е, турецкая Османская империя вот уже более ста лет  хо-
зяйничала на всех морских торговых путях от Европы до Индии. Это она пе-
рекрыла все старинные караванные пути, по которым с незапамятных  времен
китайские шелка доставлялись в Средиземноморье, в Италию, Францию и Гер-
манию. Именно засилье турок и вынудило  таких  отважных  мореплавателей,
как Христофор Колумб, Фернан Магеллан и Васко да  Гама,  отправиться  на
поиски морского пути в Индию. В конечном итоге такая политика привела  к
развалу хозяйства самой Турции: благодаря открытию новых торговых  путей
купцы перестали пользоваться услугами посредников и перекупщиков. Однако
гамбургский шкипер Берент Карфангер не мог, разумеется, знать всего это-
го досконально.
   Юсуф ибн Морад тем временем  пытался  опровергнуть  обвинение  в  пи-
ратстве.
   - Позвольте, я ни словом не обмолвился о морском разбое. Или  вы  по-
разному оцениваете одни и те  же  деяния,  совершаемые  мусульманином  и
христианином? Пирата Фрэнсиса Дрейка британская королева возвела в рыца-
ри и дала ему адмиральский чин - и немудрено, ведь изрядная  часть  наг-
рабленного Дрейком попадала в ее казну. Десять лет тому назад  всемилос-
тивейший султан пожаловал алжирскому рейсу Али Песелину титул паши.  Так
неужели пристало называть разбоем деяния, которым воздаются такие почес-
ти?
   - Оставьте ваши софизмы, - невозмутимо парировал Карфангер. - Вы  хо-
тите, чтобы я не видел разницы между вашими разбойными нападениями и ка-
перскими рейдами того же Фрэнсиса  Дрейка?  Хорошо,  вот  вы,  например,
действуете от имени алжирского бея...
   - А также во имя Аллаха и пророка его Магомета, - вставил пленник.
   - ... Фрэнсис Дрейк плавал под флагом  своей  королевы,  -  продолжал
Карфангер, пропустив мимо ушей реплику рейса. - Во время своих каперских
рейдов он нападал исключительно на испанцев, которые угрожали его родине
завоеванием и сдерживали развитие торговли и предпринимательства.  В  те
времена Испания занималась только грабежом и разбоем - совсем как в наши
дни Алжир, Тунис и Триполитания, эти гнездилища паразитов, которые  надо
выжечь каленым железом, словно чумной бубон. И клянусь вам: будь я адми-
ралом крепкой маневренной эскадры, я не знал бы покоя ни днем, ни  ночью
до тех пор, пока не отправил бы на дно последний из  ваших  разбойничьих
кораблей! - Сгоряча Карфангер наговорил больше, чем намеревался, поэтому
сделал небольшую паузу и продолжал уже более спокойным тоном:
   - Али Песелин из Алжира, говорите? Бросьте, вам же отлично  известно,
что он родом из Флиссингена, где в свое время появился на свет  в  семье
добропорядочных христиан. Он такой же вероотступник, как и ваш отец.
   - И такой же, как Симон Танцер, бывший фламандец, - в тон ему продол-
жал рейс, - такой же, как Уорд, Бишоп и Варни и все остальные, кто начал
задыхаться в такой добропорядочной и христолюбивой Англии.
   - Да замолчишь ты наконец, шелудивый пес! - вскричал тут штурман, уже
давно крепившийся изо всех сил. - Конечно, все они гнусные христопродав-
цы, для которых жалко  и  куска  хорошей  веревки.  Мало  им  грабежа  Е
убийств, так они еще и отреклись от веры Христовой. Протянуть  бы  тебя,
собаку, разок-другой под килем, чтобы дух вон вышел,  -  сразу  забудешь
свои богопротивные речи!
   - Спокойно, штурман, спокойно! - Карфангер отвел в сторону кулак  Ян-
сена, которым тот размахивал перед самым носом рейса.
   - То есть как, капитан?! Неужто вы собираетесь  продолжать  диспут  с
этим иудой? Чтобы он опять над вами насмехался?
   Карфангер повысил голос и велел  штурману  оставить  их:  "Отправляй-
тесь-ка вы лучше в город, Янсен, и разузнайте, нет ли вестей о де Рюйте-
ре", - напутствовал он его.
   После того как Ян Янсен, все еще вполголоса ворча и  ругаясь,  закрыл
за собой дверь каюты, Карфангер жестом пригласил пленника в одно из кре-
сел, достал из шкафа бутыль испанского вина и наполнил два бокала. Одна-
ко рейс от вина отказался, сославшись на запрет Корана. Вот если бы  ему
предложили стаканчик рома...
   Карфангер исполнил его желание и, пригубив из бокала, начал  расспра-
шивать Юсуфа ибн Морада о причинах, которые вынудили его  отца  покинуть
родину и отречься от христианской веры. При этом  он  старался  избегать
слова "вероотступник" в расчете на то, что его собеседник тоже не  будет
давать волю эмоциям, а станет говорить по существу. И  рейс  начал  свой
рассказ:
   - Отец моего отца всегда поступал так же, как и вы:  предпочитал  все
проверять, а не слепо верить. Но это пришлось сильно не по нутру  пропо-
ведникам религии любви к ближнему, как обожают именовать себя христианс-
кие попы, и они отправили моих деда с бабкой на пытки, а затем и на кос-
тер - разумеется, во славу их доброго Бога и во имя одной  лишь  христи-
анской любви. До этого дед мой плавал штурманом на испанском судне и мог
воочию убедиться, насколько прекрасно христианство, особенно в те момен-
ты, когда раздавался громогласный клич: "Золото! Серебро!", и на далеких
берегах неведомых ранее стран начинались грабеж, насилие и убийство. Ви-
дел он и то обхождение, которым христианские святоши жаловали несчастных
туземцев. Мой отец тоже стал штурманом и ходил в море до тех  пор,  пока
за ним не закрепилось прозвище "сын еретика и  ведьмы",  после  чего  ни
один судовладелец не желал с ним разговаривать. Тогда он нанялся простым
матросом на какую-то каботажную посудину, но и там братья во Христе пос-
тарались сделать его жизнь сущим адом. Спас его один алжирец, и  прокли-
наемый всем христианским миром Алжир принял моего отца в свои объятия  и
стал его новой родиной.
   Карфангер слушал рассказ пиратского вожака и думал о судьбе своих со-
бственных предков. Его дед, спасаясь от преследований испанской инквизи-
ции и от карательных полков свирепого герцога Альба, в числе многих сво-
их соотечественников покинул Голландию и  отправился  на  поиски  нового
пристанища.
   - Ваш отец уехал в Алжир, - задумчиво промолвил Карфангер, - мой  дед
по тем же причинам вынужден был покинуть Голландию, и  ганзейский  город
Гамбург гостеприимно распахнул перед ним свои ворота.
   Это сравнение не произвело на Юсуфа ибн Морада ни малейшего впечатле-
ния. Он лишь поинтересовался, откуда у Карфангера собственное судно, ес-
ли его родители были всего лишь бедными переселенцами.
   - Разве не верно, - спрашивал рейс, - что богатство многих домов пос-
тоянно возрастает, хотя их владельцы не утруждают себя  работой?  Но,  с
другой стороны, в таких городах появляется все больше и больше  нищих  и
голодных. Стоит ли удивляться, что многим из них надоедает нищенство,  и
они начинают искать других способов добычи хлеба насущного?
   Обо всех этих вещах Карфангер и сам задумывался уже не раз. Но  разве
мир не изначально поделен на богатых и бедных? И возможно ли вообще  та-
кое мироустройство, каким его описывает Томас Мор в своей "Утопии"?  Од-
нако сейчас ему меньше всего хотелось обсуждать с пленным алжирцем  свои
семейные дела, поэтому он перевел разговор в другое русло.
   - Правду ли говорят, что в Алжире, Тунисе и Триполитании нет нищих?
   - Много встречал я неверных, которые обходили все улицы Алжира в тще-
тных поисках нищих и попрошаек. А когда на их глазах каждый рейс  честно
делил добытое в море между своими людьми, то немудрено, что многие пред-
почли спасать свои души иным, отличным от проповедуемого  вашими  попами
образом.
   - И другой причины вы не видите? Насколько я знаю, кое-кто из престу-
пивших в свое время закон пытался таким способом избежать виселицы, что-
бы и далее промышлять разбоем и грабежом. Не спорю, возможно,  с  кем-то
обошлись несправедливо, ибо много еще несправедливости творится  в  этом
мире. Однако это не дает пострадавшим права мстить за  то,  что  с  ними
несправедливо обошлись, посредством такой же или еще большей  несправед-
ливости. Вы считаете себя и свое ремесло  достойными  почестей?  Но  как
можно почитать вас за то, что вы каждого попавшего к вам в лапы честного
моряка, не желающего становиться ни мусульманином, ни пиратом, отправля-
ете на галеры? Или ваши рейсы делятся добычей  с  гребцами-невольниками?
Вы сокрушаетесь по поводу бедности простого человека - и в то  же  время
отнимаете у его жены и детей единственного кормильца. Это, по-вашему,  и
есть достойное занятие?
   - Коль вы заговорили о чести и достоинстве, то подумайте  хорошенько:
чем рискуют ваши пузатые толстосумы, загребая деньги, заработанные вашим
трудом? Нет, это не они, а мы каждый день ставим  на  карту  собственную
жизнь. Выше этой ставки не бывает. Они же...
   - Ну все, довольно этих разговоров! - Карфангер прервал рейса на  по-
луслове, убедившись, что спорить с ним бесполезно. - Риск, на который мы
идем всякий раз, выходя в море, велик и благодаря усилиям таких, как вы,
не становится меньше. Теперь мне совершенно ясно, с кем приходится иметь
дело. И хотя беспощадное истребление пиратской нечисти есть святой  долг
каждого честного моряка, я все же намереваюсь отправить  вас  и  остатки
вашей шайки обратно в Алжир, чтобы вы могли рассказать вашему  бею,  как
один гамбургский "купец"...
   - О, конечно, конечно! Ваше великодушие сбережет  почтенным  бюргерам
города Гамбурга их драгоценные талеры, а не то я давно бы  уже  болтался
на фока-рее вашего вонючего корыта.
   Карфангер позвал боцмана и, когда тот явился, приказал:
   - Уберите его с моих глаз. Посадите снова в трюм к остальным.
   Боцман мигнул обоим маатам и те, не особо церемонясь, выдернули рейса
из кресла, заломили ему руки за спину и скрутили их концом, который дав-
но уже держали наготове. Когда они потащили алжирца к двери,  он  неожи-
данно уперся и воскликнул, обращаясь к Карфангеру:
   - Еще два слова, капитан, всего два слова!
   Карфангер, не оборачиваясь, махнул рукой, давая понять, что не желает
его больше слушать, однако рейс настойчиво повторил просьбу.
   - Ну что там еще? - недовольно проворчал Карфангер. - Мне кажется, мы
уже все выяснили.
   - Знакомо ли вам имя Тимона Афинского?
   - Тимон Афинский? Не знаю такого. А в чем дело?
   - Я заметил у вас на столе том в четверть листа,  принадлежащий  перу
мистера Шекспира. В одной из своих пьес он описывает жизнь некоего Тимо-
на Афинского. При случае непременно прочтите, быть может, там вы найдете
и другие причины превращения добрейшего из добрейших в ужасного  челове-
коненавистника - причины, кажущиеся порой непостижимыми. Может быть,  вы
поймете их. Да-да, обязательно прочтите.
   - Уильям Шекспир? - Карфангер явно заинтересовался, но тут же спохва-
тился и добавил уже другим тоном:
   - Ладно, посмотрим. И если это все, то убирайтесь! Вон из моей каюты!
   Помощники боцмана вытолкали рейса за дверь, и наступила тишина.
 
 
   ГЛАВА ПЯТАЯ
 
   Оставшись в каюте один, Карфангер принялся обдумывать дальнейший  ход
своего предприятия. Если через два, самое позднее, через три дня не  бу-
дет благоприятных известий о де Рюйтере, то волей-неволей придется  гру-
зить обратный фрахт и дополнительный провиант для сидящих в трюме алжир-
цев. Где-то в глубине души он уже начал сомневаться, правильно ли посту-
пил, приказав повторно атаковать пиратский корабль, и без того уже поте-
рявший маневренность, а затем еще и поднять на борт барахтавшихся в оке-
ане пиратов. Теперь они превратились в балласт. Но,  с  другой  стороны,
ему очень хотелось максимально использовать свой успех.
   Уже последние ящики штучного груза перекочевали из  трюма  "Мерсвина"
на портовые шаланды, пришвартованные к гамбургскому кораблю. Боцман  до-
ложил, что можно начинать погрузку бочонков с вином; если все пойдет хо-
рошо, наутро можно будет поднимать паруса и отплывать к родным  берегам.
Нахмурившись, Карфангер поддел носком сапога валявшийся на палубе  обры-
вок троса - и тут заметил возвращающуюся шлюпку, в которой сидел Ян  Ян-
сен. Капитан поспешил к фалрепу.
   - Что нового, штурман? - от нетерпения Карфангер  не  мог  дождаться,
пока Янсен перелезет через фальшборт. - Где адмирал?
   - Шкипер с одного судна, которое недавно пришло из Неаполя,  говорит,
что между Сардинией и Балеарами встретил  в  море  голландскую  эскадру,
шедшую курсом ост.
   - Когда это было?
   - Четыре дня назад. А другой шкипер, из  Барселоны,  утверждает,  что
пять дней тому назад видел голландские военные корабли  между  Ивисой  и
Аликанте. Но за один день пройти триста миль невозможно!
   - Это верно. А что если де Рюйтер разделил свою эскадру? Возможно да-
же на три части? - И Карфангер на несколько минут глубоко задумался.
   - Из всего этого я могу заключить, - сказал он наконец, - что адмирал
крейсирует между берегами Испании и Сардинией. Вопрос лишь в том, в  ка-
кой из групп кораблей находится его флагман? До Картахены  или  Аликанте
отсюда рукой подать, но до Сардинии и обратно... За это время  мы  дошли
бы до Ла-Манша.
   - А спустя еще неделю - и до дома, - закончил его мысль штурман.
   - Хорошо, подождем еще два дня. Если до тех пор не будет лучших  вес-
тей, тогда - быстро грузиться и отдавать швартовы. Пора наконец  возвра-
щаться домой.
   - А что с теми, в трюме? - спросил Янсен.
   - Их, видно, придется взять с собой, - ответил капитан.
   В то самое время, когда гамбургский шкипер Берент  Карфангер,  сгорал
от нетерпения, ожидая известий о голландском адмирале Михиэле Адрианезо-
не де Рюйтере, последний вот уже больше недели крейсировал со своей  эс-
кадрой в тридцать линейных кораблей между Сардинией и Балеарскими остро-
вами. Голландские военные корабли шли  развернутым  строем,  на  большом
удалении друг от друга.
   Адмирал расположился на высоком квартердеке своего флагмана "Нептун",
усевшись на бухту троса прямо под красно-бело-синим кормовым флагом.  Он
изрядно устал, так как много дней подряд провел в  напряженном  ожидании
встречи с пиратами: ему было точно известно, что с  севера  должны  поя-
виться не менее двух десятков пиратских кораблей.  Они  возвращались  из
Тулона с трюмами, набитыми пушками, ядрами, порохом и тысячей  мушкетов,
- всем тем, что Франция обещала алжирскому бею согласно договору о пере-
мирии. Ведь теперь, после того как Англия и  Голландия  заключили  между
собой мир, они не замедлят повернуть пушки своих фрегатов против Алжира,
Туниса и Триполитании. Бей так спешил получить обещанное ему оружие, что
послал за ним свои собственные корабли. Адмирал подпер ладонью  широкий,
гладко выбритый подбородок и задумался. Неужели рейсы каким-то  непости-
жимым образом пронюхали, что он их здесь поджидает?  Неужели  они  прос-
кользнули у него в тылу, вдоль берегов Корсики и Сардинии, а то и запад-
нее Балеарских островов, вдоль испанского побережья? Но туда  он  забла-
говременно отправил несколько легких и быстрых фрегатов. Де Рюйтер  под-
нялся, положил длинную подзорную трубу на релинг и  обвел  ею  горизонт.
Ничего. Лишь далеко впереди по правому борту темнела узкая полоска земли
- остров Менорка. Не попытаются  ли  они  проскочить  между  Меноркой  и
Мальоркой? Как-никак это кратчайший путь отсюда до Алжира.
   За спиной де Рюйтера появился капитан "Нептуна" и негромко  кашлянул.
Адмирал опустил подзорную треубу и обернулся.
   - Если дозорные их обнаружили, то об этом надо громко кричать,  а  не
робко покашливать, капитан.
   - Сожалею, минхер адмирал, но горизонт по-прежнему чист. Я всего лишь
хотел спросить, не повернуть ли нам назад?
   - Отчего же?
   - Мы всегда здесь поворачивали, - отвечал тот, - и сейчас  до  самого
берега Менорки никаких парусов в море не наблюдается.
   - Всегда поворачивали, значит? А что, если нам на этот раз  поступить
иначе? - В уголках губ адмирала затаилась усмешка, а кончики его роскош-
ных черных усов едва заметно дрогнули. - Что вы скажете, если мы с одной
половиной эскадры станем на якорь у берега Менорки, а с другой - у Маль-
орки?
   - Вы полагаете, минхер адмирал?..
   - Разве это исключено, капитан? - вопросом на вопрос ответил де  Рюй-
тер.
   Капитан "Нептуна" с минуту поразмыслил.
   - Отнюдь нет, минхер адмирал.
   - Прекрасно, в таком случае прикажите взять курс норд-вест.
   Всю последующую ночь корабли де Рюйтера напрасно прождали  противника
у берегов обоих островов, правда, за это время команды успели отдохнуть.
С первыми лучами утренней зари адмирал послал быстрый флейт на север,  в
проход между островами, поручив его капитану разведать, не появились  ли
там пиратские корабли. Но не успел парусник, кстати,  больше  походивший
на торговый, чем на военный корабль, обойти мыс Форментор -  северо-вос-
точную оконечность острова Мальорка - как на горизонте показались паруса
более чем двадцати судов. Капитан Корнелис ван Гаден не стал даже  разг-
лядывать их в подзорную трубу: было ясно, что эти и есть та самая бербе-
рийская эскадра, простоявшая здесь всю ночь на якоре.
   Теперь флейт ван Гадена отделяли от одной половины голландской эскад-
ры, затаившейся за мысом Дель Фре, добрых пятнадцать морских миль - ров-
но столько же, сколько было и до другой, корабли которой стояли на якоре
у южного берега Менорки. На корабль и  его  команду  капитан  ван  Гаден
всегда мог положиться, как на самого себя. Для  начала,  чтобы  сбить  с
толку пиратов, он проделал несколько крайне неуверенных маневров, словно
не зная, в какую сторону удирать. Заметив, что пираты дружно бросились в
погоню, он повернул на встречный курс, и флейт, поймав в  паруса  свежий
норд-ост, помчался на юг, увлекая за собой всю берберийскую эскадру.
   Когда спустя два часа флейт ван Гадена с своим "эскортом" появился  в
виду флагманского корабля, де Рюйтер повернулся  к  капитану  "Нептуна",
довольно потирая руки.
   - Ну, как вам это нравится, капитан?
   - В любом случае гораздо больше, чем в феврале пятьдесят третьего го-
да у Портленда, минхер адмирал.
   - И я того же мнения, капитан. Но все же Портленд, не стал самым чер-
ным днем в нашей истории. Хоть англичане в конце концов и одержали верх,
но когда еще, скажите мне, флот генеральных штатов мог  в  течение  трех
суток успешно противостоять британцам?
   Этот успех не в последнюю очередь следовало отнести на  счет  суровой
выучки, почти муштры, которую исповедовал адмирал де  Рюйтер  и  которая
нравилась далеко не всем капитанам голландского военного флота.
   Капитан флагмана спросил, не пора ли ставить паруса. Хотя  де  Рюйтер
поначалу и намеревался сняться с якоря лишь в тот момент,  когда  пираты
окажутся на траверзе его кораблей, с тем чтобы, идя курсом зюйд,  зажать
их в клещи между двумя половинами голландской эскадры; но, прикинув силу
ветра, передумал и решил пойти на восток, чтобы перерезать пиратам доро-
гу. Другая половина эскадры, дрейфовавшая  чуть  севернее,  должна  была
закрыть берберийцам путь к бегству на север, через проход между острова-
ми. Адмирал приказал поднимать паруса и ложиться на курс ост.
   Замысел Михиэла де Рюйтера полностью удался, Завидев восемнадцать тя-
желовооруженных двухпалубных голландских военных кораблей, пираты повер-
нули на север, однако вскоре убедились, что путь к отступлению  преграж-
дает другая полуэскадра. И тут алжирцами овладело смятение, хотя все они
были опытнейшими моряками и умели управляться с пушками так  же  хорошо,
как с абордажными топорами и саблями. Они не привыкли  сражаться  такими
большими силами; другое дело - напасть с двумя-тремя фрегатами на торго-
вый караван. Здесь же пахло крупным морским сражением. И пока  пиратским
капитанам удалось выстроить свои корабли в более или менее  организован-
ный боевой порядок, прошло слишком много времени.
   Глухо бухнул первый пушечный выстрел - сигнал к нападению. В  следую-
щее мгновение над поверхностью моря загремели раскаты мощной канонады  -
это заговорили пушки голландских фрегатов. Сотни чугунных  ядер  обруши-
лись на пиратские корабли,  сметая  с  палуб  все  живое,  круша  мачты,
стеньги и реи, разрывая в клочья паруса и