и.
    -  Хайль Гитлер! - громко произнес Блессинг и щелкнул  каблу-
ками.
    -  Хайль Гитлер!  -  одновременно  ответили  ему  Реденбахер,
Л„венгерц и Штаркхоф.
    Блессинг вышел из домика первым. Штаркхоф несколько задержал-
ся, чтобы пожать руки обоим летчикам. Уже взявшись за ручку  две-
ри, он вдруг обернулся и, улыбнувшись, сказал:
    -  Блессинг, конечно, забавен, господа, но в результате  все-
го этого досье на Гиммеля может стать моей личной  ответственнос-
тью. Если это произойдет, нам придется поговорить, когда  я  вер-
нусь, более серьезно, чем сегодня.  И  вам  надо  продумать,  что
именно сказать мне, ибо, как  говорим  мы,  юристы,  decipi  quam
fallere est tutius. - Он еще раз улыбнулся.  -  Герр  обер-лейте-
нант Л„венгерц переведет.
    Штаркхоф вышел и закрыл за собой дверь.
    -  Безопаснее быть введенным в  заблуждение,  чем  вводить  в
заблуждение, - тихо перевел Л„венгерц.
    -  Виктор, как ты думаешь, он вмешался  в  вопрос  об  аресте
Гиммеля только потому, что хочет взять это  дело  под  свой  кон-
троль? - спросил Реденбахер.
    - Да, полагаю, что именно поэтому, - ответил Л„-  венгерц.  -
Теперь мне понятно, что его разговор со мной по  пути  сюда  имел
целью главным образом восстановить меня против Блессинга.
    -  Хитрая старая лиса, - пробормотал Реденбахер.



         ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

    При выборе участка для постройки аэродрома то обстоятельство,
что местность неровная, не имеет существенного значения, ибо воз-
вышения и впадины на ней можно легко сровнять. Решающий фактор  -
это дренаж. Жители Литл-Уорли всегда знали, что картофельные  по-
ля, расположенные к востоку от их  деревни,  всегда  сухие  из-за
стока воды в Уитч-Фен. Подпочва в  этом  районе  была  достаточно
прочной, чтобы выдержать вес  тяжелого  бомбардировщика.  Поэтому
никто не удивился, когда в начале войны сотрудники  из  министер-
ства авиации, исследовав грунт, заявили,  что  район  удобен  для
постройки аэродрома бомбардировочной авиации. Затем сюда  присла-
ли различные землеройные машины, бетономешалки,  асфальтоукладчи-
ки. Рядом с деревней Литл-Уорли вскоре соорудили  две  пересекаю-
щиеся бетонированные взлетно-посадочные полосы, а вокруг них про-
ложили дорогу, вдоль которой были построены капониры для  самоле-
тов. Как бы по мановению волшебной палочки  всюду  выросли  сбор-
но-разборные бараки, которые жались друг к другу, как большие се-
рые слоны под холодными ветрами Восточной Англии. Появились здесь
и ангары. Похожие на кафедральные соборы, они поднялись вверх вы-
ше церковной колокольни и заняли территорию больше, чем кладбище.
    Прошло очень немного времени, и жителям Литл-Уорли уже  каза-
лось, что суматоха и суета от пребывания здесь тысячи восьмидеся-
ти трех авиаторов существовали вокруг них испокон веков.  На  аэ-
родроме появились и женщины, что немало встревожило  жителей  де-
ревни. С накрашенными губами и завитыми волосами, эти женщины ра-
ботали не меньше мужчин, а иногда их накрашенные губы  произноси-
ли не менее сочные ругательства. Эти женщины являли собой внушаю-
щий опасения пример деревенским девушкам. Некоторые местные жите-
ли называли аэродром сатанинским гнездом нечестивых  и  в  темное
время старались обходить его как можно дальше и как можно скорее.
    Вокруг всего аэродрома на  круглых  бетонированных  площадках
стояли тяжелые бомбардировщики эскадрильи. Опоясывавший  аэродром
забор высотой не меньше шести  футов  имел  скорее  символическое
значение, ибо люди, движимые элементарной  человеческой  логикой,
проделали в заборе большие дыры как раз в тех местах,  где  забор
оказывался на кратчайшем пути от стоянок самолетов к  деревенской
таверне.
    Сквозь одну из таких брешей в заборе проскочил небольшой гру-
зовик, доставивший на аэродром авиаторов  после  кратковременного
отдыха во время уик-энда в доме Кознов. Грузовик  резко  затормо-
зил. Дигби и Бэттереби ударились головой о металлические стойки.
    -  Держись! - крикнул сидевший в кабине капитан Суит.
    -  Запоздалое предупреждение, - проворчал Дигби. Грузовик ос-
    тановился у административно-служебного здания второго авиаот-
ряда. Когда с шумом открыли задний откидной борт, Суит  подхватил
миссис Ламберт за талию и снял ее на землю с таким  изяществом  в
движениях, что этому мог бы позавидовать любой артист балета.  Не
снимая рук с талии миссис Ламберт, Суит деликатно поцеловал ее  в
щеку.
    -  Droit du seigneur (по праву господина - франц.), Ламберт!
- крикнул он. - Водитель подвезет вас к оперативному отделу, мис-
сис Ламберт. Кажется, там уже к чему-то готовятся.
    У каждого бомбардировщика "ланкастер" суетились люди.  Вокруг
огромных четырехмоторных самолетов хлопотали авиационные  механи-
ки, мотористы, электрики, техники  по  приборам,  радиотехники  и
другие специалисты из наземных обслуживающих экипажей.  В  север-
ном углу аэродрома виднелся ряд невысоких -холмиков,  похожих  на
древнейшие захоронения. В каждый из них вел бетонированный  вход.
Их окружали земляные валы, защищающие от действия взрывной волны.
Это был склад авиационных бомб. Здесь выстроились в очередь авто-
машины с прицепами для подвоза и подвески бомб. Оружейные  масте-
ра, низко наклоняясь к взрывателям  и  стабилизаторам,  осторожно
подталкивали бомбы к их местам в прицепах. Тут  были  и  фугасные
бомбы, и бомбы большой мощности, и ориентирно-сигнальные бомбы, и
контейнеры, вмещающие по девяносто блестящих четырехфунтовых  за-
жигательных бомб. Никто не выводил на них краской "Привет  Гитле-
ру"; такими вещами занимались лишь фоторепортеры газет  и  журна-
лов. Оружейные мастера ничего забавного в бомбах не  находили,  и
им было не до шуток.
    Маленькое административно-служебное здание второго  авиаотря-
да сотрясалось всякий раз, когда один за другим  на  максимальных
оборотах опробовались двигатели  самолетов.  Внутри  здания  было
мрачно. Здесь стояли два небольших железных  шкафа  для  хранения
документов, два стола и два стула. В углу  была  прикреплена  не-
большая раковина с обитыми по краям железнодорожными  кружками  и
коричневым металлическим чайником, который, чтобы налить из  него
воды, приходилось почти опрокидывать. Классная доска на стене бы-
ла разграфлена для нанесения на нее сведений о  техническом  сос-
тоянии "Ланкастеров" второго отряда.
    Выше доски по распоряжению  Суита  древнесаксонскими  буквами
была старательно выведена надпись:  "Второй  отряд  бомбит  лучше
всех". Под этой надписью виднелось грязное пятно - след  от  дру-
гой, не очень тщательно соскобленной,  надписи,  выражавшей  иное
мнение по этому вопросу.
    -  Доброе утро, - сказал Суит. - Мы участвуем?
    -  Так точно, сэр: летят все, кто может, -  ответил  находив-
шийся в здании сержант.
    Суит взял со стола банку с пенсами и встряхнул ее.  На  прик-
леенном к ней ярлыке было написано от  руки:  "Детям  поселка  на
рождественский праздник". В этом году Суит максимально  использо-
вал свое обаяние для сбора денег на подарки детям.  Улыбаясь,  он
требовал пожертвований от всех, не взирая ни на чины, ни на  дол-
жности. Он настоял также на том, чтобы от всякой проведенной  ло-
тереи, игры в кости или всякого пари, заключаемого между  ребята-
ми второго  отряда,  производилось  отчисление  десятипроцентного
"налога" в фонд рождественского праздника для детей.
    Суит открыл дверь с табличкой "Командир  второго  отряда".  В
кабинете было очень жарко. У окна  истерично  жужжала  оса.  Суит
ударил ее свернутым в трубку журналом "Пикчер пост" и открыл  ок-
но. Подцепив убитую осу журналом, он выбросил ее в окно.  Глубоко
вдохнув запах свежескошенной травы, Суит посмотрел на  "ланкасте-
ры", которыми командовал: на фоне неба у линии горизонта они  ка-
зались причудливым бордюром.
    Самолет, на котором летал сам Суит, имел бортовой знак "S" по
позывному "Sugar", однако командир отряда убедил почти всех,  что
бортовой знак - это первая буква его фамилии.
    Это был самый новый самолет во втором отряде, и на  его  носу
была нарисована только одна бомба.
    А вот и самолет Ламберта с бортовым  знаком  "О"  и  позывным
"Orange". Это была старая машина с несколькими рядами  нарисован-
ных желтых бомб - шестьдесят две бомбы. Внешне  он  выглядел  так
же, как и другие бомбардировщики: был  выкрашен  главным  образом
матовой черной краской, и лишь сверху на фюзеляже и крыльях  были
нанесены пятна защитного и коричневого цвета. Эта машина  уже  не
раз побывала в капитальном ремонте. У нее  была  новая  хвостовая
часть, новые закрылки на левом крыле и, кроме того, на носу и ле-
вом крыле, в тех местах, где их пробили зенитные снаряды,  красо-
валось несколько свежеприклепанных заплаток. Створки бомболюков -
эти наиболее уязвимые места - на самолете Ламберта заменялись уже
восемь раз.
    Когда экипаж Ламберта впервые получил этот самолет, ребята  с
недоумением и, пожалуй, даже со страхом молча смотрели на  потре-
панную в боях машину. Вот тогда-то Мики Мерфи,  бортинженер  Лам-
берта, произнес со вздохом: "Ну что  ж,  скрипучая  дверь  служит
дольше".
    Дигби так и окрестил этот бомбардировщик: "скрипучая  дверь".
Машине такое имя, видимо, пришлось по душе, и,  хотя  она  в  об-
щем-то летала как птица, ее хвостовая часть немного поскрипывала,
особенно в моменты, когда самолет находился над целью. Во  всяком
случае, старший сержант Дигби клялся и божился,  что  это  именно
так.
    "Скрипучая дверь" была одним из первых самолетов  типа  "лан-
кастер". Завод выпускал злополучный двухмоторный самолет, и в по-
рядке чрезвычайной меры конструкторы попросили  разрешения  попы-
таться поставить на самолет два дополнительных двигателя. Специа-
листы из министерства авиации сказали свое авторитетное "нет", но
завод не обратил на них внимания и попытался-таки... "Так  вот  и
был создан лучший за войну бомбардировщик", - утверждал Дигби.
    Следующим в ряду стоял самолет, имевший бортовой знак  "L"  и
позывной "Love". Выше нанесенных желтой краской на его носу  пят-
надцати бомб был нарисован портрет Сталина.
    Командиром этого самолета был сержант Томми Картер.  В  общей
сложности эта машина уже побывала в пятнадцати рейдах, но  экипаж
Томми участвовал только в восьми из них, за исключением,  правда,
Коллинза, на счету которого уже было двадцать девять вылетов. Се-
годня будет его тридцатый вылет, после чего он получит  право  на
отдых.
    В другой части аэродрома, на расстоянии  мили  или  чуть  по-
дальше, Суит увидел ближайший к нему самолет из другого отряда, а
правее за небольшим холмиком - командно-диспетчерский пункт.  По-
том он снова посмотрел в том направлении, где разворачивался гру-
зовик, готовясь выехать на проходившее мимо деревни шоссе.  Около
большой дыры в заборе старший сержант Ламберт прощался  со  своей
женой.
    -  Будь добр, - обратился Суит к сержанту в другой комнате, -
передай Ламберту, что мне нужно поговорить с ним. Я вот тут поду-
мал и решил, что грузовику лучше сразу  же  отправиться  в  воен-
но-транспортный отдел. Сейчас нельзя не быть  осторожными.  Пере-
дай мои извинения миссис Ламберт, ей придется пойти пешком.  Ска-
жи ей, что я очень и очень сожалею.
    -  Возьми мой велосипед, Рут, - предложил Ламберт.
    -  На велосипеде я не смогу, Сэм. В этой  форменной  юбке  на
нем невозможно ехать. Дойду пешком.
    -  А ты не устанешь?
    -  Тут всего одна миля. Для меня это полезно.
    -  Мистер Суит просит вас зайти, командир, - сказал  подошед-
ший к ним сержант.
    Прощаясь, Ламберт крепко обнял и поцеловал Рут:
    -  Ты раньше меня узнаешь, куда мы сегодня полетим.
    -  Береги себя, Сэм.
    -  Я люблю тебя, Рут. Перед вылетом я забегу и мы еще увидим-
ся.
    Когда Ламберт возвращался к канцелярии своего отряда,  летчи-
ки уже становились в очередь в ожидании  автофургона  с  утренним
чаем и пирожными. Он посмотрел на свои часы: было без десяти  ми-
нут одиннадцать.
    Войдя в канцелярию, Ламберт увидел там весело смеющихся капи-
тана Суита и двух писарей.
    -  Ну что ж, Сэмбо, закрылки на взлет! - сказал Суит.  -  Ка-
жется, все остальные опередили нас. Опробование самолета для ноч-
ного полета лучше, пожалуй, провести как можно  скорее.  Основной
инструктаж в семнадцать ноль-ноль.
    -  А насчет цели что-нибудь известно?
    -  Если б даже было известно, то я все равно не мог  бы  ска-
зать. - Суит перелистал несколько документов на своем  столе.-Да,
кстати, небольшая перетасовка в экипажах. С завтрашнего дня моло-
дой Коэн будет штурманом на моем самолете. Дигби тоже перейдет ко
мне. А мои ребята, Тедди и Спик, переходят к  тебе.  Считай,  что
тебе чертовски повезло, Сэмбо.
    -  Перетасовка? - спросил Ламберт, не скрывая недовольства.
    -  Я знаю, для тебя это самое худшее,  что  можно  придумать,
Сэмбо. Мы все ненавидим такие перетасовки, особенно если ребята в
экипаже слетались и подружились. Но Коэн слишком  молод.  Я  хочу
поднатаскать его немного. Я знаю, что ты думаешь, Сэмбо, но  уве-
ряю тебя: я меньше всего хотел этого.
    -  Твой штурман - отвратительный склочник, а изза этого  бом-
бардира Спика ты все время на самом последнем  месте  по  фоторе-
зультатам бомбардировок! - возмутился Ламберт. - Я  не  хочу  ле-
тать с ними. В прошлом месяце ты взял у меня бортинженера, с  ко-
торым я сделал пятнадцать вылетов. Тебе этого мало?
    -  Вот-вот, я так и знал! - сказал Суит. -  Ты  думаешь,  что
тебе отдают плохих? Как же, по-твоему, дорогой друг,  я  летаю  с
ними? - Суит примирительно похлопал Ламберта по плечу. -  Слушай,
Сэмбо, ты просто расстроен. Не говори мне больше ни слова. Я  не-
навижу неприятности, ты же знаешь меня.
    "Да, - подумал Ламберт,- при условии, если б ты  не  создавал
их для себя сам".
    -  Слушай, старина, - продолжал Суит после небольшой паузы, -
приказ о новом составе экипажей начинает действовать с завтрашне-
го утра. Это не моя идея, даю тебе честное слово.  Это  пришло  в
голову какому-то кабинетному вояке в оперативном отделе. Завтра в
офицерской столовой я отведу в сторонку нашего командира  и  при-
пугну его: скажу, что если, мол, он не оставит твой экипаж в  по-
кое, то ты и я атакуем министерство авиации с бреющего полета.
    -  Я поговорю с ним сам, - сказал Ламберт.
    -  О, ты не знаешь, какой он упрямый и  несговорчивый.  Такие
старые хрычи, как он, - настоящее бедствие для нас! Никакого тол-
ку не будет, если ты даже попросишься к нему на прием! Ты уж  по-
верь мне... А ты не подумал над  составом  крикетной  команды?  -
неожиданно перешел Суит на  другую  тему.  -  Мы  играем  в  этот
уик-энд в Бестеридже. У них сильная команда.
    -  Я занят в следующий уик-энд, сэр, - ответил Ламберт.
    -  Подумай, Сэмбо. Пара выигрышей в крикет - и ты мог бы ока-
заться в хороших отношениях со Стариком. Да и со мной, -  добавил
он и улыбнулся, чтобы показать, что шутит. - Кстати,  Ламберт,  -
снова перескочил он на другую тему,  -  оружейные  мастера  сняли
плексигласовый щиток с задней турели. Это ты разрешил?
    -Да, я.
    Ламберт сказал это тоном,  заставившим  Суита  подумать,  что
приказ о снятии щитка исходил от вышестоящего командования,  поэ-
тому он осторожно поинтересовался:
    -  А для чего, собственно?
    -  Чтобы лучше видеть.
    -  Лучше, чем через хорошо отполированный плексиглас?
    -  Ты же вот только что открывал окно,  чтобы  лучше  увидеть
меня...
    Суит улыбнулся. Ламберт продолжал:
    -  Плексиглас был настолько мутным,  что  сержант,  оружейный
мастер, хотел сменить его. Я решил, что лучше убрать его вообще.
    Суит опять улыбнулся и сказал:
    -  Меня, как командира отряда, не мешало бы в соответствии  с
правилами хорошего поведения поставить об этом в известность.
    -  Письменный доклад. В прошлый четверг на  твоем  письменном
стеле была докладная записка. Она вернулась к нам с твоей  визой,
поэтому мы и довели свою идею до конца.
    -  Да, правильно. Я хотел бы, чтобы ты  информировал  меня  о
результатах. Надо сказать, тебе пришла в голову неплохая идея.
    -  Это идея сержанта Гордона, сэр. Если результаты будут  хо-
рошие, это его заслуга.
    -  О'кей, Ламберт. Можешь идти. Можешь идти,  дружище,  и  не
забудь о рождественском празднике для детей, когда будешь  прохо-
дить мимо кружки-копилки.
    Ламберт, который был на четыре года старше и на шесть  дюймов
выше Суита, взял под козырек и вышел.
    На летном поле запускали двигатели и рев стоял оглушительный.
Старший сержант Уортингтон дождался Ламберта, и они молча  напра-
вились к "скрипучей двери". Уортингтон служил в королевских воен-
но-воздушных силах с самого их создания. Его комбинезон был  оту-
тюжен и накрахмален, туго завязанный галстук  хорошо  прилегал  к
воротнику рубашки. У него было красное, сильно лоснящееся лицо, и
он мог забраться вовнутрь обильно смазанного двигателя и выйти из
него, не причинив ни малейшего ущерба своему внешнему виду.
    -  Хорошая, черт бы ее взял, машина, Сэм,- сказал Уортингтон,
кивнув на "скрипучую дверь", - жаль только, что она не  молодеет,
а стареет.
    Он посторонился, чтобы дать Ламберту возможность усесться  на
узкое сиденье летчика, и бросил  взгляд  через  окно,  дабы  убе-
диться, что его механики занимаются правым внутренним двигателем.
Потом они оба посмотрели на самолет сержанта Томми Картера.
    -  А правда, интересно, шеф, - обратился Ламберт к Уортингто-
ну, - что на фюзеляже обозначают число вылетов  самолета?  Ни  на
одном из них число нарисованных бомб не совпадает с числом  выле-
тов, совершенных экипажем. Как будто самолет летит бомбить Герма-
нию по своему собственному бандитскому побуждению, а нас берет  с
собой просто так, для прогулки.
    Уортингтон решил, что такие рассуждения Ламберта  -  проявле-
ние нервозности.
    -  Старые самолеты - это счастливые машины, Сэм,- сказал он.
    -  Иногда мне приходит в голову, что люди здесь ни  при  чем.
Просто немецкие машины сражаются с английскими машинами.
    Уортингтон пристально посмотрел на темные круги  под  глазами
Ламберта.
    -  Ты, случайно, не перепил ли, сынок?  -  спросил  6н  тихо.
Ламберт отрицательно замотал головой.- А спал хорошо?
    -  Часто просыпался,- сознался Ламберт.- Мне приснился  смеш-
ной сон. Будто я на дне рождения малыша. В торте шесть свечей.  А
когда он подошел к торту, чтобы задуть свечи,  его  голова  вдруг
растаяла, как восковая. Смешной сон, правда? Тем  более  смешной,
что у меня ведь нет детей.
    -  Ну что ж, по-моему, раз ты теперь рассказал о нем,  больше
тебе такой сон не приснится.
    -  Это все от проклятой пищи в столовой,  -  проговорил  Лам-
берт, смеясь, и тут же  задался  вопросом:  а  откуда  Уортингтон
знает, что он до него никому о своем сне не рассказывал?..


        ГЛАВА ПЯТАЯ

    Альтгартен был небольшим провинциальным  городком  с  населе-
нием около пяти тысяч человек. Пятьсот из них переселились в этот
город после того, как в марте началась  регулярная  бомбардировка
расположенного поблизости района Рура - так называемая  битва  за
Рур.
    В средние века здесь на перекрестке  дорог  находилось  много
мужских монастырей, но Альтгартен всегда  оставался  местом,  где
путники меняли лошадей и поспешно выпивали кружку пива, чтобы  до
наступления темноты доехать до голландской  границы  или  Кельна.
Монастыри превратились в руины, а их фруктовые сады вошли  теперь
в черту города. В конечном счете от средневековых построек  оста-
лась лишь церковь Либефрау. В пригороде на равнине повсюду появи-
лись фруктовые и овощные фермы, а яркие солнечные лучи  перелива-
лись в многочисленных стеклах расположенных рядами теплиц. В  го-
роде были также шелкоткацкие фабрики, а теперь почти  двести  его
жителей, большей частью женщины, занимались производством парашю-
тов.
    Центр города - вымощенный булыжником треугольный участок вок-
руг церк