глушенный стук и дребезжание  стекол
- это ходившее вокруг чудовище дергало дверные ручки и проверяло ставни.
   Скути прижался к Дел, и она принялась почесывать его за ушами.
   - Какой вчера был дождь, а? - попробовала нейтральную тему миссис Дай.
   - Да, - согласилась мамаша Фан. - Раненько в этом году, ты  не  находишь?
Он напомнил мне тропический ливень в джунглях.
   - После прошлогодней засухи хороший ливень пойдет только на пользу.
   - Да, этот год засушливым никак не назовешь.
   - Скажите, миссис Дай, -  снова  заговорила  Дел,  -  когда  вы  жили  во
Вьетнаме, не приходилось ли вам видеть круглые следы  на  земле  -  примятую
траву, как будто что-то садилось здесь, а потом снова взлетело?  Или,  может
быть, кто-то из ваших соседей-крестьян замечал что-то  подобное  на  рисовых
полях?
   Наклонившись вперед в своем  кресле  и  деликатно  прикрыв  ладонью  рот,
мамаша Фан шепнула подруге:
   - Туонг не хочет поверить в демона, который стучится в двери перед  самым
его носом, он думает, что это - дурной сон. Но зато он верит,  что  "Большая
нога" существует в действительности!
   - "Большая нога"! - хихикнула миссис Дай'. - Сказки! В него даже дети  не
верят.
   Существо снова поднялось по ступенькам парадного крыльца  и  затопало  по
веранде. Потом его лицо снова  появилось  в  окне.  Свирепые  зеленые  глаза
горели, как уголья.
   Миссис Дай снова сверилась со своими наручными часами.
   - Пожалуй, все будет в порядке, - пробормотала она, но как-то не  слишком
уверенно.
   Томми все еще стоял возле софы и дрожал. По спине его и  по  лбу  ручьями
стекал холодный пот.
   - Жаль, что с Май так получилось, - обратилась Куй Тран к мамаше Фан.
   - Она разбила сердце своей матери, - пожаловалась мать Томми.
   - Май еще пожалеет об этом, - убежденно сказала ведьма-парикмахерша.
   - Я так старалась воспитать ее как следует!
   - Все равно, она еще молода и неопытна, а фокусник коварен и хитер.
   - Это все дурной пример Туонга, - покачала головой мамаша Фан. - Если  бы
не он...
   - Я тебе сочувствую, - тихо сказала миссис Дай.
   - Нельзя ли поговорить об этом потом? - дрожащим  от  напряжения  голосом
осведомился Томми. - Если оно вообще будет, это "потом"...
   Тварь за окном  издала  пронзительный,  не  правдоподобно  высокий  крик,
который звучал скорее как электронный фон, чем как вопль живого существа.
   Поднявшись, а вернее, соскочив со  своего  высокого  кресла,  миссис  Дай
повернулась к окну и, прижав палец к губам, проговорила:
   - Ну-ка, прекрати сейчас же! Ты перебудишь всех соседей!
   Тварь замолчала, но во взгляде, который она бросила  на  миниатюрную  Куй
Тран, читалась такая же лютая ненависть,  с  какой  она  прежде  глядела  на
Томми.
   Неожиданно круглое, как луна,  лицо  раскололось  надвое,  как  уже  было
однажды, когда  тварь  висела  на  леере,  пытаясь  вскарабкаться  на  яхту.
Человеческая кожа сползла с шишковатого черепа, так что  сверкающие  зеленые
глаза сместились на то место, где должны были быть уши, а из  лицевой  части
выросли длинные, тонкие, гибкие щупальца, обрамляющие черный  зубастый  рот.
Тварь прижалась головой  к  окну,  и  щупальца  беспорядочно  заметались  по
стеклу,  спазматически  извиваясь,  словно   клубок   дождевых   червей   на
раскаленной сковородке.
   - Ты меня не испугаешь, - с отвращением проговорила миссис Дай. -  Уходи.
Убери это безобразие и уходи.
   Извивающиеся  щупальца  втянулись  в  череп,  и  лопнувшая   кожа   снова
сомкнулась на лице доброго самаритянина с зелеными демоническими глазами.
   - Вот видишь, - сказала мамаша Фан Томми. Она по-прежнему сидела на своем
мягком стуле, держа сумочку на коленях, а руки на  сумочке.  -  И  не  нужно
никакого пистолета.
   - Да, это впечатляет, - согласилась Дел. За окном исходил  разочарованием
голодный демон. Поглядывая на Томми,  он  негромко,  с  мольбой  замяукал  и
закряхтел.
   Сверкая огоньками на каблуках кроссовок,  миссис  Дай  сделала  несколько
шагов к окну и замахала на тварь руками.
   - Кыш! - нетерпеливо воскликнула она. - Кыш! Кыш!!!
   Этого демон не смог стерпеть. Взмахнув кулаком, он ударил им по стеклу.
   Острые осколки со звоном посыпались в комнату.
   Миссис Дай попятилась назад, наткнулась на кресло  и  сказала  дрогнувшим
голоском:
   - Эт-то нехорошо...
   - Нехорошо? - Томми едва не закричал. -  Что  вы  имеете  в  виду,  когда
говорите "нехорошо"?
   - Я думаю, - сказала Дел, поднимаясь с дивана, - она имеет в виду, что мы
отказались от последней в своей жизни чашечки чаю.
   Мамаша Фан тоже вскочила и быстро-быстро заговорила по-вьетнамски.
   Не сводя глаз с разбитого окна. Куй Тран Дай что-то ответила ей на том же
языке, и лицо мамаши Фан впервые за все время  отразило  что-то  похожее  на
растерянность.
   - О Боже! - воскликнула она.
   Тварь за окном ненадолго оцепенела, словно испугавшись своей  собственной
дерзости. В конце концов, это было не просто окно,  а  окно  в  обители  той
самой могущественной колдуньи, которая вызвала ее из ада -  или  откуда  там
вызывали духов жители реки Ксан. Некоторое время чудовище тупо  пялилось  на
остроконечные осколки стекла, застрявшие  в  раме,  недоумевая,  почему  его
немедленно не швырнуло обратно в темные, провонявшие серой пещеры  подземной
страны.
   Миссис Дай бросила взгляд на часы.
   Томми сделал то же самое.
   Тик-так.
   Тварь негромко заворчала и полезла в окно гостиной.
   - Нам лучше встать группой, - предупредила миссис Дай.
   Томми, Дел и Скути быстро отошли от дивана и встали рядом с  колдуньей  и
мамашей Фан.
   Тварь давно потеряла свой дождевик с капюшоном. Томми считал,  что  пожар
на яхте должен был уничтожить и  остальную  одежду,  но  огонь  лишь  слегка
опалил ее, словно неуязвимость твари отчасти распространялась и  на  то,  во
что она была одета. Как бы там ни было, черные, с тупыми  носками  туфли  на
ногах твари были исцарапаны и  измазаны  подсыхающей  глиной,  а  изжеванные
грязные брюки, изорванная пулями рубашка, жилет и темный пиджак, от  которых
все еще разило пороховой гарью и сырой рыбой,  белая,  как  цветы  гардении,
кожа мерзкого существа, делали его похожим на труп.
   Спрыгнув  на  пол  гостиной,  тварь  полминуты  или   больше   стояла   в
нерешительности,  явно  испытывая  беспокойство  и  страх  перед   возможным
наказанием за вторжение в святая святых - в дом миссис Дай.
   Тик-так.
   Потом тварь дернулась, кисти ее  рук  судорожно  сжались  в  кулаки.  Она
облизнулась толстым розовым языком и завизжала.
   Крайний срок - рассвет.
   За окнами все еще царила ночная темнота, хотя и  не  такая  плотная,  как
раньше.
   Тик-так.
   Миссис Дай неожиданно поднесла руку к губам, и Томми  вздрогнул,  увидев,
как она свирепо укусила себя за мясистую часть кисти. По руке потекла кровь,
и миссис Дай с размаху шлепнула окровавленной ладонью по лбу  Томми,  словно
шаман, изгоняющий болезнь из тела соплеменника.
   Томми попытался стереть с лица кровь, но миссис Дай остановила его.
   - Нет, - строго сказала она. - Мне ничего не грозит, потому что я вызвала
его. Демон не может мне повредить. Если от тебя будет пахнуть, как от  меня,
- пахнуть моей кровью, - он не поймет, кто ты на самом  деле.  Он  подумает,
что ты - это я, и тоже тебя не тронет.
   Прежде чем демон успел приблизиться, миссис Дай помазала кровью лоб  Дел,
мамаши Фан и - после недолгого колебания - голову Скути.
   - Не двигайтесь! - велела она напряженным  шепотом.  -  Не  двигайтесь  и
молчите!
   Утробно ворча, шипя и отфыркиваясь, сверхъестественное  существо  подошло
почти вплотную к неподвижно замершей группе. Дыхание,  вырывавшееся  из  его
пасти,  было  отвратительным  и  тошнотворным:  в   нем   смешались   запахи
обожженной, разлагающейся плоти,  свернувшегося  молока  и  сгнившего  лука,
словно в той, другой,  потусторонней  жизни  оно  съело  тысячу  испорченных
чизбургеров и теперь страдало от несварения желудка.
   Раздался  мокрый,  чавкающий  звук,  и   пухлые   белые   руки   существа
превратились в хватательные конечности насекомого,  отлично  приспособленные
для того, чтобы расчленять и разрывать трепещущую живую плоть.
   Взгляд зеленых глаз твари встретился с глазами Томми, и  ему  показалось,
что она видит его насквозь и способна прочесть его подлинные имя  и  фамилию
на штрих-коде его души.
   Усилием воли Томми подавил страх и остался стоять неподвижно.  Неподвижно
и молча.
   Демон тщательно обнюхал его  -  не  как  свинья  обнюхивает  свои  помои,
наслаждаясь  сочным,  бьющим  во  все  стороны  аппетитным  запахом,  а  как
винодел-дегустатор с исключительно острым  обонянием,  который  согревает  в
руках бокал выдержанного бордо,  вычленяя  и  безошибочно  определяя  каждую
составляющую изысканного букета.
   Неожиданно громко фыркнув, тварь отвернулась от Томми и  перешла  к  Дел.
Чтобы убедиться в своей ошибке, ей понадобилось еще меньше времени.
   Потом она шагнула к миссис Дай.
   Потом - к мамаше Фан.
   Когда тварь наклонилась, чтобы понюхать Скути, Лабрадор  ответил  ей  тем
же.
   Недовольно ворча, шипя и бормоча себе под нос какую-то бессмыслицу, демон
обошел кругом их маленькую группу, явно озадаченный тем, что  ото  всех  них
исходит одинаковый запах - запах колдуньи.
   Не сговариваясь, Томми, три женщины и собака  тоже  начали  двигаться  по
кругу, держась так, чтобы тварь видела только их испачканные кровью лица.
   Когда они совершили полный оборот и вернулись на то  же  самое  место,  с
которого начали движение, тварь снова сосредоточила свое внимание на  Томми.
Наклонившись так близко, что между их  лицами  оставалось  каких-нибудь  три
дюйма, она с силой втянула ноздрями воздух. Еще и еще. Пористый человеческий
нос мужчины в плаще начал темнеть и расти, превращаясь  в  чешуйчатую  морду
рептилии с широкими, приподнятыми ноздрями. Они всасывали  воздух  медленно,
неторопливо, выдыхали и снова вдыхали еще медленнее и  глубже,  чем  раньше,
ловя вожделенный запах.
   Когда тварь почти перестала напоминать человека,  она  раскрыла  пасть  и
завизжала, завизжала прямо в  лицо  Томми,  но  он  даже  не  моргнул  и  не
вскрикнул, хотя его сердце забилось с отчаянной быстротой.
   В конце концов тварь  отступила,  напоследок  обдав  Томми  омерзительным
запахом изо  рта,  от  которого  его  едва  не  вырвало  кофе  и  пирожными,
съеденными в Большой Куче, и, подойдя к французскому стулу, где еще  недавно
сидела мамаша Фан, сбросила  на  пол  оставленную  ею  на  сиденье  сумочку.
Усевшись на стул, она сложила на коленях свои жуткие конечности, которые тут
же снова превратились в полные человеческие руки.
   Томми очень боялся, что его мать покинет их группу,  поднимет  сумочку  и
как следует треснет ею чудовище по голове, однако мамаша Фан  вела  себя  на
редкость сдержанно и даже робко. Выполняя инструкции Куй Тран  Дай,  она  не
двигалась и  не  произносила  ни  слова,  словно  превратившись  в  каменное
изваяние.
   Тварь причмокнула губами и устало вздохнула.
   Пронзительные зеленые глаза твари погасли, и Томми впервые увидел  карие,
исполненные муки глаза убитого ею человека.
   Демон поглядел на часы.
   Тик-так.
   Широко зевнув, тварь посмотрела на неподвижную группу людей  и  несколько
раз моргнула.
   Потом наклонилась вперед, почти до самого пола, и,  схватив  себя  обеими
руками за ногу, поднесла ее к самому лицу, демонстрируя  сгибающийся  в  обе
стороны  коленный  сустав.  Рот  его  раскрылся  от  уха  до  уха  наподобие
крокодильей пасти, и тварь начала запихивать туда собственную ступню.
   Томми рискнул посмотреть за окно.
   Небо на востоке порозовело, словно покрывшись неярким румянцем.
   Тварь на стуле продолжала поглощать сама себя с такой  легкостью,  словно
состояла не из плоти и костей - и даже не из речного ила, - а из бумаги, как
затейливая игрушка-оригами. На  их  глазах  она  становилась  все  меньше  и
меньше, пока - испуская яркое мерцание, не  позволившее  Томми  как  следует
разглядеть  последнее  действие  этого   удивительного   спектакля,   -   не
превратилась в уродливую тряпичную куклу, точно такую, какую Томми нашел  на
пороге своего дома. Кукла лежала, разбросав по сторонам свои мягкие  руки  и
ноги, и даже черные стежки на глазах, на рту и на груди были целы.
   - Будет погожий день, - заметила миссис Дай,  указывая  на  розовый  край
неба.

Глава 9

   Намочив под краном бумажные полотенца, они стерли с лиц подсохшую кровь.
   Мамаша Фан и Куй Тран Дай сидели за кухонным столиком.
   Наложив на прокушенную руку подруги целебную мазь, которую та  держала  в
холодильнике, мамаша Фан накрыла  ее  сложенной  в  несколько  раз  марлевой
салфеткой и прикрепила узкими полосками пластыря.
   - Болит? - заботливо спросила она.
   - Нет, нисколько, - бодро откликнулась колдунья. - Это быстро заживет.
   Тряпичная кукла лежала между ними на столе, и Томми не мог отвести от нее
глаз.
   - Что у нее внутри? - спросил он.
   - Сейчас? - уточнила Куй Тран. - По большей части песок, немного  речного
ила, кровь змеи. Ну и некоторые другие вещи, о  которых  тебе  лучше  бы  не
знать.
   - Я хочу.., уничтожить ее.
   - Теперь она не сможет тебе повредить. Да и в любом  случае  этим  должна
заниматься я сама,  -  возразила  Куй  Тран  Дай.  -  Нужно  действовать  по
правилам, иначе колдовство не рассеется.
   - Тогда уничтожьте ее прямо сейчас.
   -  С  этим  придется  подождать  до  полудня,  когда  солнце   поднимется
достаточно высоко, а тьма отступит на другую сторону планеты.
   - Это вполне логично, - поддакнула Дел.
   - А теперь хотите чаю? - спросила миссис  Дай,  вставая  из-за  кухонного
стола.
   - Я хочу видеть, как эту штуку выпотрошат и развеют по  ветру,  -  упрямо
сказал Томми.
   - Посторонним нельзя смотреть, - твердо объяснила Куй Тран,  доставая  из
буфета чайник. - Колдовство может обезвредить только сама колдунья, и  никто
не должен подглядывать.
   - Кто это сказал? - с вызовом спросил Томми.
   - Это правило установила не я, а наши  умершие  предки,  которые  жили  в
долине реки Ксан.
   - Перестань волноваться, Туонг, сядь и выпей чаю, - строго сказала мамаша
Фан. - И помолчи, иначе миссис Куй Тран Дай может подумать,  что  ты  ей  не
доверяешь.
   - Можно тебя на минутку? - спросила Томми Дел, беря его за руку.
   С этими словами она вывела его  из  кухни  в  столовую;  Скути  прикрывал
отступление.
   - Не пей чай, - шепотом предупредила Дел, убедившись,  что  ни  никто  не
может услышать.
   - Почему?
   - Потому что способов вернуть блудного сына в лоно семьи может  оказаться
гораздо больше, чем один.
   - И какие же это способы?
   - Например, особое зелье наподобие приворотного - смесь экзотических трав
и Бог знает чего еще! - прошептала Дел.
   Томми оглянулся через плечо и посмотрел в кухню  сквозь  открытую  дверь.
Миссис Куй Тран Дай как раз заваривала чай, пока его  мать  раскладывала  по
тарелкам печенье и резала кекс.
   - Мне кажется, - снова прошептала Дел, - эта миссис Дай еще не отказалась
от своих намерений вернуть тебя  обществу.  В  своем  рвении  она  совершила
ошибку, начав с кардинальных мер, хотя все  дело  можно  было  решить  милой
улыбкой и одной чашкой чая.
   Миссис Дай уже расставляла на  столе  блюдца  и  чашки.  Тряпичная  кукла
равнодушно взирала на эти приготовления своими нитяными глазами.
   - Мы, пожалуй, пойдем, - сказал Томми, возвращаясь в кухню.
   - Сначала выпей чаю и  перекуси  -  потом  пойдешь  куда  тебе  нужно,  -
отозвалась мамаша Фан, даже не подняв головы от кекса, который она  нарезала
аккуратными тонкими кусочками.
   - Нет. Я должен уйти сейчас.
   - Веди себя прилично, Туонг, - одернула его мать. - Пока  мы  будем  пить
чай, я позвоню отцу. Он заедет за нами по  пути  на  работу  и  отвезет  нас
домой.
   - Дел и я уходим сейчас, - как можно тверже сказал Томми.
   - У вас нет машины, - напомнила ему мать. - То, что  валяется  в  гараже,
просто груда металла.
   - На улице стоит тягач, - парировал Томми. - И мотор еще работает.
   - Краденый тягач, - нахмурилась мамаша Фан.
   - Мы его вернем хозяину, - пообещал Томми.
   - А что будет с разбитой машиной в  моем  гараже?  -  забеспокоилась  Куй
Тран.
   - Маммингфорд пришлет кого-нибудь забрать ее, - пообещала Дел.
   - Кто-кто?
   - Завтра, - пообещала Дел с самой милой улыбкой.
   Томми, Дел и Скути вышли в гостиную-Под ногами у них  хрустело  стекло  -
осколки разбитого окна. Миссис Дай и мамаша Фан шли за ними по пятам.
   Когда Томми взялся за ручку двери, его мать спросила:
   - Когда я снова тебя увижу?
   - Скоро, - пообещал Томми, выходя на крыльцо следом за Скути и Дел.
   - Приезжай на ужин сегодня. Я приготовлю твой любимый ком-тай-кам.
   - Это звучит заманчиво. Я приеду, мама. Миссис Дай и мать Томми вышли  на
крыльцо.
   - Когда ваш день рождения, мисс Пейн? - неожиданно спросила парикмахерша.
   - В канун Рождества.
   - Это правда?
   - Тридцать первого декабря, - отозвалась Дел, спускаясь по ступенькам.
   - Так когда же? - с подозрительной настойчивостью продолжала допытываться
Куй Тран.
   - Четвертого июля, - ответила Дел и вполголоса объяснила Томми:
   - Чтобы наложить проклятье, нужно знать дату рождения.
   Дел сделала несколько шагов по дорожке, и миссис Дай в волнении  выбежала
на крыльцо.
   - У вас чудесные волосы, мисс Пейн. Мне хотелось бы сделать вам прическу.
   - И заполучить несколько локонов с моей головы? - спросила Дел, продолжая
шагать к негромко урчащему тягачу.
   - Миссис Дай - замечательный стилист, - подтвердила  мамаша  Фан.  -  Она
причешет тебя так, как еще никто и никогда в жизни не причесывал.
   - Я обязательно позвоню, -  пообещала  Дел,  обходя  вокруг  грузовика  и
взбираясь на подножку со стороны водительской дверцы.
   Томми открыл пассажирскую дверцу и подсадил Скути в кабину.
   Его мать и миссис  Дай  стояли  на  ступеньках.  Мамаша  Фан,  наконец-то
избавившаяся от своего плаща, была  в  белой  блузке  и  черных  брюках,  ее
подруга - в розовом тренировочном костюме. Обе женщины помахали им.
   Томми прощально махнул рукой в ответ, вскарабкался в кабину и, сев  рядом
с собакой, крепко захлопнул дверь.
   Дел включила передачу.
   Миссис Дай и мамаша Фан все еще махали им вслед, и  Томми  снова  помахал
им.
   - Что мне теперь делать? -  жалобно  спросил  Томми,  когда  они  наконец
отъехали. - Я люблю мать, действительно люблю, но я не хочу быть ни  врачом,
ни пекарем и ни кем другим,  кем  бы  ей  хотелось  меня  видеть.  С  другой
стороны, мне вовсе не хотелось бы всю оставшуюся  жизнь  бояться  -  бояться
выпить в гостях чашку чаю или открыть дверь, если кто-то  вдруг  позвонит  в
неурочный час.
   - Все будет в порядке, мой храбрый любитель тофу.
   - Нет, - не согласился Томми. - Не будет.
   - Почему ты такой пессимист? - упрекнула его Дел. - Негативизм в мышлении
нарушает  устойчивость  тончайших  структур   космоса.   Конечно,   капелька
пессимизма, замешанного на  жалости  к  себе,  может  казаться  тебе  вполне
невинным удовольствием, но нельзя забывать, что даже такая малость  способна
вызвать ураган в Канзасе или снежный буран в Пенсильвании.
   Скути повернул голову и лизнул Томми в лицо.
   На этот раз Томми не стал возражать, но про себя подумал: как же  глубока
бездна его отчаяния, если он позволяет собаке утешать себя!
   - Я абсолютно точно знаю, что нам нужно сделать! - объявила Дел.
   - Да? - слабо удивился Томми. - Что?
   - Ты знаешь. С тех самых пор, как мы поцеловались на карусели.
   - Да, это был всем поцелуям поцелуй!
   - Так вот, для начала мы слетаем в Вегас и поженимся, если ты  дашь  себе
труд сделать мне предложение.
   Скути выжидательно уставился на Томми. Ее слова поразили Томми, но он  не
был ни капли удивлен, когда услышал свой собственный голос: .  -  Деливеранс
Пейн, дочь Неда и Юлии-Роза-линды-Веноны