р-кало-псише, Мэри пробралась к французским дверям и, дернув их за ручку, обнаружила, что они заколочены наглухо. Прижавшись лицом к мокрому от дождя стеклу, Мэри сумела разглядеть тесный балкончик, находящийся в весьма плачевном состоянии: каменные перила обрушились, пол угрожающе растрескался. Вздохнув, девушка пришла к выводу, что ей так и не суждено открыть французские двери до тех пор, пока балкон имеет столь убогий вид, - это было бы опасно. Стараясь отгородиться от унылого серого неба и монотонного шелеста дождя, Мэри задернула занавески, а потом включила газовый светильник и начала раздеваться. Она как раз прятала свои вещи в гардероб, когда на пороге появился Райдер с саквояжами.
     - Тебя это удовлетворяет? - спросил он, имея в виду комнату.
     - Да, конечно. - При виде столь трогательной работы у нее на губах блеснула легкая улыбка. - Райдер, я понятия не имею, за кого ты меня принимаешь, но наша каморка в пещере Заблудших Душ казалась мне дворцом по сравнению с прежней кельей в монастыре.
     Он как-то об этом и не подумал. Чаще всего ему на память приходил либо их летний особняк в долине Хадсона, либо персональный вагон, который мог быть предоставлен в распоряжение любого из членов семьи. И хотя Райдер ни разу не видал особняка Маккензи в Нью-Йорке - он был уверен, что тот ничуть не хуже всего остального.
     Мэри захлопнула дверцы гардероба и уселась на кровать, чтобы расшнуровать ботинки, пользуясь скамеечкой для ног.
     - Мне здесь будет очень хорошо, - заверила она, - пока это место будет безопасно для тебя.
     - Вряд ли я смогу к этодоу привыкнуть, - пробормотал он. - Ведь ты могла бы иметь так много, а довольствуешься малым.
     - Ты твердишь о материальных благах. А они никогда меня не волновали. Зато наш дом всегда был полон любви, веселья и шуток. Да и монастырь тоже. И если ты полагаешь, что я соглашусь на нечто меньшее в нашем доме, то ошибаешься.
     Да, конечно, душа ее увянет без всех этих вещей. Опустившись на колени, Райдер помог ей распутать туго затянувшийся узел и снял ботинок.
     - Мне было бы намного проще, если бы ты просто потребовала обеспечить тебе роскошную жизнь, - заметил он. - Я бы нашел золотую жилу - да и дело с концом.
     - Ну вот, ты уже и рассмешил меня, - хихикнула она. - Так что нечего жаловаться, что боишься не справиться!
     В ответ он пощекотал ей пятку и щекотал до тех пор, пока девушка не закашлялась от хохота. Чтобы получить разрешение снять второй ботинок, ему пришлось чуть ли не поклясться вести себя прилично. Пока Мэри снимала чулки, Райдер ловко расстелил кровать, а потом заботливо укрыл Мэри одеялом и поцеловал в губы.
     Она заснула прежде, чем он успел выйти.

***

     Первым делом разведчик прошел к стойке Дока Стейнли, чтобы поболтать с ним о том о сем. Хотя старина Док скорее дал бы руку на отсечение, нежели разболтал тайны постояльцев "Монарха", ничто не удерживало его от сплетен и слухов, ходивших по городу. Он знал много такого, что никогда не попадало в газеты.
     Райдер слушал его болтовню, почти не перебивая вопросами. Ему не хотелось давать Доку возможность угадать цель его появления в Вашингтоне. Не прошло и часа, а Райдер узнал достаточно для того, чтобы определить свои первые шаги.
     Добираясь от отеля до ближайшей библиотеки, разведчик успел промокнуть до нитки, и когда снял пальто в гардеробе, на мраморный пол натекла целая лужа. Пробираясь к стойке библиотекаря, он производил больше шума, чем если бы шел по усыпанному сухой листвой осеннему лесу. Звонкий чавкающий звук от набравшейся в ботинки воды сопровождал каждый шаг по холодному с зелеными прожилками камню.
     Возмущенная столь неприличным поведением, библиотечная дама встретила Райдера весьма неприветливо и не смогла скрыть своего возмущения, хотя и принесла все, что он хотел. Бедняга не пожелал тратить силы на то, чтобы пытаться завоевать расположение - все равно сия особа почитала публичную библиотеку своей собственной вотчиной и относилась к любому читателю как к захватчику. Наверное, она была бы просто счастлива, если бы в один прекрасный день мраморные львы у входных дверей превратились в настоящих.
     Райдер пристроился с краю пустого длинного стола. Сюда и так ходило не много народу, а в этот поздний час в зале оставались лишь несколько человек. Разложенные на столе подшивки газет содержали практически все сведения о резне в каньоне Колтера, о приговоре суда и его бегстве. Разведчик старался как можно объективнее относиться к тому, что читал, и не воспринимать каждое искажение фактов как намеренную клевету. По зрелом размышлении большая часть ошибок репортеров объяснялась скорее невежеством, а не целенаправленной ложью.
     Чаще всего это относилось к незнанию родового строя племени апачей. Всех их валили в одну кучу и самого Райдера классифицировали просто как апача, не вдаваясь в подробности деления клана на чихуахуа, тонто и прочие племена. Естественно, при этом фигура Райдера Маккея приводила читателя в полное недоумение. Он представлялся неразрешимой загадкой: белый человек, расставшийся со своим народом ради жизни с пленившими его дикарями - а потом повернувшийся спиной к принявшему его как родного племени и объявивший ему войну. Мало того, он еще раз в корне изменил свое поведение, коль скоро его обвинили в пособничестве врагам, устроившим резню в каньоне Колтера.
     О том, что он пытался приставать к Анне Лей Гамильтон, писали только иногородние газеты - да и то в двух-трех строчках, чаще всего просто упоминая о присутствии там дочери сенатора Гамильтона. Вашингтонские же газеты и вовсе умалчивали о ней - по крайней мере в связи с обвинениями, выдвинутыми против Райдера.
     В то же время светские хроники буквально пестрели именем Анны Лей Гамильтон. Она исполняла роль хозяйки, устраивая для своего отца большие званые приемы для друзей и интимные вечеринки для самых близких. Сопровождая сенатора, она посещала практически все важные мероприятия в городе, а из торопливого просмотра, сделанного Райдером, выходило, что такие важные мероприятия случались в Вашингтоне едва ли не каждый вечер.
     Маккей прочел столько, сколько успел, до закрытия библиотеки, а потом рискнул выдрать из газеты те листы, на которых оказались заинтересовавшие его чем-то статьи или статьи, которые он не успел прочесть. Из огромного здания библиотеки они с мрачной библиотекаршей выходили вместе.
     В это время военный департамент также был закрыт до утра - но ведь Райдер и не собирался вот так запросто явиться к ним и попросить разрешения заглянуть в секретные архивы. Его физиономию моментально узнало бы множество людей, которые если бы и не арестовали его сами, то уж постарались бы донести о нем властям как можно скорее. Размышляя над этой проблемой, беглец пешком возвращался в отель.
     Пасмурный день незаметно сгустился в ранние сумерки. Свет газовых фонарей отражался в лужах и на мокрых булыжниках мостовой. Опустив голову пониже, Райдер двигался быстрым шагом, почти не обращая внимания на окружающих. Он давно усвоил урок: если не хочешь, чтобы тебя узнавали на улице, не узнавай никого сам.
     Вернувшись в "Монарх", Маккей задержался у стойки Дока ровно настолько, чтобы заказать обед в номер. Хотя в отеле имелся просторный обеденный зал на третьем этаже, где гостей принимали все в той же семейной уютной обстановке, Райдеру не хотелось лишний раз показываться на публике. Убедившись, что Док все сделает как надо, он поспешил вверх по лестнице, сгорая от нетерпения, - так сильно ему хотелось поделиться с Мэри своими планами.
     Девушка в этот момент находилась в ванной. Дверь не была заперта: Райдер вежливо постучал и лишь потом чуть-чуть приоткрыл ее, чтобы просунуть голову.
     Судя по всему, Мэри ничего не слышала. Она сидела в массивной медной ванне, закрыв глаза и откинув голову на сложенное вдвое полотенце. Ее кожа, покрытая влагой, матово поблескивала.
     Райдер проник внутрь и скинул пальто. Ему бы удалось добраться до ванны незамеченным, если бы он не забыл сначала снять ботинки. Попавшая в них вода чавкала на кафельном полу ванной не менее громко, чем на мраморном полу библиотеки. И когда Мэри обернулась в его сторону, с раздражением прищурившись, Маккею стало ясно: той старой служительнице куда как далеко до его жены в умении выражать молчаливое негодование.
     - Насколько я понимаю, меня сюда не приглашают.
     Бесспорная очевидность этого утверждения не могла не рассмешить Мэри. Девушка брызнула в него водой, видя, что он и так промок до нитки.
     - Ты что, таскался пешком по всему городу? - удивилась она. - Так ведь можно и простудиться до смерти! Почему ты не нанял извозчика?
     - У нас мало денег.
     - Я могу телеграфировать в Нью-Йорк, чтобы нам выслали.
     - Нет. Мы справимся. Я не собираюсь становиться должником твоей семьи.
     - Но ведь это мои деньги, - возразила она. - Много лет назад Джей Мак положил кое-что в банк на мое имя. Я вольна ими пользоваться лишь при одном условии - не жертвовать на монастырь. Ну а я в ответ на это вообще ими не пользовалась. А теперь ты собираешься стать таким же упрямцем?
     Усевшись на треногий табурет, Райдер принялся стаскивать с ног ботинки и носки.
     - Просто я не вижу в этом необходимости, - пропыхтел он наконец.
     - Это верно, - улыбнулась Мэри. - Иди сюда. Я чувствую себя нынче чрезвычайно щедрой.
     До нее слишком поздно дошло, что Маккей собрался сделать. Ей удалось лишь громко вскрикнуть: то ли от испуга, то ли от веселого изумления. - а Райдер уже вскочил в ванну, в чем был - кроме, конечно, ботинок и носков. Вода выплеснулась на пол и растеклась тонкими ручейками между кафельными плитками. Упавшее на пол полотенце впитало в себя мыльную воду - но далеко не всю.
     - Послушай, я ведь не имела в виду такую щедрость, - попыталась возражать Мэри. - Что ты делаешь?..
     Райдер счел, что ответ напрашивается сам собой, раз он взял в руки мочалку и мыло, а потом принялся тщательно намыливать сначала один рукав пиджака, потом второй, потом лацканы на груди, уделив особое внимание тонким кружевам на вороте белоснежной когда-то сорочки.
     Мэри в жизни не могла ожидать от сурового разведчика столь нелепых и смешных поступков. И она в очередной раз удивилась силе любви, которую испытывала к этому человеку. Не обращая больше внимания на плескавшуюся через край воду, она придвинулась к нему, отняла мыло и сказала:
     - Давай помогу.
     Этот неожиданно хриплый, нетерпеливый голос и проворные нежные ручки заставили Райдера мигом обнажиться: пришлось лишь приподняться в какой-то момент, чтобы помочь ей стащить мокрые брюки и трусы.
     Внезапность и сила накатившейся на них волны страсти не сразу позволила влюбленным осознать, что им не удастся заняться любовью прямо здесь, в тесной ванне. Получив горькие доказательства в виде нескольких синяков и ссадин, скользкие, как угри, от воды и мыла, они попросту перевалились через край ванны на пол, не потрудившись даже расплести ног. Мэри неловко шлепнулась на живот, оказавшись под Райдером. Тот отвел в сторону влажные медно-рыжие волосы Мэри и жадно поцеловал ее нежную шею.
     По мере того как разгоравшееся в их сердцах желание становилось все неистовее, пропадал и игривый настрой. Маккей приподнялся сам и приподнял Мэри, целуя ей плечи и лаская грудь. Его дыхание стало частым и неровным. Ее кожа разгоралась, а соски набухали и твердели под страстными ласками. Она выгнулась от возбуждения. А он уже ласкал ей ноги, бедра, между бедер... Умелые движения его пальцев становились все более интимными и требовательными. Мэри расслабилась и покорно подчинялась всем его требованиям, позволяя ласкать себя так, как ему заблагорассудится, - ибо именно этого и желала сейчас больше всего на свете.
     И тогда он приподнял ее бедра и вошел в нее сзади, и она невольно вскрикнула от силы и глубины его рывка. А уже перед следующим рывком сама подалась назад так страстно, что трудно было сказать - кто из них кого взял на этот раз.
     Они позабыли обо всем на свете, захваченные древним ритмом. Кровь стучала в ушах у Мэри. Каждое его прикосновение, каждое движение будило новую волну экстаза. Все ее тело превратилось в сплошную эрогенную зону. Мысли смешались в невообразимый клубок: она была способна только чувствовать.
     Но вот ее тело дернулось вперед и выгнулось дугою. Райдер вошел в нее последний раз, прижал к себе что было сил и затрепетал от наивысшего наслаждения. В следующий миг они рухнули без сил на залитый водою пол.
     Мэри спрятала лицо в сгибе локтя, и, когда Райдер легонько похлопал ее по плечу, только и смогла, что повернуть голову да приподнять одну бровь.
     - Никогда больше не мешай мне принимать ванну, - промурлыкала она, все еще находясь во власти сладостной истомы. - Я этого не переживу.
     - Позволено ли мне считать это комплиментом?
     Она слабо кивнула, снова закрыв глаза и бормоча:
     - Какой здесь, оказывается, холодный пол... - но не сделав при этом ни малейшей попытки подняться.
     Райдер помог ей совершить этот подвиг немного позже, когда разыскал в шкафу сухие полотенца. Он отнес ее на руках в кровать, а сам принялся ликвидировать то безобразие, которое они устроили в ванной.
     - Там кто-то стучит в дверь, - окликнула его вскоре Мэри. - Ты кого-нибудь ждешь?
     - Это нам принесли обед, - отвечал Маккей. - Я сам открою. Ты слишком разбита.
     - Я не разбита, - проворчала она. - Я раздета. - И с этими словами плюхнулась обратно на тюфяк. Полотенце моментально сползло с ее груди, и она безуспешно пыталась его поправить, когда в спальне появился Райдер. С сомнением окинув его взглядом, Мэри заметила:
     - Да и ты тоже не вполне готов к приему посетителей.
     Маккей поспешно выхватил из гардероба сухие брюки и рубашку. Кое-как напялив все это на себя, он поспешил к двери, кинув на ходу:
     - Ты тоже одевайся. Нам надо кое-куда сходить, как только покончим с обедом.
     - Сходить?..
     Райдер не успел ответить, так как уже открыл дверь. На пороге стоял Док с подносом, уставленным тарелками, прикрытыми крышками. Райдер принял поднос у него из рук.
     - Я не привык разносить обеды всем подряд.
     - Я и не ожидал, что ты сам это сделаешь. - Балансируя подносом на одной руке, Маккей полез другой в карман за мелочью.
     - Не суетитесь понапрасну, - отрицательно качнул головою Док. - Я зашел к вам еще по одному делу.
     - Вот как?
     - Миссис Андерсон - она занимает номер как раз под вашим - явилась ко мне с жалобой. По ее словам выходит, что на нее только что обрушился целый водопад. Но для вас это совершенная неожиданность, не так ли?
     - Моя супруга принимает ванну, - не моргнув глазом ответил Райдер. - Надо пойти спросить у нее.
     Док не спеша осмотрел мокрые волосы и косо застегнутую рубашку, прилипшую к влажной груди Маккея, и пришел к определенным выводам. Скрыв лукавую ухмылку за покашливанием, он произнес:
     - Спросите непременно.
     Закрыв за ним дверь, Райдер отнес поднос на столу окна в гостиной. Приподняв крышки так, чтобы ароматы горячей еды достигли дверей в спальню, он окликнул жену:
     - Чуешь, как пахнет? Обед подан!
     - Я слышала все, что говорил тот человек, - донеслось в ответ. - И больше не переступлю порога этой комнаты.
     - Как пожелаешь, - улыбнулся Райдер.
     Не спеша расставив на столе тарелки, он уселся. Мэри присоединилась к нему еще до того, как он успел развернуть чистую салфетку.
     - У меня в животе бурчит от голода, - воинственно заявила она, садясь напротив.
     - Я же ничего не сказал.
     - Тебе и не было в том нужды, - не унималась Мэри, наливая себе грибного супа. - Такой тип, как ты, вполне может обойтись без слов, так как чрезвычайно искусно владеет техникой выразительного молчания. Ты бы пришелся весьма ко двору в ордене молчальников, в монастыре Святого Иоанна. - Тут она наконец зачерпнула первую ложку и поднесла ко рту. Первый же глоток убедил ее, что кушанье столь же восхитительно на вкус, как и на запах.
     Обед продолжался в молчании: беглецы сосредоточенно поглощали одно блюдо за другим. Наконец Мэри спросила:
     - Куда мы с тобой пойдем?
     - В театр.
     - В театр?.. - Это заявление произвело не меньший эффект, чем, к примеру, предложение пойти искупаться в Потомаке. - Там что, нынче дают спектакль, который ты мечтал увидеть всю жизнь?
     - Примерно так.
     - Учти, я знаю, как обращаться с таким вот оружием, - предупредила Мэри, ткнув в его сторону вилкой.
     - Ну ладно! - рассмеялся Райдер. - Сегодня вечером я побывал в библиотеке, чтобы разобраться, насколько подробно здешняя публика ознакомлена с происшествием в каньоне Колтера. И почти во всех последних выпусках газет натыкался на статьи, посвященные сегодняшней премьере "Много шума из ничего". Судя по всему, там нынче соберутся все сливки общества - ведь роль Беатриче будет играть сама Ивонна Мэйри. И хотя в последние годы я не посещал ничего, кроме провинциальных домашних спектаклей, моего слуха не преминула коснуться шумная слава мисс Мэйри.
     - Ничего удивительного, - откликнулась Мэри. - Ее портрет украшает даже сигаретные пачки. Я видела собственными глазами.
     - Неужели? - недоуменного приподнял он темную бровь.
     - У нас в госпитале были больные, которые клялись чем угодно, что ее портрет обладает целительной силой, если его держать близко к сердцу. И это пришлось весьма не по вкусу матери-настоятельнице.
     "А равным образом и самой Мэри", - подумалось ему.
     - Ну, сегодня вечером ее можно будет увидеть в театре, и я бы хотел, чтобы мы с тобой тоже там оказались. - С этими словами Райдер положил Мэри десерт.
     - Я готова презирать себя за такие слова, - заметила она, - но мне действительно не в чем туда идти.
     Стальные глаза Маккея задумчиво скользнули по стройной фигурке, затянутой в простое зеленое платье. Оно было украшено вышивкой цвета слоновой кости по вороту и рукавам, а кроме того, Мэри раскопала в вещах младшей сестры очень симпатичную брошь, прекрасно сочетавшуюся с высоким воротником.
     - По мне, ты смотришься очень красиво.
     - Это оттого, что тебе довелось посещать только домашние спектакли, - недовольно поморщилась она. - Когда-нибудь потом я объясню, насколько оскорбительно звучит твое заявление!
     - Но ты действительно выглядишь прекрасно, - изменил свою тактику Райдер. - И потом, твой вид очень подходит для того, что я задумал.
     - Ну вот, еще не лучше, - беспомощно закатила она глаза.
     - Доверься мне!
     - А что мне остается, раз я даже понятия не имею, что у тебя на уме?..

***

     Созревший в уме Райдера план вовсе не предполагал их появления внутри театра. Сидя в глубине кареты, Мэри пристроила ноги на противоположном сиденье и трагически вздохнула:
     - А я так мечтала увидать своими глазами мисс Мэйри в роли Беатриче!..
     Маккей машинально похлопал ее по ножке, не отрывая настороженного взгляда от парадного входа в театр. С этого места им отлично было видно все шесть дубовых двустворчатых дверей. Поскольку вышколенные возницы экипажей выстроили свои кареты вдоль всей авеню, поджидая появления на крыльце завсегдатаев, никто не путался под ногами у швейцара и не загораживал Райдеру обзора.
     - Представления не имею, что ты надеешься здесь увидать, - заметила Мэри, подавив зевок. - До того как опустят занавес, осталось по меньшей мере еще десять минут.
     - Театр посещает весьма разношерстная публика, - возразил разведчик. Он положил ножку Мэри себе на колени и стал тихонько ее поглаживать. - Кое-кто имеет привычку уходить пораньше.
     Мэри что-то пробормотала, наслаждаясь умелыми движениями, изгонявшими усталость из натруженных ног. Ей вовсе не хотелось с ним спорить. После окончания пьесы в фойе появится толпа холеных и чрезвычайно учтивых театралов, ожидающих возможности оказаться снаружи. Однако никто из них не позволит себе покинуть зал, прежде чем прокатится хотя бы первый вал аплодисментов.
     Едва лишь Мэри подумала об этом, как вдруг швейцар