прекрасным. Проходит мимо булочной,
оттуда  пахнет  хлебом  и детством, да так, что сердце заходится. Идет дальше,
мимо  вокзального  кафе,  аромат  кофе  тут  же  вызывает  ассоциации третьего
порядка.  Учеба на юридическом, Питер, бульвары в разноцветной осенней листве.
Дешевые кафешки, девушки знакомые.

    Все  краски  утра  были  сегодня для Андрюши необычайно яркими. Воздух был
хрустальным,  небо  бирюзовым.  Он был готов не только петь, но и вообще, горы
свернуть.

    Объяснялось  это  его  эйфорическое  состояние,  близкое  к  маниакальному
психозу,  довольно  просто.  Андрюха,  наконец, добился взаимности (какая игра
слов  -  на  конец!)  от очаровательной девушки Вали, работавшей фельдшером на
"Скорой помощи". Давно он ее обхаживал, почти две недели. А ночь любви получил
только  сейчас.  Сидоров  не ожидал от медицинского работника такой стойкости.
Обычно  ему  с  ними  все удавалось в первый же вечер. Но он ничуть не жалел о
том,  что обрек себя на столь длительное воздержание. Стоило ему только на миг
прикрыть глаза, как в памяти всплывали картины прошедшей ночи.

    Андрюха  вообще  был  парень  простой, не склонный к сексуальным изыскам и
экспериментам.

    Его  круглая простоватая физиономия с серыми глазками, маленькими усиками,
и ямочками, появляющимися на щеках, когда он улыбался, и постоянной ямочкой на
подбородке,  скрывала  от  окружающих  хитрющие мысли, которые не так уж редко
забредали в Андрюхину голову.

    Андрюхе даже на вступительном экзамене преподаватель сказал:

    - Знаешь Сидоров, простота хуже воровства!

    - Так это ж лучше, что хуже! Я ж с воровством бороться буду!

    - Бери дополнительный билет! Ответишь в нем на второй вопрос, - поступишь,
не  ответишь,  -  выгоню!  -  Это  профессор  так решил с Андрюхиной судьбой в
"русскую  рулетку"  сыграть.  Судьбу, уважаемые, не обманешь! Сидорову попался
вопрос:  собрать и разобрать автомат Калашникова на время! Единственный на сто
билетов.  Автомат,  естественно, забыли принести. Надо ли уточнять, что Андрей
поступил?

    Точно  так же и в любви. За глаза знакомые девушки называли его долб„жник.
Здоровья  у него было, хоть отбавляй, поэтому Андрюха считал, что чем дольше и
чаше он производит фрикционные движения, тем партнерше лучше. Девушки уползали
домой после свиданий с Сидором в положении: ноги на ширине плеч. И долго потом
залечивали ушибы лобка и потертости промежности. И подругам наказывали:

    - Не любите Сидора! - А Андрюше все как с гуся вода!


    
    Глава вторая.
    
    Валя. Кто тяжело работает, тот тяжело отдыхает.
    
    
    Но  с Валей вс„ было по-другому. Валюша пригласила его к себе рано утром в
воскресенье. Она одна жила в огромном деревянном двухэтажном доме, доставшемся
в  наследство  от родителей. Те рано умерли, она не любила распространяться на
эту тему.

    Дом  стоял  на  окраине  города,  среди  старого  сада,  окнами выходил на
небольшое  озеро. Внутри старина разумно сочеталась с современностью. Все было
отделано  деревом.  Пол набран из старинных, метровой ширины, деревянных плах,
которые  во  время  недавнего  ремонта  отскоблили  от краски, отполировали, и
покрыли   воском.  Никаких  обоев.  Стены  обшиты  вагонкой.  Древний  потолок
ремонтники  мудро не тронули, его балки из цельных бревен потемнели от времени
и  внушали  уважение.  На  первом этаже были снесены все перегородки, и он был
превращен  в  один  большой  зал.  Кухня  отделялась барной стойкой, в глубине
комнаты  царил  громадный  камин  из необработанных камней. Кожаный диван, два
таких  же кресла и обеденный стол. Компьютерный стол с современным компьютером
и  плоским  монитором  в  девятнадцать дюймов. Очевидно, он заменял и видик, и
музыкальный  центр,  и  телевизор.  Вдоль  стен  простые деревянные стеллажи с
книгами  и  компакт-дисками. В промежутках между стеллажами висели мрачноватые
картины. В дальнем конце зала дубовая витая лестница вела на второй этаж. Там,
очевидно, располагалась вожделенная спальня!

    - Когда же меня пригласят в закрома? - В нетерпении думал Сидоров.

    Но  у  Вали  был  свой  план на сегодняшний день. Сначала Андрюха до обеда
копал картошку, с недоумением спрашивая себя:

    - Куда ей столько? Если все съест, килограмм на двадцать поправится.

    Потом был неспешный сытный обед с бутылкой красного сухого вина.

    - Водка  лучше! - Подумал Сидор, но выпил вс„ вино. После обеда захотелось
подремать,  но  тут  - новое поручение. За домом были свалены березовые бревна
толщиной  в  два  обхвата,  наверное, целый лесовоз. Валя вручила Андрюхе пилу
"Дружба",  канистру с бензином, и попросила все это распилить. И, естественно,
расколоть,  если  успеет. Не иначе, подружки шепнули ей про Сидоровскую дурную
силу!

    Сама Валечка стала топить баню. В сумерках Андрюша с трудом смог разогнуть
спину и доползти до бани.

    - Вс„. - Сказала Валюша. - Ты поработал, дальше все буду делать я сама! Ох
уж  это  Валино  "Вс„!".  При  одном  воспоминании  об  этом  слове у Андрюхи,
спешащего на работу, вспыхнул огонь в низу живота....

    Валя  уложила  его  на  широкий  полок сначала лицом в низ. В бане было не
очень  жарко,  градусов  семьдесят,  самое  то!  Она уселась на него сверху, и
начала  разминать  руками и охаживать веником Андрюшкину натруженную спину. Он
стонал,  кряхтел,  охал,  но  внезапно  боль прошла. Андрюха извернулся ужом и
усадил  Валю  на своего младшего брата, уже давно рвущегося в бой. Валя тоже с
трудом  сдерживала  желание. Она прямо сотрясалась, сидя верхом. Ее будто била
крупная   дрожь,   она   просто   выдаивала  его,  рыча  и  громко  выкрикивая
бессмысленные обрывки фраз. Вдруг она замерла и тихо прошептала:

    - Вс„.  - Андрюха, забывший маму с папой, недоуменно притормозил. Валя еще
тише шепнула, наклонившись к нему:

    - Теперь  повторить!  - И развернулась на нем на сто восемьдесят градусов,
снова  ловко  оседлав  братца.  И снова судороги и еле сдерживаемые рычания. И
опять, как выдох:

    - Вс„!  -  Сидоров  потом  рассказывал  под большим секретом самым близким
друзьям:

    - Я  не  помню, как кончил! Наверное, потерял сознание и заснул. Но сквозь
сон слышал, как Валюша меня мыла.

    Очнулся он один в теплой бане, сполоснулся и голышом пошел искать хозяйку.

    На  втором  этаже  была  действительно спальня. А описание кровати требует
отдельной главы.

    Там  его  ждала Валя, загадочно улыбаясь в полутьме. Но измученный Андрюша
повалился на кровать навзничь и закрыл глаза:

    - Впервые в жизни так упахался, что ничего не могу. Только спать!

    - Я  не  маленькая  девочка,  чтобы  мне  сказки  на  ночь рассказывать! -
улыбнулась  хозяйка  и  села  сверху  на спящего Андрюхиного братца. В течение
десяти  минут  происходило Валино влажное перемещение по животу и груди Сидора
до  его губ. Потом, как пишут в романах: их губы слились в поцелуе. Оба братца
Сидоровых  проснулись,  и Андрюха резко потянул Валю вниз. Repeticio est mater
studiorum!   (Повторение   -  мать  учения!).  Но  мы  не  будем  повторять  и
подглядывать.  Главное, что такой ночи в своей жизни Андрей не припомнит! Она,
несомненно,  придаст  поэзии его серым будням. Андрюха твердо решил продолжить
отношения. Хотя жениться, конечно, не собирался.

    К  чему обузы! Он еще молод. Илья Муромец в его годы только с печки встал.
Нужно  просто  уметь  доставлять  себе  и  другим  маленькие  радости.  Это  и
называется  счастьем,  а  возможно,  даже  любовью.  А  когда  ты  в браке, то
начинаешь  что-то требовать от партнера, чем-то быть недовольным. И он так же.
В  результате вместо теплых чувств накапливаются обиды, недовольство, и огонек
любви  гаснет.  Это  сугубо  личное  мнение  Андрея  Сидорова,  я  под  ним не
подпишусь. Хотя...хорошее дело браком не назовут.

    Вот  так,  предаваясь  сладким  мечтам,  следователь областной прокуратуры
Андрей Рудольфович Сидоров добрался до работы.

    Но  закон  подлости  еще  никто не отменял. Хитрые америкашки, как всегда,
претендуя  на  первенство,  назвали  его  законом  Мэрфи.  Но суть от этого не
меняется. И как говорили еще римские менты:

    - Закон суров, но это закон!



    Глава третья.

    Убийство.


    Едва  он  вошел  в  свой  кабинет.  Как  тут  же  был вызван к начальнику.
Следователь  по  особо  важным  делам Петр Тимофеевич был уже в предпенсионном
возрасте,  и  переносился Сидоровым в больших количествах плохо. Тем более, он
имел очень ехидную манеру излагать свои мысли.

    Пристально  посмотрев  на  Андрея (очевидно тренируя гипнотический взгляд,
предназначавшийся преступникам), он, как бы нехотя, изрек:

    - Говорят, у тебя подружка медичка? Симпатичная стройная брюнеточка?

    Не женитесь на медичках!

    Они тоненьки, как спички!

    - Вот,  суки!  Уже  кто-то  заложил! И когда узнали? - Мысленно возмутился
Сидор.

    - А женитесь на курсистках,

    - Они толсты, как сосиски!

    - Да я вообще жениться не собираюсь!

    - Это  не  правильно!  Поимел  честь,  поимей  и  совесть!  Семья - ячейка
общества.  А  ты  у  нас не в ячейке! Раздражаешь всех своим счастливым видом.
Хотел  тебе предложить съесть лимон, чтоб рожа покислее была! Но предложу дело
по твоему медицинскому профилю. Тоже не сладкое.

    - Долго  этот  старый  пень  будет  надо  мной  издеваться?  - Зло подумал
Андрюха. - Уже и медицина, видите ли, по моему профилю! Да я из нее кроме "рот
в рот" да "хрен в зад" ничего не знаю. Ладно, послушаем, что там дальше?

    Петр  Тимофеевич нацепил на нос модные очки в металлической оправе, и стал
читать:

    - Сегодня  утром,  в семь часов по московскому времени, у себя на даче был
найден убитым главный врач областной больницы Думкин Артур Семенович. Убийство
совершено  из охотничьего ружья шестнадцатого калибра, ИЖ-54. Было произведено
два  выстрела  с  очень  близкого расстояния в голову. Ружье оставлено рядом с
убитым.  -  Тимофеич  прекратил  читать,  взглянул на подчиненного и перешел к
своему изложению фактов.

    - Выезжал  я  на  место преступления, тебя нигде найти не могли. Небось, с
девками  кувыркался?  Тело  обнаружила домработница, убиравшая и готовившая на
даче. Она рано приходит. Стволы ему затолкали, скорее всего, прямо в рот, так,
что  мозги  разнесло  по  всей  гостиной.  Дача  у  доктора  богатая.  Кстати,
преступник, или преступники ничего там не взяли! Говорят, все это богатство он
своим  умом  и  талантом  врачебным  заработал.  Вот этим умом он напоследок и
пораскинул.  Все  в  доме  им  забрызгал. А выстрела никто не слышал, и следов
никаких  не обнаружили. Уж чуть было не получилось списать всю эту канитель на
самоубийство,  да  стволы  у  ружья  больно  длинные,  и в обуви доктор был. И
записки посмертной нет. Скорее, больше на заказуху смахивает.

    Андрюха мгновенно просчитал ход мыслей старшего товарища:

    - Был бы главный врач босиком, значит, вставил себе стволы в рот, пальцами
ноги нажал на курки, и - самоубийство. Бурные аплодисменты! А причину для него
следствие  обязательно  выяснило  бы.  Не  может  быть,  чтобы  у  нормального
современного мужика не было причин для самоубийства. Обязательно найдутся!

    Но не так все просто оказалось.

    - В общем, - заключил Петр Тимофеевич, - не буду я тебе все пересказывать,
возьми  документы,  ознакомься.  Обязательно съезди на место преступления. Это
дело я за тобой записываю.

    Сидоров возвратился в свой кабинет, уселся на стул, по-американски закинул
ноги  в  модных  казаках  на  край  стола,  и  принялся изучать дело. Как все,
низкорослые  люди,  он  пытался,  больше  даже  подсознательно, компенсировать
недостаток  роста  длиной каблука. Недавно он вернулся из Питера, где на рынке
увидел понравившуюся ему обувь. А рядом надпись:

    - Казаки тупые.

    И девушки, кстати, все у него были маленькие.

    - Вот,  вспомнил  о  девушках. Есть повод опять с Валюшей встретиться. Она
все-таки  на  "Скорой  помощи" работает, может про Думкина что-то знать. А еще
лучше  заиметь  информатора  в  самой  областной больнице. Давно известно, что
девяносто пять процентов преступлений раскрываются не благодаря уму и дедукции
сыщиков,  а  потому,  что  агентура  вовремя  информацию  подбросила. Стуканул
кто-то, проще говоря. Кто владеет информацией, владеет миром!

    А  если  честно,  то у врачей ничего толком не узнаешь. Они всех ниже себя
считают,  ни  в  агенты не хотят идти, ни на какое другое сотрудничество. Если
их,  правда,  на  чем-нибудь  не зацепить. А это идея! Иначе мне этого дела не
раскрыть.  И  старый  пердун меня совсем со свету сживет. Нужно обзвонить всех
моих  ментовских  знакомых  и  выяснить  за рюмкой чая, кто из врачей у них на
небосклоне мелькал?

    - Да,  дело  предстоит  хлопотное,  Артур Семенович был известным в городе
человеком.



    Глава четвертая.

    Артур Семенович Думкин.


    Артур  Семенович  был  известным в городе человеком. Он уже лет пятнадцать
бессменно  руководил  областной  больницей. Правил железной рукой. Многие были
недовольны,  в  основном  врачи. Он пришел на этот пост молодым тридцатилетним
администратором.  Все  у  него  на  курсе  учились  на  врачей.  Артур  еще  в
студенчестве говорил:

    - Я  учусь  на  главного  врача.  -  Поговаривали,  что  в  Москве  у него
"волосатая  лапа".  Хотя  интернатуру  он закончил по хирургии. Когда в первые
недели своего руководства его еще никто в больнице не знал в лицо, он пару раз
проделывал  такой  трюк.  Где-нибудь  в  гостях просил вызвать ему "Скорую", и
талантливо  симулировал  боли  в  сердце или в животе. Смотря, какое отделение
собирался  проверять. Представлялся шофером. Вид у него был, и, правда, совсем
не  докторский.  Одна  его  борода  мужицкая  чего стоила. Думкина привозили в
приемный покой и сгружали, как дрова:

    - Быстрее  слезай с носилок, шевели конечностями! Нам еще на вызов надо, а
скоро сериал!

    Артур  Семенович  терпеливо  лежал  на  кушетке и незаметно засекал время,
которое  потребуется  дежурному хирургу для того, чтобы попить чаю, досмотреть
телевизор,  а  уж  потом спуститься к пациенту. Проверял на себе, как проводят
санобработку.  Даже позволил один раз выбрить себе лобок ржавым тупым лезвием.
Знал,  что в приемный покой недавно выдали новые. Его готовили к аппендэктомии
интерны.  Дежурный  врач  его  в  глаза  не  видел.  Лишь  мельком взглянул на
принесенные в ординаторскую анализы, и сообщил:

    - Типичный  аппендицит.  В  операционную! - Доктор Думкин позволил довести
себя  на каталке до операционной, и лишь тогда встал, прикрывая наготу дырявой
простыней,   представился,  и  дал  разгон!  Когда  недовольных  стало  больше
половины, он сказал:

    - Я  заказал  в  Японии  сво„ чучело из резины. Поставлю в приемной, рядом
палку положу. Чтоб Вы его били, зло сгоняли.

    - Зря   потратили   больничные   деньги!  -  ответил  за  всех  заведующий
травматологией,  Иван Петрович Павлов, кстати, друг и однокурсник Думкина, - у
нас не Япония. Мы будем бить оригинал!

    Невысокого роста, всегда загорелый, крепкий, Артур Семенович был страстным
охотником.  Он  не заискивал, как другие главврачи, перед руководством города.
Если  нужно  было  что-то сделать для больницы, просто приглашал начальника на
охоту. В один из "своих" районов. Ему подчинялись десятки центральных районных
больниц.  Вскоре  после  удачной  охоты,  высокий гость, не дождавшись просьб,
звонил сам:

    - Может, нужно, что для больницы?

    Больница  при  Думкине  процветала.  Пациенты у него были на первом месте,
сестры  и  санитарки  -  на  втором,  врачи  -  на  последнем. Это даже по его
разговору можно было понять. Врачей он называл:

    - Доктора.  -  Медсестер - сестричками, санитарок - нянечками, а больных -
болящими.  Женился  Артур  еще  студентом,  и до самой смерти сохранял с женой
дружеские отношения. Я часто говорил, подражая Христу:

    - У  кого  из  Вас  нет семейных проблем, бросьте в меня камень! - За свою
жизнь  я знал только три дружные семьи. Семья Думкина - одна из них. Жена его,
Людмила, полная, веселая женщина, в молодости - стройная красавица, родила ему
трех сыновей. По профессии врач - педиатр, она полностью посвятила себя детям.



    Глава пятая.

    Людмила.


    - Сварю   курицу  большую  целиком,  стоит  только  мужу  на  работе  чуть
задержаться,  наши  оглоеды  вс„  сметут.  Одна  шея останется. Они одно время
искренне  считали,  что  шея - папино любимое блюдо. Это потом уже я научилась
украинский борщ, такой, что ложка стоит, в ведре варить. Чтоб всем хватало.

    - Как-то  просыпаюсь ночью, а в коридоре у нас кто-то шепчется! Выглядываю
тихонечко,  а  там  мужики  какие-то,  прямо  на полу с человека кожу сдирают!
Разложили  его  на  тулупе  каком-то,  голову бородатую уже отрезали. Здоровяк
сердце  в  руках  держит,  а  второй ножом орудует. Последнее, что я увидела в
полумраке,   -   ободранные,   без   кожи  и  ногтей,  пальцы  руки  мертвеца.
Растопыренные,  они  шевелились  в  такт движениям ножа, как будто приветствуя
меня! Тут я в обморок грохнулась.

    - Очнулась,  Артуша  меня  кровавыми руками обнимает, улыбается. И зуб его
золотой в полутьме блестит!

    - Это,  -  говорит,  - медведь полуторагодовалый! Я ему в голову разрывной
пулей  попал. Подстрелили в сумерках, утром - на работу. Пришлось домой тащить
и в прихожей разделывать. А тебя будить не хотели. Извини, что напугал.

    - А я про тебя плохое подумала! Будто убили тебя!

    У  нас  тогда две собаки жили: гончая Корнет и лайка Кузя. Так Корнет, как
медведя почуял, забился под диван, и не высовывался. А Кузя норовил кусок мяса
отхватить. Ничего не боялся.

    Дети  тоже.  Артур,  когда свободен был, всегда сам дичь готовил. Жарит он
молодую  медвежатину  на  сковородке.  Только  мясо  нашим  парням  на тарелки
положит, - минута, - и все съедено!

    - Никогда, - говорят, - такого вкусного рябчика не ели!

    - Это  он  им вс„ говорил, что это рябчики. Артуша их, вообще, любой дичью
кормил:  и  бобром,  и  белкой,  и  рысью, и ондатрой. Вс„ у него рябчик. Я не
говорю уже о медведях, лосях и кабанах. Младшего спросили как-то:

    - Что ты больше всего любишь?

    - Лябчика!

    - Ах, Сережа! Как вс„ не во время!

    - Это  она  уже  ко мне обращается. Ну, пусть немного поплачет. Я, подлец,
зовусь  Сергей  Петров.  Работаю  в  той  же  больнице,  травматологом. Слушаю
Людмилу,  сочувствую,  а у самого диктофон в кармане крутится. Скоро расскажу,
как я в это дерьмо вляпался!



    Глава шестая.

    Иванов, Петров, Сидоров. Мелькание на небосклоне.


    Обзвонил  я  своих  знакомых  ментов,  узнавая,  кто  из  врачей  у них на
небосклоне мелькал? И выяснил интересную картину. Самый криминальный тип среди
городских врачей, это травматолог той же больницы Сергей Петров. Не тот ли это
Серега  Петров,  с  которым мы вме