вот какой она
должна быть. Новые люди, новые надежды, новые мечты и новые тайны - все  это
обязательно должно присутствовать в жизни каждого. И уважение к традициям  и
старине вовсе не отменяет, а дополняет новизну каждого нового  дня,  каждого
события.
   - Чем больше ты работаешь языком, тем меньше ты мне нравишься.
   - Да, вы это тоже уже говорили.
   - Говорила-то я говорила, вот только ты не слушала.
   - Я знаю, это мой недостаток, - вздохнула Дел.
   - Не слушать?
   - Нет, много болтать языком. Как бы внимательно я ни слушала, я  не  могу
не говорить сама.
   Томми на заднем сиденье скрючился рядом со  Скути.  Ему  было  ясно,  что
пытаться принять участие в этом молниеносном обмене - только себя позорить.
   - Невозможно слушать других, когда сама все врем" болтаешь, -  проворчала
мамаша Фан.
   - Чушь! - отозвалась Дел.
   - Ты - скверная девчонка.
   - Я как погода.
   - То есть?..
   - Ни хорошая, ни плохая. Я просто есть - и все.
   - Торнадо тоже просто есть - и все. Но никто не назовет его хорошим.
   - Лучше быть торнадо, чем определением из геологического атласа.
   - В каком смысле?
   - Лучше быть ураганом, чем каменной горой.
   - Ураганы приходят и уходят, горы всегда остаются на месте.
   - Не всегда.
   - Всегда! - чуть повысив голос, сказала мамаша Фан.
   Дел упрямо покачала головой:
   - Нет. - - Куда же они деваются?
   - Когда солнце взорвется и превратится в  сверхновую  звезду,  горы  тоже
исчезнут, - на одном дыхании проговорила Дел.
   - Ты - сумасшедшая.
   - Вот подождите еще миллион лет - и увидите сами.
   Томми переглянулся со Скути. Еще совсем  недавно  он  ни  за  что  бы  не
поверил, что когда-нибудь будет чувствовать себя таким же бесправным и таким
же бессловесным, как пес. Теперь это ощущение роднило его с собакой.
   - Горы тоже взорвутся, - объясняла Дел, - и не  останется  ничего,  кроме
огненных торнадо. Понимаете? Горы исчезнут, и огненные ураганы будут кружить
там, где они когда-то стояли.
   - Ты ничем не лучше этого проклятого фокусника.
   -  Благодарю  за  комплимент,  Фан,  -  серьезно  сказала  Дел.   -   Это
действительно напоминает фокус, когда камень режут обыкновенными  ножницами,
только масштаб иной - побольше. Так вот, торнадо сильнее камня,  потому  что
торнадо - это страсть.
   - Торнадо - это просто горячий воздух.
   - Холодный.
   - Все равно - воздух. То  есть  почти  ничто.  Бросив  взгляд  в  зеркало
заднего вида. Дел негромко присвистнула.
   - Эй, за нами машина!
   "Ягуар" быстро ехал по тихой  пригородной  улочке,  обсаженной  фикусами.
Домики по обеим ее сторонам были аккуратными  и  ухоженными,  но  достаточно
скромными.
   Услышав восклицание Дел, Томми быстро выпрямился на сиденье и поглядел  в
заднее стекло их спортивной машины. Ярдах в двадцати он  увидел  огромный  и
грозный,  словно  колесница  Джаггернаута,  трехосный  тягач  "Петербилт"  с
прицепом.
   - Интересно, что он делает здесь, в  жилых  кварталах,  в  такой  час?  -
недоуменно пробормотал Томми.
   - Приехал по твою душу, - пояснила Дел, вдавливая акселератор в пол.
   Огромное механическое чудовище тоже прибавило скорость,  и  в  желтоватом
свете уличных фонарей, скользнувшем по его ветровому стеклу, Томми увидел  в
кабине расплывчатое лицо мужчины в плаще. Лицо улыбалось, но расстояние было
еще слишком велико, чтобы Томми мог рассмотреть горящие зеленым огнем глаза.
   - Этого не может быть... - устало выдохнул Томми.
   - Еще как может, - сказала Дел. - Жаль, здесь нет моей мамочки.
   - У тебя есть мать? - недоверчиво переспросила мамаша Фан.
   - Вы правы, - покорно согласилась Дел. - Я вылупилась из  яйца,  как  все
насекомые, и никогда не была  ребенком  -  только  личинкой.  Вы  совершенно
правы, миссис Фан, у меня не было матери.
   - Ишь какая! - сказала мамаша Фан. - Больно ты на язык остра!
   - Благодарю вас.
   - Эта девчонка слишком остроумна, - сообщила мамаша Фан сыну.
   - Да, я знаю, - рассеянно отозвался Томми, ища, за что  бы  уцепиться  на
случай таранного удара.
   Тварь не заставила себя долго ждать. Двигатель  тягача  страшно  взревел,
"Петербилт" рванулся вперед и с силой ударил в задний бампер "Ягуара".
   Спортивная машина вздрогнула и понеслась по улице,  виляя  из  стороны  в
сторону, точно пьяная гусеница. Дел всей тяжестью  повисла  на  вырывающемся
руле и сумела удержать  "Ягуар"  в  пределах  проезжей  части,  не  дав  ему
перевернуться.
   - Ты можешь обогнать его, - с надеждой подсказал Томми. - В конце концов,
это же "Петербилт", а у нас - "Ягуар".
   - Когда за рулем грузовика  сидит  сверхъестественное  существо,  обычные
правила не применимы, - сквозь зубы процедила Дел.
   Тягач снова врезался в них сзади, и  задний  бампер  "Ягуара"  оторвался.
Некоторое время он еще чертил по асфальту, высекая снопы искр, потом отлетел
в сторону и попал в палисадник небольшого стандартного бунгало.
   - На следующем повороте - направо, - хладнокровно подсказала мамаша Фан.
   Дел снова прибавила газ и  ненадолго  оторвалась  от  преследовавшего  их
тягача. На поворот она пошла лишь в самый последний  момент,  но  на  мокрой
после дождя мостовой "Ягуар" занесло и развернуло размозженным задом вперед.
Покрышки отчаянно визжали и дымились,  и  "Ягуар"  бешено  вертелся,  вокруг
своей оси.
   С жалобным писком, больше подходящим комнатной собачке  вчетверо  меньших
размеров, Скути скатился с сиденья на  пол,  и  Томми  показалось,  что  они
вот-вот перевернутся. Он уже чувствовал, как приподнимается  правая  сторона
"Ягуара" и как жалобно  скрипят  под  двойным  весом  рессоры  слева.  После
катастрофы с "Корветом" Томми уже считал себя  искушенным  в  этих  делах  и
знал, когда крен станет необратимым. Сейчас, похоже, машина накренилась  так
сильно, что дальше могло быть только одно - кувырок через борт и крышу.
   Очевидно, Дел все-таки была более опытным водителем, чем он.  "Ягуар"  не
перекувырнулся, а, совершив  полный  оборот  вокруг  своей  оси,  неожиданно
остановился, скрежеща тормозами.
   Скути, не желая еще  раз  оказаться  сброшенным  с  сиденья  каким-нибудь
неожиданным маневром, выждал, пока Дел не выжала газ до отказа. Только когда
"Ягуар" снова рванулся вперед, пес с оскорбленным видом вскарабкался обратно
на сиденье.
   Бросив взгляд в  заднее  стекло,  Томми  увидел,  как  "Петербилт"  резко
тормозит на улице, которую они только что покинули. Даже  сверхъестественных
способностей жуткой твари - интересно,  подумал  Томми,  есть  ли  у  них  в
преисподней шоссе, на которых могли бы  практиковаться  в  вождении  демоны,
получившие  распределение   в   окрестности   Лос-Анджелеса?   -   оказалось
недостаточно, чтобы тяжелый тягач сумел повернуть так  неожиданно  и  круто.
Видимо, основные законы физики еще кое-как действовали, и  это  утешало.  Во
всяком случае, остановить на скользком асфальте разогнавшуюся тяжелую машину
было не под силу даже мерзкой твари.
   Свистя по асфальту намертво блокированными колесами, "Петербилт" пронесся
через перекресток и исчез за углом.
   Томми тихо молился, чтобы прицеп занесло и тягач опрокинулся.
   "Ягуар" тем временем разогнался до семидесяти миль в час, и мамаша Фан на
переднем сиденье сказала:
   - Господи, девчонка, ты гоняешь совсем как  этот  безголовый  детектив  в
книжках.
   - Еще раз спасибо, - поблагодарила Дел. Потом мать Томми  достала  что-то
из сумочки-.
   Томми не видел, что это, но  до  его  слуха  донеслось  странно  знакомое
попискивание.
   - Что это ты делаешь, мама? - спросил он.
   - Звоню, чтобы нас встречали.
   - Как?
   - По сотовому телефону, - жизнерадостно откликнулась мамаша Фан.
   - Ты приобрела сотовый телефон? - удивился Томми.
   - Почему бы нет?
   - Я думал, сотовые телефоны - для больших шишек.
   - Так было раньше, но не сейчас. Теперь каждый может себе  позволить  эту
игрушку.
   - В самом деле?  Мне  казалось,  кто-то  говорил,  что  разговаривать  по
телефону и вести машину слишком опасно.
   - Я не веду машину, - отрезала мамаша Фан, закончив набирать номер.  -  Я
еду.
   - Ради всего святого, Томми, - поддержала ее Дел. - Ты говоришь так,  как
будто живешь в глухом средневековье.
   Томми не ответил. Повернувшись, он  снова  посмотрел  назад.  "Петербилт"
показался на перекрестке в полутора кварталах позади них. К сожалению, он не
перевернулся.
   Должно быть, кто-то ответил на звонок мамаши Фан, поскольку  она  назвала
себя и быстро заговорила по-вьетнамски.
   "Петербилт" развернулся и устремился за ними.
   Томми посмотрел на часы.
   - Во сколько у нас сегодня рассвет?
   - Не знаю, - пожала плечами Дел. - Может быть, через полчаса, а  может  -
минут через сорок.
   - Твоя мама могла бы сказать с точностью до минуты. До секунды.
   - Вероятно, - согласилась Дел.
   Томми не понимал почти ничего из  того,  что  говорила  его  мать,  -  за
исключением одного-двух слов, - однако он не сомневался, что она в ярости, и
ярость эта была направлена на того, кому звонила мамаша Фан. Ее  резкий  тон
заставил Томми поморщиться, но он все равно был рад, что на  этот  раз  мать
сердится на кого-то другого.
   Тягач с ревом настигал  их  маленький,  беззащитный  "Ягуар".  Расстояние
между машинами сократилось уже до одного квартала.
   - Дел!.. - обеспокоенно позвал Томми.
   - Вижу, - отозвалась Дел и, бросив взгляд в боковое зеркальце,  прибавила
газ, хотя они и так мчались со скоростью, непозволительно высокой для  узких
улочек тихого жилого района.
   Завершив разговор грубым вьетнамским ругательством,  мамаша  Фан  сложила
телефон и убрала в сумочку.
   - Глупая корова, - сказала она сердито.
   - Может быть, обсудим это потом? - предложила Дел.
   - Не ты, - ответила мамаша Фан. - Ты просто скверная девчонка  -  хитрая,
опасная, но не глупая.
   - Я польщена, - кивнула Дел.
   - Я имела в виду Куй. Вот уж действительно глупая корова.
   - Кто? - переспросил Томми. " - Миссис Куй Тран Дай.
   - А кто такая миссис Куй Тран Дай?
   - Глупая корова.
   - А кроме этого? Чем она занимается?
   - Она держит парикмахерскую.
   - При чем тут парикмахерская? - удивился Томми. - Ведь мы, кажется,  туда
едем?
   - Тебе нужно подстричься! - догадалась Дел.
   - Мы едем не в парикмахерскую, а  к  ней  домой,  -  терпеливо  объяснила
мамаша Фан, повышая голос, чтобы перекрыть шум  двигателя  "Ягуара".  -  Куй
Тран Дай не только парикмахерша; она - моя подруга. Мы с ней  каждую  неделю
играем в маджонг с другими вьетнамскими леди. Иногда в бридж.
   - Теперь я знаю! - воскликнула Дел. - Мы едем туда, чтобы позавтракать  и
сыграть в маджонг.
   - Куй Тран моя ровесница, - невозмутимо продолжала мамаша Фан, -  но  она
другая.
   - В каком смысле - другая? - не понял Томми.
   - Она очень консервативна,  -  заявила  мамаша  Фан.  -  Никак  не  может
позабыть обычаи того, старого Вьетнама, которого больше  нет.  Куй  Тран  не
хочет никаких перемен, и ей никак не удается приспособиться к новому миру.
   - Да-да, теперь я понимаю... - кивнул Томми.  -  Она  совсем  другая.  Не
такая, как ты, мама.
   Он снова повернулся на заднем сиденье и  с  тревогой  поглядел  в  заднее
стекло. Тягач был совсем близко - в четверти квартала.
   - В отличие от нашей семьи, - продолжала его мать, - Куй Тран даже не  из
Сайгона и вообще не из города. Большую часть жизни она прожила  в  глуши,  в
поселке на реке Ксан возле границы с Лаосом и Камбоджей. Кроме джунглей, там
больше ничего нет, но жители этих мест странные. Необычные.  Многие  из  них
обладают удивительными знаниями.
   - Совсем как в Питтсбурге, - вставила Дел.
   - Какими знаниями? - заинтересовался Томми.
   - Магией. Не теми дешевыми фокусами, которые показывает Роланд Айронрайт,
когда вытаскивает из цилиндра кролика или режет ножницами камень, и  которые
кажутся нашей Май волшебными, а настоящей магией.
   - Магией, значит? - тупо переспросил Томми.
   - Да. Они умеют составлять  приворотные  зелья,  чтобы  завоевать  любовь
девушки, снадобья, чтобы преуспеть  в  бизнесе,  но  не  только.  Существует
гораздо более опасная магия.
   - Например? - спросил Томми.
   - Жители тех мест разговаривают с мертвыми, - зловещим  голосом  объявила
мамаша Фан, - и узнают тайны страны  мертвецов.  Они  могут  вызвать  оттуда
давно умершего человека, заставить его ходить и  даже  исполнять  работу  по
дому.
   Тягач  приблизился  настолько,  что  рев  его  могучего  мотора  заглушал
двигатель "Ягуара". Дел  продолжала  давить  на  педаль  изо  всех  сил,  но
"Петербилт" все равно нагонял их.
   - Из подземной темной страны вызывают они духов, - продолжала мать Томми,
- чтобы наложить проклятье на своих врагов.
   - Те места определенно находятся под влиянием враждебных внеземных сил, -
пробормотала Дел себе под нос, но Томми очень хорошо ее расслышал.
   - Куй Тран Дай тоже владеет этой древней магией, - сказала мамаша Фан.  -
Она умеет заставить мертвеца выбраться из своей могилы и убить любого,  кого
она прикажет. Она знает, как из желез лягушки сварить снадобье, от  которого
внутренности и сердце врага превратятся в глину. Как наложить  проклятье  на
женщину, которая спит с твоим мужем, чтобы  она  родила  ребенка  с  головой
человека, собачьим телом и клешнями, как у омара.
   - И с такой-то женщиной ты играешь в маджонг! - возмутился Томми, который
понемногу начал прозревать.
   - Иногда - в бридж, - уточнила его мать.
   - Но как ты сможешь общаться с ней? Ведь она - настоящее чудовище!
   - Не смей так говорить о моей подруге, мальчишка! В  тебе  нет  ни  капли
уважения. Куй Тран Дай старше тебя на много лет, и ты  должен  относиться  к
ней с почтением. И никакое она не чудовище. Правда, она немного  переборщила
с этой тряпичной куклой, но во всем остальном она вполне порядочная леди.
   - Но она хочет убить меня! - завопил Томми.
   - Успокойся, никто не хочет тебя убивать.
   - Но она определенно пытается это сделать!
   - Не кричи и не  сходи  с  ума,  как  этот  твой  детектив  -  пьяница  и
сумасшедший маньяк.
   - Она хочет убить меня!
   - Она хотела только напугать тебя как  следует,  чтобы  ты  чтил  древние
вьетнамские традиции.
   Злой дух за рулем "Петербилта" нажал резиновую грушу воздушного  клаксона
и дал три долгих-долгих оглушительных сигнала,  свидетельствовавших  о  том,
насколько решительно он настроился завершить свою миссию.
   - Послушай, мам, эта тварь уже убила трех ни в  чем  не  повинных  людей,
которые случайно попались ей на дороге, и я уверен, что она  убьет  и  меня,
если сможет.
   Мать Томми грустно вздохнула.
   - Куй Тран Дай не так хорошо владеет магией, как ей кажется.
   - Что?!
   - Возможно, она перепутала ингредиенты и  наполнила  тряпичную  куклу  не
тем, чем надо, а может быть, не так произнесла заклинание,  когда  призывала
демона из подземного мира. Это ошибка.
   - Ошибка? Хороша ошибка!
   - Каждый может ошибиться.
   - Для этого и существуют ластики, - вставила Дел.
   - Я убью эту миссис Куй Тран Дай, клянусь! - в сердцах воскликнул Томми.
   - Не глупи, - осадила его мать. - Куй Тран порядочная леди. Ты не  убьешь
порядочную леди, Туонг.
   - Еще как убью! - завопил Томми. - К тому же она не порядочная леди, черт
ее дери!
   - Томми! - Дел с осуждением покачала головой. - Я еще ни разу не слышала,
чтобы ты высказывался о ком-то так резко.
   - Все равно я ее убью! - не сдавался Томми.
   - Куй Тран никогда не использовала магию для  себя,  -  спокойно  сказала
мамаша Фан. - Она  даже  не  сделала  себя  богатой,  а  работала  как  все.
Профессия парикмахера, да будет тебе известно, не из  самых  легких.  Магией
она пользуется один-два раза в год, чтобы помочь другим.
   - Какое мне до этого дело? - нервно возразил Томми.
   - Ага, - сказала Дел. - Я, кажется, поняла.
   - Что? Что ты поняла?! - тут же заинтересовался Томми.
   Сзади снова заревел клаксон "Петербилта".
   - Вы расскажете ему? - спросила Дел у мамаши Фан.
   - Ты мне не нравишься, - напомнила ей мать Томми.
   - Вы просто меня совсем не знаете, - кротко возразила Дел.
   - И не собираюсь узнавать.
   - Давайте вместе пообедаем и посмотрим, как пойдет дело.
   Томми  вдруг  осенило.  Он  яростно  заморгал,  словно  ослепленный  этим
страшным откровением, и заорал,  -  стараясь  перекрыть  натужный  рев  двух
двигателей, работающих на максимальных оборотах:
   - Боже мой, мама! Неужели ты попросила  это  чудовище..,  эту  твою  дуру
набитую Куй Тран Дай сделать мою тряпичную куклу?
   - Нет, - решительно ответила мамаша Фан и, повернувшись назад, посмотрела
прямо в глаза сыну.
   - Нет, - повторила она твердо, - я никогда бы этого не  сделала.  Правда,
иногда ты ведешь себя не так, как подобает почтительному и заботливому сыну,
ты отказался учиться на доктора и не захотел работать в кондитерской,  да  и
голова у тебя забита всякими  глупостями,  но  в  душе  ты  совсем  неплохой
мальчик - да, неплохой.
   Томми был тронут этим признанием чуть ли не до слез. Его мать всегда была
крайне скупа на похвалы - она отмеряла их по капле, словно глазной пипеткой,
- поэтому слышать ее слова о том, что он, в общем-то, неплохой,  хотя  и  не
очень внимательный сын, было все равно что после долгой диеты принять внутрь
ложку.., нет, чашку, большую чашу терпкосладкой материнской любви!
   - Когда мы играем в маджонг с Куй Тран Дай и другими  вьетнамскими  леди,
мы разговариваем. Разговариваем о том, чей сын  пристал  к  банде,  чей  муж
изменяет жене, о том, чем занимаются наши дети и какие смешные и милые  вещи
говорят порой наши внуки. Я рассказывала о тебе - о том, как ты оторвался от
семьи и от своих корней, о том,  как  в  своем  желании  стать  американцем,
которым ты никогда не станешь, ты забываешь, кто ты есть, и  как  плохо  все
это для тебя закончится.
   - Я стал американцем, - подчеркнул Томми.
   - Не стал и никогда не станешь, - уверенно  заявила  его  мать,  и  Томми
увидел, что ее глаза полны любви и страха за него.
   Неожиданно ему сразу стало очень грустно. Он наконец  понял,  что  хотела
сказать его мать. Это она никак  не  могла  почувствовать  себя  полноценной
американкой, это она пребывала в растерянности и, не знала,  что  ей  теперь
делать. Родину у нее отняли, а ее самое  перенесли  в  новый,  незнакомый  и
чужой мир, в котором она никак не могла почувствовать себя  уютно,  несмотря
на то, что Америка была богатой, щедрой, гостеприимной и  свободной  землей.
Пленившая Томми Большая Американская Мечта была  доступна  его  матери  лишь
отчасти. Он ступил на  эти  благословенные  берега  достаточно  юным,  чтобы
суметь приспособиться, полностью переделать себя,  но  ей  было  суждено  до
самого конца оставаться в плену навсегда  потерянного  мира,  достоинства  и
красоты  которого  выглядели  тем  привлекательнее,  чем  больше   проходило
времени. Эти ностальгические воспоминания и были  тем  самым  золотым  сном,
навеянным печалью, от которого мамаше Фан вряд ли  когда-нибудь  удалось  бы
очнуться до конца. Она никогда не смогла бы стать американкой по духу -  да,
говоря начистоту, она  и  не  хотела  этого,  -  и  ей  было  трудно,  почти
невозможно поверить в то, что ее сыновья способны на  такую  кардинальную  и
решительную внутреннюю перестройку. Двигавшие ими цели и устремления были ей
непонятны и чужды, и поэтому мамаша Фан боялась, что они не дадут  ее  детям
ничего, кроме горьких разочарований.
   - Я стал американцем, мама, - мягко повторил Томми.
   - Я не просила глупую Куй Тран Дай сделать тряпичную куклу. Испугать тебя
- это была ее идея. Я сама узнала об этом всего час или два тому назад.
   - Я верю тебе, - успокоил ее Томми.
   - Хорошо...
   Он протянул вперед руку. Мать нашла  ее  в  полутьме  салона  и  несильно
пожала.
   - Хорошо, что я не так сентиментальна, как моя мать,  -  сказала  Дел.  -
Будь она на моем месте, она бы так  разревелась,  что  не  смогла  бы