азал Ли Цзюэ, -- и ему недостает
проницательности. Нам нечего его бояться. Я со своими войсками буду охранять
вход в ущелье и не дам ни минуты покоя Люй Бу, а Го Сы со своими войсками
пусть тревожит его тыл. Мы будем действовать так же, как Пэн Юэ. Помните,
как он когда-то тревожил княжество Чу: удары в гонг -- наступление,
барабанный бой -- отвод войск. Чжан Цзи и Фань Чоу, разделив войска, по двум
дорогам двинутся на Чанань. Если у врага голова и хвост не сумеют помочь
друг другу, он обязательно потерпит поражение.

     План этот был принят единогласно.

     Как только войска Люй Бу подошли к горе, Ли Цзюэ напал на них. Люй Бу с
ожесточением бросился в бой, но Ли Цзюэ отступил на гору, и оттуда градом
посыпались стрелы и камни. Армия Люй Бу не смогла пройти. Тут неожиданно
донесли, что Го Сы ударил с тыла. Люй Бу поспешно повернул назад, но тут же
услышал грохот барабанов: армия Го Сы уже отходила. Еще не успел Люй Бу
построить войска, как зазвучали гонги: это опять подступала армия Ли Цзюэ.
И почти в то же время Го Сы снова напал с тыла. Как только Люй Бу подошел,
вновь загремели барабаны, отзывая войска Го Сы. Ярость кипела в груди Люй
Бу.

     Так продолжалось несколько дней подряд. Враг не давал Люй Бу ни сражаться,
ни удерживать свои позиции. Положение было очень напряженным, когда
прискакал гонец с известием, что Чжан Цзи и Фань Чоу с двух сторон напали на
Чанань и столица в опасности. Люй Бу поспешно повел войска обратно. Но Ли
Цзюэ и Го Сы объединенными силами преследовали его, и Люй Бу потерял много
воинов убитыми и ранеными.

     Мятежников в Чанане было видимо-невидимо. Люй Бу вступил с ними в сражение,
но победы не добился. Многие воины, возмущенные его жестокостью, сдались
врагу. Смятение овладело самим Люй Бу.

     Через несколько дней остававшиеся в Чанане сообщники Дун Чжо -- Ли Мын и Ван
Фан -- открыли ворота столицы, и армия мятежников с четырех сторон вступила
в город. Люй Бу бросался то направо, то налево, но не мог преградить им
путь. Во главе нескольких сот всадников он прорвался через ворота Цинсо и,
вызвав Ван Юня, сказал ему:

     -- Положение отчаянное. Прошу вас, сы-ту, следуйте за мной. Мы скроемся и
через некоторое время придумаем новый план.

     -- Если я одарен способностями государственного мужа, то наведу порядок в
государстве, -- ответил Ван Юнь. -- Таково мое искреннее желание. Если же
это мне не удастся, я умру, но бежать от опасности не стану. Передайте мою
благодарность гуаньдунским князьям -- пусть они и впредь не жалеют сил для
государства.

     Несмотря на троекратные уговоры Люй Бу, Ван Юнь остался непреклонным в своем
решении. Вскоре у всех ворот города вспыхнул огонь и к небу поднялись языки
пламени. Люй Бу ничего не оставалось, как бросить свою семью на произвол
судьбы. С сотней всадников он бежал за перевал к Юань Шу.

     Ли Цзюэ и Го Сы предоставили мятежникам полную свободу грабить столицу. От
их рук погибло много придворных и чиновников. Войска мятежников окружили
дворец. Евнухи уговорили Сына неба подойти к воротам Провозглашения мира и
тем самым прекратить смуту. Ли Цзюэ и другие, увидев желтый зонт императора,
приостановили бесчинства и закричали: "Вань суй! Вань суй!"

     Император Сянь-ди, поднявшись на башню, вскричал:

     -- Как вы смели без нашего вызова явиться в Чанань?

     Ли Цзюэ и Го Сы, глядя наверх, отвечали:

     -- Тай-ши Дун Чжо был защитником императорского трона! Он без всякого
повода коварно убит Ван Юнем, и мы пришли мстить за него. Выдайте нам Ван
Юня, и мы тотчас же уведем войска!

     Ван Юнь в это время находился рядом с императором. Услышав такие речи, он
молвил:

     -- Я придумал этот план для блага династии, но раз уж дело приняло такой
плохой оборот, Сыну неба не стоит из жалости к одному из подданных
подвергать опасности свое государство. Разрешите мне сойти вниз и отдаться в
руки мятежников.

     Император медлил с решением, и Ван Юнь стремительно сбежал с башни с
возгласом:

     -- Ван Юнь здесь!

     -- За какое преступление убит тай-ши Дун Чжо? -- закричали Ли Цзюэ и Го Сы
и набросились на него с обнаженными мечами.

     -- Преступления злодея Дун Чжо переполнили небо и землю! -- вскричал Ван
Юнь. -- В тот день, когда его убили, жители Чананя поздравляли друг друга,
разве вам это не известно?

     -- Тай-ши был действительно виноват, а в чем наша вина? Почему вы не
согласились простить нас? -- бесновались Ли Цзюэ и Го Сы.

     -- Пусть же я умру! Мне не о чем с вами разговаривать!

     Мятежники убили Ван Юня у подножья башни.

     Историк написал стихи, восхваляющие его:

     По мудрому плану, который составил Ван Юнь,
     Был вскоре Дун Чжо, тиран вероломный, сражен.
     И думал Ван Юнь, как дать государству мир,
     Тревоги был полон о храмах династии он.
     Геройство его простерлось, как Млечный путь,
     И верность его вечна, как созвездье Ковша.
     Столетья идут, но бродит досель по земле,
     Витает вкруг башни его неземная душа.

     Расправившись с Ван Юнем, разбойники перебили всех, принадлежащих к его роду
-- старых и малых. В народе стоял плач и стенания. А Ли Цзюэ и Го Сы думали
про себя: "Раз уж мы пришли сюда, так убьем и Сына неба. Чего еще ждать?"
Обнажив мечи, они с громкими криками ворвались во дворец.

     Вот уж поистине:

     Главный разбойник убит, и всюду идет торжество,
     Но горшие беды несут приспешники злые его.

     О дальнейшей судьбе императора Сянь-ди вы узнаете в следующей главе.



ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

     повествует о том, как Ма Тэн поднялся на борьбу за справедливость,
и о том,
как Цао Цао мстил за смерть отца


     Разбойники Ли Цзюэ и Го Сы хотели убить императора, но Чжан Цзи и Фань Чоу
стали их отговаривать:

     -- Сейчас Сянь-ди убивать нельзя, ибо мы не сумеем удержать народ в
повиновении. Сначала нужно обрезать императору крылья, удалить от него всех
князей. Тогда мы сможем покончить с ним и завладеть всей Поднебесной.

     Ли Цзюэ и Го Сы вняли их доводам и убрали оружие. Император, все еще
стоявший на башне, обратился к ним с вопросом:

     -- Ван Юнь убит, почему же до сих пор вы не выводите войска?

     -- У нас есть заслуги перед династией, -- ответили Ли Цзюэ и Го Сы, -- но
нет титулов и званий, а без этого мы опасаемся отвести войска.

     -- Какие же чины и звания вы хотите получить? -- спросил император.

     Ли Цзюэ, Го Сы, Чжан Цзи и Фань Чоу составили список требуемых ими
должностей и вручили его Сянь-ди. Император вынужден был наделить всех их
высокими званиями и правом решать государственные дела.

     Только после этого мятежники вывели войска из города. Они еще пытались
разыскать труп и голову Дун Чжо, но нашли только его кости. На дощечке из
благовонного дерева они вырезали его изображение и, остановившись в дороге,
устроили жертвоприношение. Одежду и шапку Дун Чжо вместе с его костями они
уложили в гроб, а затем выбрали указанный гаданием счастливый день для
погребения в Мэйу. Но в тот самый момент, когда они приступили к церемонии
погребения, раздался страшный удар грома, и хлынул ливень. На ровном месте
глубина воды достигла нескольких чи. От сильного сотрясения гроб раскрылся и
бренные останки выпали из него. При новой попытке похоронить их повторилось
то же самое. На третью ночь гроб был полностью уничтожен громом и молнией.
Так сильно гневалось небо на Дун Чжо!

     Ли Цзюэ и Го Сы, захватив в свои руки власть, стали жестоко обращаться с
народом. Путем интриг и коварства они удаляли приближенных императора и
заменяли их своими сторонниками, они же назначали и смещали придворных
чиновников. Император был стеснен во всех своих действиях. С целью
приобрести себе сторонников злодеи специально пригласили ко двору Чжу Цзуня,
пожаловав ему титул тай-пу -- смотрителя императорских колесниц, и наделили
его большой властью.

     Но вот пришла весть, что правитель округа Силян Ма Тэн и правитель округа
Бинчжоу Хань Суй со стотысячным войском идут на Чанань, чтобы покарать
злодеев. Предварительно эти военачальники вступили в тайные сношения с тремя
важными чиновниками в Чанане -- Ма Юем, Чжун Шао и Лю Фанем, и те добились у
императора пожалования Ма Тэну и Хань Сую высоких чинов.

     Ли Цзюэ и его сообщники стали готовиться к дальнейшей борьбе.

     -- Оба войска идут издалека, -- сказал им советник Цзя Сюй. -- Если
выкопать глубокий ров, соорудить высокие стены и занять стойкую оборону, то
они и за сто дней не одолеют нас. Когда истощится провиант, они, поверьте
мне, отступят сами, а мы будем преследовать их и захватим в плен обоих
главарей.

     -- Этот план никуда не годится, -- заявили Ли Мын и Ван Фан. -- Дайте нам
десять тысяч отборного войска, и мы одолеем Ма Тэна и Хань Суя, отрубим им
головы и принесем их вам.

     -- Воевать сейчас -- значит потерпеть поражение, -- настаивал Цзя Сюй.

     -- Отрубите нам головы, если нас разобьют! -- воскликнули в один голос Ли
Мын и Ван Фан. -- Если же мы победим, то голова Цзя Сюя будет принадлежать
нам.

     -- В двухстах ли к западу от Чананя дорога труднопроходимая и опасная, --
сказал Цзя Сюй, обращаясь к Ли Цзюэ и Го Сы. -- Можно было бы послать туда
войска Чжан Цзи и Фань Чоу и создать неприступную оборону, и когда Ли Мын и
Ван Фан вступят в бой с врагом, ваш план осуществится.

     Так и было решено. Ли Мын и Ван Фан во главе пятнадцати тысяч конных и пеших
воинов выступили в поход и разбили лагерь в двухстах восьмидесяти ли от
Чананя. Подошли силянские войска, и обе армии построились в боевой порядок.
Ма Тэн и Хань Суй плечо к плечу выехали вперед и, указывая на главарей
вражеского войска, закричали:

     -- Вот они, разбойники, восставшие против государства! Кто сумеет схватить
их?

     В ту же минуту из строя вырвался молодой воин на горячем скакуне. Цвет лица
его напоминал яшму, глаза горели, словно звезды. Он был силен и гибок, как
тигр. В руках у него было длинное копье. Это был Ма Чао, сын Ма Тэна. Ему
едва исполнилось семнадцать лет, но в храбрости он не знал себе равных.
С пренебрежением взглянув на юношу, Ван Фан смело вступил с ним в бой.
Но не успели они и дважды схватиться в яростной битве, как Ван Фан замертво
свалился с коня, пронзенный копьем Ма Чао. Юный герой повернул обратно, а Ли
Мын, видя гибель своего сообщника, бросился за Ма Чао. Ма Тэн, стоя перед
строем, громко закричал, желая предупредить сына об опасности, но Ма Чао и
сам заметил погоню и намеренно придержал коня. Когда противник настиг юношу
и занес копье, Ма Чао откинулся в сторону, и Ли Мын промахнулся. В ту же
минуту Ма Чао, раскинув свои длинные, как у обезьяны, руки, взял врага в
плен живым.

     Войско, потеряв предводителей, обратилось в бегство. Ма Тэн и Хань Суй стали
его преследовать и одержали большую победу. Добравшись до входа в ущелье,
они стали лагерем.

     Только теперь Ли Цзюэ и Го Сы поняли, что Цзя Сюй обладает даром
предвидения, и оценили его план. Они решили упорно обороняться, отказавшись
от всяких сражений. И действительно, силянские войска за два месяца не
смогли продвинуться ни на шаг. Истощив запасы провианта и фуража, Ма Тэн и
Хань Суй стали подумывать об отходе.

     Между тем в Чанане молодой слуга из дома Ма Юя донес о том, что его хозяин,
а заодно с ним Лю Фань и Чжун Шао, сообщники Ма Тэна и Хань Суя. Ли Цзюэ и
Го Сы впали в бешенство, они приказали собрать всех из этих трех семей --
старых и малых, правых и виноватых -- и обезглавили их на площади, а головы
заговорщиков выставили у городских ворот.

     Весть о потере сообщников окончательно сломила Ма Тэна и Хань Суя, и они
спешно отступили. Их преследовали Чжан Цзи и Фань Чоу. В жестоком
оборонительном бою Ма Чао нанес поражение Чжан Цзи, но Фань Чоу теснил Хань
Суя. Хань Суй придержал коня и крикнул ему:

     -- Ведь мы с вами земляки, почему вы так безжалостны?

     -- Повеление Сына неба не нарушают! -- отвечал Фань Чоу, останавливаясь.

     -- Ведь я тоже пришел сюда ради интересов государства! -- продолжал Хань
Суй. -- Почему же вы так тесните меня?

     В ответ на эти слова Фань Чоу повернул коня и возвратился в лагерь, дав Хань
Сую уйти.

     Но случилось так, что племянник Ли Цзюэ, Ли Бе, донес обо всем своему дяде.
В страшном гневе тот хотел напасть на Фань Чоу, но Цзя Сюй возразил:

     -- Ныне сердца людей неспокойны -- затронь их, и развяжется война. Замять
такое дело тоже нельзя. Устройте лучше пир в честь победы и пригласите Чжан
Цзи и Фань Чоу, а во время пира схватите Фань Чоу и казните. Зачем напрасно
расходовать силы?

     Ли Цзюэ принял этот совет.

     Ничего не подозревавшие Чжан Цзи и Фань Чоу с радостью явились на пир.
В разгар веселья Ли Цзюэ, вдруг изменившись в лице, сказал:

     -- Почему Фань Чоу связался с Хань Суем? Может быть, он замышляет мятеж?

     Фань Чоу растерялся и еще не успел ничего ответить, как палач тут же у стола
отрубил ему голову.

     Испуганный Чжан Цзи распростерся на полу, но Ли Цзюэ поднял его со словами:

     -- Фань Чоу замышлял мятеж, и его казнили. Вам нечего бояться. Вы мой друг.

     Затем Чжан Цзи получил войска казненного Фань Чоу и ушел в Хуннун. С тех пор
никто из князей не смел выступать против Ли Цзюэ и Го Сы.

     По совету Цзя Сюя, они приняли меры, чтобы успокоить народ, и завязали
дружбу с выдающимися людьми. Порядок в государстве начал понемногу
восстанавливаться.

     Но тут пришла весть, что в Цинчжоу опять поднялись Желтые, они собираются в
стотысячные толпы и, руководимые разными главарями, грабят народ.

     -- Если вы хотите разбить шаньдунских разбойников, то вам не обойтись без
Цао Цао, -- вмешался тай-пу Чжу Цзунь. -- Сейчас он правитель области
Дунцзюнь. У него много войск. Если повелеть ему уничтожить мятежников, он
расправится с ними в самый короткий срок.

     Ли Цзюэ обрадовался и в ту же ночь составил приказ и отправил гонца в
Дунцзюнь, повелевая Цао Цао вместе с Бао Синем из Цзибэя разгромить
мятежников.

     Получив этот приказ, Цао Цао немедленно ударил на мятежников в Шоуяне, а Бао
Синь, ворвавшись в расположение врага, потерпел большой урон. Преследуя
мятежников, Цао Цао дошел до самого Цзибэя. Десятки тысяч человек сдавались
ему в плен. Цао Цао использовал их как головные отряды, и куда бы ни пришло
его войско, все покорялись ему. Не прошло и ста дней, как в его распоряжении
оказалось около трехсот тысяч воинов, и более миллиона жителей, мужчин и
женщин, принесли клятву покорности. Цао Цао отобрал наиболее храбрых воинов
и назвал их цинчжоуской армией, остальных он распустил по домам. С этих пор
влияние Цао Цао росло с каждым днем. Он послал в Чанань донесение о победе,
и двор пожаловал ему титул Усмирителя Востока.

     Расположившись в Яньчжоу, Цао Цао стал созывать к себе мудрых людей.

     Из уезда Пиньинь пришли к нему дядя и племянник. Дядя, Сюнь Юй, сын Сюнь
Куня, перешел к нему от Юань Шао.

     -- Это мой Цзы-фан! -- на радостях воскликнул Цао Цао и назначил его
начальником военного приказа.

     Его племянник, Сюнь Ю, слывший в мире большим ученым, прежде служил при
дворе, но потом оставил должность и вернулся на родину, а вот теперь вместе
с дядей пришел к Цао Цао. Цао Цао назначил его наставником по военным делам.

     -- Я знавал в Яньчжоу одного человека, -- сказал Сюнь Юй, -- да неизвестно,
где он теперь.

     Цао Цао поинтересовался, кто это такой.

     -- Это Чэн Юй из Дунцзюня, -- пояснил Сюнь Юй.

     -- Я давно слышал о нем! -- воскликнул Цао Цао и тут же послал человека
разыскать его. Узнав, что ученый живет в горах и изучает книги, Цао Цао
пригласил его, и, к великой радости, Чэн Юй пришел к нему.

     -- Я -- невежествен и малоопытен, -- сказал он Сюнь Юю, -- и вы
незаслуженно хвалили меня. Но вот Го Цзя, который родом из нашей местности,
-- самый большой в наше время мудрец. Почему бы не пригласить его?

     -- Я совсем забыл! -- коротко ответил Сюнь Юй.

     Сюнь Юй предложил Цао Цао пригласить Го Цзя в Яньчжоу и вместе с ним
обсудить дела Поднебесной. Го Цзя в свою очередь предложил пригласить Лю Е,
потомка Гуан-у по женской линии, который происходил из Чэндэ.

     Как-то к Цао Цао перешел военачальник с отрядом в несколько сот человек.
Звали его Юй Цзинь, и родом он был из Тайшаня. Он прекрасно владел оружием и
в военном деле выделялся среди всех прочих, за что Цао Цао и назначил его на
должность дянь-цзюнь сы-ма.

     Вскоре Сяхоу Дунь привел огромного детину. Цао Цао спросил его, кто это
такой.

     -- Это Дянь Вэй из Чэньлю, -- ответил Сяхоу Дунь. -- По храбрости не
сыскать ему равного. В прошлое время он служил у Чжан Мо, но поссорился с
его приближенными, перебил несколько десятков человек и скрылся в горы.
Я встретился с Дянь Вэем на охоте, когда он, преследуя тигра, перескакивал
через поток. За силу и ловкость я взял его в свое войско, а ныне представляю
его вам.

     -- Да я по одной наружности вижу, что это храбрец! -- восхищался Цао Цао.

     А Сяхоу Дунь продолжал:

     -- Как-то, мстя за друга, он убил человека и с его отрубленной головой
вышел на базар. Никто из многих сотен людей, бывших там, не решался к нему
приблизиться! Дянь Вэй подобно ветру может мчаться на коне, вооруженный
двумя железными копьями по восемьдесят цзиней весом каждое.

     Цао Цао повелел испытать умение Дянь Вэя. Схватив копье и вскочив на коня,
он поскакал галопом. Вдруг Дянь Вэй увидел, что налетевший ветер
опрокидывает большое знамя у шатра и воины не в силах удержать его. Дянь Вэй
мгновенно соскочил с коня, громким возгласом отогнал людей и, одной рукой
водрузив знамя, встал возле него неподвижный, как гора.

     -- Это древний У Лай! -- воскликнул Цао Цао.

     Оставив Дянь Вэя при себе, Цао Цао в награду подарил ему парчовую одежду и
быстрого коня под резным седлом.

     Отныне Цао Цао стал известен на весь Шаньдун. Он отправил тайшаньского
правителя Ин Шао за своим отцом Цао Суном, который жил тогда в Чэньлю.
Получив письмо сына, Цао Сун вместе со своим братом Цао Дэ и с семьей в
сорок человек, прихватив с собой еще сотню слуг и сотню повозок, отправился
в Яньчжоу. Путь его лежал через Сюйчжоу, правитель которого Тао Цянь,
человек любезный и прямодушный, давно хотел установить дружбу с Цао Цао, но
не было подходящего случая. Узнав о том, что через город проезжает отец Цао
Цао, он выехал ему навстречу и устроил в его честь большой пир. Прогостив
два дня, Цао Сун двинулся дальше. Тао Цянь лично сопровождал его до окраины
города и послал ду-вэя Чжан Кая с отрядом в пятьсот человек охранять его в
пути.

     Время было осеннее, и когда Цао Сун с семьей и домочадцами прибыл в Хуафэй,
пошли сильные дожди. Промокшие путники вынуждены были остановиться в древней
кумирне. Монахи отвели им лучшее помещение, а Чжан Кая с воинами разместили
в двух флигелях. Среди стражи поднялся ропот. Тогда Чжан Кай собрал своих
людей и сказал им так:

     -- Мы с вами сражались когда-то в рядах Желтых, но нас заставили покориться
Тао Цяню. Жизнь наша теперь несладка. Цао Сун везет с собой несметное
богатство, и завладеть его сокровищами совсем нетрудно. Вот что я предлагаю:
ночью во время третьей стражи мы ворвемся и перебьем всю семью Цао Суна,
затем захватим деньги и вещи, уйдем в горы и станем разбойниками. Как вам
нравится такой план?

     Все выразили одобрение. В ту ночь бушевал ветер и непрестанно лил дождь. Цао
Сун спокойно отдыхал, как вдруг услышал за стеной какой-то шум. Цао Дэ, взяв
меч, вышел посмотреть, что случилось, но тут же был убит. Увлекая за собой
одну из своих наложниц, Цао Сун бросился к выходу в глубине кумирни, надеясь
бежать через ограду. Но наложница его была так толста, что не могла
перелезть. Охваченный ужасом, Цао Сун спрятался с нею в отхожем месте, где и
был убит врагами. Ин Шао спасся от смерти и бежал к Юань Шао. Чжан Кай
перебил всю семью Цао С