развязаны. Альтгартен тоже оказался в  угро-
жаемой зоне.


    Тяжелые шторы на окнах в отдельном кабинете в ресторане Френ-
зеля Штюбе создавали для гостей интимную обстановку. В этом  ста-
ринном зале пахло сейчас жареными утками, шнапсом, свечами и  хо-
рошими сигарами. Эти запахи глубоко впитались  в  дубовые  панели
стен и напоминали о других званых обедах в другие времена. Гости,
повеселевшие от тщательно подобранного бургомистром  и  неограни-
ченно подававшегося вина, уселись в кресла и приготовились произ-
носить речи и тосты, которых хватило бы на всю  оставшуюся  часть
вечера.
    Герд Белль выбрал весьма удачный момент, чтобы распрощаться с
хозяином. Отведав знаменитого  френзелевского  яблочного  пирога,
Герд решил, что вечер, в части его касающейся,  вполне  можно  на
этом закончить. Он объяснил свой ранний уход тем, что обязан быть
готовым выполнять свои функции в случае воздушного налета. На са-
мом же деле Герд намеревался пойти в буфет железнодорожного  вок-
зала, чтобы поиграть там с друзьями в скат.
    Когда принесли кофе, начальник полиции  обер-вахмистр  Мюллер
встал, чтобы произнести тост,  но  Герд  прибавил  шагу  и  успел
скрыться за дверью. Мюллер одернул синий форменный френч,  нервно
откашлялся и начал говорить  о  заслугах  бургомистра,  о  вкладе
Альтгартена в победу, а также о том, как этот город соблюдает за-
коны третьего рейха.
    Шел уже второй час ночи, когда прибывший из ратуши  посыльный
прошептал что-то на ухо бургомистру. До появления этого  парня  в
служебной форме, с каской на голове и в больших казенных  перчат-
ках на руках все чувствовали себя так, будто не было никакой вой-
ны.
    -  Минуточку внимания, господа, - проговорил бургомистр, и на
лицах гостей появилась тревога. - Я получил  официальное  сообще-
ние, что несколько минут назад в воздухе обнаружено крупное  сое-
динение английских военно-воздушных  сил.  Наши  радиолокационные
станции предсказывают, что бомбардировке подвергнется Рур.  Я  не
сомневаюсь, что мои гости пожелают выполнить свой служебный  долг
и как можно скорее разъедутся по своим  местам.  Разрешите  поже-
лать вам всем успехов. Хайль Гитлер!
    -  Хайль Гитлер!-повторили без особого энтузиазма гости.
    Вскоре после этого в городе прозвучало предупреждение об  уг-
розе воздушного нападения.


    Альтгартенский железнодорожный вокзал был  примечателен  ско-
рее оживленностью своего  буфета,  чем  оживленностью  расписания
движения поездов. Каждый день с утра до  поздней  ночи  в  буфете
стоял шум и дым от сигар. Не раз, когда основная  железнодорожная
магистраль подвергалась бомбардировке, войсковые эшелоны  направ-
лялись через Альтгартен, и тогда две  пожилые  дамы,  содержавшие
привокзальный буфет, подавали пиво, кофе и бутерброды до тех пор,
пока у них не иссякали все запасы.
    Буфет был обставлен как гостиная Викторианской эпохи. Его ук-
рашением служили несколько десятков декоративных  растений,  бюст
Бетховена, написанный маслом портрет Вагнера,  цветная  репродук-
ция портрета фюрера и старинное пианино.
    Три столика около пианино считались лучшими. Сегодня  средний
столик заняла группа игроков в скат. Вокруг игроков  -  это  были
Герд Б„лль и два его друга инженера - собралась толпа любопытных.
    В час ночи, точно по расписанию, на вокзал прибыл поезд.  Гу-
док, пыхтение и свист стравливаемого пара смешались с воем  сирен
в громкоговорителях, возвещавших об угрозе воздушного  нападения.
Эхо неприятных, внушающих страх звуков прокатилось по всему горо-
ду. Но даже и после этого из буфета вышли не все. Надо  полагать,
что если бы сигнал  общей  тревоги  прозвучал  еще  страшнее,  то
здесь, в Альтгартене, его восприняли  бы  в  чисто  академическом
плане, ибо все считали, что бомбы предназначаются для  одного  из
крупных городов в Руре.
    Наконец Герд Белль решил, что и для него настало  время  пое-
хать на своем фургоне к ратуше  и  доложить  старшему  на  коман-
дно-диспетчерском посту гражданской обороны  о  своей  готовности
выполнить долг. Как только радиолокационные станции сообщали,  по
какому району наносится удар, Герд направлялся в  город,  подвер-
гшийся бомбардировке, и оказывал посильную  помощь  пострадавшим.
"В этом, пожалуй, преимущество одинокого", - подумал Герд и  сра-
зу вспомнил о Гансе и Анне-Луизе. Пожалуй, ему  лучше  заехать  в
дом Августа и убедиться, что они укрылись в убежище. Герд  поднял
брови, чтобы спросить своего друга Бодо Рейтера, что, по его мне-
нию, произойдет. Бодо бросил свои карты на стол, давая  этим  по-
нять, что игру продолжать нельзя.
    -  Бери мой бакалейный фургон, - предложил Герд Рейтеру. -  Я
возьму у кого-нибудь мотоцикл и приеду еще до того, как тебе при-
кажут куда-нибудь выехать.


    Анна-Луиза, как всегда перед сном, расчесывала  волосы  -  не
меньше трехсот взмахов щеткой. В соседней комнате неожиданно раз-
дался голос Ганса:
    -  Фрейлейн, фрейлейн...
    -  Да, Ганс. Но почему ты не в постели, мальчик?  Он  раздви-
    нул занавески на окне:
    -  Какие чудесные огни, фрейлейн! Смотрите, как красиво!  Как
будто рождественские елки в небе.
    Анна-Луиза подошла к окну.
    -  Да, - согласилась она. - И правда как рождественские елки,
Ганс.
    -  Это папа пускает их?
    -  Нет, мой милый. - Цветные огни были близко, совсем близко.
Она взяла мальчика на руки. - Скоро ты станешь  слишком  тяжелым,
чтобы поднимать тебя, Ганс.
    -  Когда я стану большим, то буду поднимать вас, фрейлейн.
    -  О, это будет чудесно! - воскликнула Анна-Луиза и поцелова-
ла мальчика.
    Когда раздался стук в дверь, она подошла к ней  с  Гансом  на
руках.
    -  Герр Белль, что-нибудь случилось?
    -  Я хочу, чтобы вы укрылись в соседнем доме, у герра  Фосса.
В прошлом месяце он предложил Августу, чтобы в случае  воздушного
налета вы и мальчик укрывались у него. Его убежище укреплено, и в
нем есть вентиляторы, нагнетающие свежий воздух. Духота  -  очень
опасная вещь, понимаете?
    -  Сегодня?
    -  Они уже сбрасывают светящие бомбы. Это они обозначают  це-
ли. Вам нужно поспешить.
    -  Но... Не будут же они бомбить Альтгартен?
    -  Пожалуйста, Анна-Луиза, поторопитесь.
    -  Мне нужно взять обувь и пальто для Ганса.
    -  Я не могу больше ждать, фрейлейн, - сказал Герд. - Поторо-
питесь и хорошенько постучите в дверь герра Фосса. Я  уверен,  он
дома, но иногда проигрывает на патефоне пластинки и может не  ус-
лышать стука.
    -  Спасибо, герр Белль, вы очень любезны.
    -  Я обещал Августу, - проговорил Герд и, нажав ногой на  пе-
даль мотоцикла, уехал в сторону лагеря инженерных частей.
    Когда падали первые бомбы, Анна-Луиза услышала новые для  се-
бя звуки: быстро перемещающийся шелестящий  полусвист,  будто  по
покатому металлическому лотку скользит тяжелый груз  в  упаковке.
Каждый такой звук заканчивался оглушительным взрывом и лязгом ме-
талла, от которых больно било барабанные перепонки и  сотрясалась
земля под ногами.
    -  Нам надо торопиться, милый Ганс,


    Огни последнего "ланкастера" скрылись за высоким забором  аэ-
родрома Уорли-Фен. Подписав все документы и  выключив  настольную
лампу, полковник раздвинул шторы затемнения и открыл окно.  Когда
улетали самолеты, он всегда  испытывал  одно  и  то  же  чувство:
где-то в глубине души командир базы всегда опасался, что  в  одну
из таких ночей ни один из них не вернется и тогда он навеки оста-
нется на аэродроме в одиночестве. В текущем месяце  это  был  уже
двенадцатый рейд. Слишком много. И  его  подчиненные,  и  он  сам
очень устали. Он стремился предпринять все возможное,  чтобы  его
эскадрилью использовали в составе групп наведения, хотя, по прав-
де говоря, его люди не были подготовлены для выполнения таких за-
дач. Это были самые заурядные летчики, а он самый обычный  коман-
дир.
    Когда его глаза привыкли к темноте, он начал различать стоян-
ки самолетов и служебные помещения второго отряда. В  металличес-
ких бараках, где летный состав дежурил холодными ночами, разжига-
ли крохотные обогревательные печки. Только в одном этом месяце он
потерял три экипажа, погибших в свой первый же боевой вылет. Один
экипаж пробыл на аэродроме всего лишь восемь дней. Их смелость  и
отвага равноценна смелости и отваге тысячи львов, и он никому  не
позволит омрачить чувство гордости, которое  испытывал,  находясь
вместе с ними на передовой  линии.  Полковник  задвинул  шторы  и
опять включил настольную лампу.
    Раздался стук в дверь, и в кабинет вошла его подчиненная.
    -  Капрал Тэйлор, прибыла по вашему приказанию, сэр, -  доло-
жила она.
    -  Здравствуйте, капрал. Ничего, ничего, стойте вольно. Мы  с
вами, кажется, не знакомы. - Полковник улыбнулся.  -  Но  вам-то,
вероятно, приходилось видеть меня. Вы  заведуете  складом  спаса-
тельного снаряжения, так ведь?
    -  Да, сэр.
    -  Садитесь, капрал. Как вы, наверное, знаете, у нас в  коро-
левских военно-воздушных силах существует традиция, когда в опре-
деленных случаях офицеры и их подчиненные разговаривают, что  на-
зывается, как мужчина с мужчиной. Это значит, что все, о  чем  мы
говорим друг другу, не является официальным. Вы курите, капрал?
    -  Нет, спасибо, сэр.
    -  Так вот, капрал, я хотел бы знать, как давно вы вышли  за-
муж за старшего сержанта авиации Ламберта?
    -  Три месяца назад, сэр.
    -  Ну и как, вам здесь хорошо живется, капрал? Полковник  так
    напоминал ей в этот момент ее отца! Что она могла сказать ему
о том, как ей здесь живется? Горящие в полнакала лампочки  ночью,
железные солдатские койки, грязное постельное белье, сырые стены,
постоянно хлопающие двери. А позади этих дверей  какаянибудь  ли-
шившаяся родных и дома девушка принимает невыносимо горячую  ван-
ну и пьет джин...
    -  Я рядом с мужем, и это уже хорошо, - ответила Рут.
    -  Правильно. Тем не менее вы продолжаете числиться  в  спис-
ках женской вспомогательной службы под вашей девичьей фамилией?
    -  Да, сэр. Я хотела бы что-то предпринять в этой связи, но...
    -  Но командир секции Холройд не настаивает  на  этом,  а  вы
боитесь, что вас переведут куда-нибудь еще, если об  этом  узнает
регистрационная канцелярия?
    -  Да, сэр.
    -  Ну что ж, я говорил с мисс Холройд о вас. Она сказала, что
вы добросовестный работник, а, по ее мнению, на действующей авиа-
ционной базе эффективно работающие люди - это главное.
    -  Да, сэр.
    -  Да, в наши дни и в наш век самое важное  -  это  эффектив-
ность. Королевские военно-воздушные силы - молодой вид  вооружен-
ных сил с молодыми идеями, и он не ограничивается узкими  рамками
правил и наставлений. Однако при  всем  этом  должно  соблюдаться
правило взаимных уступок. Вы понимаете, о чем я говорю?
    -  Пожалуй, я возьму сигарету, сэр.
    -  Да-да, пожалуйста. Спички на столе. Ваш муж,  миссис  Лам-
берт, один из моих наиболее опытных командиров экипажей.  Тем  не
менее если у нас появляется парень, который рисует на своем само-
лете портреты коммунистов, то, как по-вашему, что об  этом  поду-
мают люди?
     -  Портреты коммунистов?
     -  Да, миссис Ламберт. Портрет Сталина! Полагаю, вы согласи-
тесь, что это портрет коммуниста?
     -  Но портрет Сталина нарисован не на самолете  моего  мужа.
Это на самолете сержанта Картера, сэр.
     -  Мне лучше знать мои самолеты, миссис Ламберт! Вы не може-
те не согласиться, что я лучше знаю их, чем вы. -  Он  улыбнулся,
сожалея о ее женской ограниченности.
     -  Поэтому вы меня и вызвали, сэр?
     -  Нет, не поэтому, капрал. Я вызвал вас, чтобы вместе доко-
паться до причин, по которым с вашим мужем происходит что-то  не-
понятное, миссис Ламберт. Он, кажется,  полон  решимости  бросить
вызов начальству. А на этом аэродроме... - Полковник улыбнулся. -
Э-э, на этом аэродроме начальство - это я.
     -  Бросить вызов вам, сэр?
     Полковник откинулся на спинку стула. Он, видимо,  не  совсем
представлял себе, как продолжать разговор. Когда он вновь загово-
рил, в его голосе появились такие нотки, будто он решил по неожи-
данному побуждению раскрыть ей все.
     - Может быть, вам известно, миссис Ламберт,  что  я  являюсь
членом различных комитетов. Ничего не поделаешь, я всегда это лю-
бил и буду любить. И если на свете существует  такой  комитет,  в
котором я состою с особым удовольствием, так это крикетный.  Игра
в крикет несколько напоминает боевой вылет. Я люблю  это  сравне-
ние: за томительно  долгим  свободным  временем  вдруг  наступают
мгновения, когда парни сталкиваются лицом к лицу со  стремительно
поданным мячом. Вы понимаете меня, миссис Ламберт?
    -  Боюсь, что нет, сэр.
    -  В субботу крикетный матч. Уорли-Фен против  Литл-Бестерид-
жа. Я хочу, чтобы команда Уорли-Фена победила.  Ведь  это  вполне
естественно, правда?
    Рут улыбнулась. Все разговоры и заботы об этой игре  казались
ей ребячеством.
    -  И вы хотите, чтобы мой муж был в команде? - спросила она.
    -  Вы просто видите меня насквозь, миссис Ламберт! Как сказа-
ла однажды моя мать: "На свете  нет  такой  женщины,  которая  не
смогла бы разгадать тебя". - Полковник засмеялся и попыхал  своей
трубкой.
    -  Вы льстите мне, предполагая, что я могу повлиять на  свое-
го мужа, сэр. Но, если бы даже и смогла, я отнюдь не уверена, что
это было бы разумно.
    -  Ну что вы, что вы, миссис Ламберт! Не настолько уж я  наи-
вен, да и вы тоже. Помогать друг другу и уступать  друг  другу  -
вот что характерно для людей в военно-воздушных силах.  Вы  скры-
ваете, что живете здесь со своим мужем, так как это  противоречит
существующим положениям, а ваш непосредственный начальник  коман-
дир секции Холройд и я не хотим быть неоправданно строгими по от-
ношению к вам...
    Рут осмотрелась вокруг, словно прикидывая, как бы ей уйти  из
кабинета.
    -  Единственное, о чем я прошу вас, капрал, это  неофициально
сообщить вашему мужу о состоявшемся между нами  разговоре.  -  Он
вытряхнул пепел из трубки и продолжал: - А ведь я даже  подумываю
о том, чтобы отстранить его от полетов.  -  Медленно  выговаривая
слова, полковник внимательно наблюдал за Рут, но никаких  перемен
в выражении ее лица не заметил. Эта глупая  девчонка  становилась
невыносимой, и он начинал терять терпение. Преданная и умная  же-
на сразу поняла бы, что ее мужу угрожает неприятность.-Вам извес-
тно, миссис Ламберт, что означает отстранение от полетов, что  за
этим последует?
    Рут старалась не повышать тона, но все же  не  смогла  скрыть
охватившего ее гнева:
    -  Я знаю, что за этим последует, сэр. Это самое строгое  на-
казание в военно-воздушных силах. Но меня  оно  не  пугает.  Как,
по-вашему, я себя чувствую, когда его самолет взлетает  ночью?  Я
лежу с открытыми глазами, несмотря на множество принятых снотвор-
ных таблеток, и жду, что вот-вот у двери раздастся звонок  вместо
привычного поворота ключа в замке. Отстраняйте  его  от  полетов,
если вы так решили, у меня тогда будет муж,  который  доживет  до
того, чтобы увидеть конец войны.
    Полковник сделал вид, будто ищет какой-то документ на столе.
    -  Мне кажется, вы плохо понимаете, какой это позор, если  он
будет отстранен от полетов...
    Рут собрала всю свою волю, чтобы вновь не повысить голоса.
    -  Этот позор существует только для мужчин. Приберегите  сло-
ва об этом для ваших школ и клубов или до того момента, когда  вы
проиграете матч в крикет.
    Полковник исподлобья посмотрел на нее.
    -  Вы что же, миссис Ламберт, так и детей своих будете воспи-
тывать? Без чувства гордости и  собственного  достоинства?  -  Он
сказал это таким тоном, будто был совершенно уверен  в  том,  что
дети будут воспитываться именно так.
    -  Спросите вдов ваших погибших летчиков, как  они  объясняют
гордость своим детям, оставшимся без отцов... Или сборщику  квар-
тирной платы.
    Рут покрутила свое обручальное кольцо и посмотрела  полковни-
ку прямо в глаза, пытаясь увидеть, какой эффект произвели на  не-
го ее слова. "Разве он может понять это? - подумала она. - У  не-
го нет ни жены, ни детей, ни своего дома..."
    -  Хорошо, капрал. Постарайтесь сделать так,  чтобы  ваш  муж
знал, что ему угрожает.
    -  Не беспокойтесь, сэр. По-моему, любой у нас на базе знает,
что ему угрожает. Мы все - игроки в вашем  крикетном  матче!  Так
ведь, сэр? Хотелось бы мне знать, какой счет будет у вашей коман-
ды сегодня в Крефельде? И еще хотелось бы мне знать, вернется  ли
сегодня мой муж?
    -  Я полагаю, это все, капрал, - сказал полковник. - Мы  сде-
лаем так, чтобы ваше положение соответствовало тому, что вы  сос-
тоите в браке с Ламбертом.
    -  Вы вправе сделать выбор между  тем,  чтобы  сделать  очень
несчастной меня или моего мужа, сэр. Но знайте: один из  нас  бу-
дет вполне удовлетворен.
    -  Вы уволены со службы, капрал.
    Рут медленно встала и с надменной четкостью отдала  полковни-
ку честь.
    Когда она вышла, он нервно нажал кнопку звонка на столе.
    -  Мне надо поговорить  с  командиром  секции  мисс  Холройд.
Пусть она зайдет ко мне утром, - сказал он вошедшему секретарю.
    Эта невозможная девица ведет себя совершенно недостойно! Поз-
волять себе этакое как раз в тот момент, когда его храбрые  ребя-
та рискуют своей жизнью! Нет, он не может допустить это...


         ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

    В мирное время такая радиолокационная  навигационно-бомбарди-
ровочная система, как "Обоу", пробыла бы еще месяцев шесть на ис-
пытательном стенде плюс четыре или пять месяцев как опытный обра-
зец и прошло бы не меньше года, прежде чем ее пустили бы в серий-
ное производство и стали бы использовать на самолетах. Но  сейчас
шла война, поэтому "Обоу" пустили в производство.  За  ней  приш-
лось тщательно ухаживать почти на всем пути до цели,  но  даже  и
после этого старший лейтенант не удивился, когда за двадцать пять
миль до Крефельда станция вдруг отказала начисто.
    -  Нам ни за что не найти цель  при  неработающей  "Обоу",  -
сказал он своему наблюдателю и неожиданно развернул "москито"  на
обратный курс в Англию. Никакого смысла продолжать полет не было.
    Отряд из трех самолетов, которым предстояло  обозначить  цель
для самых первых бомбардировщиков,  уменьшился  теперь  до  двух:
один летел в десяти минутах за Другим.
    Летчик и штурман на ведущем самолете сделали все  в  соответ-
ствии с наставлением. Они не имели ни малейшего  представления  о
том, что сопровождавший их "москито" повернул на  обратный  курс,
поскольку  у  него  вышла  из  строя  радиолокационная  установка
"Обоу". Не знали они также и о том, что теперь их сопровождал не-
мецкий самолет, поскольку они летели почти в стратосфере. Это был
специально оборудованный "Юнкерс-88", на  котором  в  нагнетатели
впрыскивалась закись азота, в результате чего технические  харак-
теристики самолета повышались почти на двадцать  процентов,  хотя
продолжительность полета таких самолетов измерялась минутами.
    -  Бомбы на "взрыв", - доложил штурман "москито".
    При скорости, с которой они летели, до  Крефельда  оставалось
две минуты пути. В этот момент неожиданно  раздался  глухой  звук
удара и штурвал вырвался из рук летчика. Приборную панель  погну-
ло и разорвало, во все стороны полетели стекла от приборов.  Ког-
да удары прекратились, двигатели загудели на октаву выше  обычно-
го. "Москито" резко накренился, на какой-то момент выровнялся, но
затем задрал нос вверх и начал сваливаться.
    Из левого двигателя вырывалось синее пламя, вылетали  оранже-
вые искры. Штурман дернул за находящуюся рядом с ним  ручку  ава-
рийного сброса бомб. Самолет тряхнуло - две двухсотнятидесятифун-
товые бомбы, каждая величиной почти с человека, выскочили из бом-
бового отсека. Штурману показалось, что он возился с ручкой  нес-
колько часов, прежде чем бомбовый отсек оставили еще  две  бомбы.
Освобожденный от бомбового груза, самолет стал  более  посл