способности новых людей, вливавшихся в УСО  на
Бейкер-стрит, было  бы  неразумно. К  тому  же эти  люди преследовали вполне
достойные  цели. Покинув свои уютные кабинеты в Сити и Темпле, они привнесли
дух напряженной  импровизации,  стремление посеять  беспорядок и  финансовый
хаос по всей Европе,  и тем самым все до одного превратились  из  охраняющих
дичь лесников в браконьеров. Наблюдать,  как бурлили идеи по коридорам, было
очень  забавно,  но было очень  трудно  вымолить в министерстве  авиации и в
адмиралтействе лишний самолет или суденышко. УСО  еще  предстояло  утвердить
себя среди исстари консервативных английских служб.
     СИС  тоже  претерпевала   изменения,   аппарат   ее   разрастался,   но
удовлетворить    все   увеличивающийся    голод   военных   министерств    в
разведывательной   информации  пока  не   удавалось.  У   СИС  был,  однако,
сложившийся  опыт   работы  и   соответствовавшая  ему  структура  аппарата.
Расширение  штата мало изменило  ее  характер. Хотя и под давлением, но  СИС
принимала представителей министерства иностранных дел и военных министерств.
Из них  заметный  след оставил лишь Патрик  Рейли (в 1944 году  был  главным
советником  министерства  иностранных дел при  СИС,  в 50-х  годах -  послом
Англии в Москве, а затем  в Париже. - Прим. авт.).  Разведка выдержала  даже
таких пришельцев, как  Грэм Грин (мне однажды пришлось защищать Грэма Грина,
когда он получил нагоняй за то, что его агент, посланный на Азорские острова
после  захвата их  Англией, не смог установить связь, в результате  чего СИС
оказалась  в  глупом  положении  перед  МИ-5.  -  Прим.  авт.)  и  Малькольм
Маггеридж, которые вносили оживление в работу службы. Я наконец почувствовал
твердую почву под ногами и приступил к настоящей работе.
     Как известно, СИС в то время располагалась в Бродвей-билдингс, напротив
станции  метро  "Сент-Джеймс-парк".  Однако   организация  военного  времени
переросла рамки  ее первоначальной резиденции.  Пятую  секцию  и центральный
архив перевели в Сент-Олбанс.  Другие  мелкие  подразделения  разбросали  по
Лондону  и окружающим его графствам. По прибытии в Сент-Олбанс меня поселили
у  богатого человека по фамилии Барнет. Богатство  было  не единственным его
пороком. Барнета ежедневно  возили  от дома  до станции  в  "роллс-ройсе"  с
шофером,  а  в это время его жена  запирала  сахар и пересчитывала  банки  с
вареньем, чтобы  не  таскали  слуги.  К счастью,  я вскоре нашел  подходящий
коттедж на  самой окраине  города, где мне никто не мешал.  Через  несколько
дней  у одного  мужчины на автобусной  остановке  я  купил  фазана.  Мужчина
сказал,  что у  него  "иногда бывают  и куры".  С тех  пор я  стал  питаться
довольно прилично.
     О  СИС  будет  много  сказано  на  последующих  страницах,   и  в  ходе
повествования  у  читателя  сложится общая, хотя  далеко  не  исчерпывающая,
картина  ее деятельности. Сейчас же я хочу  лишь сообщить основные  данные о
структуре  и  работе СИС, чтобы с  самого начала  помочь читателю понять мою
историю. Следует учесть, что всякий общий обзор неизбежно бывает упрощенным.
Если британский гений склонен к импровизации, то эту черту как  нельзя лучше
отражает  СИС.  Это  учреждение  напоминает  старый   дом,  силуэт  которого
заслонили последующие пристройки.
     СИС - единственная английская служба, уполномоченная собирать секретную
информацию  в   иностранных  государствах  нелегальными  средствами.  На  ее
монополию  в  этом  отношении  иногда  посягают  самодеятельные  энтузиасты.
Однако, когда  такие  посягательства  обнаруживаются, в  лучшем  случае  это
кончается саркастической  межведомственной перепиской, а в худшем - приводит
к серьезным столкновениям в Уайтхолле (улица в Лондоне, на которой находятся
правительственные  учреждения.  Здесь  -  английское  правительство. - Прим.
пер.).  Именно  "нелегальными  средствами"  секретная  служба  отличается от
других   учреждений,    занимающихся   сбором    информации,    таких,   как
дипломатическая служба  и пресса,  хотя  некоторые  государства  не признают
этого тонкого,  а иногда  просто иллюзорного различия. Но каким  бы туманным
это различие  ни  было,  на практике  оно  действительно  существует.  СИС -
единственная организация, получающая секретные фонды, за которые подробно не
отчитывается. Эти  фонды используются для того, чтобы добывать в иностранных
государствах  такие сведения, которые  нельзя  получить обычными,  законными
средствами.
     Базой  для  деятельности  СИС служит агентурная  сеть,  которая состоит
почти  всегда  из иностранных подданных. Эти агенты  работают под прямым или
косвенным  контролем  бюро  СИС,  известного  как   резидентура.   Бюро  СИС
располагается  в английском  посольстве  и  тем самым  защищено  от действий
местных властей дипломатической конвенцией. Мотивы у агентов бывают  разные,
как героические, так и самые  низменные. Подавляющему большинству  за работу
платят,  хотя и  не  так уж много. В общем, СИС  предпочитает иметь  платных
агентов, так  как,  получая  деньги,  агент  становится  более  покладистым.
Неоплачиваемый агент СИС  склонен вести  себя независимо  и может  причинить
большие неприятности. Такой человек почти  наверняка  преследует собственные
политические   цели,   и   его   искренность   нередко   служит   источником
неприятностей.  Так,  один сотрудник СИС с отвращением отзывался о  немцах -
супругах  Фермерен,  которые  в  период  войны  перебежали  к  англичанам  в
Стамбуле: "Они такие  шибко сознательные, что не угадаешь, что еще они могут
выкинуть".
     Собранная  агентами информация  попадает  прямо  или окольным  путем  в
местную  резидентуру  СИС, которая  завербовала этих агентов. Там сотрудники
СИС, замаскированные под дипломатов, предварительно оценивают эту информацию
с точки зрения  достоверности и важности. Если информацию сочтут интересной,
ее передадут с соответствующими  комментариями  в Лондон. Обычно  информация
направляется  по  каналам  дипломатической  связи,  то  есть  по  радио  или
дипломатической  почтой, в зависимости от  степени срочности.  В описываемое
мною  время  для руководителя  резидентуры  СИС  еще  широко  использовалось
довоенное  прикрытие  - должность  заведующего отделом паспортного  контроля
посольства,   хотя  это  выглядело  уже   тогда  довольно  прозрачно.  Лицо,
занимающее этот пост, имело законное право расспрашивать людей, обращающихся
за визами, а, как известно, один вопрос всегда может подвести к  следующему.
Однако это прикрытие вскоре стало всем известно. В одной из последующих глав
я остановлюсь на более поздних формах прикрытия.
     Структура  управления  СИС   в  Лондоне   основывалась  на   разделении
обязанностей: одни подразделения добывали информацию, другие анализировали и
оценивали  ее.  Те, кто  добывал  информацию, обязаны  были  представить  ее
сначала  для  объективного  тщательного  изучения,   а  затем  уже  материал
направлялся в то или  иное государственное учреждение. В соответствии с этим
принципом служба подразделялась на  две группы секций: "Джи" ("G") и секции,
рассылающие  информацию.  Секции  "Джи" ведали зарубежными  резидентурами  и
осуществляли надзор за их операциями. Каждая секция отвечала за определенный
географический  район. Одна занималась  Испанией  и  Португалией,  другая  -
Ближним  Востоком,  третья - Дальним Востоком и  т.  д. Секции,  рассылающие
информацию, давали оценку полученным разведывательным сведениям и отправляли
их заинтересованным государственным учреждениям. Затем эти секции пересылали
оценки государственных учреждений  и  свое собственное заключение  о добытых
материалах в секция "Джи". Секции, рассылающие информацию, подразделялись не
по  региональному  признаку,  а  по   содержанию  информации.  Одни  из  них
занимались  политическими   вопросами,  другие  -  военной,  военно-морской,
экономической и разной иной информацией.
     Пятая секция, в которой  я оказался, находилась во многих отношениях на
особом  положении.  По  названию  это   была  секция,  которая  распределяла
материалы и занималась контрразведкой. Однако, если аналогичные секции имели
дело  с  такими обычными  государственными  учреждениями,  как  министерство
иностранных   дел,  адмиралтейство  и  другие,   осведомленность  которых  о
секретных операциях была ограниченной, то главным клиентом пятой секции была
МИ-5, сама являвшаяся секретной организацией.  Казалось бы, это должно  было
содействовать взаимному пониманию и тесному сотрудничеству. На самом же деле
все было наоборот, и лишь к концу войны между этими двумя организациями было
достигнуто некоторое согласие. Такое прискорбное положение отчасти сложилось
из-за обстоятельств  личного  свойства и  усугубилось затруднениями военного
времени, не говоря уже о военной истерии. Но была и другая причина: коренное
различие  во  мнениях  относительно  размежевания  сфер  деятельности  обеих
организаций. МИ-5 утверждала,  что контрразведка неделима и что поэтому МИ-5
имеет право на всю информацию пятой секции. Каугилл, выступая от имени пятой
секции, отвергал такую точку зрения, заявляя, что  МИ-5 имеет  право лишь на
ту  информацию,  которая непосредственно  касается  безопасности  британской
территории. Каугилл подразумевал при этом, что ему одному дано право решать,
имеют ли те или иные сведения отношение к безопасности Англии. Он утверждал,
по-видимому  совершенно  искренне,  что  МИ-5 намерена  создать  собственную
контрразведывательную  организацию для  работы  на зарубежных территориях. А
МИ-5 в  свою  очередь  подозревала Каугилла  в  том,  что он  под  предлогом
секретности источников СИС утаивает  от нее важную информацию. Эти распри не
раз ставили меня  в неловкое  положение, так как  мои симпатии в этом  споре
были обычно на стороне МИ-5. Чтобы избежать излишних осложнений, мне нередко
приходилось передавать информацию МИ-5 в устной форме.
     Такая нездоровая обстановка отчасти обусловила вторую особенность пятой
секции. В первый период войны  запросы военных министерств к СИС были  очень
большими и  всегда срочными.  Влиятельные люди в  СИС считали наступательную
разведку единственно серьезной формой разведки в военное время. В результате
резидентуры СИС за границей все  больше и больше сосредоточивали внимание на
добывании информации, необходимой лишь вооруженным силам, как-то: сведения о
передвижениях   воинских   частей,   о  сосредоточении  военно-морских  сил,
военно-воздушном потенциале,  вооружении  и т.  д. Контрразведка  испытывала
недостаток средств, и МИ-5 обоснованно жаловалась не только на то, что пятая
секция утаивает некоторые сведения, но и на то, что СИС вообще добывает мало
необходимой для контрразведки информации. Последнее обвинение Каугилл не мог
игнорировать, поскольку сам придерживался того  же мнения, но не в его силах
было  отвлечь  часть  средств СИС  на цели контрразведки.  Каугилл предпочел
обойти  существующий  порядок и  направил  своих  специалистов в заграничные
резидентуры.  Формально эти сотрудники находились под общим  руководством  и
контролем  секций  "Джи",  но  из-за   большой  загруженности   этих  секций
повседневные инструкции  они  получали  непосредственно  из пятой секции. За
Испанию  и  Португалию отвечал  некий Фенвик,  занимавшийся раньше  нефтяным
бизнесом.  Поворчав,  он   согласился   направить  наших   специалистов   по
контрразведке  в Мадрид,  Лиссабон, Гибралтар  и Танжер,  а  через несколько
недель практически забыл о них.  Все шло гладко, я время от времени  наносил
Фенвику визит вежливости, а  иногда (говоря его словами) вместе с ним "жевал
котлету". Вскоре  пятая секция, в обязанности  которой  входило распределять
информацию, фактически  присвоила  себе некоторые функции секции  "Джи". Она
стала гибридом,  на который  другие  подразделения СИС смотрели косо. Однако
такая ситуация вполне устраивала  Каугилла, так  как давала  ему возможность
лишний  раз  утверждать,  что  контрразведка  -  искусство,  доступное  лишь
посвященным и требующее большой мудрости, каковой нет у обычных  сотрудников
разведки.  Таким  образом,  Каугилл оградил  себя от  критики внутри СИС.  К
сожалению,  он не  мог рассчитывать на  такое же  уважительное отношение  со
стороны МИ-5. Хотя я и сказал, что СИС - единственное английское учреждение,
уполномоченное  собирать информацию нелегальными средствами,  из этого вовсе
не  следует,  что  она одна  занимается  сбором  секретных  разведывательных
данных.  Путем  перехвата  радиограмм  можно  получить  огромное  количество
секретных   разведывательных  сведений,  не  нарушая  ни  национального,  ни
международного  права.   Однако   любую  радиограмму   прежде  всего   нужно
расшифровать.  В  Англии  в  военное  время   эту  работу  осуществляла  так
называемая государственная школа кодирования и шифровального дела в Блетчли.
Значительную  часть  работы  она выполняла исключительно  успешно.  Оставляю
просвещенному  мнению  решать,  насколько  больших  успехов  можно  было  бы
добиться,  если бы  склоки в  этой школе удалось свести  до  минимума (то же
самое можно сказать о большинстве государственных учреждений Великобритании,
не говоря уже об университетах в мирное время).
     Итак, какое же место в разведывательном мире занимала пятая секция? Как
часть СИС, эта секция отвечала за  сбор  контрразведывательной информации  в
иностранных  государствах  нелегальными   средствами.  Больше   всего  в  ее
разведывательных  данных  была  заинтересована  МИ-5,  которая  отвечала  за
безопасность   британской   территории   и   потому   остро   нуждалась    в
заблаговременно добытых сведениях  о  готовящихся в других странах  попытках
проникнуть  в  государственные тайны Англии.  К некоторым видам деятельности
пятой  секции  проявляли интерес также  и  другие  учреждения.  Министерство
иностранных  дел,  например, хотело знать, какие  возможности  предоставляют
нейтральные государства немецким разведывательным службам.
     В   начале   своей   деятельности   пятая   секция   использовала   как
дополнительное  средство  радиоразведку,  которая   перехватывала   шифровки
противника, а  школа кодирования и шифровального дела их прочитывала. В ходе
войны  роли  переменились:  разведывательная деятельность  пятой  секции  за
границей фактически лишь заполняла  пробелы  в  чрезвычайно широкой картине,
которая вырисовывалась на основе данных радиоразведки.
     Теперь пора  перейти к характеристике  лиц, многие из  которых занимают
значительное  место в последующем  повествовании. Начальником  пятой секции,
как я  уже сказал, был Феликс Каугилл. Он пришел в СИС  из индийской полиции
незадолго   до   начала  войны   и   сумел  быстро   сделать  карьеру.   Его
интеллектуальные   способности   были   скромными.  Ему  явно   не   хватало
воображения,  он  был  невнимателен к деталям  и совершенно  не  знал мир, в
котором  СИС вела борьбу. Его  наиболее ярким положительным качеством помимо
личного обаяния  была дьявольская трудоспособность. Каждый  вечер он  уходил
домой  с набитым портфелем и просиживал за бумагами  допоздна. В пятницу он,
как  правило, работал всю ночь напролет, а  утром, усталый, но,  как всегда,
подтянутый,  председательствовал  на  совещании  начальников  подсекций.  На
совещаниях Каугилл обычно курил трубку за трубкой, выколачивая ее в каменную
пепельницу. Своих работников он отстаивал иногда даже  с излишним рвением, в
результате  многие из них  оставались на  месте, хотя их бездеятельность или
некомпетентность   была  очевидной.   За  пределами  своей  секции   Каугилл
становился подозрительным и колючим и готов был всегда усмотреть в действиях
других попытки ограничить его поле деятельности или подорвать его авторитет.
Ко  времени  моего  появления  в  пятой секции  Каугилл уже успел  испортить
отношения не только с  МИ-5, но  и со  службой радиоперехвата,  шифровальной
школой и с рядом  других отделов  СИС. Дом в Сент-Олбансе, где  разместилась
пятая секция, вскоре оказался на осадном положении, и Каугилл упивался своей
изоляцией. Он принадлежал к тем непорочным душам, кто всех своих  оппонентов
поносит как политиканов.
     Каугилл осложнил взаимоотношения со многими выдающимися  личностями. По
вопросу о  расшифровке  перехваченных  радиограмм  немецкой разведки  секции
приходилось  иметь дело главным  образом  с  сотрудниками шифровальной школы
Пейджем и Палмером - известными фигурами в Оксфорде. В службе радиоперехвата
работала еще более солидная группа  воспитанников  Оксфорда - Тревор-Роунер,
Гилберт Райл, Стюарт Хэмпшир и Чарльз Стюарт.  Еще один воспитанник Оксфорда
- Герберт Харт был противником Каугилла в МИ-5; впрочем, там был представлен
и  Кембридж  в лице Виктора Ротшильда, эксперта МИ-5 по  борьбе с саботажем.
Все эти  люди превосходили Каугилла по уму,  а некоторые могли потягаться  с
ним и  в  воинственности. Тревор-Роупер, например, тоже не отличался кротким
нравом. Дело дошло до  того, что  однажды  Каугилл  угрожал  Тревору-Роуперу
военным судом. Надо  отдать  должное  упорству Каугилла. Он боролся  с  этой
группой  почти пять лет,  не  сознавая  безнадежности  своей борьбы. Каугилл
бушевал, поносил  того или иного коллегу, а потом тихо  бормотал  с оттенком
триумфа в голосе: "А теперь продолжим борьбу против немцев!"
     Основной вопрос, из-за которого разыгрывались эти баталии, был связан с
контролем  над материалами,  получаемыми при  перехвате радиограмм  немецкой
разведки.  Когда впервые возник этот вопрос, начальник  СИС поручил контроль
руководителю  пятой секции. Это было  обоснованное решение, и, насколько мне
известно, против него  никто серьезно не  возражал. Возражения вызвали  лишь
методы Каугилла. Он же сразу понял, что ему сдали козырную карту, и с самого
начала  ревниво  охранял  ее,  иногда даже  придерживая  ценную  информацию.
Недруги обвиняли его  во  введении жестких ограничений,  а он считал  их, по
крайней мере потенциально, виновными  в  полном пренебрежении к безопасности
источников информации. После одной стычки с Каугиллом Дик Уайт, бывший тогда
помощником начальника  разведывательного  отдела  МИ-5, утверждал,  что  ему
снился кошмарный  сон, будто разведывательные материалы пустили в распродажу
через газетные киоски.
     Отношения  Каугилла   с   остальными  подразделениями   СИС   создавали
затруднения другого порядка.  Здесь он столкнулся не то чтобы  с проявлением
чрезмерного  интереса  к  его  делам,  а,  наоборот,  с  опасностью  полного
пренебрежения к его  секции. Дело в  том,  что во время войны наступательная
разведка поглощала почти  всю  энергию СИС. Контрразведка с  ее  акцентом на
оборону была низведена до положения Золушки. Это объяснялось главным образом
влиянием  Клода Дэнси,  который  был тогда  помощником  начальника СИС. Этот
пожилой джентльмен с  весьма ограниченными взглядами  считал контрразведку в
военное время напрасной  тратой сил и не  упускал удобного случая заявить об
этом.  Он  любил  безо  всякой  на  то  причины  делать  колкие  пометки  на
документах, что страшно возмущало его сотрудников.
     Интересы контрразведки  пришлось защищать на  высоком  уровне, а именно
заместителю  начальника  СИС  Валентайну  Вивьену. В  прошлом  он  работал в
полиции в Индии, а  перед войной возглавлял пятую секцию. Однако для Вивьена
давно миновала пора расцвета, если вообще таковая была. У него  была тонкая,
стройная  фигура, тщательно  уложенные завитые  волосы  и влажные глаза.  Он
только ежился  от  колких замечаний Дэнси и  печально покачивал  головой при
поражениях, которые случались довольно часто. Незадолго до моего поступления
в пятую  секцию Каугилл  вообще  перестал  признавать  Вивьена и  не скрывал
своего презрительного  отношения к нему. Отнюдь не благодаря Вивьену Каугилл
выиграл наконец битву  за увеличение  ассигнований на  пятую секцию. Вивьену
оставалось только