ожно, связался с  его  матерью,  -
сказал он, увидев Ирену. - Вы это сделаете?
   - Да.
   - Он вне опасности, - сказала врач. - Идите и хоть немного поспите.


   - Они собираются продержать тебя здесь еще денек.
   - Знаю, - сказал он, удобно вытянувшись на жесткой и  высокой  кровати,
предпоследней в ряду. - Я все равно чувствую,  что  пока  не  в  состоянии
встать на ноги.
   - Но вообще-то ты как? Ничего?
   - Вполне. Посмотри, как они меня всего обвязали. Нет, показать не могу,
эта одежка на спине распахивается, как-то неприлично. Но я прямо-таки весь
обмотан бинтами, как мумия. И не успеешь проснуться, как тебе тут же  дают
таблетку.
   - Из-за того, что ребро сломано?
   - Одно сломано, в другом трещина. А ты-то как?
   - Я хорошо. Слушай, Хью, они тебя спрашивали, ну, понимаешь, о том, что
случилось?
   - Я просто сказал, что ничего не помню.
   - Это хорошо. Понимаешь, если бы у нас истории получились  разные,  они
могли бы что-то заподозрить.
   - Так что же с нами случилось?
   - Мы  путешествовали  автостопом  по  лесистой  местности,  и  какие-то
сволочные парни избили тебя и убежали.
   - А что, так и было?
   Он видел ее неуверенность.
   - Ирена, я действительно все помню.
   Она улыбнулась, но опять неуверенно:
   - Я думала, тебе совсем затуманили мозги этими пилюлями.
   - Это тоже немножко есть. Просто все время спать хочется. Мне  кажется,
что некоторых вещей... Я не знаю, например, как мы добрались до порога. Мы
наконец вышли на нужную тропу?
   - Ну да. Но к этому времени ты уже почти ничего  не  соображал.  -  Она
накрыла   его   руку   своей.    Оба    стеснялись    других    людей    и
беспокойно-озабоченной  обстановки  больничной  палаты  -  полуодетых,   с
забинтованными головами,  с  голыми  ступнями,  торчащими  из-под  одеяла,
мужчин в постелях, спящих или  глядящих  на  них;  приходящих  и  уходящих
посетителей;  работающих  на  трех   разных   программах   телевизоров   и
радиоприемников; и запаха смерти и дезинфекции.
   - Тебе сегодня нужно идти на работу?
   - Нет. Сегодня все еще понедельник.
   - О Господи!
   - Послушай, Хью.
   Он улыбнулся, наблюдая за ней.
   - Сегодня утром я заходила к твоей матери.
   Минутку помолчав, он спросил каким-то рассеянным тоном:
   - Она в порядке?
   - Когда вчера вечером я позвонила ей, знаешь,  она,  похоже,  не  очень
хорошо меня поняла. Она все спрашивала, кто я такая, а я сказала,  что  мы
вместе с тобой путешествовали; знаешь, она  все  спрашивала  и  спрашивала
одно и то же... Она очень расстроилась. Было уже поздно и все  такое.  Мне
не следовало звонить. Поэтому,  когда  сегодня  утром  они  меня  сюда  не
пустили, я подумала, что мне следует пойти к ней. Похоже, она  не  поняла,
что ты здесь, в госпитале.
   Он ничего не говорил.
   - Ну и она...
   - Она набросилась на  тебя,  -  сказал  он  с  таким  невероятным,  еле
сдерживаемым гневом, что она заторопилась:
   - Нет-нет, что ты - только она, похоже, не понимала. Ну я и сказала ей,
что тебе нужна кое-какая одежда  и  что-нибудь  еще.  Я  думала,  что  она
захочет  сама  отвезти  все  тебе,  понимаешь?  Она  ушла  и  вернулась  с
чемоданом, он у нее был, по-моему,  собран  заранее,  сейчас  он  лежит  в
машине, я его тебе оставлю. Я... Ну, она как бы всучила его  мне  у  самой
двери и сказала: "После этого ему нет никакой  необходимости  возвращаться
сюда",  и  она...  она  захлопнула...  Я  ничего  не  могла  сделать,  мне
оставалось только уйти. Что она имела в виду - "после  этого"?  Я,  должно
быть, что-то не то сказала, и она не поняла меня, и я не знаю... не  знаю,
как все это теперь исправить. Прости, Хью.
   - Нет, - сказал он и зажмурился. Потом перевернул руку ладонью вверх  и
сильно сжал пальцы Ирены. - Все нормально, - сказал он, когда наконец смог
говорить. - Это значит, живи где хочешь.
   - Но разве она не захочет, чтобы ты вернулся домой? - сказала  Ирена  с
отчаянием и тревогой.
   - Нет. Да и я этого не хочу. Я хочу быть с тобой. Я хочу жить с  тобой.
- Он сел и приблизил к ней лицо. - Я хочу найти квартиру или что-нибудь  в
этом роде, если ты... у меня в банке  есть  кое-какие  деньги,  если  этот
чертов госпиталь их все не сожрет... если ты...
   - Да, хорошо, слушай. Я как раз хотела тебе сказать. После того  как  я
побывала у нее, здесь все еще были неприемные часы, поэтому я  поехала  на
Сорок восьмую улицу. В утренней газете было одно объявление. Знаешь, дом в
районе Хилсайд. Условия неплохие: двести двадцать пять в  месяц  со  всеми
удобствами. И вправду хорошо - ведь там до центра всего  минут  десять.  Я
прямо туда и поехала. Квартира с гаражом. Я так или иначе  ее  сниму.  Уже
дала расписку. Я не могу вернуться туда, где жила раньше.
   - Ты хочешь, чтобы мы там поселились вместе?
   - Если этого хочешь ты. Место очень приятное. И соседи тоже.  Они  тоже
не женаты.
   - Мы женаты, - возразил он.
   На следующее утро они вышли из больницы вместе. Снова лил дождь, и  она
была одета в красный потрепанный, покрытый пятнами плащ, а он - в  грязную
кожаную куртку. Они вместе сели в машину и уехали. По одной  из  множества
дорог, ведущих в город.