в  Португалии  последние эскудо на рыбку тратили. Разведем на берегу
океана костерок, и вот так же, как сейчас. Беседуем, философствуем. Лучшие дни
моей жизни. Потом, в холод и усталость, вспомню Океан, и веселее живется!
    - Кстати!  -  К  месту  вспомнил  он.  -  Сколько  мы там вина выпили. Все
портвейн,  да мадера. - Он опять глянул на ведро, сглотнул слюну, и закурил. -
Славится  Португалия  портвейном!  Там  даже  город  есть  специальный.  Брага
называется!  Все  брагу пьют. - Мы с Витькой переглянулись, и я открыл бутылку
водки. Разлил в три кружки.
    - От водки не откажетесь?
    - Ну,  если  нет  портвейна,  то  водочка  тоже  ничего! - Заели рыбкой, и
принялись хлебать уху.
    - И  главное,  как  у  них  удобно.  Кругом  пробковые дубы растут! Тут же
виноградники!  Разлил вино домашнее, домашней пробкой закрыл. Очень удобно. Мы
еще  посидели,  покурили  у  затухающего костра. Полюбовались закатом. Красное
солнце  тихо  погружалось  в  ледяное  серо-зеленое озеро. Остужало в нем свои
лучи.   Оттого   они  в  конце  октября  совсем  холодные,  неласковые.  Волны
выбрасывали  на  берег клочья серой пены. Наверное, озерный царь варил так для
себя уху.
    Потом  Португалец  простился,  и  ушел.  Мечтать  в  одиночестве  о  своей
Португалии.  А  вскоре явился дед Миша, напарник Португальца. Не выдержало его
сердце.  Догадывался, что без него водку пить будут. Пришел. Водка у нас была.
Конечно, налили.
    - А  что,  дед  Миша,  Португалец  один  по  путевке  ездил,  или еще кого
посылали?
    - Один. Только не доехал он до Португалии!
    - Как так?
    - Поехал он из деревни нашей в город на автобусе. Чтобы там уже на самолет
сесть.  Там  знакомого  своего  встретил. Городского. Выпили они. И заспорили.
Португалец  стал  утверждать,  что  запросто  ведро  портвейну  выпить  может.
Вообще-то  он  мужик  хороший,  малопьющий.  Но  иногда накатывает на него. От
радости,  наверное.  Накупили  они  портвейну.  В ведро слили. Но не осилил то
ведро Португалец. Ругается, кричит! А организм не принимает больше! Вот соседи
и  вызвали милицию. Дали Португальцу пятнадцать суток. Отработал он их ударным
трудом.  За  это  ему  милиция  сообщение  на  работу  не послала. Вс„ равно в
отпуске.  Вышел.  А  перед  тем,  как на автовокзал идти, домой ехать, зашел в
библиотеку.  И  в малой советской энциклопедии прочитал про Португалию. Мы про
вытрезвитель только через два года узнали!


                                * * *


               Революционные методы лечения ожирения


                        ("Рассказы о врачах")



    - Ну  и  рожа  у тебя, Серега, стала! Уже в очки не влезает. Щеки со спины
видны! - сказал как-то вечером Аркаша.
    - Это кто бы говорил! - взвился Сергей, понимая, однако справедливость его
слов.  Но  все  равно  было  обидно.  За последний год они с Аркашей, двигаясь
параллельными курсами, прибавили в весе килограммов по тридцать каждый. А ведь
молодые еще мужики.
    Серега,  работавший  травматологом, пытался применять всякие диеты, бегать
по  утрам,  но заедала бытовуха, уничтожая результат. Утро начиналось вроде бы
по  режиму  - с небольшой пробежки и стакана кефира, но после операций, часа в
два  - три дня, просыпался дикий жор. И Серега м„л все, что видел: принесенные
кем-то   бутерброды,  засохшие  куски  хлеба,  покупал  какие-то  сомнительные
пирожки.  А  вечером,  придя  с  работы  часов  в восемь, он устраивал обед из
четырех  блюд,  и  потом еще подъедался понемножку часов до одиннадцати. Спать
ложился  с  раздутым  животом,  но  ничего  с собой не мог поделать - организм
требовал!
    То  же  самое  происходило  с Аркашей, работавшим в уголовном розыске. Они
понимали,  что  все  это  -  результат огромных нервных и физических нагрузок,
свойственных  их  работе,  и  отсутствия  семьи  (оба развелись около двух лет
назад,  работа  заменила  им  семью,  мало какая женщина может выдержать такую
жизнь).   К  тому  же  оба  любили  пиво.  Все  обоснованно,  но  тяжело  было
воспринимать себя в новом неприглядном облике: с тройным подбородком, толстыми
щеками и нависающим над ремнем "пивным" животом.
    Вдвойне  обидно,  что  каких-то три года назад они были стройными, полными
сил,  а  не  сала,  тридцатипятилетними мужиками. А теперь была проблема обувь
надеть - животы мешали, задыхались.
    - Вот  жизнь,  как у арбуза: живот растет, а кончик сохнет. Я слышал, двое
твоих  коллег,  за  каких  то  десять  дней на охоте килограммов по пятнадцать
сбросили? - задумчиво произнес Аркаша.
    - Все-то  уголовному розыску известно. Кто нам-то мешает так же поступить?
У  меня  с  отгулами  два  месяца отпуска набирается. За окном конец октября -
самое время на охоту.
    - Аналогично,- сказал Аркаша,- я тоже два месяца свободен.
    Серега  быстро  позвонил  Павлову,  своему коллеге, и тот, не очень охотно
поведал  основную  идею  проекта:  ехать  нужно  только с ружьями, патронами и
солью, больше ничего не брать. Все добывать на месте.
    - Только  собак  не берите, а то не похудеете, - произнес Павлов под конец
странную фразу. - А патронов побольше!
    - Я  сейчас своим ребятам позвоню, они нас на катере на один из островов в
Онеге  забросят,  а  через  три  -  четыре  недели за нами вернутся. На всякий
экстренный случай возьмем рацию, если что не так - вызовем.
    Они  решили  особо  не  тянуть  и выехать послезавтра рано утром. Диктум -
фактум, - сказано - сделано.
    В  назначенный  день  они уже стояли вдвоем на острове, с грустью глядя на
отъезжающий ментовский катер. Ярко светило октябрьское солнце.
    На  озере  полный штиль. На берегу небольшой бухты, где их высадили, стоял
заброшенный  деревенский  дом  с  русской  печью и огромным столом, человек на
двадцать.  Аркаша,  помимо  соли,  взял  еще  зачем-то  мясорубку и сковородку
диаметром около метра.
    - Я  тут  еще  специи  взял,  -  сказал он, страшно смущаясь и доставая из
рюкзака   перец,   приправы,   кетчуп,   уксус,  майонез,  полрюкзака  лука  и
панировочные сухари, - если охота неудачная будет, это все можно есть!
    Было  ужасно  грустно,  остров был действительно необитаем, сюда приезжали
только  редкие  охотники. Вдали блестел на солнце знаменитый Кижский собор. На
Онеге застыли несколько одиноких яхт, ожидая ветра. Настоящее бабье лето.
    - Только без баб, - добавил Аркаша.
    Страшная  лень  и  нега  охватила наших героев. Они были готовы улечься на
лавки и грустить, грустить ...
    Но нужно было добывать хлеб насущный и бороться с ожирением.
    - Давай  обойдем  остров с двух сторон, обследуем его вдоль берега. На том
конце встретимся и напрямик к дому вернемся,- предложил Серега.
    - Принято!
    И  они  разошлись  в  разные  стороны,  взяв  ружья.  Метров через двести,
углубившись  в  лес,  Серега  услышал  за  спиной одиночный выстрел. Но он был
опытным охотником и на выстрелы давно не бегал. Во многих случаях полезнее для
здоровья  и  жизни  было  идти  в прямо противоположную от выстрела сторону. В
лесах полно браконьеров, неизвестно, что у них на уме.
    На  небольшую  полянку,  минут  через  десять,  они вышли с огромным лосем
одновременно. Лось с любопытством глядел на Серегу, но не убегал.
    - Любопытство   сгубило   кошку  -  Пробормотал  Петров  и  двумя  точными
выстрелами свалил гиганта.
    Нужно  было  идти к избе за топором, а желательно вообще позвать на помощь
Аркашу, одному столько мяса до ночи не перетаскать.
    У дома он встретил Аркашу. Отлично, вдвоем носить легче.
    - Ты сачкануть решил? Домой вернулся.
    - Я лося завалил, всего метров триста отсюда! - гордо заявил Аркаша.
    - Я тоже - грустно сообщил Серега.
    Почти  до  обеда  следующего дня они разделывали двух лосей и носили мясо.
Складывали  его  в  погребе  под  домом.  Прерывались только на еду - ели пока
только жареную лосиную печень.
    Мясо  аккуратно разложили по сортам и половой принадлежности. Аркаша добыл
лосиху,  мясо  которой  нежнее  и  сочнее.  В  лес  ходить не хотелось. Друзья
установили  дежурства по кухне через день, слушали по транзисторному приемнику
музыку,  играли  в  карты и старались удивить друг друга кулинарными изысками.
Аркаша служил в армии вместе с "чурками" и многому у них научился.
    - Жаль, я книгу о вкусной и здоровой пище не взял! - огорчался Сергей.
    Вставали  они  поздно.  Долго лежали под теплыми одеялами, нежились. Потом
кто-то начинал готовить завтрак.
    Мясо  лосиное  отварное, жареное, рулет из рубца, почки в маринаде, гуляш,
фрикадельки.
    В   ответ:   паштет   из   печени,   сантан,  котлеты  рубленые,  колдуны,
бефстроганов.
    Снова:  лосятина  заливная, бульон, тефтели, бифштекс, антрекот, ромштекс,
лангет.
    И опять: язык заливной, студень, шашлык, шницель, рагу, поджарка.
    И  вместе:  штуфат, цвибельклопсы, шнельклопсы, котлеты отбивные, кололак,
куырдак, кишки тушеные, асып, ми-шужук, хаш, люля-кебаб.
    Сердце,  мозги,  суп  из раздробленных костей с костным мозгом, запеченные
лосиные губы....
    Великовозрастные кулинары так увлеклись этим искусством, что даже отварили
лосиный  пенис. Был он длиной около сорока сантиметров и в диаметре сантиметра
четыре, а после приготовления стал похож на докторскую колбасу. Друзья поняли,
что  докторскую  колбасу делают не из докторов, а из лосиных пенисов и есть ее
не стали. А вот "яйца лосиные под майонезом" съели с большим удовольствием.
    Завтрак  плавно  перетекал  в обед. Обед в ужин. Вечером, вяло ковыряясь в
зубах и беседуя, что бы еще эдакое приготовить, они незаметно засыпали.
    Иногда  хотелось  каких-то  особенных  приправ,  и друзья отходили от дома
метров  на сто, чтобы набрать поздних грибов, ягод, корешков или просто травы.
Тогда  к мясным блюдам добавлялись соусы из брусники, черники, клюквы, рябины,
калины.  Котлеты  с  белыми  грибами,  лисичками, соленые грибы, грибная икра,
грибы, фаршированные мясом.
    Бывшие их жены были на сто процентов уверены, что их непутевые мужья могут
только яичницу приготовить, да и то с трудом.
    Чтобы  успокоить  расшатанные  адской  работой  нервы,  потребовалось  две
недели.  На  пятнадцатый  день Серега проснулся от мощной эрекции. Взглянув на
храпевшего на спине Аркашу, он обнаружил у него "симптом палатки", говорящий о
том же самом.
    Мало  того,  что  ожирение  побеждало, обоих разносило как на дрожжах, так
добавилась  новая  проблема.  Нужно  было  что-то  срочно предпринимать. Метод
коллеги  Павлова  не  помогал.  Да и мясо в любом виде уже надоело до тошноты.
Жутко хотелось яичницы, смешанной с мороженым.
    Пока  Аркаша  спал,  Сергей нашел старую простынь, еще относительно белую,
постирал  ее  и долго что - то вышивал, используя материал от завалявшихся под
лавкой чьих-то черных спортивных штанов.
    Затем  вдвоем  с  Аркашей,  одобрившим  идею, они отправились в лес. Уже в
сумерках  установили  рядом  с  домом мачту. Утром, в первых лучах ноябрьского
солнца  на  фоне  холодного  синего  неба,  гордо  развевалось  на ветру белое
полотнище.  На  нем  огромными черными буквами было вышито: "SOS". Вызывать по
рации знакомых Аркашиных ментов было почему-то стыдно.
    Первыми  сигнал  о  бедствии  приняли с соседнего, обитаемого острова. Там
стояло  с десяток домов, был магазин, и раз в неделю приходил с материка летом
катер, а зимой - снегоход.
    Жили  там  одни  старушки.  Мужья  их  давно  спились и поумирали, а бабки
продолжали   рыбачить,  огородничать  и  заниматься  другими  промыслами.  Они
подкатили  на  двух в„сельных лодках к обеду того же дня. Руководила пиратским
десантом   маленькая  узкоглазая  бабулька,  похожая  на  Джеки  Чана.  Увидев
лоснящиеся  от  жира,  заросшие  двухнедельной  бородой  рожи обитателей дома,
старушки  поначалу  струхнули.  Но  быстро  сумели  договориться о натуральном
обмене.
    На  следующий  день бабки-морячки привезли картошки, рыбы, моркови, хлеба.
Были и куриные яйца, а вот мороженое отсутствовало. Взамен аборигенки получили
высококачественное  лосиное  мясо  один  к  одному, по весу. Мерили на берегу,
ведрами, на старинном коромысле, перекинутом через могучую Аркашину шею.
    Через  два  месяца,  почти перед Новым годом, о них вспомнили милиционеры.
Забеспокоились,  что нет вестей, и срочно отправили спасательную экспедицию на
"Буранах". Добиралась она с трудом, снега в тот год навалило изрядно, и он шел
постоянно,  мороз  был  градусов  двадцать пять. Но возглавлявший спасательную
экспедицию  Андрюха  Сидоров  из  прокуратуры,  сумел пробиться к острову. Уже
подъезжая, они почувствовали неладное.
    В  бухте стояла вмерзшая в лед огромная яхта с непонятным флагом на мачте.
Издалека  были видны мелькавшие на улицу и в дом голые мужские и женские тела.
Сереги с Аркашей среди них не наблюдалось. Может, их приезжие туристы съели?
    Менты  проверили  оружие  и  приготовились к штурму. Окна в избе светились
электрическим  светом.  Странно.  Оттуда  неслась  музыка,  мешались русские и
иностранные песни, смех. У одной из стен высилась внушительная поленница.
    - Всем  лечь  на  пол,  руки  за  голову!- Заорал Андрюха, врываясь в дом.
Споткнулся  о дрова у печки и растянулся на полу во весь рост, едва не выронив
пистолет. Его встретил взрыв хохота.
    Быстро   оглядевшись,  Андрюха  особого  криминала  не  нашел.  Только  из
примостившейся  в  углу  стола аккумуляторной видео двойки неслись характерные
охи-вздохи  порнушки.  На  двух  широченных лавках по обе стороны стола сидело
восемь  человек  -  шесть  обнаженных  женщин  и  двое  бородатых, мускулистых
мужиков, украшенных, как татуировкой, странной формы синяками.
    Женщинам  всем  было около тридцати лет, говорили они на непонятном языке.
Стол  между  лавками  был заставлен разнообразной едой и выпивкой, причем, как
успел  заметить  Сидоров, выпивка была очень качественной. Виски, джин, пиво -
все иностранное.
    - А  где  наши ребята? - Спросил Сидоров и вдруг осекся. Узнал в бородачах
Аркашу  с  Серегой. Но где животы, как глобусы? Где щеки, плавно переходящие в
плечи? Можно подумать, они два месяца не вылезали из тренажерного зала.
    - Мы  уже  совсем  озверели от обжорства и воздержания, когда наш призыв о
помощи  услышали  эти  девчонки,  - рассказывал Сергей, угощая милицию мясом и
виски.  Они  из  Израиля. Как они сюда попали, мы так и не поняли - язык плохо
знаем. Но девчонки душевные. Коллеги ваши почти, в армии служат.
    Мой  знакомый  уезжал в Израиль на ПМЖ, вот он меня для смеха обучил одной
еврейской фразе:
    - КУСИН МАЙН ТОХЕС, И ЗАЙ ГИ ЗУНД.
    - Поцелуй  меня  в  жопу, человек и будь здоров! - Вы знаете, каждое слово
пригодилось! Мы поначалу только так и общались:
    - Поцелуй меня,
    - Человек - женщина тоже человек.
    - Будь  здоров! - кивнул на рюмку, ну и остальные слова пригодились. Потом
с  их  помощью  подучились  немного,  да больше их русскому языку учили. Они к
языкам  способные (потупился). Девчонки понимающе закивали, одна из них, почти
без акцента произнесла:
    - Шерсть п.... не защита! Менты не выдержали и захохотали.
    - Тихо! - сказал Аркаша, это я ее научил фразе:
    - Кушайте,  пожалуйста,  не стесняйтесь! Не портите мне дрессировку. У нас
любовь,  три  любят  меня,  три  - Серегу. Иногда меняемся, но редко. Мы же не
развратники,  какие.  Домой  они  совсем ехать не хотят. У них отпуск большой.
Суперсистема шесть называется. Помнишь, певица Долина рекламировала:
    - Мои волосы, ногти и зубы в отличном состоянии, - продекламировал Серега,
перекусив в бородатой пасти лосиную кость.
    - В сенях закуток отгородили, каменку сложили - вот и баня. Холодно стало,
дрова  заготовили.  А  ночью  ......  Короче  -  мало  спим,  еще  потом  днем
догоняемся. В жизни так хорошо не отдыхали.
    - А где флаг ваш, что-то не видно?
    - Так сняли уже. Бабки с соседнего острова и так знают, приезжают убирать,
стирать,  приготовить - валюту зарабатывают. А баб нам больше не надо, с этими
бы справиться.
    - Ты,  Андрюха,  скажи  начальству, что я еще месяц за свой счет возьму; и
Сереге  в  больницу  закинь  заявление. Он написал. Мы еще тут Новый год хотим
справить.  А  уж  к  февралю  вы  нас в город вывезете. Пока девчонки домой не
хотят, не отдохнули еще.
    Завистливо  оглядываясь,  спасатели погрузились на снегоходы и отчалили. В
коридорчике  они  обнаружили картофельный мешок с патронами, которые Аркаша не
так давно конфисковал у браконьеров. За два месяца истрачено было только три.
    - Вот  что  значит настоящая любовь, - задумчиво произнес самый младший из
ментов, Сашок, - как людей преображает! Как бы совсем не отощали.



                                * * *


                           Собака Павлова


                        ("Рассказы о врачах")



    -Да,  давненько я уже никого не убивал! - задумчиво произнес Иван Петрович
Павлов.
    - А  ты  знаешь,  почему  у настоящих врачей, хирургов там, травматологов,
анестезиологов,  в  общем,  всех,  кто  экстренные полутрупы в норму приводит,
такие  экзотические  хобби?  Ты  посмотри: кто на мотоцикле гоняет, кто карате
занимается, а уж охота - просто повальное увлечение! Вот говорят:
    - великий хирург произвел рискованную операцию и спас больного. Так он же,
бравируя  и  рискуя,  на  самом  деле играет со смертью других людей. Не собой
рискует!  Ведь  в  случае  смерти  пациента,  при правильно написанной истории
болезни,   хирург  рискует  разве  что  выговор  получить,  даже  зарплата  не
уменьшится.  Поэтому  самые  совестливые  из  нас  пытаются подсознательно это
исправить.  Выбирают  хобби,  где  можно  рисковать  своей  жизнью.  Или  пить
начинают.  Вот  мы, например, с тобой охотники - чем не риск! Охотник - это же
чистый  диверсант.  Куда его ни забрось, везде выживет, кого хошь убьет и себя
прокормит! - говорил Коля Веденеев, анестезиолог первой городской больницы.
    Они  сидели  на кухне у Вани Павлова и наслаждались пивом. На столе лежала
на  газетке  растерзанная  вяленая  плотва  и  стояла дюжина бутылок пива (все
разного  сорта).  Коля,  с  видом эксперта международного класса, проводил его
сравнительный  анализ.  В  большинстве  случаев  он  выражался  одним коротким
словом: "Говно!".
    - Несколько  сортов,  которые мне нравятся, это наши северные сорта. Это ж
основы  фитотерапии:  для  человека в определенной климатической зоне наиболее
эффективны только те природные лекарства, и растворенные в такой воде, которая
находится  рядом  с  ним. Женьшень, например полезен для китайцев, а для нас -
золотой корень ....
    Иван  Павлов,  травматолог  той  же  больницы,  давно привык к словоблудию
своего  коллеги  и  друга,  и слушал в пол уха, основное внимание уделяя пиву.
Зато  Койра,  Ванина  собака, сидела рядом и внимательно слушала Колю, прямо в
рот  ему  смотрела.  За  это  она надеялась получить маленькие кусочки вяленой
рыбки. Собеседники периодически ее угощали.
    Эта рыжая сучка была чистопородной карело-финской лайкой. Ваня, не слишком
задумываясь,  назвал  ее просто собака (по-фински) и в прошлые годы часто брал
на  охоту. Но вот уже больше полугода Иван пахал на две ставки, и бедная Койра
могла  рассчитывать  лишь  на  одну получасовую прогулку в день. Все остальное
время  она  ела,  спала  и  терпеливо  дожидалась возможности хотя бы справить
естественные  надобности.  В результате - раздобрела и сейчас напоминала рыжий
меховой пуфик средних размеров.
    Отпив пару хороших глотков, Коля бросил Койре рыбью голову.
    -Лайке  можно,  она  все  переварит, это домашние собачки от рыбьих костей
дохнут!
    Собака   поблагодарила   Николая   взглядом  и  начала  исполнять  сложный
ритуальный  танец.  Она  изображала, как носом закапывает землей рыбью голову.
Роль  земли  исполнял воздух. Прятала на черный день. Не лезло в нее больше, а
все равно просила. Взгляд Ивана скользнул по собаке:
    -