, что говорят о нем и фрау Керстен,  он
не только отдает распоряжения, дорогая моя девочка.
    -  Но ведь фрау Керстен почти пятьдесят лет!
     - Э, милочка, на старой скрипке еще можно сыграть много  за-
мечательных мелодий!-громко засмеялась фрау Хинкельбург и  зажала
рот рукой таким жестом, который казался ей весьма изящным.  Брил-
лианты на ее пальцах засверкали. - До француза она, говорят,  ме-
тила кое на кого повыше.
     - Что вы говорите! На кого же это? - воскликнула Анна-Луиза.
     - На вашего хозяина, дорогая. Анна-Луиза добродушно рассмея-
     лась:
     - Герр Бах и эта жирная старая фрау Керстеп?..
     - Да-да, милочка, фрау  Керстен  была  бы  весьма  счастлива
иметь такого мужа, как герр Бах, -  произнесла  фрау  Хинкельбург
после секундного размышления.
     - С герром Бахом была бы счастлива любая женщина.
     Фрау Хинкельбург пристально посмотрела на АннуЛуизу.  У  нее
был весьма чуткий слух ко всяким случайно оброненным словам и за-
мечаниям, и она никогда не пропускала мимо своего внимания ни од-
ного косвенного намека.
     - В самом деле? - всего только и  сказала  она  на  это,  но
Анна-Луиза поняла, что какая-то доля ее секрета больше уже не ос-
тавалась тайной. Фрау Хинкельбург положила свою веснушчатую, уни-
занную драгоценностями руку на тонкую белую руку Анны-Луизы и за-
говорщически проговорила: - О, дорогая, вас здесь не было,  когда
отель "Вальд" был действительно отелем. Какое  это  было  замеча-
тельное место! Шеф-повар был француз из МонтеКарло. Сюда приезжа-
ли люди изо всех уголков Европы и  даже  из  Америки!  Приезжали,
чтобы хорошо покушать и остановиться в номерах, откуда  открывал-
ся очаровательный вид на сады и лес. Летом там сверкали  в  лучах
света фонтаны, играл оркестр. Когда я была молоденькой, то, быва-
ло, открою окна в своей спальне и слушаю, как  играет  оркестр  и
доносятся голоса богатых людей. На Мауэрштрассе этих людей  обыч-
но ожидали вереницы машин с шоферами. Да, больше такого мы навер-
няка никогда не увидим.
    -  Когда война кончится, может...  -  хотела  было  возразить
Анна-Луиза.
    -  Нет-нет, мир с тех пор переменился,  -  перебила  ее  фрау
Хинкельбург. - Места для романтики теперь уже нет. - И снова кос-
нулась руки Анны-Луизы. Кольца на ее пальцах засверкали  в  лучах
солнца.


    Обер-лейтенант Август Бах шел вдоль мягкого песчаного берега,
освещенного сумеречным светом. По земле стлался туман  и,  оседая
клочьями на холодных деревьях и высоких  дюнах,  превращал  их  в
крохотные изолированные островки. Ближе к морю ветер кое-где раз-
гонял туман, и то тут, то там показывался золотистый горизонт, но
потом Август вновь и вновь попадал в полосу тумана, который  оку-
тывал его, словно ватой.
    Желтый мак и морская песчанка, обладающие  глубокой  корневой
системой, вели постоянную борьбу за существование с перемещающим-
ся песком, который в один день обнажал их корни,  а  в  следующий
погребал под собой не только корни, но  и  сами  растения.  Вдоль
прибрежной полосы, куда доходила  вода  во  время  приливов,  как
обычно, накопилось множество различных обломков и мусора,  покры-
тых толстым слоем поблескивающей нефти, которая пропитывала  све-
жий бодрящий соленый ветерок неприятным запахом гниения.
    Бах постучал ногами, стряхивая с  ботинок  приставший  песок,
поднялся по короткой деревянной лестнице и открыл  дверь  в  свое
жилище. Когда Бах облюбовал этот возвышавшийся над дюнами ветхий,
почти развалившийся домик в качестве своего жилья, его  подчинен-
ные подумали, что он сошел с ума. Однако по приказу Баха под  до-
мик подвели новые металлические балки, приподняли его и  изолиро-
вали таким образом от сырости и крыс. Внутри домика  были  книги,
печка, простая солдатская койка, старое кресло и стол,  за  кото-
рым Август работал. В роте связи  люфтваффе,  которой  командовал
Бах, насчитывалось сто четырнадцать человек, и он  был  бы  счас-
тлив жить и кушать вместе со своими подчиненными. Однако тем, кто
подчиняется приказам, необходимо предоставлять возможность повор-
чать и пожаловаться в условиях, когда офицер их не слышит, и  его
маленький домик, расположенный в  полукилометре  от  всех  других
зданий радиолокационной станции, обеспечивал им такую возможность.
    Сейчас Август вспомнил об Анне-Луизе и почувствовал  приятное
удовлетворение от недавней близости с ней. И тут же подумал, что,
поскольку он уже приступил к работе, предаваться  сентиментальным
воспоминаниям не следует. Август протер линзы своего полевого би-
нокля и подошел к окну, выходящему на побережье. В  это  окно  на
фоне многочисленных дюн были видны  здания  его  радиолокационной
станции, а когда не было тумана, то через бинокль можно было рас-
смотреть верхушки антенн соседней радиолокационной станции,  рас-
положенной на этом же побережье.
    Он отфокусировал бинокль  по  отдаленному,  поросшему  травой
участку побережья; взмах крыла -и над краем находившегося в  тра-
ве гнезда на мгновение вытянулась длинная шея.  Серые  цапли  все
еще обитали в дюнах. Обычно они селились поближе  к  свежей  мор-
ской воде, особенно в летнее время, но,  поскольку  этот  участок
побережья был объявлен запретной зоной, жизнь болотных птиц здесь
стала более оживленной. В мае цапли отложили яйца. Сейчас для них
почти уже настало время покидать эти места.  Август  с  интересом
подумал, вернутся ли цапли сюда следующей зимой. Он  считал  этих
птиц хорошим предзнаменованием.
    Убедившись, что с цаплями все нормально, Август стал переоде-
ваться в старое, более удобное обмундирование. Когда  чайник  на-
чал потихоньку шуметь, Август взял телефонную трубку  и  попросил
своего заместителя Вилли.
      - Чашечку шоколада, Вилли? - предложил он.
      - Спасибо, герр обер-лейтенант. Через несколько минут  Вил-
    ли Рейнеке тихо постучал в дверь и получил разрешение  войти.
Он тщательно стряхнул мокрый песок со  своих  сапог  и  встал  по
стойке "смирно". На столе Августа уже дымилась чашка шоколада, но
дисциплинированные служаки сначала поприветствовали  друг  друга,
совершив необходимый ритуал отдания чести.
    Когда Вилли был юношей, все его  считали  весьма  симпатичным
дамским угодником. Но однажды, когда он выглянул из-за  бруствера
окопа, рядом с ним взорвалась граната. Ее  осколки  рассекли  ему
нос, сильно поцарапали щеку и оторвали ухо. Чтобы  скрыть  отсут-
ствие уха, Вилли отрастил очень длинные волосы.
    Но, пожалуй, куда больше, чем его внешность, поражало мастер-
ство Вилли Рейнеке, которое он проявлял на  командно-дальномерном
посту, разгадывая намерения противника. На некоторых бомбардиров-
щиках противника имелось устройство,  показывающее  летчику,  что
его машина находится в невидимых лучах  вражеской  радиолокацион-
ной станции. Эти самолеты обычно  резко  отворачивали,  уклоняясь
таким образом от преследования. Вилли в подобных случаях  перево-
дил свой указатель в такую точку в пространстве, где, по его мне-
нию, должен был появиться уклонившийся бомбардировщик,  а  Август
выводил в эту точку истребитель. Просто  удивительно,  как  часто
Вилли разгадывал действия английских летчиков!
    Вилли повесил шинель за дверью. Август  уселся  в  кресло,  а
Вилли, в насколько принужденной позе, - на стул по другую  сторо-
ну стола. Когда Август придвинул к  нему  чашку  шоколада,  Вилли
вежливо поклонился в знак благодарности, взял чашку в  иссеченные
шрамами руки, подержал ее некоторое время, как бы согревая их,  и
отпил несколько глотков.
    Обведя .комнату обер-лейтенанта внимательным взглядом,  Вилли
ощутил прилив гордости оттого, что вхож сюда. Даже старших офице-
ров, приезжавших для  осмотра  радиолокационной  станции,  Август
редко приглашал в свое жилище. На стене, прямо над  столом,  были
приклеены репродукции с эскизов крыла Леонардо да Винчи,  и  нес-
колько фотографий летящих чаек, шилоклювок и луней.
    -  Прошлой ночью мы наблюдали на  экране  радиолокатора  нес-
колько интересных перелетов птиц, - доложил Вилли.
    -  Записывайте все это в журнал, Вилли, -  оживленно  заметил
Август. - Наша станция расположена в таком  месте,  что  все  эти
данные могут оказаться очень ценными. До настоящего времени орни-
тологи и не предполагали, что птицы  могут  перелетать  в  ночное
время.
    На рабочем столе Августа стояло  чучело  черноголовой  чайки,
которое смастерил Вилли. "Никто не поверит,  что  вы  занимаетесь
этим впервые", - сказал ему тогда Август.
    Сейчас Вилли с гордостью  повернул  чучело  в  пол-оборота  и
спросил:
    -  Вы уже посмотрели на цаплю?
    -  Я собираюсь жениться, Вилли, - неожиданно сказал Август.
    -  Очень хорошо, командир.
    -  На моей домашней работнице.
    -  Вполне разумно. В наше время  мужчина  хочет  иметь  женой
здравомыслящую женщину, а не пустоголовую размалеванную девчонку.
    Август улыбнулся:
    -  Боюсь, что многие мои друзья так именно и  скажут,  Вилли.
Она еще очень молода, лишь немногим старше моего сына.
    Вилли смутился, но это не обескуражило Августа. Он был  охва-
чен тем приятным теплым чувством, которое испытывает каждый влюб-
ленный. Выдвинув ящик стола, он извлек из него бутылку  немецкого
брэнди. Плеснув напиток в чашку Вилли, Август сказал:
    -  Пейте, Вилли. Выпейте за то, что мы не на месте  англичан,
ибо, по-моему, сегодня мы добьемся больших успехов.
    -  За наш успех! - согласился Вилли и выпил шоколад с брэнди.
    Они сидели молча, потягивая брэнди и наблюдая, как тени  ста-
новились все длиннее и длиннее и как солнце  опускалось  в  дымку
над морем.


         ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

    На аэродроме Уорли-Фен Ламберт  выдал  каждому  члену  своего
экипажа  аварийный  комплект,  куда  входили  компас,   фальшивые
деньги, карта Германии на шелковой ткани и  спрессованные  сухоф-
рукты. Затем ребята потащились по широкой асфальтированной дорож-
ке на парашютный склад. Помещение склада,  как  всегда,  сверкало
чистотой, было хорошо освещено, и в нем пахло  как  в  госпитале.
Две уставшие и,  видимо,  поэтому  хмурые  женщины  из  вспомога-
тельной службы стаскивали с полок парашюты и подвесные системы  и
с шумом швыряли их на широкий прилавок.  Каждый  авиатор  до  тех
пор, пока не вернется из рейда, обязан был иметь парашют при себе.
    Бортинженер с самолета сержанта Картера Бен  Галлахер  громко
спорил с одной из женщин.
    -  Дайте мне мой парашют! -гневно настаивал он.- Я всегда ле-
тал с одним и тем же парашютом. Он счастливый, Неужели вы не  мо-
жете понять это?
    -  Не понимаю, что вы так нервничаете, - говорила женщина.  -
Этот нисколько не хуже вашего, его только что проверили и  уложи-
ли. - Обрадовавшись паузе в напряженной работе, женщина  поправи-
ла растрепавшиеся волосы. - Вы задерживаете всю очередь, понимае-
те?
    -  Тогда я полечу без парашюта, - заявил Бен.
    -  Не валяй дурака, Бен, - вмешался Ламберт. - Бери, что дают.
    Парень издал какой-то неприятный звук и взял парашют.
    -  Пожалуй, ты прав, начальник, - согласился он. Очередь уве-
    личивалась, кто-то крикнул:
    -  Эй, в чем там дело?!
    -  Тут один принес парашют назад, - громко ответил  Дигби.  -
Говорит, будто не раскрылся.
    Все улыбнулись шутке Дигби, хотя уже слышали  ее  много  раз.
Очередь начала продвигаться быстрее. Капрал Рут Ламберт видела из
соседней комнаты, как ее муж взял свой парашют.
    У дверей образовалась толчея: летчики шутя подталкивали  друг
друга и проворно взбирались в кузов грузовика. Почти у каждого из
них был какой-нибудь талисман - плюшевые медвежата или  тряпичные
куклы в руках или прикрепленные к  снаряжению.  Некоторые  вместо
шарфа обвязывали шею шелковыми чулками. Ламберт оглянулся на  Рут
и многозначительно приподнял большой палец правой руки. Она  кив-
нула ему в ответ. Не успел он взобраться в кузов,  как  грузовик,
медленно переваливаясь, тронулся в путь. Женщина-шофер вела маши-
ну по обозначенной синими огнями дороге, а двадцать восемь летчи-
ков в кузове громко кричали и свистели по поводу  того,  что  она
едет слишком медленно.
    Наконец грузовик свернул с дороги и остановился  вблизи  двух
капониров, в которых на фоне темного неба виднелись силуэты  двух
больших бомбардировщиков.
    -  Самолеты Ламберта и Картера! - крикнула женщина-водитель.
    -  Счастливо, командир, - прошептал Мики Мерфи.
    -  Счастливо, Мики, - ответил Ламберт.  Летчики  из  экипажей
    Ламберта и Картера один за другим легко спрыгнули  на  землю.
Члены каждого наземного обслуживающего экипажа молча  стояли  под
крылом своего бомбардировщика. Старший сержант Уортингтон  слегка
похлопал по руке Ламберта брезентовыми  чехлами  с  приборов.  Он
всегда так делал, чтобы Ламберт убедился, что чехлы  сняты.  Лам-
берт поставил свою подпись на форме ј 700 королевских военно-воз-
душных сил. "Скрипучая дверь" перешла теперь в его ведение.
    Ламберт машинально достал из летной куртки бумажник и  вложил
в него золотую авторучку, подаренную родителями, когда ему испол-
нился двадцать один год. -Если с ним что случится, бумажник и на-
ходившееся в нем прощальное письмо, которое он время  от  времени
переписывал, передадут Рут. Авторучка предназначалась  на  память
Уортингтону, а деньги - на То, чтобы  все  выпили  в  сержантской
столовой. Принимая бумажник, Уортингтон кивнул головой и,  внима-
тельно взглянув на Ламберта, заботливо положил  бумажник  в  свой
внутренний карман.
    Ламберт должен был первым во втором отряде запустить двигате-
ли: За ним запустил двигатели следующий  "ланкастер",  потом  еще
один и еще, пока звук тридцати двух работающих двигателей не  на-
чал отражаться от черной металлической стены ангара, словно бара-
банный бой миллиона отправляющихся на войну неистовых  барабанщи-
ков. Однако от прогревания двигателей до момента взлета  оставал-
ся еще целый час, и рев моторов оборвался Также внезапно,  как  и
начался. Вскоре вокруг установилась ничем  не  нарушаемая  ночная
тишина. Слышались только приглушенные ругательства тех, кто рабо-
тал при свете карманного фонаря. Члены  экипажа  переговаривались
тоже шепотом.
    Флэш Гордон осматривал свою  турель.  Когда  затих  последний
двигатель, он весело сказал:
    -  Ты хорошо поработал здесь, дружище!
    Сержант, оружейный мастер из команды наземного  обслуживания,
заслуживал похвалы: вырезать кусок плексигласа из остекления  ту-
рельной установки было не таким уж легким делом, как казалось.
    -  Теперь я больше не буду стрелять по капелькам масла,  при-
нимая их за "юнкерсы".
    -  А тебе когда-нибудь приходилось стрелять по  "юнкерсу"?  -
спросил оружейный мастер. .
    -  Не только не стрелял, но и никогда не видал его,  -  отве-
тил Флэш. - Участвовал уже в пятнадцати налетах,  но  никогда  не
видел ни одного ночного истребителя.
    Мимо них  прошел  стрелок  верхней  средней  установки  Бинти
Джонс. Оружейный мастер проговорил ему вслед:
    -  В следующий раз я сниму плексиглас и с твоей турели, Бинти.
    -  Черта с два снимешь! Я  протираю  свой  плексиглас  каждый
день. А если на нем и окажется пятнышко, то  я  не  такой  дурак,
чтобы открывать по нему стрельбу.
    -  В заблуждение вводят масляные брызги,  -  сердито  заметил
Флэш.
    -  Мне наплевать, что бы это ни было! Меня  в  хвостовую  ту-
рель больше не заманишь. Так что можешь  не  просить  меня  поме-
няться местами, когда у тебя снова будет этот проклятый  насморк,
понял?
    -  Понял, - сказал ему вслед Флэш. - Не попрошу, не беспокой-
ся.
    -  Ты замерзнешь, если откажет твой костюм  с  электрообогре-
вом, - предостерег его оружейный мастер.
    -  А я практически замерзаю даже и тогда, когда костюм  рабо-
тает, - признался Флэш.
    -  Да, сегодня холодно, - согласился оружейный мастер и  зас-
тегнул свой рабочий костюм до самой шеи.
    На аэродроме стояла  тишина.  Все  было  сделано,  оставалось
только ждать.
    Люди, сидящие в самолетах, давали разные тайные  обеты  богу,
выполняли суеверные ритуалы. Ламберт положил свою куклу,  которую
звал Фланаган, позади своего сиденья.
    -  Оттуда она ничего не увидит,- сказал Дигби. - Брось ее сю-
да, я посажу ее в носовой турели.
    -  Она уже все видела раньше, - возразил Ламберт.- К тому  же
сменить привычку ей не так уж трудно.
    Подполковник Мунро открыл боковое окно, чтобы вдохнуть свеже-
го воздуха. Затем он положил свою трость под сиденье. Экипаж  уже
догадывался, что трость была не чем иным, как талисманом команди-
ра эскадрильи, хотя признания в этом из него и клещами  никто  не
вытянул бы. Мунро посмотрел на небо и  глубоко  вздохнул.  Облака
закрыли часть созвездия Большой Медведицы и приближались  к  соз-
вездию Скорпиона. В лесу на берегу УитчФена раздался громкий крик
совы.
    И опять наступила тишина. Затем с севера  донеслось  пыхтение
паровоза и громыханье железнодорожных  вагонов.  Через  некоторое
время этот поезд прибудет в Шотландию, туда, где находятся жена и
сын Мунро. А он в это время будет над Германией. Подполковник еще
раз взглянул на небо: оно все еще было довольно светлым.
    Когда начал выруливать первый  "ланкастер",  было  пятнадцать
минут первого. Летчики в последний раз побывали в  туалете,  зас-
тегнули летные костюмы и уселись на сиденья, на которых им  пред-
стояло находиться в течение нескольких часов.
    "Скрипучая дверь" Ламберта приблизилась к южной кромке аэрод-
рома. Сэм бросил взгляд на толпу людей из команды  наземного  об-
служивания. Они махали руками у края взлетной  полосы.  Эти  люди
даже в сильный дождь выходили сюда, чтобы проводить  бомбардиров-
щики. Ламберт испытывал к ним чувство благодарности за это.
    Груз каждого бомбардировщика значительно превышал обычные бе-
зопасные пределы, поэтому поднять его в  воздух  было  далеко  не
просто, но Ламберт оторвал самолет от  земли  легко  и  уверенно,
будто вел его по невидимой, медленно поднимающейся вверх  и  вне-
запно обрывающейся плоскости. Самолет шел очень устойчиво.
    Один за другим гигантские самолеты взмывали в темноту и исче-
зали. Ламберт знал путь от Уорли-Фена к районам сбора  над  побе-
режьем так же хорошо, как дорогу от барака, где он жил, к  столо-
вой. Он знал, что ветер сегодня не попутный, и поэтому,  учитывая
снос ветром, взял несколько круче к югу.
    -  Саутуолд! - выкрикнул Дигби.
    Он лежал в носовой части самолета и смотрел вниз через  проз-
рачный обтекатель.
    - О'кей, - ответил ему Коэн, так как знал,  что  Дигби  обра-
щается к нему. Это было установившейся практикой.
    Коэн определил  место  самолета  с  помощью  радиолокационной
станции "Джи" и нанес время  прохождения  Саутуолда  на  полетную
карту.
    -  Ветер довольно сильный, командир, - доложил он.
    -  Посмотрим, - отозвался Ламберт.  -  Когда  поднимемся  еще
немного, будет яснее. На высоте ветер может быть иным.
    -  Разрешите опробовать пулеметы? - спросил Бинти.
    -  Да, обоим, - ответил Ламберт, зная, что Флэш тотчас же за-
даст такой же вопрос. Дигби тоже опробовал свои носовые пулеметы.
Звук выстрелов отозвался гулким эхом по всему металлическому  фю-
зеляжу самолета, а из носовой турели Дигби распространилась  вол-
на воздуха, пахнущего кордитом и горячим маслом.  Трассы  изогну-
лись пологими кривыми и уткнулись внизу в море.
    Хотя теперь, в холодной ночной атмосфере, самолет шел  гораз-
до устойчивее, чем в  прогретой  перемещающейся  атмосфере  днем,
неожиданности на пути все же нет-нет да и возникали. Самолет  или
наталкивался на более плотные воздушные массы, или, вызывая  неп-
риятную тошноту, проваливался в огромные  воздушные  ямы.  Машину
непрерывно болтало и сбивало с курса. Степень устойчивости  само-
лета в такой же мере зависела от физической силы летчика,  как  и
от его опытности, ибо системы управления не имели сервоприводов и
поэтому, чтобы манипулировать  рулевыми  поверхностями  в  потоке
воздуха, тре