внутренностей  кишели
крысы. Они обгладывали череп, вылезая  из  глазниц  и  оскаленного  рта,
ползали под ребрами, и на минуту показалось, что труп  живет  чудовищной
жизнью.
   - Что это такое?! -  прокричал  полковник,  отшатываясь  от  мерзкого
зрелища.
   Ия Карловна судорожно сглотнула и постаралась взять себя в руки.
   - Это тот самый труп... Заключенной № 1186.
   - Который пропал?
   - Да.
   - И как же он опять оказался здесь?
   - Я не знаю! - обреченно воскликнула Ия Карловна.
   - Может, вам померещилось, что он пропал? А, доктор?
   Та истерически хохотнула:
   - Вы считаете, такое может померещиться?!
   Полковник пасмурным взглядом окинул жуткие останки, икнул и пожалел о
том, что  самопальный  семидесятиградусный  коньяк  был  неосмотрительно
выпит им еще вчера.
   - Чертовщина какая-то, - пробурчал он.  Вышло  так,  будто  полковник
Кирпичный  жаловался  неизвестно  кому   на   загадочное   происшествие,
случившееся на вверенном ему объекте.
   - Похоже на то, - зябко передернула плечами Ия Карловна. - Что делать
будем, товарищ полковник?
   - С этим?
   - Ну, с этим-то более-менее все ясно. Я немедленно вызову уборщика, и
останки кремируют. А вот разобраться во всей  этой  чертовщине,  как  вы
изволили выразиться...
   ... Жирная лоснящаяся крыса соскользнула с трупа и быстро  засеменила
к выходу из морга. За  ее  хвостом  тянулась  тонкая  кровавая  полоска.
Врачиха взвизгнула:
   - Я больше не могу здесь оставаться! Уйдемте отсюда!
   Полковник полностью с ней согласился,  но  прежде  чем  уйти,  он  по
внутренней рации вызвал  тюремного  санитара,  с  помощью  ненормативной
лексики разъяснив ему предстоящие действия. И  постарался  выкинуть  все
это  из  головы.  Тем  более  что  с  утра  пораньше  начальнику  охраны
предстояла нелегкая задача: допросить всех заключенных, не  слышали  (не
видели) ли они минувшей ночью чего-нибудь подозрительного.  И  для  чего
была пробита канализационная труба и разбито окно в коридоре, если никто
не сбежал?..
   Словом, у полковника Кирпичного и без того хватало забот. Поэтому  он
и  не  спросил  у  санитара,  кремировал  ли  тот   останки   несчастной
Иринки-сводницы, заключенной № 1186. А зря! Потому что никаких останков,
а также копошащихся в них крыс тот не  обнаружил,  цинковый  поддон  был
стерильно чист и своей  чистотой  отрицал  даже  мысли  о  наличии  хоть
какого-нибудь трупа. Санитар, увидев это, паниковать  не  стал,  включил
кремационный блок и спалил там пару мешков с  кухонными  отбросами.  Для
отчетности. А то что трупа не оказалось - его не касается...
   Санитару повезло. Он констатировал лишь  пропажу  трупа,  но  ему  не
довелось увидеть, как за полчаса до его прихода этот самый разложившийся
труп вдруг встал, стряхивая с  себя  грязных  и  пищащих  крыс,  слез  с
цинкового ложа, кокетливо принялся охорашиваться остатками рук  и  через
минуту превратился  в  респектабельную  пожилую  даму,  известную  среди
обитательниц Приюта Обретения Гармонии, как  Мумё  Безымянная  флейта...
Дама подошла к зеркально блестящей поверхности  шкафа  с  хирургическими
инструментами, улыбнулась своему все более хорошевшему отражению и одним
движением указательного пальца вспорола цельнометаллическую дверь.  Взяв
коробку со старыми, еще стеклянными  шприцами  и  пачку  длинных  ампул,
надписанных по-латыни "Morphinum",  она  принялась,  торопливо,  но  без
суеты, вкалывать себе содержимое не менее десятка ампул, после  чего  ее
глаза стали по блеску напоминать люминесцентные лампы. После  означенной
медицинской процедуры  ожившая  и  обколотая  как  свихнувшийся  берсерк
покойница, прихватив остатки ампул и шприцы, вышла из больничного бокса,
аккуратно гася за собой свет. К утренней поверке она была  уже  в  своей
камере и приветствовала конвой своим обычным благословением. Только одну
странность заметили в обычно спокойной и  молчаливой  старухе:  веки  ее
странно подергивались, словно  дневной  свет  резал  глаза.  И  еще  она
произнесла в пространство загадочную фразу: "Надеюсь, ты  уже  добралась
до конца своего пути, о Госпожа".
 
*** 
 
   ... Женщине с мужчиной никогда друг друга не понять.
   Н. Гумилев
 
   - Ты уже добралась до конца своего пути, о Госпожа! Верь нам, мы твои
искренние слуги!
   Серебристо-сиреневый дракон яростно  извивался  всем  телом,  пытаясь
выбраться из-под магического экрана. Дракона  со  всех  сторон  окружали
люди в одежде невероятных цветов и форм. Эта  одежда  скорее  напоминала
чешую.
   - Кто вы такие?! - прорычал дракон, исходя пламенем.
   Люди засмеялись:
   - Мы - подобные тебе!
   Дело происходило на одном из  заброшенных  подмосковных  полигонов  -
гигантском поле с  выгоревшей  бурой  осенней  травой.  Вокруг  полигона
осыпались листья с березняка, поскрипывали  старые  полузасохшие  сосны,
кусты волчьего  лыка  и  дикой  малины  создали  заграждение,  способное
удержать непрошеного гостя  не  хуже,  чем  мотки  колючей  проволоки...
Впрочем, гостей здесь никогда не было. Из людского  племени,  во  всяком
случае.
   - Кто вы такие?!
   - Драконы!
   Люди в странных одеждах принялись извиваться и корчиться, и сиреневый
дракон, замерев, увидел, что он такой не один. На  бурой  мертвой  траве
расположилось по меньшей мере три десятка драконов!
   Они были ослепительны в своей  красоте.  Извержение  вулкана,  зигзаг
молнии, ядерный взрыв тоже по-своему красивы. Или уж,  на  худой  конец,
впечатляющи. А уж впечатлять-то драконы умели! Как никто другой.
   Впервые за  все  время  своего  бесшабашно-гордого  одинокого  полета
сиреневый дракон почувствовал себя крайне неуверенно.
   - Я не знала...
   - Мы не знали!!!
   - Ох... Мы не знали, что в Москве существуют драконы, кроме нас.
   Среди блистающих чешуей драконов раздалось рычание. По-видимому,  это
означало смех.
   - Нас много, Госпожа, верь нам. Но мы не могли  показать  этому  миру
свою силу, пока тебя не было с нами. Но  теперь,  когда  явилась  ты,  о
Госпожа...
   - Кто, я?!
   - Кто, мы?
   - Ты - наша повелительница, чье имя изрек тот,  кто  правил  нами  до
тебя. Он отдал дань человеческой бренности и стал земным  прахом  триста
лет назад. И все эти годы драконы ждали тебя. И ты пришла. Владей нами.
   - А зачем мне это надо? Кто я?
   - Молчи! Мы принимаем власть над вами, о свободное племя драконов!
   Полигон взревел и вспыхнул, как будто  на  нем  взорвали  две  тысячи
фейерверков...
   - Нет! У меня же есть Имя! А драконы не носят Имен! Я хочу  вспомнить
свое Имя!!! Кто-нибудь, скажите, как меня зовут!
   - ... Вика!
   Авдей выкрикнул имя жены и  вскочил  в  постели,  обливаясь  холодным
потом. Каждую ночь ему снились сны с участием драконов, и в каждом  этом
сне он хотел вернуть свою непутевую супругу. И не мог.
   Авдей посмотрел на светящийся в  темноте  циферблат:  четвертый  час.
Скоро утро. Спать больше не имело  смысла,  хотя  и  лег  он  не  раньше
полуночи. Он натянул халат и на цыпочках прошел мимо детской - на кухню.
Вика... Вика, ведьма моя, сокровище мое черноволосое.  Черт  возьми,  ты
сбежала, и мне даже кофе попить не с кем! Не говоря уж о более  интимных
вещах.
   Авдей посидел, бездумно рассматривая предрассветную дождливую мглу за
тюлевой кухонной шторкой, потом вздохнул и привычно запустил  компьютер.
В последние несколько дней, прошедших с исчезновения Вики, он даже почту
не смотрел. Может, там что-то важное есть?
   Ничего особенного. Два письма из издательства (их в архив), очередной
критический опус Андрианова ("удалить" - злорадно приказал  Авдей)...  А
вот это действительно интересно...
   ФРЕЙЛИНА КОДЗАЙСЁ. Уж не случилось ли с Вами, о господин  сочинитель,
некой житейской неприятности?
   С  человеком,  скрывавшимся  под  ником  "Фрейлина  Кодзайсё",  Авдей
общался по e-mail уже  с  месяц.  Просто  как-то,  в  один  из  вечеров,
дожидаясь  с  работы  жену,  он  забрел  в  чат   поклонников   японской
литературы. Где продемонстрировал свои неплохие знания в  жанре  мистики
Страны восходящего солнца. Продолжить с  ним  общение  возжелала  именно
"Фрейлина". Авдей  понял,  почему  его  незримый  собеседник  (вовсе  не
обязательно, что это женщина!) взял себе такой  вычурный  ник.  Фрейлина
Кодзайсё была  героиней  старинного  печального  рассказа,  призраком  с
поэтической и неуспокоенной  душой.  Ну  а  с  точки  зрения  Сети,  все
общающиеся в ней - не более чем призраки.
   Впрочем, себе  Авдей  придумал  другой  ник.  Он  отправился  в  чат,
привычно зашелестев клавишами, а по экрану побежали торопливые строчки:
   ГОСПОДИН  СОЧИНИТЕЛЬ.  Шлю  Вам  мой   поклон,   о   Фрейлина.   Ваша
проницательность не имеет границ. Действительно, в последние дни в  моей
жизни произошли разительные перемены, достойные пера Эдогава Рампо...
   В принципе, Авдей и не надеялся на моментальный ответ.  Вряд  ли  его
"Фрейлина" бесконечно сидит за компьютером. Однако оказалось, что  Авдей
ошибался, минут через пять услышав жужжание своего старенького модема.
   ФРЕЙЛИНА КОДЗАЙСЁ. О, как мне радостно снова обрести в  Вас  дорогого
сердцу собеседника!  Простите,  что  выражаюсь  выспренно.  Но  волнение
снедает мою душу: приоткройте завесу тайны  над  тем,  что  случилось  с
Вами.
   "Ишь ты", - усмехнулся Авдей. На самом деле никто  не  хочет  грузить
себя чужими проблемами. Тем более такой проблемой, как превращение  жены
в блестящее чудище с последующим ее  (жены)  исчезновением.  Авдей  даже
дочерям не сказал толком всей правды. Промямлил плохо  сочиненную  байку
про то, что маме пришлось срочно выехать на две недели в родной город  к
заболевшей подруге... А  уж  собеседнику  в  чате  тем  более  такое  не
доверишь. Хотя... Почему бы и нет?! Ведь это  не  придаст  их  разговору
никакой ответственности!
   ГОСПОДИН СОЧИНИТЕЛЬ. Я растерян и  одинок.  Меня  неожиданно  покинул
близкий человек.
   Видимо, здесь не обошлось без колдовства. Сообщение о прибытии ответа
появилось практически мгновенно.
   ФРЕЙЛИНА КОДЗАЙСЁ. Она умерла?
   ГОСПОДИН СОЧИНИТЕЛЬ. Помилуй бог, нет! Но как Вы догадались, что  это
"она"?
   ФРЕЙЛИНА КОДЗАЙСЁ. Это мой секрет. Но если она не мертва, я могу  Вам
помочь вернуть ее.
   У Авдея на мгновение остановилось сердце. Но лишь  на  мгновение.  Он
горько усмехнулся. Видимо, "Фрейлина" чересчур много  торчит  в  Сети  и
потому возомнила себя всемогущей. Вернуть Вику, ставшую драконом...  Это
уж слишком!
   ГОСПОДИН СОЧИНИТЕЛЬ. Сожалею, это невозможно.
   На этот раз возникла некоторая пауза.
   ФРЕЙЛИНА КОДЗАЙСЁ. Уверяю Вас, для меня нет ничего невозможного.
   Авдей вдруг почувствовал острую неприязнь к  этой  сетевой  болтушке,
ошалевшей от бесконечного сидения за клавиатурой. Ей не понять,  что  он
на самом деле переживает. Ей (или ему?)  лишь  бы  поболтать,  развеивая
предутреннюю бессонную  скуку.  "Иди  ты  к  черту",  -  мрачно  подумал
писатель, но на монитор вывел совсем другое, бесстрастно-вежливое:
   ГОСПОДИН СОЧИНИТЕЛЬ. Прошу простить, но я вынужден откланяться.
   И он действительно хотел это сделать, но  новое  послание  прямо-таки
вспыхнуло на мониторе, упрямо и решительно:
   ФРЕЙЛИНА КОДЗАЙСЁ. Верьте мне! Я знаю, с  кем  сейчас  Ваша  жена!  Я
знаю, кем она стала сейчас! Я помогу Вам спасти Вику!
   Авдей  прилип  к  креслу,  пытаясь  справиться  с  вмиг  подступившим
головокружением. Набрал непослушными пальцами:
   ГОСПОДИН СОЧИНИТЕЛЬ. Кто Вы?!
   ФРЕЙЛИНА КОДЗАЙСЁ. Ваш друг и Ваша надежда. Пока отдыхайте.  Я  найду
Вас и помогу Вам.
   Модем моментально стих, будто умер. И  Авдей  понял,  что  бесполезно
сейчас доискиваться в Сети своей таинственной "Фрейлины" и  задавать  ей
вопросы, сжигающие его сердце.  Но  одно  Авдей  мог  сказать  абсолютно
точно: у него действительно появилась надежда. На  то,  что  Вика  очень
скоро снова войдет в этот дом.
   А ведь если вспомнить, как он был ошарашен в  тот  день,  когда  Вика
улетела...
   В  первые  полчаса  после  памятного  побега,   а   точнее,   полета,
оправившись от шока и отойдя от  разбитого  окна,  за  которым  скрылась
возлюбленная законная супруга, Авдей был уверен, что все это  безобразие
- очередные Викины  "штучки".  Полетает,  мол,  и  вернется.  Он  подмел
осколки в детской, вызвал по телефону стекольщика, спокойно  продиктовав
ему размер  стекла  и  адрес  дома...  Потом  наступило  время  идти  за
дочерьми,  которые  в  этот   злосчастный   день   гостили   у   Викиной
приятельницы-хиромантки.  Хиромантка  по  имени  Зося  Хрустальная  была
многодетной  матерью-одиночкой,  но  ни  пятеро  ее   сыновей-сорванцов,
осаждавших ее малогабаритную комнатенку в  коммуналке,  ни  перманентные
материальные трудности не могли  поколебать  ее  глобального  оптимизма.
Зося на собственной ладони вычитала, что  ее  со  всеми  чадами  полюбит
наследный  принц  Зимбабве  и  увезет  в   свою,   полную   экзотики   и
неразработанных алмазных копей, страну.
   Но покуда  принц  не  появлялся,  в  судьбе  Зоей  посильное  участие
принимала Вика. По выходным она отправляла Машку с Дашкой к  Зосе  якобы
для того, чтобы они повеселились в дружной ребячьей компании,  и  заодно
привозила  ворох  всякой  одежды  и  полные  сумки  еды  из   ближайшего
супермаркета. И совала в руку Зосе  пару  сотен  долларов  -  "детям  на
конфеты"...
   Авдей, в принципе, был не против подобных воскресных  выездов  детей.
Тем более что в родные пенаты их всегда привозила жена. Но  сейчас  дело
обстояло иначе. Брошенному  супругу  предстояло  самому  отправиться  за
детьми по адресу, который он практически не помнил...
   Одно хорошо, Вика все-таки не настолько безалаберный  человек,  чтобы
игнорировать такое благо цивилизации, как  записная  книжка.  Уж  там-то
должен быть записан адрес хиромантки Зоси!
   Покуда вызванный мастер  вставлял  в  детской  стекло,  Авдей  листал
записную книжку жены. И иногда при этом обливался холодным потом. А  вам
каково было бы, если б вы обнаружили в записной книжке близкого человека
адреса и телефоны  вампиров,  оборотней,  колдунов,  а  также  фантомов,
близких к правительственным кругам?! То-то и оно!
   Адрес Зоей Хрустальной был записан особо. Жила она на окраине,  почти
в Коломенском, и Авдей вспомнил, что Вика  всегда  вызывала  такси.  Ему
тоже стоило поторопиться. Время движется к вечеру,  дети  уже  наверняка
хотят домой, а дома их ждет сюрприз в  виде  исчезнувшей  одраконившейся
мамы. Весело, нечего сказать!
   Впрочем, все время, пока расплачивался со стекольщиком, пока  вызывал
такси, пока в этом такси ехал, Авдей лелеял надежду, что Вика немедленно
вернется. Они с девчонками подъедут,  а  она  -  дома,  варит  очередную
кошмарную кашу. Авдей сцепил пальцы и подумал, что ради возвращения жены
он этой каши готов съедать по кастрюле в день хоть целый год...
   "И зачем я ляпнул, что мне в  жизни  не  хватает  приключений?!  Вот,
хорошенькое приключение -  жена  превратилась  в  дракона  и  исчезла  в
неизвестном  направлении.  Представляю,  как  на  меня  поглядели  бы  в
милиции,  заяви  я,  что  пропала  жена.   Особые   приметы   -   дракон
серебристо-сиреневого цвета. Размер два с половиной-три метра. Цвет глаз
- фиолетовый... Черт, шутки шутками, а надо что-то предпринимать. Что  я
Машке с Дашкой скажу? Они же меня растерзают".
   Пока ехал в такси, Авдей придумал и развеял в прах  не  меньше  сотни
версий, логично объясняющих дочкам, куда исчезла мама. В  конце  концов,
утомившись ломать голову, он решил, что сначала привезет детей домой,  а
там уж пойдут все объяснения.
   Зося-хиромантка  занимала,  видимо,  самую   большую   жилплощадь   в
обшарпанной коммуналке дореволюционной постройки. Привыкший  к  офисному
евродизайну  писатель  с  некоторым  опасением  двинулся  по   длинному,
освещенному тусклой голой лампочкой коридору, сжимая в  руке  бумажку  с
адресом  и  оглядываясь  на  грозно   свисающие   со   стен   гигантские
оцинкованные корыта в щербатых пятнах.  За  дверями  коммуналки  шла  по
случаю воскресенья бурная жизнь: где-то нетрезвый мужской хор жалостливо
просил: "Позови меня тихо по имени", где-то гремел магнитофон,  выясняя,
кто такая Элис, а еще  за  одной  неплотно  прикрытой  дверью  явственно
слышались томные вздохи и стоны  известного  происхождения.  Неожиданно,
как  из-под  земли  перед  Авдеем  возникла  закутанная  во   фланелевый
выцветший  халатишко  старушонка,  сморщенная,  сгорбленная,  с  колючим
цепким взглядом, и судя  по  всему  она  явно  вознамерилась  преградить
писателю-фантасту путь своей впалой грудью.
   - Вы здесь почему, гражданин? - сурово пропищала  она.  -  Я  милицию
позову по факту незаконного вторжения! Документики!
   И старушка выбросила вперед костлявую, обтянутую фланелькой ручку.
   - Я, собственно, к Зосе Венцлавовне, - растерянно пробормотал  Авдей,
чувствуя себя полным кретином. Ну не воевать же ему со старушонкой!
   - Нет здесь таких! -  отрезала  старушка  и  зло  поджала  сморщенные
бесцветные губы.
   - Как же нет? - Авдей начал злиться. - У меня адрес указан и ключ  от
общего коридора приложен...
   - А дайте-ка его сюда! - цепкая ручка  с  неожиданной  силой  дернула
писателя за рукав выходного пиджака, и писатель впервые понял, почему на
самом деле Родя Раскольников зарубил старушку-процентщицу.
   - Послушайте, вы! - грозно крикнул Авдей, с силой отталкивая от  себя
противную бабку. - Это не ваше дело!
   - Еще какое мое-то,  -  улыбнулась  старушка,  и  Авдей  с  мгновенно
прошившим сердце ужасом увидел, что зубы у старушонки  игольно-острые  и
блестящие,  как  ртуть.  -  Еще  вспомянешь  меня,  как  жену-то  будешь
разыскивать!
   - Что?! - теперь уж Авдей вцепился в старушонку. - Что  вы  знаете  о
Вике?!
   Но вредная старуха отвечать не пожелала, а, ловко вывернувшись из рук
Авдея, взяла и ушла в стену, оклеенную выцветшими обоями.
   - Чертовщина, - Авдей вытер пот со лба.
   Но чертовщина чертовщиной, а детей-то забирать надо. Наконец  коридор
привел Авдея к обшитой филенками двери, на которой красовалась блестящая
голографическая наклейка:
   ЗОСЯ ХРУСТАЛЬНАЯ.
   ХИРОМАНТИЯ.
   ВСЕ ВИДЫ ПРЕДСКАЗАНИЙ.
   ВАША СУДЬБА - НА ВАШЕЙ ЛАДОНИ!
   ПРИЕМ ЕЖЕДНЕВНО В УДОБНОЕ ДЛЯ ВАС ВРЕМЯ.
   КОНФИДЕНЦИАЛЬНОСТЬ ВИЗИТА ГАРАНТИРУЕТСЯ!
   Под объявлением висел экстравагантный  бронзовый  колокольчик,  а  за
дверью стоял галдеж, наводящий на мысль об  экскурсии  детского  сада  в
обезьяний питомник. Авдей различил вдохновенный ор своих любимых дочерей
и с облегчением позвонил: он попал куда надо.
   Дверь немедленно распахнулась, и перед Авдеем возникла  гренадерского
роста дама в ярко-желтом кимоно, едва  не  трещавшем  на  мощной  груди.
Из-за спины дамы повысовывались любопытствующие детские мордашки, две из
которых ошеломленному писателю-фантасту были весьма хорошо знакомы.
   - Папа! - завопили Марья и Дарья. - Это наш папа пришел, не  бойтесь!
Мы его возьмем в плен как бледнолицего шпиона!
   - У-лю-лю-лю-лю-лю! -  согласно  завопили  перемазанные  акварельными
красками  и  гуашью  малолетние  краснокожие   и   устрашающе   затрясли
пластмассовыми томагавками.
   - Отставить плен! - громогласно приказала дама-гренадер, левой мощной
дланью направляя детей прочь из коридора, а правую протягивая  Авдею.  -
Зося. А вы, вероятно, Викин муж,  Авдей?  Рада  вас  видеть.  Проходите,
будьте как дома.
   - С-спасибо, - выдавил  Авдей.  Рукопожатие  хиромантки  было  весьма
ощутимым.
   Он  прошел  следом  за  хозяйкой  в  небольшую  комнатку,   вероятно,
считавшуюся гостиной, и огляделся.
   - Ого, - сказал Авдей.
   - Я здесь принимаю клиентов, а им нужен небольшой  элемент  экзотики,
чтобы настроиться на мистический лад.
   Надо  думать,  Зосины  клиенты  настраивались  моментально,  едва  им
посчастливилось видеть то, что увидел Авдей.  Стены  небольшой  овальной
комнаты не были  оклеены  обоями,  а  обиты  темно-фиолетовой  бархатной
т