чтобы
первым добраться до измученного  создания,  чье  тело  вытерпело  уже  сотню
изнасилований.
   Больше Хаммонд не мог вынести. Все они - все эти мученицы - были  одна  и
та же женщина. Они были его женой, переживающей сноба и сноба муки страшного
изнасилования, которое отняло у нее всю ее человеческую сущность. Он упал на
бледное существо, которое хохотало, как гиена, в то время  как  его  ягодицы
извивались  грязной  кружащейся  белизной.  Хаммонд   потащил   его   вверх,
самца-зверя, извергающего семя, когда тот  встал  на  ноги,  оторвавшись  от
кровоточащей оскверненной плоти. Колено Хаммонда изо всех сил ударило ему  в
пах, с силой выброшенный кулак  выбил  зубы,  расставленные  пальцы  глубоко
вонзились в его уже стекленеющие глаза, существо рухнуло. Затем...
   Дюжина  из  них  подбирались  к  Хаммонду  с  раздутыми   гениталиями   и
оскаленными желтыми зубами, ненадолго оставляя повергнутые тела своих жертв,
чтобы уделить внимание этому новому развлечению.  Хаммонд  был  в  смятении,
видя, как сжимается кольцо нечеловеческих лиц, этих озверевших полуживотных,
которые толпились вокруг, чтобы утащить его вниз.

***

   Было ясно, что Хаммонд не побеждает в этой  битве.  Теперь  Психомех  был
включен так, чтобы дать ему максимум помощи, гарантировать победу над какими
бы то ни было страхами, осаждающими его  в  ночных  кошмарах,  -  но  он  не
побеждал. Ужас был слишком велик,  у  его  психозов  были  слишком  глубокие
корни. Он корчился и бился на ложе машины. Пот рекой омывал его  и  грязными
ручейками сбегал на обивку. Ремни врезались в  его  напрягающееся  тело,  на
запястьях и лодыжках  в  местах  крепления  к  машине  появились  ссадины  -
настолько сильно они держали его - и это несмотря на то, что они  тоже  были
подбиты   мягким.   Его   задыхающийся    ужасающий    вопль    взвился    в
звуконепроницаемой комнате, заставляя  Вятта  отшатнуться  в  явном  страхе.
Человек психически слабый, психиатр не  мог  смотреть  на  мучения,  которым
Психомех подвергал его пациента.
   - Ганс, ради бога, машина убивает его! Нам надо прекратить это.
   - Нет, нет! - Маас стряхнул дрожащие руки  Вятта.  -  Это  пик,  с  этого
момента все пойдет ему на пользу. Смотри...
   И пока глаза психиатра были прикованы к  визжащему,  вызывающему  жалость
человеку на ложе  машины,  Маас  легким  движением  включил  рычаг,  который
приводил  в  действие  тайную  функцию  Психомеха,  функцию,   увеличивающую
экстрасенсорные силы человека, который  уже  и  без  того  обладал  огромной
психической силой.
   Маас понимал, что рискует, но у него не было выбора, ибо в одном Вятт был
прав: Психомех убивал Хаммонда. Даже если  защиту  увеличить  до  максимума,
все-таки психическая болезнь, разъедающая сознание этого человека, побеждала
в этой подсознательной битве. Включение  этой  функции  сейчас  было  чистым
блефом, но существовало что-то такое, что Маас должен был узнать прежде, чем
Хаммонд сдастся и умрет. И кроме того, если он  на  самом  деле  умрет,  кто
будет горевать о каком-то бродяге?

***

   Сбитый с ног массой сменяющейся похотливой плоти, теперь  Хаммонд  познал
ужас, который испытывают женщины, мучимые насильниками. Звери-самцы были так
развращены, что им было все  равно,  какая  плоть.  Их  отвратительные  тела
работали друг против друга даже в то время, когда они сражались за то, чтобы
в тумане и грязи изнасиловать перевернутого лицом вниз Хаммонда. Измученный,
на краю самой ямы, - той темной бездны, имя которой смерть,  -  он  отчаянно
искал новые источники силы, которая, как он понимал, была уже на исходе.., и
нашел их, неистощенные, но полные до краев и даже больше!
   Силы!  В  мгновение  Хаммонда  заполнили  устрашающе   чудотворные   силы
одновременно и от Бога и от дьявола. Невероятная волна! В неспешном величии,
неторопливый в своей перерожденной, но еще не испытанной мощи,  он  поднялся
из тумана. Отряхивающий ноги бегемот с горящим взглядом, от  которого  туман
рвался  в  клочья  и  испарялся,  открывая  гниль,   покрывавшую   землю   и
вздымавшуюся под ногами. Чудища из его сна слишком медлили, чтобы  отпустить
его, и станут первыми, кто узнает его гнев. В легком  исступленном  восторге
он без усилий вытаскивал их покрытые струпьями руки из разорванных входов  и
кулаками, как взмахами косы, потрошил  их  и  закидывал  останки  в  красные
руины, Его яростный взгляд выискивал  орды  демонов,  которые,  разрывая  на
клочья туман и выпуская облачка пара,  как  выдохи  из  ада,  безостановочно
совокуплялись с оцепеневшими, кричащими невинными жертвами их царства ужаса.
И где бы его взгляд ни, находил  эту  отвратительно  дергающуюся  плоть,  он
разил, как несущий смерть мститель, широко шагая через  долину,  испускающую
пар. Его руки алели скользкой кровью тех, кого он убил.
   А быстрота? - он разил со скоростью жалящей змеи, хотя ему казалось,  что
его поступь размеренна, а у его врагов - вялая и медлительная.
   А резкость? - его руки, ступни, колени,  локти,  даже  выдающиеся  вперед
челюсть и самые зубы были остриями бритвы для оглушенной дрожащей плоти  его
врагов. Он рубил, давил, рвал, дробил, уничтожал их с такой яростью, что  ни
одному чудовищу не удалось выжить в этой бойне и когда дело  было  сделано,
солнце медленно поднялось над той долиной ужаса, и оборванные женщины  -  те
изнасилованные  бедняжки  -  прикрыли  себя  чем  могли  и  поползли  прочь.
Израненные, но свободные от угрозы ночи.
   И Хаммонд - величайшее орудие мира против бессмысленной похоти Человека -
смог, наконец, лечь и уснуть на земле, где зеленая трава пробивалась к свету
сквозь грязь раздавленных поганок. И больше он не  боялся  монстра  Насилия,
изгнанного на этот раз, по крайней мере, из его снов...

***

   03.30. Теперь пот высох, а лица Мааса и Вятта остыли. Рубашки, холодные и
влажные на ощупь, прилипли к их спинам.
   Лицо Вятта,  серое  от  беспокойства,  вытянулось  от  еще  не  полностью
ушедшего страха, но Маас торжествовал. Его игра, как бы опасна она ни  была,
принесла плоды. Следуя этой волне, Хаммонд присосался к поддержке Психомеха,
как человек-пиявка. Казалось, его тело получило  хорошую  внутривенную  дозу
адреналина, плазмы, кислорода и глюкозы. И такой  огромной  была  эта  доза,
что, казалось, что он раздулся  на  ложе  машины.  Его  руки  напрягались  и
расслаблялись, напрягались и расслаблялись..!
   Это происходило так:  алые  глаза  Хаммонда  открылись,  как  наполненные
кровью ямы, а на его все еще оцепеневшем лице появилась сумасшедшая  улыбка.
Тогда же экраны и самописцы Психомеха отметили  потрясающую  активность  его
мозга. Маасу даже пришлось прикрикнуть на психиатра, чтобы тот  не  выключал
машину до конца. Но теперь все было закончено,  и  Хаммонд  уснул  спокойным
сном,  его  глаза  закрылись,  дыхание  стало  ровным,  на  лице   появилась
нормальная улыбка. Казалось, он как-то  очистился,  искупался  не  только  в
собственном поту, но и в каком-то внутреннем потоке. Он  спал  как  невинный
младенец, и ему снилось приятное.
   Этот эксперимент совсем выжал Вятта, Маас же  чувствовал  только  парящее
ощущение полного успеха, потому что на экранах, которые понимал  только  он,
была написана психометрия Хаммонда. Он  увидел,  что  экстрасенсорная  волна
сделала  с  этим  бродягой,  как   далеко   за   ранее   известные   пределы
метафизической   и   парапсихологической   деятельности   расширилось    его
восприятие. Супермен больше  не  был  мечтой.  Психомех  решил  этот  вопрос
окончательно. Теперь это было вопросом времени и дальнейших  исследований  -
машина была не только ответом, но и ключом. Теперь возможен - нет, будет,  -
Четвертый Рейх, с Маасом, новым сверхфюрером, во главе суперлюдей!

***

   Связь между Ричардом Гаррисоном и событиями в доме Гарета Вятта  не  была
так уж незначительна, как можно было представить себе на первый  взгляд.  На
самом деле, Гаррисон - и все его  домашние  -  имел  самое  непосредственное
отношение к этим событиям - через жуткое событие,  случившееся  в  саду  его
суссекского дома, хотя первичная и истинная  природа  этого  ужаса  навсегда
останется неизвестной ему.
   Произошло следующее.
   В тот самый момент, когда Маас запустил волну Психомеха в сознание и тело
Хаммонда, мужчина и девушка шли по тропинке по краю владений Гаррисона было
02.15 ночь  бабьего  лета  была  теплой  мужчина  направлялся  из  городка
Викхема, где на дискотеке он и подцепил эту девушку. Она была гораздо моложе
его, слишком пьяна и глупо согласилась, чтобы он отвез ее домой в Амсворд  в
четырех милях по загородной дороге, что пролегала мимо дома Гаррисона.
   Его план насчет нее был простым, хотя и не без  определенных  опасностей,
но это не пугало его. Этот план срабатывал и раньше, и он  был  уверен,  что
сработает и теперь: если она  не  закричит,  то  все  будет  хорошо.  Короче
говоря, он был насильник и убийца, изнасиловавший несколько женщин и убивший
одну. Последняя, его самая  недавняя  жертва,  закричала.  Несмотря  на  все
предупреждения, она пронзительно закричала в ночи, и он перерезал ей  горло,
и по мере того, как из нее выливалась жизнь, он вливал в нее свою похоть.  С
того случая прошло около шести недель.
   Однако  сегодня  ему  захотелось  опять.  Его  автомобиль  (с  фальшивыми
номерами) стоял в поле за изгородью в миле вниз по дороге, там, где он якобы
сломался. И поэтому они с девушкой пошли пешком.  Теперь  она  нервничала  и
возмущалась, когда он обнимал ее за  талию,  чувствуя  мощь  и  силу  в  его
пальцах, прижимающих ее сбоку и почти всасывающих  ее  грудь.  Трезвея,  она
поняла, насколько была глупа, согласившись уйти  с  ним  пораньше.  Вот  уже
несколько минут она чувствовала растущее в нем  напряжение  и  даже  боялась
подумать, что оно  означало.  Затем,  когда  они  прошли  пролом  в  высокой
кирпичной стене, обозначавшей границу собственности Гаррисона...
   В следующий миг его рука закрыла ее рот, и он потащил ее через  пролом  в
сухой темный кустарник. Брошенная на сухие листья, она тяжело задышала, пока
его рука еще раз тяжело не упала ей на рот, рассекая  верхнюю  губу.  Лунный
свет серебрил острое лезвие, которое он теперь держал у ее пульсирующей шеи.
   - Все в порядке, малышка Элис, - проскрежетал он. Теперь нежность исчезла
из его голоса. - Один раз спущу в  тебя,  и  все  закончится.  Ну  так  как,
начнем? - Ее глаза широко раскрылись и она, похолодев, замерла. - Начнем?  -
настаивал он, встряхивая ее, как тряпичную куклу. Она, обезумев,  кивнула  и
отпрянула от него в судорожном страхе.
   Рывком он распахнул ее пальто и ножом разрезал спереди  платье.  Пуговицы
разлетелись на обрывках ниток. Под платьем она была нежная и белая, при виде
ее тела с его губ слетел хрип. Он  сорвал  с  нее  белье  и  какое-то  время
возился со своей одеждой.
   Элис была девственницей. Она  видела  его,  трясущегося  и  огромного,  и
забыла его угрозу. Ее пронзительный крик,  разрезавший  ночной  воздух,  был
острее, чем его нож, но не такой смертоносный.
   - Сука! Я предупреждал тебя! - зашипел он. Его нож метнулся к  ее  шее..,
но что-то поймало его руку и, держа, как в тисках, оттащило вверх и прочь от
горла девушки. Волосы мужчины  встали  дыбом,  когда  он  закрутил  головой,
безумно глядя в  темноту:  полное  молчание,  никого,  но  его  руку  что-то
держало.
   Ожидая, когда опустится сверкающее лезвие,  девушка  перевела  дыхание  и
закричала снова. В нижнем этаже большого  дома  за  кустами  зажглись  огни,
залаяла собака. Насильник всхлипнул и дернулся,  пытаясь  освободить  рукав.
Должно быть, пальто за что-то зацепилось - за колючую проволоку или  крепкую
ветку, но он ничего не увидел. Мужчина уронил нож и свободной рукой  схватил
девушку за горло, втискиваясь при этом между ее ног и  пытаясь  любым  путем
войти в нее. Руку, застрявшую в необъяснимой ловушке, сдавило  сильнее,  его
подняло на ноги оттащило от нее. И все-таки там никого не было.
   Нет, что-то там было - нечто!
   В ночи, прямо над ним, два огромных сверкающих красных глаза пристально и
безжалостно смотрели вниз. Вдруг его руку сжало  в  десять  раз  сильнее,  и
теперь настала очередь насильника пронзительно закричать...
   Когда Кених вернулся в дом, его лицо было белым и искаженным. Даже  Сюзи,
которая  побежала  с  ним,  когда  раздался  крик,  вернулась   дрожащая   и
запуганная. Для Сюзи потрясение или страх были редкостью,  а  для  Кениха  -
вообще невозможны.
   - Ричард, - произнес он, -  мне  надо  позвонить  в  полицию.  В  саду  -
девушка, раздетая и, кажется, немного побитая. И еще мужчина.., по-моему.
   Он торопливо набрал номер местного отделения полиции и кратко  сообщил  о
происшествии  дежурному  констеблю,  затем  положил  трубку.  Во  время  его
короткого разговора Гаррисон услышал  слова  "изнасилование"  и  "убийство".
Волосы зашевелились на его голове, и он окончательно проснулся.
   Все, кто был в доме, - Гаррисон, Кених, повар,  садовник  и  разнорабочий
Джо, горничная Фей и,  конечно,  Сюзи  -  слышали  и  были  разбужены  этими
криками. Сначала высокие  и  явно  женские,  они  разбудили  дом,  но  затем
превратились в грубые мужские, повышаясь до крещендо крайнего ужаса,  прежде
чем, булькнув, оборваться в полную тишину. К тому времени  Кених,  прихватив
мощный электрический фонарик, набросил на пижаму пальто и  вышел  с  Сюзи  в
темноту. В скором времени он позвал на помощь Джо и Фей, и они  притащили  в
дом обессиленную и оборванную фигуру, уложив на кровать в одной из свободных
спален на нижнем этаже.  Затем,  пока  слуги  пытались  привести  в  чувство
девушку, Кених вернулся в сад. Сюзи пошла с ним, но неохотно.
   Тем временем Гаррисон оделся и спустился вниз, дожидаясь доклада  Кениха.
Теперь он стоял, похлопывая дрожащего добермана, а Кених старался  собраться
с духом. Наконец, взяв  своего  друга  за  локоть,  Гаррисон  провел  его  в
библиотеку и закрыл за собой дверь. В следующий момент, прежде чем он  успел
повторить свой вопрос, в  дверь  постучали,  и  вошел  Джо.  Он,  запинаясь,
обратился к Кениху:
   - Она пришла в себя, мистер Кених, сэр. У бедняжки на горле  синяки,  рот
немного кровоточит. Она совсем не шевелится - сильно напугана, но с ней  все
будет в порядке. Прямо сейчас фей отпаивает ее горячим. Ее зовут Элис  Грин,
из Амсворта. И вы были правы, это изнасилование,  вернее,  попытка.  Она  не
знает этого парня - встретила его в Викхеме на дискотеке.  Это  все,  что  я
смог узнать.
   Она сказала, что.., что с ним случилось? - спросил Кених.
   - Нет, не сказала. Только лепетала, что его остановили и о его криках. Да
вы, наверняка, все слышали их. - Гаррисон ощутил содрогание Джо. -  В  самом
деле, я сказал бы это.., я не знаю, - он  беспомощно  пожал  плечами,  -  .,
может быть, свора собак?
   - Спасибо, Джо,  -  произнес  Гаррисон.  -  Полиция  скоро  будет  здесь.
Пожалуйста, сообщи нам, когда они приедут, хорошо? -  Когда  Джо  вышел,  он
повернулся к Кениху. - Вилли,  какого  черта  здесь  происходит?  Кое-что  я
понял, но... - он в замешательстве развел руками.
   Теперь немец более-менее овладел собой. Он налил бренди в два  стакана  -
это было нечто, чего он не стал бы делать в нормальном состоянии, прежде  не
спросив. Они оба сели.
   - Я понял, что это была попытка изнасилования, - начал Гаррисон. - А  что
было дальше? Кених со стуком отставил свой стакан.
   - Все правильно, Ричард, попытка изнасилования. Он, кто  бы  он  ни  был,
разрезал на девушке одежду ножом. Я видел, там лежал  нож,  где  мы  с  Сюзи
нашли девушку, я оставил его там для полиции, в любом случае  девчонка  была
напугана  до  безумия  и  потеряла  сознание  прежде,  чем  я  смог  от  нее
чего-нибудь добиться. Она сказала, что видела что-то большое и черное.
   - Подожди, - поднял руку Гаррисон. - Вилли,  ты  все  так  же  настойчиво
избегаешь упоминать его, насильника. И что там было за убийство?
   Кених кивнул и прочистил горло.
   - Да, - ответил он, - убийство - его  убийство!  Ты  знаешь,  я  был  рад
поскорее вернуться в дом. Что бы там его ни  убило,  но  оно  было  большое.
Должно быть, это было...
   - Продолжай.
   - Ну.., конечно, там, где я стоял, было темно, и я не совсем уверен,  мой
фонарик  не  очень  хорошо  высвечивал  кусты,  но,  думаю,  что  куски  его
разбросаны по всему саду!
   - Что?
   Кених нервно дернул плечами.
   - Так оно и было, Ричард. Жуткое дело. Ты слышал крики...
   - Они разбудили меня.
   - Они подняли бы и мертвого, -  Кених  вздрогнул.  -  Кусты,  где  лежала
девушка.., ну, они красные. Я видел руку. И ногу. И, кажется, часть липа.
   - Бог мой!
   - Бог? - голос Кениха был очень тихий и немного дрожал. - Даже если бы  я
был верующим, я и то не смог бы  связать  Бога  с  тем,  что  случилось  там
сегодня ночью!

***

   Гарету Вятту эта ночь здорово попортила нервы
   Отто Криппнеру, он же Ганс Маас, - принесла дикий успех Джорджу Хаммонду
- излечение, да такое, что позже тот  снова  смог  вписаться  в  общество  и
стать,  каким  был  раньше,  уважаемым  гражданином.  Но  во  всех  изданиях
центральной и южной части  Англии  появился  заголовок,  взятый  из  местной
газеты - "Очень плохая ночь для насильников". И это самое малое,  что  можно
было сказать.
   Однако у Вятта снова не дошли руки до  газет,  и  поэтому  он  не  сделал
никаких выводов но даже если бы он и прочитал их, сомнительно, что  заметил
бы что-нибудь необычное. Или самое большее, чего от него можно было ожидать,
назвал термином "совпадение". В конце  концов,  это  было  изложено  обычным
газетным языком. Маас же прочитал  газеты  и  заметил  все,  но  это  только
усилило его желание и безумные амбиции.
   То, о чем говорили газеты, было следующим.
   В  округе  площадью  около  шестисот  квадратных   миль   произошел   ряд
удивительных  несчастных  случаев,  или  происшествий,  колдовской  природы.
Похоже, словно кто-то, как по заказу, пресек действия четырех  потенциальных
насильников. Тихой ночью, на железнодорожной  насыпи  на  окраине  Барнхема,
странное дуновение из ниоткуда оторвало нападавшего от его жертвы и швырнуло
под колеса проходящего мимо поезда. Еще один  насильник  затащил  девушку  в
свою машину в Хаванте, а затем остановился  в  темной  аллее  на  территории
какого-то предприятия. Он хотел  было  надругаться  над  своей  перепуганной
жертвой, но какое-то большое средство передвижения врезалось в  его  машину,
отрубив ему голову.  Девушка  чудом  осталась  невредимой,  хотя  пожарникам
пришлось вырезать  ее  из  смятой  машины.  Только  очень  большое  средство
транспорта могло нанести  такой  сокрушительный  удар,  и  полиция  все  еще
разыскивает  неизвестного   водителя   указанного   грузовика.   Затем   там
упоминалось о попытке изнасилования в саду Гаррисона. Власти не смогли  дать
более полного ответа на загадку, чем слова Джо о  версии,  что  мужчина  был
убит "стаей собак". И, наконец, было совершено нападение на ночную  уборщицу
средних лет в Саутси, когда она убирала верхний этаж отеля "Бонингтон".  Она
ударила мужчину ведром, но подумала, что, на самом деле, не попала  в  него.
Вот почему она была крайне удивлена, когда он "улетел",  прихватив  с  собой
все окно и раму, и упал с шестого этажа, разбившись насмерть.
   Все это случилось в течение следующего часа, сразу после того,  как  Маас
пустил волну Психомеха.
   Действительно, очень плохая ночь для насильников...

Глава 9

   Для Ричарда Гаррисона время  шло  быстро.  После  выздоровления  тридцать
месяцев пролетели, как листья с  осеннего  дерева.  Но  не  впустую,  -  как
мертвые листья. Они были наполнены разнообразной деятельностью.
   В действительности же, у него было, пожалуй, слишком много дел,  особенно
с тех пор как пришло известие о смерти Вики. По  этой  же  причине  Гаррисон
намеренно похоронил себя в работе, зная,  что  только  так  с