агал кое-какими "секретными сведениями" об Иисусе, он отказывался
подчиняться римской власти и иерархии, предпочитая им непосредственную
связь с Богом, источник личного знания, доктрину, противоречащую уже
действующей догме, и которая будет объектом самых яростных обвинений
Иренея Лионского.
   Назовем также Марциона, автора не менее серьезной ереси. Богатый
судовладелец, ставший епископом, он прибыл в Рим около 140 г., но его
учение навлекло на него отлучение от Церкви, последовавшее четыре года
спустя. Действительно, он осмелился установить радикальное отличие
"закона" от "любви", соответственно относящихся к Ветхому и Новому
ересиарх - глава еретической секты 270
 
 
 
   Заветам; мысли, которые частично обнаружатся спустя более, чем
тысячелетие, в таком произведении, как "Перлесваус". Марцион также был
первым писателем, который составил канонический список книг Библии, откуда
он полностью исключил Ветхий Завет, считая его не соответствующим его
идеалу. Впрочем, в ответ на это Иреней немедленно предложил другой, основу
той Библии, которую мы читаем сегодня.
   Третьим великим ересиархом той эпохи был Василид, философ
Александрийской школы, который выражал свои убеждения между 120 и 130 гг.
Зная древние Писания и христианские Евангелия так же хорошо, как и
египетскую и эллинистическую мысль, он составил не менее двадцати четырех
комментариев Евангелий, и, согласно Иренею, утверждал самую отвратительную
из всех ересей, а именно: что распятие было обманом, Иисус не умер на
кресте, ибо его место там занял Симон из Сирены19.
   Ясно, что подобные заявления могли удивлять людей, и однако они
оказались весьма стойкими, так как в VII в. Коран выдвинул такие же
доводы, и в нем тоже Симон из Сирены был тем святым человеком, которого
распяли вместо Иисуса20. А ведь это та самая точка зрения, которую мы
узнали, напомним, из таинственного письма англиканского священника, того,
который заявлял, что имеет "формальное доказательство" этой подмены.
   И именно в Египте, а особенно в Александрии, втором городе римской
империи, месте встречи всех цивилизаций, горниле бесконечного разнообразия
верований и учений, куда пришли верующие иудеи и христиане после двух
восстаний в Иудее, появились на свет эти первые ереси. Также именно в
Египте, следуя логике, мы должны были найти окончательное доказательство
нашей гипотезы, в тех "Гностических Евангелиях" известных под названием
"Рукописи Наг Хаммади".
   В декабре 1945 г. один египетский крестьянин, копая землю неподалеку от
деревни Наг Хаммади, что в Верхнем Египте, наткнулся на кувшин из красной
глины, в котором лежали тринадцать пергаментных свитков, завернутые в
кожу. Не подозревая о важности своего открытия, он сам и его семья
использовали большую часть документов на домашние нужды, и это
продолжалось до тех пор, пока, благодаря счастливому случаю, об их
существовании не прослышали эксперты. Один из найденных текстов был продан
за пределами Египта, противозаконно в чисто меркантильных целях; часть из
них была приобретена фирмой "С. Дж. Юнд Фундейшн", и среди них находилось
знаменитое Евангелие от Фомы.
   В 1952 г. египетское правительство национализировало остаток коллекции
Наг Хаммади, и, девять лет спустя, в 1961 г., под эгидой ассамблеи
международных экспертов были осу271
 
 
 
   ществлены перепись и перевод всех рукописей. В 1972 г. было закончено
первое фотографическое издание первого тома, а в 1977 г., наконец,
появился первый английский перевод всей коллекции документов.
   Состоит она из небольшого количества библейских текстов; каждый
"кодекс" заключает в себе множество трактатов ярко выраженного
гностического характера, датирующихся, кажется, концом IV или началом V в.
Это копии, оригиналы которых восходят к очень древней эпохе, ибо некоторые
из них, Евангелие от Фомы, Евангелие Истины и Евангелие Египтян,
упоминались еще первыми отцами Церкви - Климентом Александрийским, Иренеем
Лионским и Оригеном. Может быть даже, как считает кое-кто, большая их
часть была составлена до 150 г., по крайней мере, один из текстов кажется
более древним чем Четвероевангелие Нового Завета21.
   Рукописи Наг Хаммади составляют очень представительный ансамбль из всей
первой христианской литературы, и в этом смысле они находятся в более
выгодном положении, чем Евангелия. Написанные для египетской публики, они
не были объектом переделок и не подвергались никаким изменениям. Прежде
всего, они основываются на свидетельствах из первых рук, на рассказах,
собранных евреями, бежавшими из Святой Земли и, вследствие этого, могущими
иметь счастье знать Иисуса лично. Гарантирующие таким образом верность
изложения конкретных исторических фактов, которую, со своей стороны, не
могли предложить Евангелия, они, на наш взгляд, придают подлинность самым
серьезным событиям.
   Следовательно, нет ничего удивительного в том, что эти рукописи, не
подходящие "под догмы новой религии, определенные Римом, подняли яростную
вражду в рядах "адептов миссии". Одна из них, например, не помеченная
никакой датой, "Парафраз Сета" ("Paraphrase de Seth"), констатирует те
самые доводы, которые использовал еретик, Василид, заявлявший, что Иисус
избежал смерти на кресте, благодаря ловкой подмене.
   "Я умер только с виду,-говорит в этом тексте здравствующий Иисус,- это
другой был на мрем месте и выпил желчь и уксус. Они побили меня
тростником, но крест на своих плечах нес другой, Симон. На другого надели
терновый венец... А я лишь улыбался их неведению22".
   В текстах Наг Хаммади в ярком свете предстают и другие уточняющие
детали, не существующие в официальных Евангелиях; таковы некоторые
признаки разногласия между Петром и Магдалеянкой, будущее проявление
раскола между "адептами миссии"
   и защитниками потомства Иисуса: "Сестра моя,-действительно читаем мы в
Евангелии от Марии,- 272
 
 
 
   мы знаем, что Спаситель любил тебя больше, чем других женщин. Передай
нам его слова, которые ты помнишь, которые ты слышала и которых мы не
знаем23". Но дальше ученик вопрошает, не скрывая на этот раз своего
возмущения: "Должны ли мы все слушать ее? Действительно ли он предпочитал
ее нам? Может ли быть, чтобы в наше отсутствие он говорил с женщиной,
вместо того, чтобы открыто поговорить с нами24?" - Я верю этому,- отвечает
тогда Петру другой ученик,- ибо Спаситель знал ее лучше, чем кого-либо, и
поэтому он любил ее больше, чем^ нас25".
   Впрочем, многочисленные отрывки^ Евангелия от Филиппа, кажется,
проясняют нам причину этого несогласия между Петром и Марией из Магдалы,
которое удивительно похоже на ревность. Во-первых, намек на свадебную
комнату, в котором любой не преминет увидеть символический образ; но еще
лучше эти определенно ясные строки:
   "Их было трое, идущих всегда вместе с Иисусом; его мать Мария, его
сестра и Маг-далеянка, та, которую называли его подругой27". Подруга? Или
же это слово надо перевести как "супруга"28? В самом деле, Филипп не
оставляет на этот счет никаких сомнений, когда он недвусмысленно передает
поведение Иисуса по отношению к ней:
   "Подругой Спасителя была Мария из Магдалы. Христос любил ее больше, чем
всех своих учеников, и часто целовал ее в губы. Другие ученики,-уточняет
он,- обижались на это, не пытаясь даже скрыть свое неодобрение, и
спрашивали Иисуса:
   Почему ты любишь ее больше, чем любого из нас? А Спаситель отвечал в
свою очередь: Почему бы мне не любить ее больше, чем вас ?"
   Не лишены интереса и различные комментарии по этому поводу в Евангелии
от Филиппа: - Нельзя отрицать плоть и любовь. Если вы боитесь их, вы
станете их рабом, но если вы ими злоупотребляете, они поглотят вас и
парализуют целиком30.- И еще: - Велико таинство брака, ибо без него мир не
существовал бы.
   Существование мира зависит от человека, а существование человека - от
брака31.- Наконец, далее: - "Есть Сын человека и есть сын Сына человека.
Господь есть Сын человеческий, а сын Сына человеческого есть тот, кто
создан через Сына человеческого32".
   14. Династия Грааль.
   Так, благодаря рукописям Наг Хаммади, возможность существования прямого
потомства от Иисуса становилась правдоподобной. Действительно, с какой
стати сомневаться в сви273
 
 
 
   детельстве, "гностическом", конечно, но не менее достоверном и не менее
достойном веры в него, чем тексты Нового Завета? По какой причине нужно
отбросить сразу такую версию, даже спорную, как подмена на кресте,
несогласие между Петром и Магдалеянкой, свадьба Иисуса и рождение "сына
Сына человеческого"? Тем не менее, пусть все нас хорошо поймут. Еще раз
повторим, что наш рассказ прежде всего основывается на историческом, а
вовсе не на богословском уровне. Ибо История во времена Иисуса была такой
же сложной, каковой она является и сегодня, и подвергается самым различным
толкованиям.
   Как мы предположили ранее, конфликт между Петром и Марией из Магдалы,
упомянутый в рукописях Наг Хаммади, вполне вероятно, был отражением того,
который противопоставил тогда "адептов миссии" потомству Иисуса. Первые, а
не вторые должны были выйти из него победителями, и ход западной
цивилизации оказался из-за этого измененным. Действительно, "слово" будет
блистать и поставит отметку маслом на той части человечества, где,
мало-помалу, монополия на чтение и обучение письму будет принадлежать им,
не оставляя никаких следов семьи Иисуса и впоследствии - никакой
возможности установить хотя бы малейшую связь между ней и меровингской
династией.
   Победа не была легкой для защитников миссии Иисуса, потому что ереси
продолжали быстро распространяться и после II в., несмотря на все усилия,
принимаемые Иренеем в богословской области и Константином в области
политической, чтобы упрочить юную ортодоксию.
   Если все эти ереси немного отличались друг от друга в плане богословия,
то у них было много общих главных факторов: гностические или отмеченные
гностицизмом, они отрицали иерархизированную структуру Рима и
проповедовали личный опыт вместо слепой веры. Дуалистические, они
рассматривали добро и зло скорее как элементы бесконечного космического
целого, а не под углом чисто земных этических понятий.
   Наконец, Иисус для них был смертным, родившимся по-человечески от
человеческих родителей; быть может, он был пророком, вдохновленным свыше,
но не имеющим ничего божественного, который умер на кресте или избежал
этой смерти. Ставя акцент на человеческой сущности Иисуса, они ссылались
прежде всего на авторитет св. Павла, писавшего в послании к римлянам:
"Иисус Христос, Господь наш, родился от семени Давидова по плоти".
   Но самой серьезной ересью той эпохи, вероятно, было манихейство, смесь
гностического христианства и элементов, заимствованных из культа зороастра
и Митры. Она была делом рук Мани (или, по-гречески, Манеса), родившегося в

                                274

 
 
 
   Багдаде в 214 г. и введенного в очень молодом возрасте в секту
персидских мистиков в белых одеждах, практикующих аскетизм, целибат и
крещение. Свою собственную доктрину Мани начал проповедовать в 240 г. и,
по примеру Иисуса, быстро стал знаменитым, благодаря своему искусству
целителя и заклинателя злых духов. Говорили, что он родился от
девственницы - необходимое тогда условие для получения признания
божественности,- впрочем, его называли "новым Иисусом" или же еще
Спасителем, Апостолом, Озарителем, Хозяином смерти, Лоцманом и Рулевым-два
последних термина, как мы уже видели, означают также Навигатора, то есть
великого магистра Сионской Общины...
   По мнению многочисленных арабских историков, он написал некоторое
количество работ, предназначенных прежде всего для того, чтобы раскрыть
все то, на что Иисус лишь двусмысленно намекнул. Предшественниками
последнего были Заратустра и Будда; все они получили одинаковое
образование, идущее из одного источника и имеющее основой гностический
дуализм, связанный с великими законами всемирной космологии. Фундамент его
доктрины стоял также на существовании двух противоположных Принципов добра
и зла, света и тьмы - вечный конфликт, смыслом которого, очевидно,
являлась человеческая душа.
   Как позже катары. Мани верил в перевоплощение и в класс посвященных,
избранных ввиду их привилегированного положения. Для него Иисус был "сыном
Вдовы" (термин, как мы помним, используемый франкмасонами), существом по
сути своей смертным, божественный облик которого был лишь символическим, и
который не умер на кресте, потому что его заменил другой1.
   Посаженный в тюрьму по королевскому приказу в 276 г., Мани окончил свою
жизнь трагически. Забитый до смерти, с содранной кожей и отрубленной
головой, с искалеченным телом (вероятно, чтобы помешать возможному
воскресению), он был представлен публике. Тем не менее, влияние Мани
пережило это мученичество, и его доктрина, "манихейство", как бы получила
второе дыхание; оно распространилось по всему христианизированному миру с
невообразимой быстротой, и напрасно его пытались уничтожить: оно
противостояло всем атакам, а его влияние прошло в мыслях св. Августина
довольно далеко в Средние Века. Центры манихеев, особенно хорошо
укоренившихся в Испании и на юге Франции, установили в эпоху крестовых
походов тесные связи с итальянскими и болгарскими манихеями, и сегодня
известно, что катары произошли далеко не от болгарских богомилов, как
долго считалось, а имели своими предками первых французских манихеев.
Таким образом, война с альбигойцами была 275
 
 
 
   войной с манихейством, и, несмотря на усилия Рима, слово выжило и через
века дошло до нас.
   Такой же была и судьба арианства, которое серьезно угрожало
христианской ортодоксии в течение всего ее первого тысячелетия.
Появившийся на свет в Александрии около 256 г. и умерший в 335 г.. Арий
отрицал божественную природу Иисуса, признавая его единственно
обыкновенным пророком; Бог, на самом деле, существо уникальное, верховное
и всемогущее, не могло ни войти в плоть, ни страдать и еще менее того
подвергнуться смерти и унижениям-теория, впрочем, имеющая кое-что общее с
теориями некоторых иудаистских сект, например, эбионитов, многочисленных в
Александрии и способных сильно повлиять на ее действие. Добавим, что этот
образ Бога, который не скомпрометировал себя с земным миром, имел тогда
большой успех на всем Западе, потому, вероятно, что он казался более
соответствующим идеальному представлению о высшей божественности.
   Собор в Никее осудил арианство в 325 г., и, однако, Константин,
особенно на склоне своих дней, не скрывал своих симпатий к этой
еретической доктрине. Так же было и с его сыном Констанцием, инициатором
многочисленных соборов, результатом которых было изгнание для многих
вождей православной Церкви. В 360 г. арианство было близко к тому, чтобы
окончательно сместить римское христианство, прежде чем быть снова
осужденным официально в 381 г. Однако, влияние его не прекращало
распространяться, и когда в V в. Меровинги пришли к власти, епископства
христианского мира были либо вакантными, либо арианскими.
   Готы, язычники, обращенные в арианство в IV в., считали себя его самыми
ярыми сторонниками; свевы, аланы, лангобарды, вандалы, бургунды и остготы
тоже были арианами, как, впрочем, и вестготы, которые в 480 г. разграбили
Рим и разрушили все христианские храмы. Если накануне пришествия Хлодвига
первые Меровинги были готовы принять какую-нибудь религию, то это,
конечно, было христианство Ария, которое исповедовали их ближайшие соседи
- вестготы и бургунды.
   Впоследствии христианство стало полновластным хозяином в Испании, в
Пиренеях и на юге Галлии, где нашла себе убежище семья Иисуса.
Следовательно, вполне уместно думать, что благодаря законам
вестготов-ариан, ей нечего было бояться никаких преследований, и что она,
наоборот, смогла бы породниться с местной знатью, прежде чем слиться с
франками, чтобы породить Меровингов. Этому, впрочем, существует
доказательство-некоторые семитские имена в вестготской королевской семье,
например, Бера, отец второй жены Дагоберта II, имя, которое много раз
возвращается в 276
 
 
 
   вестготско-меровингскую генеалогию, пошедшую от Дагоберта II и
Сигиберта IV. Со своей стороны, Церковь также считала, что сын Дагоберта
был обращен в арианство2,-гипотеза вполне правдоподобная, ибо, несмотря на
пакт, подписанный Римом и Хлодвигом, все Меровинги благосклонно относились
к этой религии, а Хильперик, между прочим, никогда не пытался скрыть
своего к ней отношения.
   Если арианство не было враждебно иудаизму, то оно не было враждебно и
исламу, который в VII в. пронесся словно метеор по небу религий. Как для
первого, так и для второго, Иисус, упоминаемый в Коране более тридцати
раз, был ни кем иным, как пророком, таким же, как Магомет, глашатай и
посланник высшего Бога, но совершенно человеческое существо. Наконец, как
Василид и Мани, Коран открыто заявляет, что Иисус не умер на кресте: "...
Они не убили его и не распяли, но на их глазах его заменили двойником3". И
некоторые мусульманские комментаторы исламского текста добавляют, что
Симон из Сирены занял его место на кресте; другие упоминают событие,
пережитое Иисусом, который присутствовал в качестве зрителя при распятии
другого, спрятавшись за выступом стены,- версия, совпадающая с той, что
изложена в рукописях Наг Хаммади.
   Иудаизм и Меровинги.
   Не нужно уточнять, с какой силой и с каким убеждением, будь то ценой
кровавых расправ, все вышеназванные ереси ^утверждали человеческую и
смертную природу личности Иисуса. Но ни те, ни другие никогда не были в
состоянии формально доказать свои утверждения. Кроме намеков,
встречающихся в рукописях Наг Хаммади, ничто в действительности не могло в
бесспорной манере показать возможность наличия прямого потомства Иисуса.
Конечно, можно было бы, и не без причины, предположить также, что
некоторые очень древние документы, архивы или генеалогии систематически
уничтожались в ходе многочисленных расправ, учиняемых над теми, кто
пренебрегал авторитетом Рима; даже насилие и ярость Церкви по отношению к
ним, не подчеркивали ли они ее страх через посредство подобных "отклонений"
   увидеть, что на свет выходят некие неудобные для нее истины, прежде чем
убедить и воссиять?..
   Что касается нас, то у нас было все также не больше средств найти
доказательство существования прямой связи Иисуса в I в. и Меровингами в IV
в.- время, когда они появились ч Истории. Следовательно, нам надо было
снова искать в самом зачатке этой династии.
   277
 
 
 
   Но и тут, на первый взгляд, жатва не обещала быть обильной. Конечно,
имело место рождение легендарного Меровея, двойное происхождение которого,
безусловно, символизировало союз двух династий; но это "заморское
чудовище", эта рыба, была ли она заключительным доказательством? Имеется
еще пакт, подписанный Хлодвигом и римской Церковью, но где именно можно
было найти конкретные следы? Что же касается предполагаемой священной и
божественной крови Меровингов, можно ли действительно отождествлять ее с
кровью Иисуса? Какая особенная, признанная связь существовала между этими
двумя потомствами? Было ли известно только то, что иудеи тем или иным
способом повлияли или отметили ход истории Меровингов, и не в этом ли
направлении мы должны были в первую очередь вести наши поиски?
   Конечно, меровингские короли не были антисемитами. Они принимали под
покровительство евреев, несмотря на протесты Рима, и, не колеблясь,
роднились с ними. Более того, их сотрудничество с ними, их
благожелательное к ним отношение не нужно доказывать, ибо евреи обладали
большими земельными владениями, особенно на юге Галлии, где они держали
рабов и слуг-христиан, и занимали высокое положение в королевском
окружении, что прекрасно доказывает широту их внедрения.
   Это согласие-и это важно отметить- было, впрочем, единственным примером
во всей Западной Европе до лютеранской реформы, но, как мы увидим далее,
евреи и Меровинги имели определенное количество других общих особенностей,
д