я в ту сторону, и едва успел войти в город, как подошел
У Бань и осадил Илин.

     Гуань Син и Чжан Бао отправили под большой охраной пленного Цуй Юя
к Сянь-чжу в Цзыгуй. Император приказал наградить воинов, а Цуй Юя казнить.
Это навело страх на военачальников Сунь Цюаня, и слава Сянь-чжу загремела
еще громче.

     Когда от Сунь Хуаня прискакал гонец с просьбой о помощи, Сунь Цюань сильно
встревожился и созвал на совет гражданских и военных чиновников.

     -- Сунь Хуань осажден в Илине, Чжу Жань потерпел поражение. Сила вражеских
войск растет. Как нам быть?

     -- Правда, мы потеряли многих военачальников, но у нас еще остались другие,
-- произнес Чжан Чжао. -- Чего же нам бояться Лю Бэя? Назначьте главным
полководцем Хань Дана и дайте ему в помощники Чжоу Тая. Во главе передовых
войск поставьте Пань Чжана, а Лин Туна во главе тылового отряда; Гань Нин
пусть ведет основные силы.

     Сунь Цюань принял этот совет, и военачальники стали спешно готовиться к
походу. Только один Гань Нин, в то время болевший, не мог выступить вместе с
ними.

     Тем временем войска Сянь-чжу вышли на границу Илинского округа. Император
приказал на протяжении семидесяти ли создать цепь из сорока лагерей.

     Необыкновенные подвиги молодых воинов Гуань Сина и Чжан Бао заставили
призадуматься Сянь-чжу, и он со вздохом сказал:

     -- Наши старые военачальники совсем одряхлели. Теперь мы надеемся лишь на
наших героев-племянников, с ними нечего бояться Сунь Цюаня!

     В этот момент ему доложили, что приближаются войска Хань Дана и Чжоу Тая.
Сянь-чжу стал думать, кого бы из военачальников послать против врага, как
вдруг вбежал приближенный сановник и испуганно сказал:

     -- Государь! Старый Хуан Чжун со своими воинами перешел на сторону врага!

     Но Сянь-чжу засмеялся:

     -- Хуан Чжун не такой человек, чтобы изменить нам! Его глубоко задели наши
слова, что старые военачальники больше не совершают подвигов, и теперь он
все силы приложит, чтобы доказать обратное!

     Вызвав к себе Гуань Сина и Чжан Бао, Сянь-чжу сказал:

     -- Хуан Чжун может допустить какую-нибудь ошибку, и вам придется помочь
ему. Только и сами будьте осторожны!

     Молодые воины с поклоном приняли приказ императора и повели свои войска на
помощь Хуан Чжуну.

     Поистине:

     Старик, что служил господину, не зная измен и коварства,
     Еще одним подвигом смелым прославит свое государство.

     Тот, кто хочет узнать, чем закончился поход Хуан Чжуна, пусть посмотрит
следующую главу.



ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

     которая повествует о том, как во время битвы у Сяотина в руки Сянь-чжу
попался его недруг,
и о том, как ученый книжник был назначен полководцем


     Действительно, храбрейший военачальник Хуан Чжун, оскорбленный словами
Сянь-чжу, схватил меч, вскочил на коня, и в сопровождении нескольких воинов
помчался прямо в илинский лагерь. Его встретили военачальники У Бань и Чжан
Нань.

     -- По какому делу вы приехали, полководец? -- спросили они.

     -- Я от самого Чанша следую за Сыном неба, -- отвечал Хуан Чжун, -- и
оказал ему немало услуг. Правда, мне уже больше семи десятков, но я и сейчас
съедаю по десять цзиней мяса за раз, могу натянуть самый тугой лук и ездить
на самом быстром коне. И все же Сын неба сказал, что от стариков нет никакой
пользы! Вот я и хочу доказать, что я не стар! Я пришел сюда, чтобы драться с
врагом. Пусть Сын неба посмотрит, какой я старик!

     Во время этой беседы У Баню доложили, что подходит передовой отряд вражеских
войск и конные разъезды уже недалеко от лагеря. Хуан Чжун в один миг выбежал
из шатра и вскочил на коня.

     Фын Си и У Бань пытались остановить его:

     -- Вы почтенный военачальник и вам не подобает действовать сгоряча.

     Но Хуан Чжун не стал их слушать и, хлестнув коня, умчался. Тогда У Бань
приказал Фын Си следовать за стариком.

     На полном ходу осадив коня перед войском врага, Хуан Чжун обнажил меч и стал
вызывать Пань Чжана на поединок. Пань Чжан выехал вперед в сопровождении
военачальника Ши Цзи. Поиздевавшись над старостью Хуан Чжуна, Ши Цзи начал
бой и в третьей схватке пал от меча Хуан Чжуна. Пань Чжан пришел в ярость и
бросился на старика, изо всех сил вращая над головой мечом Черного дракона.
Этот необыкновенный меч достался ему, когда брали в плен Гуань Юя.

     Хуан Чжун дрался с ожесточением, и Пань Чжан вскоре понял, что ему не
одолеть старого воина. Пустив коня во весь опор, он бежал без оглядки. Хуан
Чжун погнался было за ним, но потом передумал и вернулся обратно.

     Гуань Син и Чжан Бао встретили победителя такими словами:

     -- Наш мудрейший повелитель приказал идти вам на помощь. Но вы уже
совершили подвиг, и мы просим вас поскорее возвратиться в лагерь.

     Хуан Чжун и слышать об этом не хотел.

     На следующий день снова пришел Пань Чжан с войском. Хуан Чжун немедля выехал
на бой, упрямо отказываясь от помощи, которую ему предлагали и Гуань Син, и
Чжан Бао, и У Бань.

     Выдержав всего несколько схваток, Пань Чжан обратился в бегство, держа в
вытянутой руке меч Черного дракона.

     -- Стой, злодей! Я мщу за Гуань Юя! -- кричал гнавшийся за ним Хуан Чжун.

     Так Пань Чжан увлек за собой старика на целых тридцать ли. А там вдруг
раздались оглушительные крики -- из засады выскочили воины Чжоу Тая, Хань
Дана и Лин Туна. К ним присоединился и Пань Чжан, с ходу повернув свой
отряд. Хуан Чжун оказался в тесном кольце врагов.

     Внезапно налетел бешеный ветер. Старый военачальник пытался отступить к
горе, но на ее склоне появился отряд во главе с Ма Чжуном. Ма Чжун выстрелил
из лука, и стрела попала Хуан Чжуну подмышку. Старый воин едва удержался в
седле.

     Противник сразу перешел в наступление, но тут на помощь старику подоспели
Гуань Син и Чжан Бао; многочисленный враг бежал.

     Раненого Хуан Чжуна проводили в императорский лагерь. Рана сильно болела и
кровоточила. Сянь-чжу лично навестил старика.

     -- Это мы во всем виноваты! -- говорил он, поглаживая Хуан Чжуна по спине.

     -- Я глубоко счастлив, что мне пришлось служить вам, государь, -- отвечал
Хуан Чжун. -- Пожил я достаточно, мне уже около семидесяти пяти лет. Верю,
государь, что вы будете беречь себя и еще завоюете царство Вэй!

     Вскоре он перестал узнавать окружающих и ночью скончался.

     Потомки сложили о нем такие стихи:

     О воинах старых толкуя, его вспоминают доныне.
     В сражении при Сычуани он подвигов много свершил.
     Он лук свой, тугой как железо, натягивать мог без усилья,
     Легко, словно юноша, в битве тяжелые латы носил.
     Хэбэй потрясал он отвагой, служа своему господину,
     Его многославное имя вокруг разносила молва.
     Он прожил героем на свете и жизнь свою кончил героем,
     Хотя и была перед смертью белее, чем снег, голова.

     Император горевал о смерти старейшего военачальника и приказал с большими
почестями похоронить его в Чэнду.

     -- Из пяти наших храбрейших полководцев Тигров трое погибли, а мы все еще
не отомстили врагу! -- сокрушенно вздыхал Сянь-чжу.

     С отрядом телохранителей он отправился в Сяотин и созвал там на совет
военачальников. Решено было разделить все войско на восемь отрядов и перейти
в наступление на суше и на воде. Флот возглавлял Хуан Цюань, а сам Сянь-чжу
встал во главе сухопутного войска. Было это в середине второго месяца
второго года периода Чжан-у [222 г.].

     Когда Хань Дан и Чжоу Тай узнали о приближении врага, они решили выйти на
бой. Противники расположились друг против друга в боевом порядке. Хань Дан и
Чжоу Тай выехали вперед. Они увидели, как у ворот лагеря раздвинулись
знамена и на коне показался сам Сянь-чжу под желтым шелковым зонтом с
золотыми украшениями. Справа и слева от него виднелись желтые секиры и белые
бунчуки, шитые золотом и серебром; походные знамена окружали его
полукольцом.

     -- Вы теперь стали императором и вам не следовало бы выезжать так
неосторожно! -- громко закричал Хань Дан. -- Случайно вы можете лишиться
жизни!

     -- Ты, жалкий пес! -- гневно ответил Сянь-чжу, протянув руку в сторону Хань
Дана. -- Мы поклялись отомстить тебе! Не жить нам с тобой под одним небом!

     -- Кто начнет бой? -- обратился Хань Дан к своим военачальникам.

     В ответ на его вопрос вперед выехал Ся Сюнь. В ту же минуту из-за спины
Сянь-чжу появился вооруженный длинным копьем Чжан Бао и с боевым возгласом
бросился на Ся Сюня. Громоподобный голос противника привел в трепет Ся Сюня,
и он уже хотел отступить, но к нему подъехал Чжоу Пин, брат Чжоу Тая. А на
другой стороне к Чжан Бао присоединился Гуань Син.

     Тут Чжан Бао снова издал крик и, метнув копье, насмерть поразил Ся Сюня. Не
успел опомниться и Чжоу Пин, как Гуань Син зарубил его мечом. Затем
победители бросились на Хань Дана и Чжоу Тая. Те поспешно скрылись в рядах
своих войск.

     Наблюдая за Гуань Сином и Чжан Бао, император с гордостью произнес:

     -- Да, у отца-тигра не может быть сына-щенка!..

     И он взмахнул плетью, указывая вперед. По этому знаку войска его перешли в
наступление. Как бурный поток, хлынули они вперед и разгромили врага. Трупы
убитых усеяли поле, кровь лилась рекой.

     В это время полководец Гань Нин был болен и лечился у себя на корабле. Но
тут пришло донесение, что войска Сянь-чжу быстро приближаются по суше. Гань
Нин поспешил высадиться на берег и тут же столкнулся с отрядом воинов из
племени мань, служивших царству Шу.

     Все маньские воины, волосатые и босые, были вооружены длинными копьями и
луками, мечами, секирами и щитами; во главе их стоял князь племени мань по
имени Шамока. Лицо Шамоки цветом своим напоминало кровь, голубые навыкате
глаза его сверкали. Он был вооружен булавой из дикого терновника, окованной
железом, у пояса висело два лука. Вид у него был необычайно воинственный и
грозный.

     Гань Нин не осмелился ввязаться с ним в бой и отступил. Шамока выпустил
стрелу и попал беглецу в голову. Гань Нин так и бежал со стрелой. У него
едва хватило сил добраться до Фучикоу, но тут он опустился под деревом на
землю и умер. А на дереве сидели вороны и сразу же с карканьем слетели на
труп.

     Узнав о гибели Гань Нина, Сунь Цюань сильно опечалился и приказал
торжественно похоронить полководца. Позже в честь него построили храм и
совершали там жертвоприношения.

     Потомки сложили о Гань Нине такие стихи:

     На легких судах с парусами парчовыми
     По волнам Янцзы смело плавал Гань Нин.
     Всем сердцем служил своему господину он,
     И щедро его награждал господин.
     Он чашу вина выпивал перед битвою,
     Красив был и мудр, таких больше нет.
     Он лагерь врага захватил и прославился,
     И славить его будут тысячи лет.

     Во время нападения князя Шамоки на Гань Нина император Сянь-чжу успел
захватить Сяотин. Войско Сунь Цюаня разбежалось.

     Сянь-чжу собрал своих воинов, но среди них не оказалось Гуань Сина; тогда он
приказал Чжан Бао и другим военачальникам отправиться на поиски пропавшего.

     А с Гуань Сином случилось вот что. Врезавшись в ряды противника, он лицом к
лицу столкнулся с Пань Чжаном. Увидя убийцу своего отца, Гуань Син первым
напал на него. Пань Чжан бежал и скрылся в горах. Гуань Син стал его искать.
Незаметно стемнело, и он сбился с дороги. К счастью, взошла яркая луна, и
ему удалось добраться до небольшой деревушки. Он спешился и постучался в
ворота. Из дому вышел старик и спросил, кто приехал.

     -- Я воин, сбившийся с дороги, -- отвечал Гуань Син. -- Не найдется ли у
вас чего-нибудь поесть?

     Старик впустил Гуань Сина в дом. Комната была освещена свечами, и на стене
висело изображение Гуань Юя. Гуань Син горько заплакал и поклонился
изображению.

     -- Почему ты плачешь, воин? -- спросил старик.

     -- Это мой отец, -- сказал Гуань Син, указывая рукой на изображение Гуань
Юя.

     Старик низко поклонился юноше.

     -- За что вы так почитаете моего отца? -- спросил Гуань Син.

     -- У нас здесь издавна почитают духов, -- отвечал старик. -- А Гуань Юю мы
поклонялись еще при его жизни и тем более теперь, когда он стал духом!
Я только и мечтал о том, чтобы поскорее пришли войска царства Шу и отомстили
за него! Ты, его сын, явился к нам первым, и на народ наш снизойдет счастье!

     Старик подал Гуань Сину вино и еду. Потом расседлал и накормил его коня.

     Миновало уже время третьей стражи. И вдруг послышался стук в ворота. Старик
вышел спросить, кто там, и оказалось, что это Пань Чжан. Он тоже просился на
ночлег. Едва он показался в дверях, как Гуань Син узнал его и, выхватив меч,
закричал:

     -- Стой, злодей!

     Пань Чжан в страхе подался назад, но в дверях стоял воин с лицом,
напоминающим спелый финик, с красными, как у феникса, глазами, с вьющейся
бородой и пушистыми бровями. На нем был зеленый халат и золотой панцырь,
а в руке обнаженный меч. Узнав Гуань Юя, Пань Чжан испуганно вскрикнул; дух
мгновенно растаял. Но в этот момент опустился меч Гуань Сина, и отрубленная
голова Пань Чжана скатилась на пол.

     Кровь его сердца Гуань Син принес в жертву изображению духа Гуань Юя,
а отрубленную голову врага повесил на шею своего коня. Затем, попрощавшись
с хозяином, он снял с убитого отцовский меч Черного дракона и уехал.

     Старик, оставшись один, сжег труп Пань Чжана.

     Гуань Син проехал всего несколько ли и вдруг услышал людские голоса и
конское ржание -- навстречу ему шла конница. Это был отряд Ма Чжуна.

     Как только Ма Чжун разглядел голову Пань Чжана, висевшую на шее коня Гуань
Сина, он вне себя от гнева бросился на врага. А Гуань Син, увидев Ма Чжуна,
сразу же вспомнил, что и он повинен в гибели отца, и, выхватив меч Черного
дракона, рванулся вперед. Однако триста воинов Ма Чжуна тесно окружили его.
Гибель казалась неминуемой. Но тут он увидел, что с северо-запада во весь
опор мчится отряд -- это спешил к нему на выручку Чжан Бао.

     Ма Чжун сразу узнал сына Чжан Фэя и отступил. Молодые военачальники
погнались за ним, но вскоре натолкнулись на воинов Ми Фана и Фуши Жэня,
разыскивавших Ма Чжуна. Не ввязываясь в большой бой из-за малочисленности
своих войск, отважные юноши вернулись в Сяотин. Императору они преподнесли
голову Пань Чжана.

     На радостях Сянь-чжу приказал наградить всех воинов-победителей.

     Полководцы Сунь Цюаня Хань Дан и Чжоу Тай собрали остатки разбитого войска и
засели в оборону. Ма Чжун, Ми Фан и Фуши Жэнь расположились лагерем на
речном островке. До поздней ночи к ним в шатер доносились плач и причитания
воинов. Ми Фан украдкой вышел послушать, о чем они говорят, и до него
донеслись слова:

     -- Все мы из Цзинчжоу, да вот Люй Мын обманул нас и заставил уйти от нашего
господина. Ныне сам государь воюет против Восточного У, и Сунь Цюаню рано
или поздно конец! Лю Бэй ненавидит Ми Фана и Фуши Жэня. Не убить ли нам этих
злодеев? Отнести бы их головы... Заслуга будет немалая!

     -- Не надо медлить!.. -- отвечал другой.

     Испуганный Ми Фан бросился к Фуши Жэню.

     -- Настроение наших воинов изменилось, -- сказал он, -- нам не уцелеть.
Правитель царства Шу больше всего ненавидит Ма Чжуна. Давай убьем его, а
голову положим к ногам Сянь-чжу! Принесем ему повинную и скажем, что
обстоятельства заставили нас сдаться Сунь Цюаню и теперь мы ушли от него.

     -- Нет, туда нам идти нельзя, -- возразил Фуши Жэнь. -- Там нам конец.

     -- Лю Бэй великодушен, -- заметил Ми Фан, -- и его сын А-доу приходится мне
племянником. Император нас не погубит хотя бы из родственных чувств.

     Договорившись обо всем, Ми Фан и Фуши Жэнь оседлали коней, потом пробрались
в шатер Ма Чжуна, отрубили ему голову и бежали в Сяотин.

     Дозорные на дороге задержали их и доставили к Чжан Наню и Фын Си, а на
следующий день те отвели перебежчиков к Сянь-чжу. Подавая императору голову
Ма Чжуна, они со слезами уверяли:

     -- Мы не изменники! Это Люй Мын хитростью заставил нас сдаться. Он сказал,
что Гуань Юй погиб, и мы вынуждены были открыть ему ворота. Но как только мы
узнали, что государь пришел сюда, мы убили злодея Ма Чжуна, чтобы смыть вашу
обиду. Умоляем простить нас!

     -- Сколько времени прошло с тех пор, как мы вышли из Чэнду, а вы только
теперь вернулись! -- гневался Сянь-чжу. -- Попали в безвыходное положение и
явились льстить мне! Лучше не просите пощады! Нам стыдно было бы смотреть в
глаза Гуань Юю в стране Девяти источников!

     Сянь-чжу приказал устроить в лагере алтарь духа Гуань Юя и принес ему в
жертву голову Ма Чжуна. Затем он велел Гуань Сину сорвать одежды с Ми Фана и
Фуши Жэня и поставить их на колени перед алтарем. Сянь-чжу сам отрубил им
головы и совершил жертвоприношение.

     Немного спустя в шатер императора в слезах вошел Чжан Бао и, поклонившись,
сказал:

     -- Теперь с убийцами моего дяди покончено. Но когда же настанет день мести
за моего батюшку?

     -- Не горюй, дорогой племянник! -- отвечал ему Сянь-чжу. -- Мы усмирим Сунь
Цюаня и перебьем всех его собак! А когда к нам в руки попадут убийцы твоего
отца Фань Цзян и Чжан Да, ты сам искромсаешь их в куски и принесешь в жертву
духу Чжан Фэя.

     Чжан Бао поблагодарил государя и вышел из шатра.

     К этому времени слава Сянь-чжу облетела все княжество У, и все дрожали перед
ним.

     Военачальники Хань Дан и Чжоу Тай в сильной тревоге сообщили Сунь Цюаню, что
Ми Фан и Фуши Жэнь убили Ма Чжуна и бежали к врагу, но император Сянь-чжу
казнил их. Такое известие напугало Сунь Цюаня, и он созвал на совет
чиновников.

     -- Правитель царства Шу ненавидел Люй Мына, Пань Чжана, Ма Чжуна, Ми Фана и
Фуши Жэня, -- сказал Бу Чжи. -- И все они уже погибли. В живых остались
только Фань Цзян и Чжан Да, которые ныне находятся у нас. Почему бы вам не
схватить их и вместе с головой Чжан Фэя не отправить Сянь-чжу? Отдайте ему
Цзинчжоу, верните госпожу Сунь и попросите мира; предложите союз против
царства Вэй, и Лю Бэй уведет свое войско.

     Сунь Цюань принял этот совет. В ящик, наполненный благовониями, положили
голову Чжан Фэя, а крепко связанных Фань Цзяна и Чжан Да бросили в повозку
для преступников и повезли к Сянь-чжу. Послом был назначен Чэн Бин.

     Сянь-чжу готовился к новому наступлению, когда ему доложили, что из
Восточного У прибыл посол, который привез голову Чжан Фэя и его убийц, Фань
Цзяна и Чжан Да.

     -- Это дар неба! -- воскликнул Сянь-чжу, сжимая руками виски. -- Мы должны
возблагодарить дух моего младшего брата Чжан Фэя. -- И он приказал Чжан Бао
поставить алтарь.

     Голова Чжан Фэя, как живая, лежала в ящике. Взглянув на нее, Сянь-чжу
закричал от горя.

     Чжан Бао собственноручно зарубил Фань Цзяна и Чжан Да и принес их в жертву
духу своего отца. Но и после этого гнев императора Сянь-чжу не утих, он
твердо решил воевать до полного покорения княжества У.

     -- Но ведь те, кому вы должны были отомстить, уже уничтожены, -- уговаривал
государя советник Ма Лян, -- и нанесенная ими обида смыта! Посол Сунь Цюаня,
сановник Чэн Бин, приехал с предложением возвратить вам Цзинчжоу, отдать
госпожу Сунь и заключить вечный союз. Сунь Цюань готов идти вместе с вами
против царства Вэй! Он почтительно кланяется вам и ждет мудрейших повелений.

     -- Мы зубами скрежещем от ненависти к Сунь Цюаню! -- вскричал Сянь-чжу. --
Заключить с ним мир -- это значит изменить братскому союзу с Гуань Юем и
Чжан Фэем! Нет! Мы раньше уничтожим княжество У, а потом царство Вэй!

     Он хотел обезглавить посла, чтобы порвать всякие отношения с Восточным У,
но многие чиновники воспротивились этому, и Сянь-чжу отказался от своего
намерения.

     Перепуганный Чэн Бин бежал из лагеря и, возвратившись к Сунь Цюаню, сказал:

     -- Сянь-чжу не желает слышать разговоров о мире и клянется раньше
уничтожить Восточный У, а потом идти войной против царства Вэй. Чиновники
отговари