с самого начала обо всем догадался. Но не мог же я казнить
его на  стадионе.  Это бы  не понравилось народу,  который не выносит моих
драгоценных рыцарей и  лично тебя,  дорогой епископ.  И наверно,  за дело,
потому что такого жестокого охотника за  ведьмами в  нашем королевстве еще
не было. Но все равно для порядка мы должны примерно наказать смутьяна.
     Епископу было противно слушать эту  речь.  Даже его  клюв почернел от
негодования. Но он взял себя в руки и, как ни в чем не бывало, продолжал:
     - Свидетели, подойдите сюда!
     Камергер подтолкнул маркиза Фафифакса и Черного волка.
     Рыцари поклонились королю.
     - В честном ли бою победил вас этот мальчишка? - спросил епископ.
     - Обманом! - прошипел Черный волк приплюснутыми губами.
     - Колдовством! - сказал маркиз и плюнул в Пашкину сторону.
     - Больше свидетелей нет? - спросил епископ. - Вот видите...
     Алиса выбежала из-за колонны.
     - Я - свидетель, - сказала она.
     - Вы иностранка! - сказал епископ.
     - Пускай говорит,  -  усмехнулся король. - Мы же все равно решим, как
нам будет удобнее.
     - Да здравствует король! - закричали придворные.
     - Все это нечестно, - сказала Алиса, стараясь не заплакать от злости.
- На стадионе никакого колдовства не было. Все видели...
     - Ну и что? - спросил король. - Значит, плохо глядели.
     - Кроме того,  он иностранный рыцарь.  Из моего королевства. Изабелла
может подтвердить.  И я очень прошу,  отпустите его.  Я прослежу, чтобы он
больше сюда не возвращался.
     - Не унижайся перед ними, Алиска, - сказал Пашка.
     Шут забежал сбоку и начал уговаривать короля:
     - И  зачем нам с  вами осложнения с  соседями?  Нам и  внутренних бед
хватает. Еще войной на нас пойдут...
     - Молчи,  шут,  -  ответил король.  - Соседи далеко. Какое им дело до
бродячего мальчишки?  А  вот  мои  собственные вельможи  близко.  Кто  мне
опаснее:  мальчишка или епископ?  Сегодня я  епископу помогу,  завтра и он
меня не забудет.  К  примеру,  намечаю я  ремонтировать дворец,  а денег в
казне нет...
     - Об этом стоит подумать, - заметил епископ.
     - Вот  видишь.  А  ты  мне:  соседи,  соседи,  иностранное  мнение...
Продолжай, епископ.
     - Тут  некоторые,   -  сказал  епископ,  -  пугают  нас  иностранными
державами. А кстати, кто может поклясться, что это настоящая принцесса?
     - Ну,  ты уж слишком, епископ, - прервал его король. - Она Изабеллина
племянница с материнской стороны.
     - Не уверен, - сказал епископ. - Но дело не в этом. Если вас, король,
беспокоит законность,  я  сейчас  такого свидетеля приведу,  что  пальчики
оближешь. Никакая заграница не пикнет.
     - Хорошо  бы.   Страсть  не  люблю  международных  осложнений.   Веди
свидетеля.
     По знаку епископа двери отворились,  и монах,  подпоясанный веревкой,
втащил на веревке маленькую девочку.  Она была в разорванном платье,  лицо
ее было измазано и заревано.
     - Сейчас же отпустите ее! - крикнул Пашка.
     Эту девочку Алиса где-то видела.
     - Ага, узнал? - обрадовался епископ. - Кто она такая?
     - Это  просто маленькая девочка,  -  сказал Пашка.  -  Перестаньте ее
мучить.
     По побеленному лицу шута скатилась большая слеза. Где же Изабелла?
     - Теперь им ничем не помочь, - прошептал шут.
     - А ты знаешь этого человека? - спросил епископ у девочки.
     - Этот дядя меня из дров вынул и домой отвел,  -  сказала девочка.  -
Дядя, зачем они меня снова взяли?
     Епископ торжествовал:
     - Вот,  король.  С  громадным трудом  моим  сотрудникам удалось снова
обнаружить эту  ведьму на  чердаке,  где  ее  прятали родители.  Никто  не
избежит нашего правосудия.  Хоть десять раз из костра ведьму вынимай, а мы
ее снова туда же!
     - А в чем,  кстати,  ее вина? - спросил король. - Что-то уж очень она
мала для ведьмы.
     - Для ведьм не существует возраста,  -  сказал епископ, - бывают даже
новорожденные ведьмы.  Нам на  нее донесли соседи.  Она рисовала на  песке
колдовские фигуры.
     - Я рисовала картинки, - сказала девочка, - а не фигуры.
     - И одна из фигур была похожа на ваше величество, - сказал епископ. -
Вы знаете, что это значит?
     - Чур,  меня!  Я мог от этого заболеть и даже умереть!  - перепугался
король. - Это всем известно.
     Вельможи роптали и старались не глядеть на колдунью.
     - Я доброго короля рисовала, - сказала девочка.
     - Никакой пощады, - рявкнул король. - Все они одна компания.
     - Включая принцессу и королеву Изабеллу, - поспешил уточнить епископ.
     Но король уже опомнился.
     - Тебе  бы  всех  арестовать,  -  сказал он,  -  хватит тебе рыцаря с
ведьмой.  Делай с  ними что  хочешь.  А  для наших родственников твои руки
коротки!
     Епископ поклонился. Он-то добился своего.
     - Можно зачитать ваш указ? - спросил он, не скрывая торжества.
     - Уже заготовили? - совсем не удивился король.
     - Ваш  указ  готов,   -   сказал  камергер,   разворачивая  свиток  с
подвешенной снизу печатью: - <Мы, король и повелитель, приказываем колдуна
и  самозванца,  известного под именем рыцаря Красной стрелы,  а  также его
подругу ведьму сжечь на костре. Собственноручно подписано. Король>.
     - Нет, так не пойдет! - сказал король.
     У Алисы шевельнулась в сердце надежда.  Но она тут же исчезла, потому
что король продолжал:
     - Не  годится рыцаря жечь.  Отрубим им головы,  и  дело с  концом.  О
гуманизме не забывайте.
     - Да здравствует наш добрый король! - закричали придворные.
     - Ну и ладушки,  -  сказал король. - Дай-ка подмахну. И ужинать. Ведь
так и от голода помереть можно.
     Он взял протянутое ему камергером орлиное перо, расписался под указом
и сказал Пашке, поднимаясь с трона:
     - Лично против тебя, рыцарь Красной стрелы, я ничего не имею и даже с
удовольствием наблюдал за  твоими  поединками.  Как  порядочный человек  я
подтверждаю  награждение  кубком.  Пусть  этот  кубок  останется  с  тобой
неразлучно до самой твоей смерти.
     Раздались аплодисменты и крики: <Да здравствует король!>
     И король быстро соскочил с трона и бросился в заднюю дверь,  чтобы не
потерять ни минуты. Ведь ему надо было вымыть руки, а ужин мог остыть.


                                 Глава 19

                            ПАЛАЧ ПОДТВЕРЖДАЕТ

     - Ваше величество,  - бросилась за королем Алиса. - Это уже никуда не
годится...
     Короля она не догнала, а стражники по знаку камергера тут же схватили
Алису за  руки и  заткнули ей  рот.  Это  было сделано так ловко,  что она
растерялась и  видела  вокруг  только  высокие  сапоги  и  кожаные  животы
стражников.
     Она тыкалась в тумбы-ноги,  как мышонок,  окруженный слонами, а когда
ноги разошлись, поняла, что стоит посреди опустевшего зала.
     Никого нет. Только слуги гасят свечи.
     Лишь на  возвышении у  трона пригорюнился шут  Фу-фу.  Его набеленное
лицо  изборождено потеками слез,  дурацкий колпак сполз  на  ухо...  Алиса
взяла себя в  руки и  громко сказала,  хоть и  сама не  верила в  то,  что
говорила:
     - Хватит слезы лить!  Сколько можно!  Пошли к  королю.  Я  не дам ему
пожирать компот, пока он не перестанет безобразничать.
     - Очень он тебя послушает!  -  воскликнул шут. - К тому же он боится,
что епископ его отравит или камергер зарежет. Это же сплошной скорпионник.
Ну, кто просил твоего Пашку приезжать сюда и устраивать представление?
     - Если вы не идете, я иду без вас.
     - И сама голову потеряешь,  и парню не поможешь,  -  ответил шут,  не
двигаясь с места. - А без меня короля не найдешь, заблудишься во дворце.
     - Может,  вам нужны деньги?  Вы их любите?  Я обещаю, что, как только
вернусь, пришлю вам, сколько пожелаете. Мне помогут.
     - Глупая. Раз в жизни я переживаю бескорыстно, и то мне не верят!
     В этот момент до них донесся звук трубы. Такой тоскливый, словно волк
заблудился в черных коридорах.
     - Ну вот, - сказал шут. - Ну вот. Мы опоздали.
     - Как опоздали?
     - Начинается казнь.
     Алиса схватила шута за полосатый рукав и так дернула,  что он потерял
равновесие, скатился вниз, но тут же вскочил на ноги и бросился к двери.
     Алиса за ним.
     Они бежали по черным переходам и лестницам, казалось, что конца им не
будет.
     - А где Изабелла? - крикнула Алиса на бегу.
     - Она побег вам готовила,  -  ответил шут. - Но все зазря. Против них
нужна, по крайней мере, дивизия с пушками. Уговорами их не проймешь.
     Неожиданно в глаза брызнул свет.
     Они сбежали по лестнице к небольшой площади.  С одной стороны площадь
ограничивал дворец, с трех других стояли дома - серые, мрачные, высокие, с
узкими окнами.
     Посреди площади возвышался деревянный помост.
     На помосте - большая колода. Рядом с ней - Пашкин кубок.
     По одну  сторону  колоды стояли Пашка и девочка-ведьма.  Пашка держал
девочку за руку и успокаивал ее. Девочка рыдала.
     Еще бы, подумала Алиса, второй раз за день казнят.
     Пашка был бледный как полотно. И даже немного дрожал. Но держался.
     По  другую сторону колоды переминался с  ноги на ногу огромного роста
человек с  длинной завитой бородой,  в  красной короткой накидке и  черных
штанах.
     Как  на  костыль,  он  опирался на  страшных размеров топор.  Это был
палач. Там же стоял епископ.
     Помост был окружен цепью стражников.
     За ними толпились вельможи и рыцари,  торговцы и придворные,  которых
Алиса уже видела у короля на обеде и на стадионе.
     Народ  попроще  глядел  на  это  представление из  окон  домов  и  из
переулков, вливавшихся на площадь.
     - Вот видите,  -  сказал епископ,  делая шаг к  краю помоста.  -  Как
велика милость нашего короля.  Вместо того  чтобы  сжечь этих  колдунов на
костре,  он  подарил  им  гуманную кончину -  от  руки  нашего  уважаемого
мастера.
     Палач поклонился зрителям.
     Затем епископ обернулся к осужденным и спросил:
     - Раскаиваетесь ли вы в своих страшных преступлениях?
     Девочка ответила:
     - Не знаю.
     А Пашка пожал плечами. Может, надеялся, что все это сон?
     - Есть ли у  тебя последнее желание или жалоба?  -  спросил епископ у
ведьмочки.
     - Я к маме хочу, - сказала она.
     В  толпе послышался недовольный ропот.  Все здесь верили в ведьм,  но
все-таки некоторым стало жалко девочку.
     - Она же только притворяется девочкой! - воскликнул епископ.
     Люди замолчали.  Ведь в самом деле,  если веришь в ведьм,  приходится
верить, что они умеют притворяться девочками.
     - Есть ли у тебя,  колдун и самозванец,  последнее желание? - спросил
епископ у Пашки.
     - Отпустите меня, - сказал Пашка. - И я уеду.
     Вельможи и рыцари стали улюлюкать и кричать:
     - Трус! Кончай его, палач! Позор!
     Тогда  Пашка  покраснел,  разозлился и  закричал,  перекрывая свист и
крики:
     - Ничего я не струсил! Вы сами трусы! Не надо мне вашей пощады...
     - Может, это ему только кажется? - спросила Алиса у шута.
     Шут покачал головой и сказал:
     - Уже не кажется...
     Епископ махнул рукой.
     Барабанщики затараторили в барабаны.
     Алиса понимала,  что нужно бежать, прекратить это издевательство. Но,
как в дурном сне,  ноги не слушались ее, язык прилип к горлу, и она стояла
словно восковая кукла,  глядя, как палач не спеша протирает суконкой и без
того блестящий топор,  а  его помощники ведут Пашку к  колоде и заставляют
опуститься на колени.
     И в этот момент Алиса услышала,  что сзади кто-то бежит к ней. Она не
могла  отвернуться  от   помоста,   но   чувствовала,   как  до  ее  плеча
дотрагивается мягкая рука,  и  ей  вдруг  захотелось услышать мамин голос:
<Ну, просыпайся же, Алиса, в школу опоздаешь>.
     Но голос принадлежал королеве-мачехе:
     - Алиса, ты меня слышишь?
     - Где вы были, королева? Почему вы опоздали?
     - Нельзя падать духом. Еще не все потеряно. Я пришла, чтобы напомнить
об одном древнем обычае.
     - Скорей! О каком обычае? О каком?
     Палач  кончил вытирать свой  любимый топор,  вырвал волос у  себя  из
бороды, подбросил его вверх и на лету разрубил под аплодисменты вельмож.
     - Неужели не слышала?  Если чистая,  юная девушка объявит осужденного
своим женихом...
     - Вспомнила! - крикнула Алиса. - Стойте!
     Но из-за грохота барабанов ее никто не услышал.
     Она  бросилась сквозь густую толпу вельмож и  рыцарей,  извиваясь как
змея и  пуская в ход острые локти и колени.  Ее пытался остановить толстый
маркиз,  к ней тянулись лапы стражников и монахов, но вот она, придерживая
белое  платье,  взлетела по  шатучей лесенке на  помост и  встала рядом  с
палачом.
     Палач уже занес топор над головой Пашки.
     - Стойте! - закричала Алиса.
     Барабаны продолжали бить.
     Но рядом уже стояла королева-мачеха. Она властно подняла тонкую руку,
и этому знаку барабанщики подчинились.
     Епископ скривился, словно у него заболел зуб.
     Наступила мертвая тишина,  только слышно было,  как  быстро и  громко
бьется Пашкино сердце.
     - Слушайте принцессу! - сказала Изабелла.
     - Слушайте,  -  сказала Алиса.  Она заговорила негромко,  но ее слова
долетали до  самых верхних этажей домов и  проникали в  переулки.  -  Есть
старинный обычай.  Юная девушка может взять осужденного в женихи,  и тогда
его должны отпустить.
     - Правильно! - раздались голоса на площади. - Был такой обычай.
     - Его давно отменили! - спохватился епископ. - Его уже нет!
     - Кто  его отменял?  -  строго спросила Изабелла.  -  Поднимись сюда,
старый  плут,  и  поклянись перед  народом королевства,  что  этот  обычай
отменен.
     - Не отменен! Не отменен! - кричали на площади.
     - Отменен! - завопил маркиз.
     И  вдруг  послышался тонкий,  почти детский,  но  очень пронзительный
голос.  Это  говорил громадный палач,  который возвышался над  всеми,  как
гора:
     - Мне лучше знать про этот обычай!  Я специалист.  Никто этого обычая
не  отменял,  только давно не  находилось девушек,  которые хотели взять в
женихи осужденного,  тем более колдуна. Мне этот обычай страшно невыгоден,
но я - честный палач.
     - Тогда я беру этого рыцаря себе в женихи, - сказала Алиса.
     - Ура!  -  закричал шут,  который уже развязывал Пашке руки и помогал
ему подняться с колоды.  И добавил: - Но тебе, Алиса, придется выходить за
него замуж. Не завидую.
     - Оркестр - свадебный марш! - приказала королева-мачеха.
     Оркестр  послушно заиграл торжественный марш,  Алиса  протянула Пашке
руку и  пошла с  ним к  лестнице,  вниз с  помоста.  Палач махал им  вслед
топором.
     - Скорей! - сказала Изабелла. - Сейчас они спохватятся. Лошади ждут в
том переулке.
     - Ты чего, Пашка? - крикнула Алиса.
     Но Пашка рванулся назад.
     - Ведьмочку! Ведьмочку я им не оставлю!
     - Не думай об этом! Ты всех погубишь! - испугался шут.
     Но Пашка уже подхватил ведьмочку и метнулся вслед за остальными.
     - Дорогу молодым!  -  закричал тонким голосом палач. - Да здравствует
древний обычай! Кубок не забудьте!
     Изабелла быстро шла первой,  и вельможи,  рыцари,  стражники и монахи
волей-неволей расступались перед ней.


                                 Глава 20

                            БЕГСТВО ИЗ ГОРОДА

     Они не успели добежать до переулка, как сзади донесся тонкий голос:
     - А ведьму зачем взяли? Ведьмочку мне верните!
     - Обман! - пришел в себя епископ. - Держи их!
     До  входа в  переулок оставалось всего шагов двадцать.  Навстречу уже
бежали два  стражника.  Они  выставили свои алебарды,  но  королева-мачеха
сверкнула глазами и приказала не терпящим возражений королевским голосом:
     - Назад! Как вы смеете!
     Стражники  остановились.  Где  уж  им,  беднягам,  разобраться,  кого
слушать, а кого хватать?
     У  входа в  переулок толпились зрители,  которые сразу расступились и
образовали коридор, в конце которого задом к площади стояла карета. Над ее
крышей  возвышалась лохматая голова  оруженосца Грико,  который  сидел  на
козлах. Он поднял руку, торопя друзей.
     За спинами беглецов люди сразу сомкнулись,  и стражники, гнавшиеся за
ними, волей-неволей задержались, расталкивая упрямых зрителей.
     Первым в карету прыгнул Пашка с девочкой на руках, потом Алиса, потом
шут с Пашкиным кубком,  а когда карета уже тронулась,  -  королева-мачеха.
Сейчас  она   меньше  всего  была  похожа  на   королеву:   пышные  волосы
растрепались, щеки раскраснелись, а корону она где-то потеряла.
     Колеса кареты застучали по булыжной мостовой. Гул толпы и крики сразу
затихли.
     - Ну уж теперь-то все? - спросила Алиса.
     - Вряд  ли,  -  ответил шут,  выглядывая в  заднее  окошко.  -  И  не
представляю,  как из  города вырваться.  В  любой момент они могут закрыть
ворота.
     - Эх, нет у меня коня и меча, - вздохнул Пашка, - я бы их задержал.
     - Нет,  вы только на него посмотрите,  - засмеялась Изабелла, которая
достала  зеркальце  и  гребень.   -   Не  успели  убежать,  как  он  снова
расхрабрился.
     Пашка насупился. Обиделся.
     - В  самом  деле,  молчал  бы,  -  не  удержалась  Алиса.  -  Сколько
неприятностей из-за твоего легкомыслия.
     Она поглядела в  окно.  Совсем близко из домов выглядывали удивленные
лица:  никому еще не приходилось видеть, чтобы карета с королевским гербом
неслась по  улицам как сумасшедшая.  Королевским каретам положено ездить с
достоинством.
     - Мне так вас не хватало, - сказала Алиса Изабелле.
     - Я надеялась, что Пашке удастся со стадиона спастись. Вот и побежала
искать Грико.  Мы с ним вывели мою карету из конюшни. А потом перегнали ее
к площади казней. Чуть не опоздали.
     Карета замедлила ход.
     - Сейчас будут ворота, - сказал шут.
     - Посторонись,  Фу-фу,  -  сказала Изабелла. - Жалко, я где-то корону
обронила.
     Изабелла откинула окошко и выглянула наружу.
     Карета встала.
     - Ложитесь на дно, - прошептал шут своим спутникам.
     Алиса услышала ленивый голос начальника караула ворот:
     - Кто едет, по какому делу?
     Ему ответил холодный голос королевы Изабеллы:
     - Нахал, ты не узнаешь свою вдовствующую королеву-мачеху?
     - Как же без короны узнаешь? Вы бы мне лучше документ показали.
     - Ты где, болван, видел, чтобы королевы с собой документы возили?
     - Я, конечно, не видел, но слыхал.
     - Ужасно, решетка ворот опущена, - простонал шут.
     - Ах  так!   -   возмутилась  Изабелла,  распахивая  дверь  кареты  и
выпрыгивая на мостовую. - А теперь ты меня узнађшь?
     - Узнаю,  ваше величество,  по платью узнаю!  -  ответил стражник.  -
Поднимай решетку, опускай мост! Их величество изволят гневаться!
     Завизжали железные цепи.
     - Мне  что,  -  разглагольствовал стражник.  -  Мне  велено документы
спрашивать и  после обеда никого из города не выпускать.  Конечно,  бывают
исключения...  И в кареты заглядывать приказано. Мне их превосходительство
камергер говорил:  <Да будь, говорил, там твои родные мама-папа, все равно
проверяй, чтобы не было контрабанды или беженцев. Если не проверять, у нас
полгорода разбежится>.
     - Погоди, - сказала Изабелла. Послышалось шуршание материи и звон.
     - Кошелек достала, - шепнул шут. - Правильно. Единственный способ. Ну
что они там медлят?
     Сзади послышался шум.  Алисе показалось,  что  она  различает крики и
стук копыт. Как медленно поднимается решетка!
     - Вот, держи, - сказала Изабелла. - Сдачи не надо.
     - Тогда другое дело, - сказал стражник. - Что такое? Кто там скачет?
     Тут же раздался голос Изабеллы:
     - Грико, гони!
     - А вы?
     - Я их постараюсь задержать! Меня не тронут!
     Карета рванула с места, все быстрей и быстрей. Загрохотали колеса, уж
близко топот копыт... И сквозь шум слышны слова Изабеллы:
     - Счастливого пути, принцесса Алиса!
     Карета вдруг накренилась назад, словно взбиралась на гору.
     - Эх, залетные! - закричал на лошадей Грико. - Не подкачайте!
     Карета