уалет, типа
"люфт  - клозет", располагался в отдалении. Но вода в кране была. Над краном,
на листочке бумаги, каллиграфическим почерком было выведено:
    - Только покойники не ссат в рукомойники!
    - Так,  этого  ты,  Л„ва,  не  слушай,  это  я  увлекся!  Л„ва  мигнул, но
промолчал.
    - Продолжим,  - Сказал Иван Иванович. - В этих хоромах боярских встретился
Иванушке-дурачку  другой  добрый молодец - Серега Петров. Был он высок ростом,
косая  сажень  в  плечах,  могуч, а голова такая здоровая, что, наверное, ни в
один  стандартный  воинский шлем не влезет! На заказ ковать надо! Широкое лицо
его   постоянно   освещала  нахальная  улыбка.  В  общем,  симпатичный  такой
молодец-интерн,  по  ухо-горло-носной  части. Будущий ЛОР-врач. Мелкодырчатый,
так  сказать,  хирург. Это потом уже ему тесно в своих пяти дырочках стало, и
он переспециализировался на травматолога. Силу ему некуда было девать.
      Иванушка-дурачок  увидел  на Серегином боевом щите девиз, выбитый
золотыми
     буквами:
    - Фортуна  нон  пенис,  ин  манус нон рэципэ! (Удача - не пенис, в руки не
возьмешь!)
    - Но  попытаться  ухватить  нужно!  -  Уточнил  девиз  Сер„га.  Они сразу
понравились друг другу.
    Добры  молодцы  договорились  вечером  познакомиться  поближе,  за бокалом
доброго  заморского  вина,  и  разошлись по своим вотчинам-отделениям. Старшим
боярином  -  руководителем  интернатуры назначили Иванушке Кованева Александра
Ивановича.  Поскольку  был  он  анестезиологом,  а  Иванушка-дурачок собирался
учиться  владеть  мечом, а не маской для наркоза, он очень удивился. Но другие
бояре-доктора объяснили военную хитрость Царя Тридевятого царства.
    Александр  Иванович  великолепно  знал  и хирургию, и анестезиологию, имел
высшую  категорию  и  по той, и по другой специальности. Но был боярин Кованев
лично  знаком  со  страшным  Зеленым  Змеем.  Они даже дружили, и часто боярин
засиживался  у  Змея  в  гостях  по  несколько  дней.  Службу  свою боярскую,
естественно  игнорировал.  Народ  роптал,  а  царь  к мнению народа должен был
прислушиваться.  Демократическое  государство  у них там, что ли, было? И если
загостившийся  у  Зеленого  Змея боярин Кованев был в это время хирургом, Царь
увольнял   его   со   службы  хирургической.  И  тут  же  принимал  на  работу
анестезиологом.  И  наоборот. Специалист-то Кованев был классный! И вообще, он
общался  с  Зеленым  Змеем  в  своем, особом ритме. Другие бояре тоже ходили в
гости   к  Зеленому  Змею  (правда,  чаще  всего  дольше  двух  суток  там  не
задерживались).












    А  Александр  Иванович  в  это  время  службу  нес  - сам и наркоз даст, и
операцию  сделает,  если  надо.  Так  что добру молодцу Иванушке-дурачку очень
повезло,  что  такого  наставника  получил.  И  стал  он  у  боярина воинскому
хирургическому искусству учиться.
    - А  воинское  хирургическое искусство, Л„вка, это такая хитрая штука! Как
начнешь  свою  деятельность,  так  потом  добрая  или худая слава впереди тебя
побежит!
    Вечером  купил  Иванушка  вина заморского, молдавского. И стал ждать добра
молодца  Серегу.  А  того  все нет и нет. Уже стемнело. Иванушка-дурачок решил
один  не пить, спать ложиться. Уже задремал, но около пол-одиннадцатого явился
Петров,  включил  в  предбаннике  свет,  и,  следуя  завету  предшественников,
пристроился мочиться в раковину. Был он слегка пьян, стонал и морщился.
     Увидев лилово-багровую мошонку нового друга, Иванушка
ужаснулся и невольно
     "процитировал" Пушкина:
    - Яйца - чистый изумруд,
    - слуги белку стерегут!
    - Какую белку? - Не понял Петров.
    - Пить  надо меньше, вот какую! Что случилось-то? Вроде не Пасха, кто тебе
яйца покрасил?
    И вот что поведал Иванушке добрый молодец Серега Петров.
    Оказалось  (а  он  и  забыл!),  сегодня  ему  выпадало  вместе  с боярином
Ухогорлоносовым в ночь дежурить, Тридевятое Царство от больных охранять.
    До  дежурства  Серега  решил всего на минуточку к Зеленому Змею заскочить,
моральной поддержкой заручиться. И зашел в ближайший бар.
    На  улице  моросил  мерзопакостный  дождик,  а  там, в тепле и уюте Серега
расслабился,  забыл  про  невзгоды.  Даже  танцевать начал. Быстрые ритуальные
танцы.  А  поскольку добрый молодец Петров занимался запрещенным в то время в
Тридесятом  государстве,  заморским воинским ремеслом карате, танцы его скорее
напоминали ката. Но он никому не мешал, даже забавлял посетителей бара.
    Тут  появился  в  том  баре  дикий  зверь.  Сам  огромный,  тело  кабана,
килограммов  под  сто  пятьдесят. А голова - быка. Так и звался он в народе -
Толя-Бык. Был он в Тридесятом государстве главным начальником над опричниками.
Руководил местным КГБ.
    - Что такое КГБ, я тебе, Л„вчик, потом расскажу, когда подрастешь. Мама не
велела тебе страсти на ночь рассказывать, только веселое...
    Совсем  распоясался уже в то время Толя-Бык. Даже его высокое начальство с
трудом  его  выходки  терпело.  Мог  Бык запросто по морде какому-нибудь добру
молодцу  дать, или вот как Сереге - не по морде. Мог в магазине набрать вещей,
или  продуктов, и уйти, не заплатив. В последнее время он постоянно так делал.
Народ роптал, но открыто возражать боялся.
    - Не  родился  еще  тот  добрый молодец, - говорил народ, - Кто этого Быка
одолеет!
    Вот подходит Толя-Бык к Сереге и говорит
    - В  твоих  танцах  есть  элементы запрещенного карате! - И сразу копытом
Серегу  между  ног.  Хорошо,  тот среагировать успел, а то бы уже с Иванушкой
тоненьким  голосочком  беседовал, и детей иметь не надеялся! Больно ему стало
очень! Бежал добрый молодец Серега с поля боя, видя, что силы неравные.
    Захохотал  Толя-Бык  дьявольским хохотом, и сел за стойку пиво пить. Любил
он  мед-пиво  на  халяву  попить.  Чтоб  и  по усам текло, и в рот литров пять
попало.
    Иванушка-дурачок  сразу  решил,  что  Сереге  нужно  помочь. Не дело это -
врачей  безнаказанно  бить. В сказках так редко бывает, чаще любят врачей, это
Вам даже доктор Айболит скажет.
    Иванушка  тоже  немного  владел заморским ремеслом ломания кирпичей, и они
тут же выступили в путь, против Быка биться.














    Но  когда  Иванушка-дурачок увидел Быка, спиной сидящего к залу за стойкой
бара, он понял, что даже вдвоем им не справиться. Тут нужна воинская хитрость!
    Бычий  гладкий  лысый  череп блестел в лучах разноцветных фонариков, его
огромные  витые  рога  достигали  потолка!  (поговаривали,  что жена Толи-Быка
изменяет ему с его же начальником, оттого Бык такой злой).
    Окинув  поле  будущего  боя  беглым  взглядом,  Иванушка  увидел воинскую
хитрость:  у  дверей  на  кухню  стояла тяжеленная, сваренная из металлических
уголков, самодельная табуретка на длинных ножках. Иванушка-дурачок схватил ее,
молча  подошел сзади, к ничего не подозревавшему Быку, и огрел того табуреткой
по черепу.
    - Это только в кино, Л„вик, воины долго беседуют, вызывая злодеев на бой.
В настоящей сказке важен элемент неожиданности. Запомни на будущее!
    Народ в зале ахнул!
    Но  Бык  только  замотал  головой  и  зарычал,  но  не вырубился. Иванушка
принялся  справа  и  слева  охаживать  лысый  Бычий  череп  табуреткой. Только
кровавые  брызги  да  рога  по  сторонам  полетели!  Серега  его  руками сзади
обхватил:
    - Хватит  уже, убил, наверное! Во, влипли! На глазах у десятка свидетелей
Быка завалить! Теперь прощай свобода!
    Добры  молодцы  осмотрели  поверженное  тело Толи-Быка. Пульс был хорошего
наполнения  и напряжения, зрачки одинаковые, рефлексы симметричные. Правда, из
множественных  ушибленных  ран, натекла целая лужа крови. Так той крови у Быка
было   литров   десять,   еще   оставалось  для  жизни.  Не  убили,  в  общем.
Военно-полевой консилиум поставил диагноз:
    - Ушиб  мозга  легкой  степени, множественные ушибленные раны головы. Жить
будет!
    Добры  молодцы  подхватили  Быка  под  руки,  и тяжело ступая под страшной
ношей,  поволокли  его  в  больницу.  Поскольку  он был жив, нужно было как-то
вырвать  у  Быка  ядовитое  жало.  А  то, придя в себя, он наверняка уничтожит
друзей!  Где находится это ядовитое жало, бойцы пока не догадывались, но точно
не  в  яйце.  Мстительный Петров проверил бычьи яйца еще в конце драки, дважды
пнув его между ног - никакого эффекта!
    В  приемном покое, увидев истекающего кровью Быка (известного и опасного в
тех  краях  зверя), перевязочная медсестра от страха сходу взлетела на стол со
стерильными инструментами и завизжала.
    - Чего  орешь!  -  Рявкнул  Серега.  -  Шить  готовь! И капельницу быстро!
Распрыгалась, Царевна-лягушка!
    - Давай, спасай этого урода! - Это он уже Иванушке-дурачку. - Это по твоей
специальности.  А  я  к  телефончику  -  кое-какие мысли появились! И историю
болезни заполню.
    - История  болезни, внук, - С пафосом продолжал Иван Иванович, - Это самое
главное  в  жизни  врача!  В старину она скорбным листом называлась. Ты можешь
ничего  больному  не  сделать,  но  если ты в этот скорбный лист все правильно
вписал,  да  еще два доктора подписали - это уже истина в последней инстанции!
Значит - так и было!
    Он  вызвал  старшего боярина Кованева, которого Толя-Бык тоже давно утомил
своими  придирками,  и все, как было, честно ему рассказал. Для убедительности
показал улику - свою отбитую мошонку.
    Вдвоем с боярином они стали заполнять скорбный лист так:
    - Anamnеsis vitae.(История жизни)
    - Больной  Бык,  в  состоянии  сильного  алкогольного  опьянения,  в  баре
приставал   к  добрым  молодцам  и  красным  девицам.  Ему  пытались  помочь,
предлагали отвести домой, но Бык вырывался, падал, многократно ударяясь об пол
и окружающие предметы (например - табуретки).














    - Мимо   проходили   два   врача-интерна.   Они   обоснованно  заподозрили
черепно-мозговую  травму,  и,  рискуя жизнью (пациент был в состоянии сильного
возбуждения),  фиксировали  Быка  и  доставили в приемный покой. Там он грязно
ругался,  пытался  напасть на медицинскую сестру, потом потерял сознание и был
прооперирован.
    Для  полного  эффекта  Кованев позвонил в столицу окрестных царств и узнал
там  у знакомого мента, номер волшебного телефона. Сообщения с этого телефона
постоянно пишутся на магнитофон, а рано утром попадают, уже распечатанными, на
стол главного опричника столицы. Начальника Быка.
    Боярин  позвонил  по  волшебному  номеру,  и  продублировал  на магнитофон
Anamnеsis vitae скорбного листа.
    - Пошли, посмотрим, как там у Иванушки дела. Что-то он зашился совсем.
    Иван  действительно  трудился  в  поте  лица,  благо материала для кожной
пластики  хватало, - жирные складки спускались с затылка Быка к спине. Молодой
врач  аккуратно  иссек  размозженные  края нескольких глубоких ран, а затем с
помощью  пластики  местными тканями, придал ранам нужную форму. Приглядевшись,
Кованев  с  Серегой оторопели: сшитые аккуратным стежками, раны складывались в
хорошо всем известное матерное слово из трех букв!
      -  Молодец,  доктор!  - Хладнокровно сказал Кованев, -
Хорошо вышиваешь! Пойдет
     теперь Толя-Бык по городу, и сразу всем видно будет,
кто он есть на самом деле!
    - Стараюсь! Вс„ шь„тся из материала заказчика, так что, уж как получится!
- нагло заявил Иванушка-дурачок.
    Утром,  узнав  о  случившемся,  примчались  Бычьи  опричники,  но поздно -
пропели  третьи  петухи  и сообщение с волшебного телефона попало в столичную
ментовскую сводку по району.
    И  что  характерно,  принялись опричники людей из бара опрашивать, как все
было. А они, как один говорят:
    - Бык  на  всех  сам нападал! - Хотя никто людей об этом не просил. Просто
достал
    Бычара всех в Тридевятом Царстве и Тридесятом Государстве.
    Иванушка  на  следующий  день  заходит  в  свою  палату,  на  обход,  а на
центральной койке Бык лежит
    - Здравствуйте,  доктор!  Где-то  я вас уже видел, глаза у Вас добрые! - А
что он мог со
    спины   видеть,   да   и   ретроградная   амнезия  должна  быть.  События,
предшествующие травме и идущие сразу за ней - исчезают из памяти.
    Ночью  Иванушка  по больнице дежурил. Под утро кто-то будит его, трясет за
плечо:
    - Подпишите,  доктор,  свои показания, я их уже отпечатал. - Это начальник
Быка из столицы своего опричника прислал.
    - Ну,  все!  -  Подумал  Иванушка-дурачок,  -  сейчас  в тюрьму повезут. -
Подписал спросонья какую-то бумагу, а столичный гость улыбнулся и говорит:
    - Бык у нас больше не работает!
    Так  и  уволили Толю-Быка за пьянку и дебош. Кому он с таким клеймом на
лбу нужен. И исчез Бык в неизвестном направлении.
    Тут и пошла о наших добрых молодцах действительно добрая слава:
    - Только  в  тридевятое  царство  приехали,  враз  Быка  победили! Крутые,
значит.
    - И  доктора, видно, хорошие будут, - подумал Царь. - Умеют скорбные листы
правильно писать!
    Видно,  добрый  был  у  них ангел-хранитель. И сильный. Наверное, делал по
утрам  физзарядку.  Один  раз  черные  колдуны подослали к Иванушке-дурачку на
прием  в  поликлинике, прямо с утра, пораньше, злую колдунью, свою агентессу.
Прикинулась  колдунья  бабушкой из деревни. С корзиной яблок наливных явилась.
Желтоватая какая-то показалась она Ивану, он и отправил ее анализы сдавать.
    Но   успела   бабка   угостить  и  его,  и  Серегу,  и  еще  трех  красных
девиц-медсест„р  отравленными молодильными яблочками со своего сада! Ну, все и
скушали  по  яблочку,  а  кто  и  по два. Кто ж их мыл? Обтерли для приличия о
халаты белые - и в рот! А через час - звонок из лаборатории:
    - У бабки инфекционный гепатит!


    Красны   девицы,  что  яблочек  молодильных  попробовали,  бросились  себе
заморские вакцины да сыворотка вкалывать, а все равно - заболели.
    А  Иванушка-дурачок  с  Серегой пошли к Петрову в кабинет, заперлись там и
выпили по двухсотграммовой мензурке девяносто шестиградусного спирта. У Сереги
всегда в кабинете спирт был. Он его на больных не тратил.
    Руководствовался  добрый  молодец  Серега  Петров в своей профессиональной
деятельности двумя тезисами:
    - Чего  спирт  на  сопли пациентам тратить, его только внутрь употреблять
достойно!
    - И - зараза к заразе не пристанет!
    Он   вообще,  как-то  странно  к  вверенным  ему  медикаментам  относился.
Утверждал,  например,  что  свою  кожаную  обувь смазывает только облепиховым
маслом!  Лучше  -  средства  не  знает.  Или говорил, что лучшая выпивка - не
настойка  боярышника (все медики знают, что это медицинский коньяк - и сердце,
и душу успокоит), а жидкость от мозолей - салициловый спирт!
    - Это,  -  говорит,  -  чистый спирт с аспирином! Утром голова не болит и
реологические свойства крови в норме.
    Выпили,  значит,  добры  молодцы  спиртика  по  двести  грамм,  а закусили
курятиной.
    То  есть  -  покурили. Серега сразу домой пошел - спать. А Иван должен был
еще  обход  в  хирургическом  отделении делать. Как Иванушка обошел первые две
палаты,  он  еще  смутно  помнил,  а дальше - совсем дурачок стал! В последнюю
палату только дверь открыл и улыбнулся хитро! Хорошо, добры молодцы, извозчики
со  "Скорой",  уложили его на носилки и отнесли домой. А то бы в коридоре, под
пальмой заснул.
    Двигалась  эта  процессия мимо кабинета главного врача (кстати, в сторону
морга)
    - Кто это там ещ„ ласты склеил? - Поинтересовался Царь.
    - Это Иванушка-дурачок сам себе гепатит инфекционный лечит. Жив, пока!
    - А, ну тогда ладно!
    Гепатитом наши герои не заболели.
    И пошли у них как-то удачно операции делаться, - осложнений почти не было.
И   то   сказать,  выхаживали  они  своих  больных,  как  деток  малых.  Да  и
тренировались  постоянно.  Царь  им  разрешил  на  бесхозных мертвецах в морге
тренироваться.   Добры   молодцы   там   настоящую  операционную  оборудовали,
сложнейшие операции отрабатывали, друг другу ассистируя. Конечно, без конфузов
не обходилось, но в целом - ангел их охранял.
    Как-то  Иванушка-дурачок с Серегой упражнялись на трупе какого-то мужичка.
Серега   долбил   пазухи   черепа  снаружи  и  изнутри,  а  Иванушка  сначала
прооперировал   "ранение   сердца",  затем  удалил  желудок,  а  под  занавес
отрепетировал  нанесение  насечек  на  коже  груди  -  для  удаления подкожной
эмфиземы.  С чего ему это в голову пришло, никто такого давно уже не делает, -
всю  переднюю грудную стенку покрыл аккуратными двухсантиметровыми разрезами в
шахматном  порядке  (в  количестве примерно полусотни). Усталые, но довольные,
пошли спать.
    На  следующий день после обеда друзья, как всегда попросили главного врача
разрешить  им  поработать  в  морге.  Но  царь запретил. Из столицы должен был
приехать один знатный боярин - судебно-медицинский эксперт. Какой-то "спорный"
труп исследовать.
    Боярину,  как  водится, за обедом поднесли водок разных, местного разлива,
на   травах  настоянных.  Потом  дали  продегустировать  продукцию  городского
пивзавода,  а  уж  потом  он  за работу принялся. Уединился в морге и что-то
долго  вскрывал, удивленно бормоча. После чего отвалил восвояси, оставив копию
заключения.
    Следующим  утром зашевелилось Тридевятое Царство и Тридесятое Государство,
как   потревоженный   муравейник.   Прибежал   Главный  Мент  к  Царю  нашему
медицинскому.  Орал,  как  потерпевший!  В  нос заключение судебно-медицинское
тыкал. Царь его сразу не читал, а теперь прочел, - и тоже орать начал.
    Оказывается,  нашли  менты  в  лесочке бича какого-то, который сам по себе
умер.  Но  по  правилам  его  должен  судебный эксперт вскрывать, а не местный
патолого-анатом.  Вдруг  все  же  криминал какой? А мужичок этот как раз наших
добрых молодцев трупом оказался. На котором они пять часов упражнялись.
    Вот  боярин  и  написал спьяну в заключении, что произошло убийство, перед
которым  неизвестные  злодеи бича зверски пытали, всего ножом истыкали! И даже
особо болевые точки долотом долбили. После убийства еще глумились над трупом,
вырезали  ему  желудок  и  сердце  ножом  проткнули. Главный Мент орал, что он
догадывается,  кто эти неизвестные злодеи, за ними уже криминала хватает! Один
Бык чего стоит! Придется их сажать, иначе у него глухарь повиснет.
    Но Царь на защиту своих орлов грудью встал:
    - Не ори! Завтра будет тебе новое заключение!
    За  ящик  водки  Иванушка  с Серегой уговорили по телефону летунов, что в
столичной  санавиации,  на  ковре-вертолете  работают,  снова  привезти  к ним
судебного  эксперта.  Сделали  им ложный вызов. Во всем эксперту добры молодцы
повинились!  Сереге  пришлось  даже  подарить  ему шомпольное охотничье ружье,
доставшееся от бабки в наследство! Он главным злодеем числился, очень в тюрьму
не хотел. Хоть и жалко ружье было до слез!
    После  такого царского дара боярин готов был любое заключение под диктовку
написать! Что и сделал.
    Летуны  свой ящик водки взяли, часть сразу выпили, часть по дороге обратно
употребили  вместе  с боярином. Только пустые бутылки в окно летели. Домчали с
ветерком!
    Царь для порядка ругался:
    - Ну надо же было вам, добры молодцы, так жидко обосраться! - Но в душе их
не  осуждал,  -  в медицине, как и в любви, бывает всякое! Не даром она самая
точная  наука  после  религии! И все же, в воспитательных целях решил на время
друзей разделить. Отправил он Иванушку-дурачка через неделю на дальний кордон,
в леса дремучие.
    Там  маленькая  участковая  больничка  на  курьих  ножках стояла. А хирург
тамошний как раз в гости к Зеленому Змею укатил. По опыту аборигены знали, что
он  сразу  домой  не  вернется,  еще в гости к Белочке заглянет. Это своим она
позволяла  себя Белочкой звать, полное имя было - Белая Горячка. Тоже рядом с
больничкой  на курьих ножках жила, Змею Зеленому прислуживала. И поехал добрый
молодец на санитарном транспорте. Конь его буланый - Уаз-Буханка назывался.
    На том дальнем кордоне в лесах