леко, потихоньку покинули английский караван и отпра-
вились нам вдогонку. Через день все мы вновь встретились.
   - Ловко сделано, черт возьми! - восхитился штурман. - Почти как тогда
на Эльбе, возле гамбургского шлюза.
   - Об этом мы еще поговорим, - заметил Карфангер.
   Когда они осушили по бокалу вина за встречу, Карфангер принялся выго-
варивать Михелю Шредеру за его необдуманное нападение на  корабль  Спре-
кельсена:
   - Вы оказали этим медвежью услугу не только вашему  брату,  секретарю
адмиралтейства, но и самому себе.  Если  вы  намереваетесь  когда-нибудь
вернуться в Гамбург, то после нападения на гамбургский корабль  вам  это
весьма непросто будет осуществить.
   - Но разве в Гамбурге известно, что это был именно я? - спросил  Шре-
дер. - Выходит, Михель Зиверс не сдержал слова?
   И Михель Шредер рассказал о том, как выполнил желание молодого Зивер-
са и взял его с собой в Гамбург, однако высадил его на берег  в  Альтоне
еще до нападения на англичан и "Морскую деву". Зиверс обещал молчать.
   - И еще скажу вам, - обратился он в заключение к  Карфангеру,  -  что
Зиверс по-прежнему ненавидит вас лютой ненавистью, остерегайтесь его.
   - Я не чувствую за собой никакой вины по отношению к Михелю  Зиверсу,
- ответил Карфангер, - а уж постоять за себя сумею  всегда.  Впрочем,  и
вам незачем долго горевать о последствиях вашего налета: вряд ли кто-ни-
будь в Гамбурге сожалеет, что старый скряга Спрекельсен наложил на  себя
руки, а обвинить в этом Михеля Шредера и подавно никому в голову не при-
дет.
   - Но это значит, что я в любой момент могу  вернуться  в  Гамбург?  -
спросил Шредер с надеждой в голосе.
   Карфангер не успел ответить. В дверях появился юнга и спросил,  можно
ли коку уже накрывать на стол.
   - Конечно, парень! Скажи ему, пусть накрывает поскорее, а  мы  погля-
дим, чем он нас собрался угощать.
   Михель Шредер спросил, кого думают назначить капитанами новых конвой-
ных" фрегатов.
   - Возможно Мартина Хольсте и Маттиаса Дреера, - ответил Карфангер.  -
Оба они - опытные мореходы, которым не составит труда справиться с таки-
ми фрегатами. Единственное, чему необходимо воспрепятствовать, - они  не
должны стать капитанами милостью Утенхольта.
   За обедом разговор зашел о всевозможных приключениях, которых  немало
выпало на долю присутствующих особенно в последнее время. Наибольший ин-
терес вызвали рассказы Жана де Рюйтера и Михеля Шредера о перипетиях Че-
тырехдневной битвы.
   Дошла очередь и до Яна Янсена. Он уже было собрался рассказать  исто-
рию о ките, проглотившем упавший за борт бочонок рома, как  вдруг  дверь
каюты рывком распахнулась, на пороге появился боцман  Клаус  Петерсен  и
прокричал:
   - С юго-востока идут три больших военных корабля! Похоже, это  англи-
чане!
   Известие это произвело па  присутствующих  впечатление  разорвавшейся
бомбы. Все ринулись из каюты наверх. Да, это были англичане - три  трех-
палубных семидесятидвухпушечных линейных корабля под флагами  с  крестом
Святого Георгия. Посовещавшись, голландские капитаны решили идти  с  по-
путным ветром в южном направлении, Карфангер  же  вызвался  прикрыть  их
своими кораблями, преградив англичанам путь. Он рассчитывал на  то,  что
тяжелые линейные корабли, во-первых,  не  станут  атаковать  нейтральных
гамбуржцев и, во-вторых, что им придется маневрировать, а за  это  время
голландцы успеют уйти достаточно далеко.
   Но все вышло по-иному. Не успели голландские  капитаны  подняться  на
палубы своих кораблей, уже приведенных в боевую готовность  и  спешивших
им навстречу, как англичане вдруг зарифили паруса и, не открывая орудий-
ных портов, привели корабли к ветру, дав понять, что у них нет  враждеб-
ных намерении по отношению к голландцам, чьи красно-бело-синие флаги они
не могли не заметить. Карфангер тоже распорядился положить свои  корабли
в дрейф, а сам отправился на шлюпке к флагману англичан.
   На борту английского корабля его встретили со сдержанно-холодной веж-
ливостью и проводили в каюту командующего  эскадрой.  В  контр-адмирале,
поднявшемся ему навстречу, Карфангер узнал бывшего капитана  Спрэгга,  с
которым они когда-то встретились на рейде алжирской гавани. Спрэгг,  оп-
ределенно, тоже вспомнил гамбургского капитана.
   - Рад видеть вас, капитан. Что привело вас на мой корабль?
   - Не будет ли господин адмирал столь любезен ответить мне на один во-
прос: верно ли, что между Англией и Нидерландами заключено перемирие?
   - Совершенно верно, сэр, - отвечал Спрэгг, - 31 июля 1667 года в Бре-
де заключен мир между двумя державами, и я имел честь доставить известие
об этом в Нью-Йорк.
   - Нью-Йорк? Прошу прощения, сэр, но это название мне ни о чем не  го-
ворит.
   Едва заметная усмешка тронула губы адмирала Спрэгга.
   - Извините, я забыл упомянуть, что генеральные штаты уступили нам ваш
бывший Новый Амстердам.
   Голландский торговый капитал, который оказался только в  выигрыше  от
англо-голландской войны, в обмен на Новый Амстердам получил по  договору
выгодно расположенное торговое поселение  Суринам  в  Южной  Америке,  а
впридачу еще и Пало Ран - последнюю из английских баз в  Индонезии.  Так
две самых влиятельных колониальных державы того времени  поделили  между
собой сферы влияния.
   Капитан Берент Карфангер как представитель города-государства Гамбур-
га мог всего лишь принять к сведению итоги  договоренностей  сторон,  он
хорошо понимал, что его мнение по данному вопросу англичанину безразлич-
но. Поэтому он поспешил откланяться,  однако  не  стал  отказываться  от
предложенного адмиралом бокала вина.
   - За ваше здоровье, капитан, и за ваш прекрасный город Гамбург! - во-
скликнул англичанин, поднимая свой бокал.
   - Ваш здоровье, адмирал, и за мир на всех морях! - Карфангер чокнулся
со Спрэггом, и они выпили.
   Возвратившись на "Дельфин", Карфангер приказал идти к кораблям Михеля
Шредера и Жана де Рюйтера, ему  не  терпелось  сообщить  друзьям  добрую
весть. Линейные корабли англичан ушли на запад;  тем  временем  в  каюте
Карфангера продолжался прерванный обед, причем  настроение  сидевших  за
столом было намного лучше прежнего: они праздновали заключение мира.
 
 
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
 
   - Да убережет Господь корабль сей от непогоды и шторма, от бедствий и
опасности, да защитит его от всех напастей этого мира, в том числе и  от
причиняемых людьми!
   Торжественно и празднично звучал голос Дидериха  Моллера,  ратмана  и
президента конвойной коллегии адмиралтейства, морозным и солнечным  фев-
ральским утром 1668 года напутствовавшего первый из конвойных  фрегатов,
только что спущенный на воду. Отсутствие мачт - их обычно  устанавливали
позднее - не мешало любоваться совершенными пропорциями его корпуса. Це-
ремония спуска на воду вскоре завершилась, господа из  совета  города  и
адмиралтейства направились в подвальчик ратуши отпраздновать это событие
приличествующим случаю возлиянием, а толпы  бедноты,  привлеченные  ред-
костным зрелищем, - назад в свои промерзшие подвалы; на  берегу  остался
один Берент Карфангер, не сводивший глаз с великолепного корабля.
   По предложению Карфангера фрегат получил название "Леопольд Первый" -
в честь императора Леопольда и с мыслью о единстве империи.  Его  корпус
сидел в воде неглубоко: в трюме не было еще ни балласта,  тга  груза,  и
пятьдесят четыре орудийных порта под выкрашенными красной краской  крыш-
ками еще зияли пустотой. На носу красовался красный лев с  золотой  гри-
вой, сжимавший в лапах герб города Гамбурга. Обшивка на шканцах,  юте  и
квартердеке была выкрашена в оливково-зеленый  цвет,  а  весь  остальной
корпус судна до самой ватерлинии покрывала смесь древесноугольной  смолы
и еловой живицы цвета спелого каштана, сквозь которую пробивался  замыс-
ловатый узор дубовой древесины. Корпус ниже ватерлинии светился защитной
краской, по цвету напоминавшей пергамент старинных рукописей,  приготов-
ленной из смолы и серы.
   Кормовая надстройка была отделана замечательной резьбой по  дереву  в
стиле барокко: музицирующие путти, словно сошедшие с картин Рубенса, фи-
гуры воинов и диковинных морских животных. Между двумя кормовыми фонаря-
ми располагались два других златогривых льва, под ними на  светлоголубом
фоне - фигура императора Леопольда в человеческий рост, в полном облаче-
нии и со всеми символами власти: в короне, со скипетром и державой.
   Словно издалека он услыхал голос жены:
   - Ну идем же наконец, Берент! Или ты хочешь, чтобы твои жена  и  дочь
превратились в ледышки? Все уже давно разошлись.
   - Ну и пусть себе пьют свое пиво на здоровье, - отозвался Карфангер.
   - Берент! - повторила Анна уже настойчивей. - Ребенок мерзнет.
   Карфангер оглянулся. Его дочурка Вейна стояла в глубоком снегу, кута-
ясь в меховую шубку; по щекам ее катились слезы.
   - Что ты, моя девочка? Тебе так холодно?
   - У меня ноги замерзли, папа, - всхлипнула Вейна.
   - А ты возьми и побегай, вот они и согреются. Не стой, словно статуя,
- побегай.
   - Не будь таким суровым, Берент, - сказала Анна, - она ведь еще  сов-
сем маленькая: в этом году только восемь лет исполнится.
   Возле стапелей, с которых только что сошел "Леопольд  Первый",  стоял
мастер-резчик Кристиан Прехт и разговаривал с корабелами. Это он  создал
все деревянные украшения и фигуры нового фрегата.  Карфангер  подошел  к
нему и спросил, отчего голова, корона, руки, скипетр и  держава  получи-
лись неестественно большими по сравнению с фигурой императора.
   - Я поступил так не без умысла, - ответил Кристиан Прехт, - если  хо-
тите, мы можем подняться в мою мастерскую, и я вам все объясню.
   В мастерской кипела работа: несколько подмастерьев, вооруженных доло-
тами, стамесками, рашпилями и ножами самой причудливой формы,  трудились
над резными украшениями для другого конвойного фрегата, который  предпо-
лагалось назвать "Герб Гамбурга". Мастер показал на фигуру ангела,  сто-
явшую на небольшом выступе высоко над фронтонной дверью, и  подвел  Кар-
фангера на несколько шагов ближе к ней.
   - Скажите, кажутся ли вам члены фигуры пропорциональными?
   - Безусловно, - ответил Карфангер, посмотрев вверх.
   Тогда мастер отвел его к противоположной стене и задал тот же вопрос.
Карфангер вынужден был не без удивления признать, что ноги фигуры предс-
тавляются ему чересчур длинными, и поднятая вверх рука с  мечом  кажется
длиннее другой, вытянутой в сторону. Снова подойдя к двери  и  посмотрев
на ангела, он сказал:
   - Если смотреть отсюда, то все становится на свои места. Значит,  все
дело в том, под каким углом смотрят на фигуру. Более острый угол  укора-
чивает горизонтали; я полагаю, эта фигура предназначена для расположения
именно на такой высоте?
   - Совершенно верно, - отозвался резчик, - она будет стоять над кафед-
рой проповедника, так что придется задирать голову,  чтобы  ее  рассмот-
реть. Иначе с фигурой императора Леопольда: она будет находиться пример-
но на высоте глаз, и смотреть на нее будут, как правило,  издалека.  Что
же, по-вашему, можно было бы разглядеть, если бы ее пропорции были  пра-
вильными? Предположим, вы смотрите на нее с расстояния в два-три, а то и
все четыре кабельтовых?
   - Подробностей, пожалуй, не разглядишь, - согласился Карфангер.  -  И
вы, стало быть, намеренно увеличили те детали, которые кажутся вам  наи-
более важными?
   - Да, именно так. Пусть каждый, кто повстречает в море  этот  фрегат,
сразу увидит сверкающую императорскую корону, золотой скипетр и державу.
В этом и заключался мой замысел, господин Карфангер. Удовлетворены ли вы
объяснением?
   - Благодарю вас, мастер, вы все продумали наилучшим образом, - сказал
Карфангер, пожимая Кристиану Прехту руку.
   Вейна подбежала к отцу, крича на ходу:
   - Отец, посмотрите, что мне подарил старший подмастерье господин Бер-
тольд!
   Это была деревянная скульптура чуть ли не в полсажени высотой. По ли-
цу Карфангера было видно, что он колеблется, не зная, позволить  ли  ре-
бенку принять такой ценный подарок.  Заметив  это,  старший  подмастерье
сказал:
   - Не лишайте ребенка радости, господин капитан. Это - всего лишь  мо-
дель, предназначавшаяся для "Герба Гамбурга".  Настоящие  украшения  для
носа судна мы делаем из дуба. - И мастер стал  засовывать  скульптуру  в
мешок из грубого полотна, в которых обычно готовые произведения разноси-
лись заказчикам.
   Анна Карфангер вдруг смертельно побледнела и пошатнулась. В ее памяти
всплыла страшная картина: тельце ее малыша Иоханна,  умершего  во  время
чумы, опускают в такой же полотняный мешок...
   - Что с тобой, Анна? - встревоженно  спросил  Карфангер,  подхватывая
жену. - Тебе нездоровится? Прости, я, кажется, был слишком груб там,  на
берегу.
   Анна медленно покачала головой.
   - Нет-нет, что ты, это я была неправа. - И шепнула ему на  ухо:  -  У
Вейны скоро опять будет братик, Берент, уже этим летом...
   Карфангер отправил Анну с Вейной домой в портшезе, а сам опять  спус-
тился к Эльбе, к месту осмолки кораблей, где уже  стоял  "Леопольд  Пер-
вый". Карфангер пришел вовремя: только что привезли нижние мачты  и  как
раз собирались их ставить. Уже были подготовлены  рычаги  и  кранцы  для
первой - фок-мачты высотой в добрых шестьдесят футов.  Мастерам  понадо-
бился целый час на то, чтобы поднять ее и привести в вертикальное  поло-
жение. И тогда Карфангер достал из своего кошелька золотой гульден и об-
ратился к мастеру-такелажнику:
   - Сделаем все так, как предписывает обычай!
   Согласно давнему поверью, золотая монета, положенная в гнездо фокмач-
ты перед ее установкой, должна была отводить от корабля все напасти. Ко-
нечно, Карфангер не верил в чудодейственную силу этого  обряда,  тем  не
менее спустился в трюм корабля и собственноручно опустил монету в гнездо
мачты, которая тотчас же была установлена.
   Вновь поднявшись на палубу, Карфангер спросил корабелов, не забыли ли
они употребить при строительстве фрегата и краденое дерево, чтобы  судно
хорошо ходило под парусами - этого требовал еще один давний обычай.
   Мастера стали переглядываться между собой и пожимать  плечами.  Тогда
Карфангер вновь полез в кошелек и выложил еще несколько талеров.
   - После трудового дня неплохо будет как следует  промочить  горло,  -
сказал он, как бы между прочим.
   Один из пожилых подмастерьев выступил вперед.
   - За кражу полагается виселица, господин капитан, поэтому  про  такие
дела стараются много не рассказывать. Но что поделаешь, если  так  велит
обычай. Пойдемте, покажу вам кое-что.
   Он подвел Карфангера к трапу квартердека и  указал  на  верхние  сту-
пеньки:
   - Знакомо ли вам это дерево, господин капитан?
   Карфангер сделал вид, что тщательно осматривает ступеньки, затем вып-
рямился и решительно заявил:
   - Доска для этих ступенек взята из настила главной палубы моего флей-
та "Дельфин".
   - Верно, - сказал подмастерье, - это одна из досок, которые вы  прош-
лой осенью велели заменить.
   - Видите, - Карфангер улыбнулся, - как хорошо я знаю свои корабли.  -
С этими словами он простился и отправился домой.
 
 
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
 
   Весна уже шла навстречу лету, когда к месту осмолки  отбуксировали  и
второй фрегат. Корабли походили друг на друг как  братья-близнецы,  если
не считать различных кормовых украшений:  вместо  фигуры  императора  на
корме второго фрегата красовался большой герб - белая крепость на  крас-
ном щите, над ней - шлем, украшенный павлиньими перьями, который держали
в лапах два красных льва с золотыми гривами. Во всем остальном "Леопольд
Первый" ничем не отличался от "Герба Гамбурга".
   Окончательная отделка и оснастка фрегатов шла полным ходом, а господа
в совете города и адмиралтействе все никак не могли  договориться,  кого
назначить капитанами. В кандидатурах недостатка не было, и многие из них
устраивали всех. Все дело тут было в том, что должность капитана конвой-
ного фрегата фактически продавалась, как и большинство других должностей
в городе, и ее мог купить только тот, кто предлагал больше всех, но  ни-
как не менее пяти тысяч талеров. Карфангер энергично протестовал  против
этой спекуляции должностями. Выступая однажды в совете города,  он  зая-
вил:
   - Должность капитана конвойного  фрегата  и  связанный  с  нею  адми-
ральский чин нельзя равнять с другими должностями и чинами, которые мож-
но купить, как плащ или камзол. Если капитан конвойного фрегата  лишится
адмиральского титула, он не перестанет быть капитаном военного  корабля,
не потеряет способности держать в повиновении боеспособную команду, вес-
ти морское сражение, в любой шторм управлять судном, а если  понадобится
- и выказать сметку в торговых делах. Всего этого  невозможно  добиться,
лишь уплатив пять, шесть, а то и все семь тысяч талеров: такая должность
требует подлинных способностей и умения, неважно, подкреплены  они  уве-
систым кошельком или нет. Недаром говорится: женитьба на звонкой  монете
счастья не принесет.
   Кое-кому из состоятельных граждан вольного города такие речи пришлись
не по вкусу. Первым возразил Дидерих Моллер:
   - Мне кажется, господин Карфангер, что вы не понимаете смысла необхо-
димости уплаты этой суммы, иначе бы вы не выдвигали подобных аргументов.
   Карфангер конечно же, отлично понимал, что все это делается для того,
чтобы не допустить к власти людей низкого происхождения. В данном случае
это не входило и в его собственные интересы, однако еще менее ему  хоте-
лось, чтобы Маттиас Дреер и Мартин Хольсте,  никогда  не  имевшие  таких
сумм, стали капитанами конвойных фрегатов лишь благодаря денежной помощи
Утенхольта; это означало бы полную их зависимость от коварного старика.
   Вернувшись после заседания домой в довольно мрачном расположении  ду-
ха, Карфангер нашел в гостиной Маттиаса Дреера,  который  дожидался  его
уже целый час. Гость всячески избегал ответа на вопрос о цели своего ви-
зита, чувствовалось, что ему мешает присутствие Анны.  Вместо  этого  он
принялся пространно рассуждать о самых разных вещах: о  новых  конвойных
фрегатах, их вооружении и ходовых качествах, расхваливать  разработанные
Карфангером по образцу боевых уставов де Рюйтера и представленные совету
предписания для команды на случай военных действий. Упомянул он и о том,
чего еще никому до Карфангера не удавалось добиться:  отныне  каждый  из
команды конвойных фрегатов, заболевший или раненый во время  плавания  -
будь то офицер или простой матрос, - мог рассчитывать на уход и  лечение
за счет городской казны, при этом за ним сохранялось жалованье.  Наконец
Анна вышла в кухню справиться, как там идут дела, и Маттиас Дреер тут же
напрямик спросил Карфангера, не одолжит ли он ему две-три  тысячи  тале-
ров, которых недостает, чтобы уплатить назначенную советом за  должность
капитана конвойного фрегата сумму.
   - Неужели ты поссорился со своим тестем Утенхольтом?! - спросил  Кар-
фангер.
   - Нет, до этого пока не дошло, но я слишком хорошо  знаю  эту  старую
лису и совсем не хочу угодить к нему в_ кабалу. Я не  прочь  командовать
одним из конвойных фрегатов, но только при условии, что буду состоять на
службе у городских властей и только перед ними держать ответ.
   С одной стороны, Карфапгер не мог не порадоваться такому  доверию  со
стороны Маттиаса Дреера, но с другой, его просьба привела его попросту в
замешательство. Он вновь оказывался в щекотливом положении: вслух крити-
ковать систему продажи должностей и в то же время тайком одалживать  од-
ному из претендентов недостающую сумму... Маттиас Дреер  истолковал  его
смущение по-своему и поспешил спросить, к кому бы еще он мог  обратиться
за помощью, взяв при этом на себя обязательство  вернуть  долг  точно  в
срок.
   Поколебавшись, Карфангер все же согласился одолжить  Маттиасу  Дрееру
необходимую сумму под незначительные проценты, однако  с  условием,  что
Дреер получит деньги лишь в том случае, если не удастся уговорить  совет
изме