перышко. И к ней прилетел Финист  -  Ясный  сокол,  да
только не полюбилась она ему. Со злости  та  девица,  как  он  в  сокола
обратился, целый пук перьев из его хвоста выдрала и  пустила  по  ветру:
пускай еще дурочки найдутся, счастья с Финистом попытают!
   В   воскресенье   Козьма   действительно   отправился   на   ярмарку,
напутствуемый просьбами, чтоб панбархат был  "обязательно  с  зернью  да
нитью  золотою".  На  Акулину  он  посмотрел  со  вздохом  и  ничего  не
сказал..."
   (Здесь начиналась любимая Марьей  и  Дарьей  часть,  и  Авдей  потому
всегда инсценировал свой рассказ.) Итак...
   "...Оставшись  без  отцовского   контроля,   Явдоксия   и   Снандулия
недоставали из громадных своих сундуков пропахшее нафталином приданое  и
начали примерять сарафаны,  юбки,  поневы,  кокошники,  платки,  попутно
насмехаясь друг над другом и над Акулиной, лишенной всех  этих  нарядов.
Акулине было дозволено быть лишь безмолвным наблюдателем на демонстрации
коллекции славянской  моды  осенне-летнего  сезона  да  еще  застегивать
пуговицы и стягивать кушаки на слишком уж располневших талиях сестриц.
   - Ах, зело лепотна  моя  кика-то  парчовая!  -  крутилась  у  зеркала
Явдоксия, так и этак примеряя  на  голову  жутко  нелепое  сооружение  с
длинным шлейфом из тафты.
   - Полно тебе, у меня кокошник лучше! - горячилась Снандулия. - Речным
жемчугом да самоцветными каменьями расшит!
   - Уж и жемчуг! Ой, не смеши меня! Знаем мы таковы  каменья  -  стекло
битое бутылошное! Одно слово - бужутерия!
   - А вот и нет!
   - А вот и да!
   Поругались сестры и вцепились друг другу в косы, зашипели, как кошки.
Еле разняла их Акулина, да за то и поплатилась: принялись сестры над ней
смеяться.
   - Что рот раззявила, аки кликуша блажная? -  напустилась  на  девушку
Явдоксия, хотя Акулина на самом деле была очень красивой и ротик  у  нее
был... как у Даши..."
   - Нет, как у меня! - сразу требует справедливости Марья.
   - Ты в прошлый раз была Акулиной! -  не  остается  в  долгу  Дарья  и
кидает в сестру мишкой.
   - Ти-хо!  А  то  дальше  не  буду  рассказывать.  Дашка,  ну-ка,  пей
микстуру.  Не  реви,  она  сладкая.  Так,  Марья.  Твоя  задача:  быстро
проглотить этот порошок и запить молоком. Молоко  холодное?  А  ты  что,
горячее любишь? Ну, вот, я так и думал...
   - Рассказывай дальше!!! Ну, папочка!
   - Ладно.
   "... Хитрая Явдоксия загрузила Акулину непосильной работой:
   - Ступай,  все  горницы  подмети,  квашню  поставь,  крупы  гречневой
перебери, кадку под капусту простерилизуй, ой, чаво это я говорю-то!
   - Хорошо, сестрица, - только и сказала Акулина и принялась за дела.
   Когда Акулина на кухне сортировала крупу и чечевицу,  подошла  к  ней
тихонько  старая  нянька  Арина  Родионовна,  которая  от  души   жалела
горемычную девушку.
   - На-ка,  горемычная,  покушай,  -  сунула  она  Акулине  петушка  на
палочке. - Совсем сестры-срамницы тебя умучили!
   - Спасибо, бабушка. - Акулина-Марина  вовсе  не  любила  петушков  из
жженого сахара, но  из  вежливости  принялась  его  сосать.  -  И  пошто
сестрицы на меня взъедаются...
   - Уж больно ты личиком хороша, милая,  вот  оне  и  завиствуют,  куры
рябые, неуклюжие, - растолковывает нянька. - Да и матушка-покойница боле
всех тебя любила-баловала. Нонче же только батюшка и заступится. Да еще,
- тут нянька понижает голос, - женишок твой жданный-гаданный.
   При словах о женихе всякая девушка, даже самая умная, теряет  голову.
Тем более в сказке. Бедная Акулина  так  разволновалась,  что  сунула  в
мешок с гречкой миску отборного проса.
   - Нету у меня жениха, баушка...
   - Уж будто! А кто же в светлицу твою летал, светло перышко потерял?
   - Ну, мало ли птиц летает.  Не  февраль  месяц,  -  сказала  Акулина,
вспомнив о том, что, и правда,  недавно  вечером  возле  окна  крутилась
какая-то невзрачная птица.
   - Птиц-то много, милая! А  Финист-сокол  один.  Вот  тебе  и  счастье
привалило: возьми, милая, вот оно, перышко Финиста - Ясна сокола, жениха
твоего нареченного, супруга навечного.
   Акулина взяла в  руки  перо,  слегка  испачканное  присохшим  кое-где
пометом. Ничего особенного и волшебного в нем пока не наблюдалось...
   - А я батюшку просила с ярмарки привезти, - растерянно протянула  она
и принялась отколупывать с пера присохшие сероватые комочки. - У  вас-то
оно откуда?
   - Схоронила тайно,  как  он  прилетал  да  о  ставни  твоей  светлицы
заполночь бился-колотился... Бери да спрячь. Как луна-то в  силу  полную
войдет, ты его и призови снова.
   - Ну хорошо, - сказала Акулина и спрятала перо.
   А  вечером   Козьма   Скоробогатый   вернулся   с   ярмарки,   хорошо
нагрузившийся заморскими товарами и  отечественной  брагой.  Явдоксия  и
Снандулия с визгами восторга приветствовали тяжеленные отрезы панбархата
неприглядной для глаз расцветки, примеряли повязки из парчи и серьги  из
самоцветных каменьев...
   - А тебе, дочь меньшая, любезная,  привез  я  просимое.  Тыщу  рублей
отдал! - с этими словами  купец  полез  за  пазуху  и  вытащил  расшитый
платок...
   Да, это было еще одно перо. Только совсем непохожее на то, что сунула
в руки Акулины Арина Родионовна. Перо блестело как  древнее  благородное
золото, было тяжелым и прохладным на ощупь. Даже сестры притихли,  глядя
из-под своих бархатных завалов на это сокровище.
   - Это и есть перышко Финиста - Ясна сокола? - тихо спросила Акулина.
   - Оно самое, не сумлевайся. У  меня  вот  и  грамотка  к  нему  есть.
Доказуется там, что перо сие не подделка  рук  человеческих,  а  истинно
редкостной птицею изроненное.
   В грамотке глаголицей написано было следующее:
   "Сертификатъ качества.
   Сия грамота подтверждаеть, что рекомое перо есть истинно перо Финиста
- Ясна сокола и содержит в себе:
   Злата - 0,6 ф.
   Серебра - 1,1 ф.
   Сплаву ювелирнаго - 6,9 ф.
   Каменьевъ самоцветныхъ - 0.
   Проба пера 583.
   Грамоту составилъ, подписалъ  ювелирныхъ  делъ  мастеръ  Ицхакъ  бенъ
Звономудъ".
   - Вот! - гордо потряс грамоткой Козьма, -  Ноне  у  нас  торгуют  без
обману. Даже и срок испытательный на сие перышко есть. Полгода. Ежели не
оправдает себя, воротим торгашу да получим деньги с лихвой.
   - Благодарствую, батюшка, -  поклонилась  Акулина,  прижимая  перо  к
груди.
   Поздно вечером, когда даже Явдоксия и Снандулия устали примерять свои
новые наряды и легли спать, Акулина заперлась в своей скромной светелке,
освещенной лучиною, и положила перед собой на столике оба пера..."
   Да, история становилась  интересной.  Однако  каким  образом  Акулина
могла проверить, какое из перьев  -  фальшивка,  а  какое  -  подлинное?
Разумеется, Акулина поступила  как  героиня  известной  русской  сказки.
Только она с размаху бросила на пол оба пера. А вот этого как раз  и  не
стоило делать...
   ... Дарья с  Марьей  восторженно  затихают.  Начинаются  приключения.
Вопрос женихов волнует девочек с детства. У них даже в детском саду  уже
есть по жениху.
   "... Перед Акулиной стояли двое мужчин. Один был одет в алый плисовый
кафтан с блестящими на локтях рукавами, подпоясан  бахромчатым  кушаком,
на ногах имел сафьяновые сапоги, а на голове - смушковую шапку,  которую
моментально сдернул с головы,  склонясь  в  эффектном  поясном  поклоне.
Пахло от него курятником. Второй...  Второй  гордо  кутался  в  длинный,
бордовой парчи халат, сверкал многочисленными  перстнями  на  пальцах  и
огромным рубином, украшавшим белоснежную атласную чалму. Глаза его  тоже
блестели как два  агата.  Но  поклонился  он  гораздо  небрежнее,  двумя
пальцами левой руки  придерживая  усыпанный  драгоценными  камнями  эфес
ятагана. Пахло от этого пришельца сандалом, миртом и прочими  восточными
благовониями.
   - Кто вы такие?! - испуганно спросила Акулина.
   - Финист я. Ну, сокол  ясный,  -  приосанился  обладатель  сафьяновых
сапог. - Вызывала?
   - Калиф-аист, - чалма  элегантно  качнулась.  -  Чем  обязан  призыву
луноликой?
   Тут Акулина просто обалдела.
   -  Перья,  -  прошептала,  прозревая,  она.  -  Оба  пера   оказались
настоящими!
   Так... Ну и ситуация. И что же  прикажете  делать  бедной  девушке  с
этими сужеными? Тем более что их двое! Однако долго  раздумывать  ей  не
дали.
   - Ну, что делать будем? - задал конкретный вопрос Финист-Ясный сокол.
- В картишки перекинемся али все-таки предложишь, хозяйка, выпить зелена
вина за нежданную встречу?
   Акулина-Марина растерялась. По своему  характеру  была  она  девушкой
скромной и непьющей, тем более в компании двух незнакомых мужчин..."
   - Да, - с видом знатока комментирует рассказ отца  Марья.  -  Пить  в
компании незнакомых мужчин просто неприлично. Смотри, Дашка,  если  тебя
опять пригласят выпить пепси-колу и сходить  в  "Макдоналдс"  незнакомые
Кирюшка Степанов и Димка Рябчун из третьего подъезда, ты не  соглашайся!
Лучше ходи с Ромкой Фединым, он из приличной семьи...
   - Марья! - восклицает изумленный такими речами  Авдей.  -  Откуда  ты
всего этого нахваталась?!
   - Странный ты, пап, - рассудительно отвечает за Марью ее сестра. - Мы
же всегда должны держать руку на этом... пыльсе.
   - Пульсе?!
   - Ага. Пульсе времени. Ты сам говорил бабушке, что мы  атомные  дети.
Ладно, рассказывай дальше свою сказку.
   - Уже можно? Ну ладно.
   "Акулина вовсе  не  любила  пьянства  и  алкоголизма  и  вообще  вела
здоровый образ жизни. Поэтому она предложила Финисту квасу.  Тот  только
нос сморщил:
   - Что я, черноризец, хмельного в  рот  не  брать?!  Дай-ка  ключи  от
подвалов купеческих, погляжу  я,  какое  вино  там  Козьма  Скоробогатый
прячет.
   Тут и поняла Акулина, что это  вовсе  никакой  не  Финист,  а  просто
грабитель. И хотела она поднять шум, но передумала:  ведь  никто  ей  не
поверит. Поэтому она решила схитрить.
   - Ладно, - сказала Акулина. - Принесу я сейчас и  вина  заморского  и
яств разных.  Для  дорогих  гостей  ничего  не  жалко.  А  ты,  господин
калиф-аист, чего изволишь пить-вкушать?
   - Я держу священный пост, - калиф  благочестиво  свел  ладони.  -  До
полуночи мне нельзя ни пить, ни вкушать, ни наслаждаться кальяном...
   - Так ведь по местному-то времени полночь уж наступила!
   - Да?! - явно обрадовался калиф. - Благословенна будь  эта  земля.  Я
что-то уж слишком проголодался.
   - Так я сбегаю в погреб,  поесть  принесу?!  -  и  Акулина  умчалась.
Задумала она напоить грабителя так, чтобы  он  не  проснулся  до  самого
утра".
   - А утром вызвала бы милицию?
   - Почти. Машка, ты очень догадливая, но сморкаться все-таки  нужно  в
носовой платок, а не вытирать нос об рукав моего халата.
   "Акулина принесла несколько  бутылей  с  вином.  Из  еды  ей  удалось
раздобыть только сало, каравай пшеничного хлеба, миску квашеной  капусты
и чугунок с остывшей вареной картошкой.
   - Ну, за знакомство! - провозгласил Финист - Ясный сокол первый тост,
хлопнул чарочку и изящно закусил своим рыжим усом. Калиф  тоже  не  стал
разводить церемоний, восславил Пророка и мудрость его и  осушил  до  дна
пузатый кубок. Акулина же пила только для виду, да и то клюквенный морс.
   Наконец ее гости запьянели и начали рассказывать о своих  подвигах  и
приключениях.
   - Обо мне, - похвалялся тот, кто назвался Фи-нистом-Ясным соколом,  -
всякая   девица   мечтает!   Я   жених   завидный!   Сокровища    любого
царства-королевства мои будут, стоит только пожелать! Да вот не нашел  я
себе подруги по сердцу, где она, моя горлинка светлоглазая?
   -  А  я,  -  высокомерно  приподнял  чалму  над  миской  с   капустой
калиф-аист, - вообще, может быть, завел  целый  курятник,  ой-ик!  целый
гарем! И всякая женщина мечтает попасть в этот гарем,  стать  на  неделю
звездой, ой-ик! моей любимой женой! Но туда такой  строгий  отбор,  вай!
Сама прекрасная Анжелика-ханум, маркиза Варум три луны подряд  стояла  у
стен моего ку... гарема и, обливаясь слезами, томно пела: "Все  в  твоих
руках, о повелитель бескрайних песчаных карьеров, все в твоих  руках,  и
даже я! Сделай меня хотя  бы  своей  тысячной  любимой  женой  и  подари
чудесную сковородку, которая сама будет говорить, когда пришла  пора  на
ней готовить. Ты мой последний  герой,  о  государь,  чье  семя...  кхм,
семейство бесчисленно, как Млечный Путь!!!" Но я не  принял  ее  в  свои
жены, вай!
   - Почему? - спросил Финист.
   - Вах! Ты знаешь, мой светлокудрый друг, она очень уж тонка в талии и
чересчур узка в бедрах, повадками же своими эта  дама  напоминает  угря,
плывущего по дну Суэцкого канала. И к тому же маркиза так тихо поет! А я
люблю громкие песни.  И  женщин,  роскошных,  как  медный  таз,  доверху
наполненный клубникой со взбитыми сливками, вай-мэ!
   - У каждого свой вкус, - пожала плечами Акулина. Она-то  уж  явно  не
подходила халифу. До размеров медного таза ей было далеко.
   - Хорошо  ты,  калиф,  вспомнил  про  песни.  Ох,  люблю  я  петь!  -
похвастался Финист. - А давай споем!
   - А давай! Акулина-ханум, подпевай нам, будешь хорошо петь, пойдешь в
мой гаремный народный хор, о неприрученная газель!
   - Какую же песню нам спеть? - задала резонный вопрос Акулина.
   - Не беспокойся, луноликая! Были бы певцы, а песня найдется!"
   - Песня! Песня! Ура-а-а! - захлопала в ладоши  всезнайка  Марья.  Она
давно ждала этого момента, спрыгнула с кровати, закутанная  в  простыню,
подхватила маленький игрушечный бубен и встала в "декламационную  позу".
Дарья не отстала от сестры: нацепив летнее мамино  парео,  взяв  в  руки
маракасы и воткнув в косички букет тряпичных фиалок, она встала рядом  с
Машкой и скомандовала:
   - Пап, запевай!
   Ну разве можно в чем-нибудь отказать таким дочерям?!
   И они грянули нестройным хором:
 
   Шумел камыш, деревья гнулись,
   А ночка лунная была.
   И две девчонки улыбнулись,
   Два оседлали помела.
   И полетели, словно птицы,
   Они в неведомую даль.
   А в камышах сидели принцы,
   Толкуя про свою печаль:
   "У всех невесты как невесты,
   Хоть и лягушки, да свои!
   Кто ж нам достался, неизвестно:
   Ни счастья нету, ни любви!
   Мы б лучше холостыми были,
   Сидели б лучше по домам!"
   Шумел камыш, кувшинки плыли,
   Взлетали метлы к небесам!
 
   Воодушевленно допевая последний куплет, Авдей расслышал стук  входной
двери. Вернулись. Тесть или теща. Так что веселье пора прекращать.
   - Девчонки, марш в постели! Кажется, бабушка с дедушкой пришли. И они
открутят мне голову за такое лечение простуды!
   Марья и Дарья были детьми понятливыми. Они мигом  оказались  в  своих
кроватках, закутались в одеяла и шепотом прокричали:
   - Пап, не бойся, мы тебя не выдадим! А ты потом нам дорасскажешь, чем
сказка кончилась?
   - Я вам уже двадцать раз ее рассказывал...
   - А ты каждый раз это... меняешь концовку. Редактируешь, вот!
   - Ладно, уговорили. Будет свободное время - будет вам и сказка... Ну,
я пошел. Бабушкина очередь вас воспитывать...
   - Ты так действительно считаешь, дорогой Авдюша?
   В детскую вошла,  нет,  скорее,  вплыла,  распространяя  вокруг  себя
облако  элитного  парфюма,  величественная,  как  королева  в  изгнании,
Татьяна Алексеевна. И тут же с кроватей понеслись восторженные вопли:
   - Ухтышка-а-а! Здоровско! Ба,  тебе  ресницы  насовсем  наклеили  или
только поносить дали? А мне дашь поносить? Один разик в детский сад!...
   - Ба, а как твоя прическа называется? Я тоже хочу себе такую,  только
чтоб волосы не желтые, а малиновые, как у Натейры Оральи!
   Зять, признаться, тоже слегка оцепенел при виде  преображенной  тещи.
Но быстро нашелся, выдав комплимент:
   - Вы, Татьяна Алексеевна, не в театр ли нынче вечером собрались?  Вид
у вас парадно-выходной.
   Татьяна   Алексеевна   вздохнула,    и    глаза    ее,    обрамленные
сверхъестественными ресницами, заметно погрустнели.
   - Выберешься тут в театр, - сказала она, -  когда  бедные  дети  весь
день некормлены-непоены!  И  вместо  того,  чтобы  соблюдать  постельный
режим, поют при попустительстве собственного отца  какие-то...  песенки!
Марья, лежать! Я что сказала!  У  вас  ведь  могут  воспалиться  гланды!
Придется  всерьез  заняться  вашим  здоровьем   и   воспитанием,   иначе
последствия могут быть ка-та-стро-фи-чес-ки-ми! Ваши папа и мама...
   - Ба, - тихо спросила Дарья. - А где наша мама? Не стыдно ей сидеть с
какой-то  больной  подругой,  когда  тут  болеем  мы!  Почему   она   не
возвращается и даже не звонит!
   После этих слов в  детской,  как  дождевое  облако,  повисла  печаль.
Татьяна Алексеевна почувствовала, как неуместен ее сегодняшний  поход  в
салон красоты, и усилием воли заставила себя не расплакаться.
   - Вика, то есть мама, очень  скоро  приедет.  Буквально  на  днях,  -
исключительно фальшивым тоном сказала она и посмотрела на Авдея,  ища  в
нем поддержку и опору.
   - Да, действительно, мама наша  скоро  будет  с  нами,  -  хрипловато
заверил девчонок писатель-фантаст, стараясь не глядеть  в  их  глаза.  -
Побудьте пока с бабушкой. А я обед разогрею.
   Авдей честно принялся разогревать вчерашнюю грибную лапшу и на скорую
руку  лепить  ленивые  вареники,  но  долго  упражняться  в   кулинарном
мастерстве ему не пришлось. Потому как, не затрудняя  себя  продвижением
через дверь, сквозь стекло кухонного окна беззвучно проник тесть, прижал
палец к губам, призывая зятя к молчанию, а затем прошептал:
   - Бросай все и собирайся.
   - Куда? - шепотом же изумился Авдей.
   - Вопросы потом. У тебя  смокинг  есть?  Или  какой-нибудь  приличный
выходной костюм?
   - Есть, но...
   - Ах,  черт,  черт,  черт,  если  ты  начнешь  переодеваться-бриться,
Татьяна сразу подымет шум, куда это мы собрались! А это нам сейчас вовсе
ни к чему! У нас спецоперация.
   - Серьезно? - от удивления вместо  вареников  Авдей  принялся  лепить
пельмени.
   - Да  брось  ты  свою  стряпню,  мужик  ты  или  кухарка?!  Ты  хотел
приключений, острых  ощущений  и  всего  такого?  Ну,  вот.  Мы  идем  в
ресторан. На очень важную встречу.
   - Но одежда? И теща?!
   - Это я беру на себя. Ради такого дела не грех и колдануть. - С этими
словами тесть молниеносно вырвал у  Авдея  пару  волосков  из  шевелюры,
пробормотал нечто вроде  детской  считалки:  "Головой  кивает  клон,  он
клонихе шлет поклон" - и швырнул волоски на пол. Тут же  на  этом  месте
возник двойник Авдея Белинского - с выпачканными мукой руками, в фартуке
и халате. Двойник стремительно принялся за приготолление обеда.
   - Сойдет, - критически оглядел Баронет морока. - Рассчитан на  три  с
половиной-четыре часа. Этого времени нам с тобой должно хватить.
   - А если они догадаются, что это - не я?
   - Par bleu! Я маг или кто?! Так, времени не  теряем,  сюда,  кажется,
идет моя жена.
   Баронет подхватил Авдея под руку, с нечеловеческой силой поднял его к
потолку и швырнул в окно, причем окно не разбилось,  и  тут  же  вылетел
следом... А  пришедшая  на  кухню  Татьяна  Алексеевна  с  удовольствием
выслушивала лекцию лже-Авдея о способах приготовления вареников.
   - Этот ресторан называется "Палый лист". Неброско, но стильно, как  и
все японское.
   - Баронет, вы притащили меня в японский ресторан?  Это  и  есть  ваша
"спецоперация"?!
   - Совершенно верно. Не ори. Не дергайся. Улыбайся - приветливо, но не
слишком сильно, иначе обслуга почувствует  в  тебе  просто  зарвавшегося
плебея.
   - Да?
   - Да. - Баронет кивком головы  отвечает  на  приветствие  метрдотеля,
уверенно ведет Авдея мимо ширм к небольшому уютному  уголку,  где  стоит
уже сервированный по-европейски столик. Столик на троих.
   - С нами будет кто-то еще, - догадывается Авдей и  понимает,  что  не
зря тесть наколдовал ему смокинг. Хотя Авдей терпеть не может  смокинги,
предпочитает строгие деловые костюмы, но с тестем не  поспоришь.  Тесть,
кстати, тоже вырядился ослепительно, словно собрался на встречу со  всем
королевским домом Англии...  Только  Англия  здесь  ни  при  чем,  тесть
заметно нервничает, поглядывает на часы, велит