рей
отправить Сыну неба подробный доклад об измене Вэй Яня, а уж потом думать,
как расправиться с ним.

     -- Здесь поблизости есть глухая тропа, которая называется Чашань, -- сказал
Цзян Вэй. -- Хоть она вьется между скал над пропастями, но по ней можно
пробраться в тыл Вэй Яню. Мы выйдем по этой тропинке и пошлем доклад
государю.

     В это время Хоу-чжу находился в Чэнду, и ему приснился сон, что горы
Цзиньбин, окружающие Чэнду, рухнули. Он проснулся в сильном испуге и, едва
дождавшись рассвета, созвал всех чиновников во дворец. Рассказав им свое
сновидение, Хоу-чжу спросил, что оно означает.

     Цзяо Чжоу, подумав, сказал:

     -- Минувшей ночью я наблюдал небесные знамения и заметил, как красная
звезда, широко разливающая свет, вдруг выбросила рог и упала на землю,
пролетев с северо-востока на юго-запад. Это предвещает великое несчастье
нашему чэн-сяну. А ныне, государь, вам приснилось, что рухнули горы.
Знамение неба подтвердилось.

     Хоу-чжу встревожился еще больше. Тут ему доложили, что приехал Ли Фу.
Государь принял его, и тот, склонив голову, доложил, что чэн-сян скончался.
Затем Ли Фу подробно передал все, что сказал Чжугэ Лян перед смертью.

     -- Небо оставило меня сиротой! -- со слезами воскликнул Хоу-чжу и упал на
императорское ложе.

     Сановники подняли его и под руки увели во внутренние покои. Императрица У,
узнав о смерти Чжугэ Ляна, безутешно зарыдала. Чиновники стенали, народ
проливал слезы. От скорби Хоу-чжу заболел и несколько дней никого не
принимал.

     Неожиданно в столицу явился гонец с докладом Вэй Яня о том, что Ян И поднял
мятеж. Потрясенные чиновники поспешили во дворец к императору, где в то
время была императрица У. Взволнованный Хоу-чжу приказал приближенному
сановнику прочитать доклад.

     "Трепеща от страха, склоняется перед вами полководец Западного похода,
Наньчжэнский хоу Вэй Янь и почтительно докладывает:

     Ян И самовольно принял на себя всю военную власть и поднял вместе с войском
мятеж. Он захватил гроб с телом чэн-сяна и собирается впустить врага в
пределы царства Шу. Я заранее сжег подвесную дорогу и обороняюсь от него со
своим отрядом. С почтением спешу донести вам об этом".

     Когда доклад прочитали, Хоу-чжу сказал:

     -- Вэй Янь достаточно храбр, чтобы отразить Ян И и его воинов. Зачем ему
понадобилось сжечь подвесную дорогу?

     -- Чжугэ Лян говорил, бывало, покойному государю: по строению черепа Вэй
Яня видны его мятежные замыслы, -- промолвила императрица У. -- Чжугэ Лян
как-то хотел казнить Вэй Яня, но потом решил оставить его в живых
исключительно из-за его храбрости. Хотя Вэй Янь докладывает, что Ян И поднял
мятеж, но ему верить нельзя. Ян И -- человек ученый, и если чэн-сян
пожаловал ему должность чжан-ши, значит он ее достоин. Послушать Вэй Яня,
так получается, что Ян И и все другие военачальники перешли в царство Вэй.
Тут надо во всем разобраться и ни в коем случае не поступать наобум.

     В это время чиновник доложил, что от Ян И прибыл гонец и привез срочный
доклад. Приближенный сановник тут же его прочитал:

     "Трепеща от страха, склоняется перед вами чжан-ши Ян И, полководец Армии
умиротворения, и почтительно докладывает:

     Перед кончиной чэн-сян возложил на меня завершение великого дела.
Я действовал по его указаниям, ничего не смея изменять. Я послал Вэй Яня
прикрывать тыл наших войск, а Цзян Вэю велел следовать за ним. Но Вэй Янь
нарушил последнюю волю чэн-сяна и с отрядом войск направился в Ханьчжун.
Действуя, как мятежник, он сжег подвесную дорогу и хотел силой захватить
гроб с телом чэн-сяна. С почтением спешу донести вам об этом".

     Выслушав это донесение, императрица У обратилась к сановникам с вопросом:

     -- Что вы думаете об этом?

     -- Мне кажется, -- сказал Цзян Вань, -- что Ян И вспыльчив и не может
ужиться с людьми. Но что касается его умения изыскивать продовольствие для
армии и помогать в военных делах, то тут он мастер! Ведь Ян И долгое время
работал с Чжугэ Ляном, и раз сам чэн-сян перед кончиной поручил ему великое
дело, он никоим образом не может оказаться мятежником. И наоборот, Вэй Янь
все время кичился своими высокими заслугами, но ни во что не ставил других
военачальников. Только один Ян И никогда не заискивал перед ним, и Вэй Янь
давно затаил против него злобу. А ныне, когда Ян И, выполняя последнюю волю
чэн-сяна, стал во главе войска, Вэй Янь не пожелал смириться и сжег
подвесную дорогу, чтобы помешать Ян И возвратиться домой! К тому же он
задумал оклеветать Ян И и погубить его. Я готов семьей своей и домочадцами
поручиться, что Ян И не мятежник, но никогда не решился бы поручиться за
Вэй Яня.

     -- Это верно! Вэй Янь всегда похвалялся своими заслугами и часто
самовольничал, -- присоединился Дун Юнь. -- Он сдерживал себя лишь потому,
что боялся чэн-сяна. Можно не сомневаться, что он воспользовался кончиной
Чжугэ Ляна, чтобы нарушить приказ. Другое дело Ян И, он умен и не изменит
хотя бы потому, что сам чэн-сян назначил его на должность.

     -- Но как укротить Вэй Яня, если он действительно взбунтовался? -- спросил
Хоу-чжу.

     -- Чэн-сян не доверял ему, и не может быть, чтобы перед кончиной он не дал
указаний, как поступить с Вэй Янем, -- произнес Цзян Вань. -- Тогда Ян И не
сумел бы отступить в долину. Не тревожьтесь, государь, Вэй Янь непременно
просчитается.

     Вскоре Вэй Янь прислал второй доклад об измене Ян И. Но еще не успели
прочитать эту бумагу, как прискакал гонец и от Ян И. Оба военачальника
обвиняли друг друга в непокорности Сыну неба.

     Неожиданно в столицу прибыл военачальник Фэй Вэй. Хоу-чжу принял его, и Фэй
Вэй подробно рассказал об измене Вэй Яня.

     -- Раз так случилось, мы повелеваем Дун Юню усмирить Вэй Яня, -- сказал
Хоу-чжу.

     Вэй Янь сжег подвесную дорогу и расположился с войском в долине Наньгу. Он
был уверен, что план его удался, и не думал о том, что Ян И и Цзян Вэй ночью
проберутся к нему в тыл. Между тем Ян И, опасаясь, как бы Вэй Янь не успел
первым прийти в Ханьчжун, приказал начальнику передового отряда Хэ Пину с
тремя тысячами воинов зайти в тыл Вэй Яню, а сам вместе с Цзян Вэем и с
гробом Чжугэ Ляна поспешил в Ханьчжун и вскоре туда прибыл.

     Хэ Пин обошел долину Наньгу и вышел в тыл Вэй Яню. Дозорные донесли об этом
Вэй Яню. Тот надел латы, вскочил на коня и повел войско навстречу. Оба
отряда расположились друг против друга. Хэ Пин выехал на коне вперед и
громко прокричал:

     -- Мятежник Вэй Янь, где ты?

     -- Это ты помогаешь Ян И в мятеже! -- отвечал Вэй Янь. -- Как ты смеешь
оскорблять меня?

     -- Тело чэн-сяна еще не успело остыть, а ты уже затеял бунт! -- крикнул
Хэ Пин. И, указывая плетью на сычуаньских воинов, обратился к ним: -- Все вы
уроженцы Сычуани, у вас там родители, братья и друзья! Разве чэн-сян плохо
обращался с вами? Не помогайте мятежнику! Расходитесь по домам и ждите
наград!

     Услышав слова Хэ Пина, воины зашумели, и более половины из них разбежалось.

     Вэй Янь, в ярости размахивая мечом, хлестнул коня и бросился на Хэ Пина. Тот
с копьем наперевес двинулся ему навстречу; после нескольких схваток он
притворился побежденным и бежал, а Вэй Янь преследовал его. Воины Хэ Пина
открыли стрельбу из луков и самострелов, и Вэй Янь повернул обратно. Видя,
что воины его разбегаются, Вэй Янь в бешенстве обрушился на них. Он убил
несколько человек, но задержать остальных ему не удалось. Только триста
воинов под командованием Ма Дая не тронулись с места.

     Вэй Янь обратился к нему:

     -- Если вы поможете мне от чистого сердца, то я не оставлю вас без награды,
когда завершу великое дело!

     Затем они вместе обрушились на отряд Хэ Пина, и тот вынужден был поспешно
бежать. Вэй Янь, не преследуя его, собрал остатки войска и обратился к
Ма Даю:

     -- Что будет, если мы перейдем в царство Вэй?

     -- Это было бы неразумно! -- возразил Ма Дай. -- Вы должны основать свою
династию! Зачем вам склонять голову перед другими? Я знаю, у вас хватит ума,
чтобы добиться успеха в задуманном деле. Кто из сычуаньских военачальников
осмелится выступить против вас? Клянусь, я помогу вам взять Ханьчжун, и
потом мы вместе пойдем на Сычуань.

     Вэй Янь с великой радостью двинулся к Ханьчжуну. Ма Дай сопровождал его.
У стен города Вэй Янь, похваляясь своей силой, потребовал, чтобы Цзян Вэй
поскорее сдавался. Приказав поднять подъемный мост, Цзян Вэй обратился за
советом к Ян И.

     -- Вэй Янь безрассудно храбр, а ему еще помогает Ма Дай! -- сказал Цзян
Вэй. -- Войск, правда, у них мало, но как их отразить?

     -- Чэн-сян перед кончиной оставил мне шелковый мешочек и приказал открыть
его, -- сказал Ян И, -- когда Вэй Янь подымет мятеж.

     Он вытащил мешочек, но тут вспомнил слова Чжугэ Ляна: "Откройте его, когда
Вэй Янь будет перед вами".

     -- Мы сделаем так, как сказал чэн-сян! -- радостно воскликнул Цзян Вэй. --
Я выведу войско из города и построю его в боевой порядок, а за мной выйдете
вы.

     Надев латы, Цзян Вэй сел на коня, взял копье и вывел отряд из города. Землю
потряс гром барабанов. Цзян Вэй с копьем в руках встал под знамя и гневно
закричал:

     -- Мятежник Вэй Янь! Разве чэн-сян обижал тебя, что ты вздумал ему
изменить?

     Держа меч поперек седла и сдерживая коня, Вэй Янь отвечал:

     -- Не вмешивайся не в свое дело. Пусть выйдет сам Ян И!

     В это время Ян И, стоявший в тени знамен, открыл мешочек и прочитал указание
Чжугэ Ляна. Ян И очень обрадовался, увидя Вэй Яня, и тотчас выехал вперед.
Указывая пальцем на него, Ян И, смеясь, сказал:

     -- Чэн-сян знал, что ты взбунтуешься, и все предусмотрел! Если ты громко
спросишь три раза подряд: "Кто осмелится меня убить?" -- тогда я признаю,
что ты доблестный муж, и отдам тебе Ханьчжун.

     -- Послушай, ты, деревенщина! -- захохотал Вэй Янь. -- Правда, Чжугэ Ляна
я немного побаивался, но его уже нет. Кто же в Поднебесной осмелится меня
убить? Не только три раза, а десять тысяч раз подряд готов я прокричать эти
слова.

     Вэй Янь, опустив поводья, поднял меч и закричал:

     -- А ну, кто осмелится меня убить?

     Не успел он умолкнуть, как позади чей-то голос ответил:

     -- Я убью тебя!

     Поднялась рука, опустился меч, и обезглавленный Вэй Янь упал с коня. Все
вздрогнули: это сделал Ма Дай. Он выполнил все, что ему повелел Чжугэ Лян.
Об этом повелении и узнал Ян И, когда прочитал бумагу, лежащую в шелковом
мешочке.

     Потомки сложили об этом такие стихи:

     О том, что в будущем Вэй Янь ему изменит,
     Уже заранее предвидел Чжугэ Лян.
     В мешочке шелковом он умный план оставил,
     И люди видели, как верен этот план.

     Посланец государя Дун Юнь еще не успел добраться до Ханьчжуна, а Ма Дай уже
покончил с Вэй Янем и соединил свои силы с войском Цзян Вэя. Ян И отправил
государю доклад о случившемся. Хоу-чжу сказал:

     -- Вэй Янь понес заслуженное наказание, но мы, помня о прежних его
заслугах, даруем ему гроб для погребения.

     Ян И вместе с другими военачальниками продолжал путь в столицу, сопровождая
гроб с телом Чжугэ Ляна.

     Хоу-чжу со своей свитой в траурной одежде выехал навстречу за тридцать ли от
города. Император рыдал, все, от придворных сановников до простого люда с
гор, и стар и млад, стенали от скорби, и от этих стенаний содрогалась земля.
Хоу-чжу приказал установить гроб в доме Чжугэ Ляна. Сын его Чжугэ Чжань
строго соблюдал траур.

     Ян И приказал связать себя и доставить в императорский дворец. Представ в
таком виде перед Хоу-чжу, он молил о прощении.

     Хоу-чжу повелел развязать Ян И и сказал:

     -- Если бы вы не исполнили указаний Чжугэ Ляна, гроб с его телом не
вернулся бы домой! И вы предотвратили от нас беду, покарав Вэй Яня! Ваши
заслуги велики!

     Государь пожаловал Ян И высокое военное звание, а Ма Дая назначил на
должность, прежде занимаемую Вэй Янем.

     Ян И вручил Хоу-чжу завещание Чжугэ Ляна. Читая его, император рыдал. Затем
он приказал погадать о том, где следует избрать место для погребения Чжугэ
Ляна.

     -- Чэн-сян перед смертью выразил желание, чтобы его похоронили у горы
Динцзюнь, -- сказал Фэй Вэй. -- Он просил не строить на его могиле ни
кирпичных, ни каменных стен и не устраивать никаких жертвоприношений.

     Хоу-чжу повиновался. Был выбран счастливый день в десятом месяце, и гроб с
останками проводили в могилу у подножья горы Динцзюнь. Император
присутствовал на погребении и приказал написать жертвенное поминание. Чжугэ
Ляну посмертно был присвоен титул Чжун-у-хоу -- Преданный и Воинственный хоу
-- и в Мяньяне был построен храм, в котором четыре раза в год совершались
жертвоприношения.

     Позднее поэт Ду Фу написал такие стихи:

     Где искать нам могилу, место вечного сна Чжугэ Ляна?
     Средь густых кипарисов под высокой стеною Чэнду.
     У блестящих ступеней зеленеет весенняя травка,
     И с утра до заката стонут иволги в старом саду.
     По делам Поднебесной трижды ездил Лю Бэй к Чжугэ Ляну.
     Верным сердцем служил он, властелина любя своего,
     И скончался в походе, не увидев желанной победы.
     Как об этом не плакать всем сподвижникам славным его!

     Воспет Чжугэ Лян и в других стихах:

     Его небывалая слава вселенную всю покрывает,
     Величье, спокойствие, силу являет портрет его нам.
     Когда появились три царства, мечтал он их слить воедино,
     И планы его, как пушинка, способная взмыть к облакам.
     Он славой был равен Люй Шану, отвагой И Иню был равен,
     Он был многомудрым правителем, как Сяо Хэ, Цао Цань.
     Военному делу он отдал и тело и сильную волю,
     Но не суждено ему было вернуть благоденствие Хань.

     Когда Хоу-чжу вернулся в Чэнду, приближенный сановник доложил:

     -- С границы сообщают, что, по приказу правителя Восточного У, военачальник
Цюань Цзун неизвестно с какой целью расположился с большим войском на
границе Бацю.

     -- Что же делать? -- встревожился Хоу-чжу. -- Только похоронили чэн-сяна,
а Сунь Цюань уже нарушил союз и собирается вторгнуться в наши владения!

     -- Я могу поручиться, -- сказал Цзян Вань, -- что если Ван Пин и Чжан Ни
с войском будут стоять в Юнане, а вы отправите к Сунь Цюаню посла с
извещением о смерти чэн-сяна, они к нам не вторгнутся. К тому же посол
разузнает, что делается в Восточном У.

     -- Надо выбрать гонца красноречивого, -- сказал Хоу-чжу.

     В ответ на его слова вперед вышел один из присутствующих и произнес:

     -- Разрешите мне поехать в Восточный У!

     Это был Цзун Юй, родом из Аньчжуна. Он занимал должность военного советника
и носил звание чжун-лан-цзяна правой руки.

     Хоу-чжу назначил его послом, и Цзун Юй отправился в Цзиньлин. Явившись во
дворец Сунь Цюаня, Цзун Юй заметил, что все одеты в траурные белые одежды.
Сунь Цюань, притворяясь глубоко печальным, обратился к Цзун Юю:

     -- Царства У и Шу стали как бы одной семьей. Но скажите, почему ваш
государь усиливает оборону Байдичэна?

     -- Мне кажется, что этого требует обстановка, -- отвечал посол. -- Вы
усиливаете охрану границ Бацю на востоке, мы усиливаем оборону Байдичэна
на западе. Об этом излишне спрашивать!

     -- Вы не уступаете вашему знаменитому послу Дэн Чжи! -- улыбнулся Сунь
Цюань и добавил: -- Мы уже знаем о смерти Чжугэ Ляна и, оплакивая его
кончину, повелели чиновникам носить траур. Однако, опасаясь, как бы вэйский
повелитель не вздумал в дни скорби вашего народа напасть на царство Шу, мы
усилили охрану Бацю. Наша единственная цель -- помочь вам, если будет
необходимо.

     Цзун Юй почтительно поклонился. А Сунь Цюань продолжал:

     -- Ведь мы заключили с вами союз! Как же можно его нарушить?

     -- Сын неба послал меня сообщить вам о кончине чэн-сяна, -- промолвил
Цзун Юй.

     Тогда Сунь Цюань взял стрелу с золотым наконечником, сломал ее и произнес
клятву:

     -- Если мы нарушим союз, пусть погибнут наши сыновья и внуки!

     Сунь Цюань назначил посла в царство Шу, повелев доставить Хоу-чжу дары,
благовония и все необходимое для свершения жертвоприношений.

     Цзун Юй вместе с послом царства У вернулся в Чэнду. Представ перед Хоу-чжу,
он доложил:

     -- Сунь Цюань проливает слезы по чэн-сяну и повелел своим чиновникам надеть
траур. Он поставил на охрану границы в Бацю еще несколько десятков тысяч
воинов только для того, чтобы вэйцы не посмели напасть на нас в дни нашего
горя. Других намерений у него нет. Он даже поклялся на сломанной стреле, что
не изменит союзу.

     Хоу-чжу на радостях щедро наградил Цзун Юя и любезно принял посла.

     Выполняя завещание Чжугэ Ляна, Хоу-чжу пожаловал Цзян Ваню звания чэн-сяна и
полководца; Фэй Вэю -- должность шан-шу-лина и право вершить делами
государства вместе с чэн-сяном; У И получил звание начальника конницы и
колесниц; Цзян Вэй также был повышен в должности; его и У И послали в
Ханьчжун охранять город от возможного нападения вэйских войск.

     Ян И остался недоволен тем, что по занимаемому положению оказался ниже Цзян
Ваня. Он считал, что получил слишком ничтожную награду за свои большие
заслуги, и осмелился выразить недовольство Фэй Вэю:

     -- Стоило мне после смерти чэн-сяна с войсками перейти в царство Вэй, и мне
не пришлось бы терпеть такую обиду!

     Фэй Вэй передал его слова Хоу-чжу. Государь сильно разгневался и приказал
бросить Ян И в тюрьму и казнить.

     -- Предавать казни Ян И не следует, -- вступился Цзян Вань. -- Правда, его
вина велика, но ведь он много лет провел с чэн-сяном и совершил немало
подвигов. Лучше лишить его чинов и званий.

     Хоу-чжу послушался и, оказав Ян И милость, заменил казнь ссылкой в
отдаленный край Цзяцзюнь, где он должен был стать простым жителем.
Ян И не вынес такого унижения и покончил с собой.

     В тринадцатом году периода Цзянь-син [235 г.] по летоисчислению династии
Шу-Хань, что соответствует третьему году периода Цин-лун правления
императора Цао Жуя, или в четвертом году периода Цзя-хэ правления императора
Сунь Цюаня, между тремя царствами Шу, Вэй и У войн не было. Можно лишь
отметить, что вэйский правитель Цао Жуй пожаловал своему полководцу Сыма И
звание тай-вэя и доверил ему власть над всеми войсками царства. Сыма И навел
порядок на границах и вернулся в Лоян.

     Цао Жуй повелел возводить в Сюйчане храмы и дворцы. В Лояне он построил
дворец Чжаоян -- Солнечное сияние, храм Тайцзи -- Великий предел, и палаты
высотою в десять чжанов. Он воздвиг также храм Почитания цветов -- Чунхуа,
башню Голубого небосвода -- Цинсяо, а также башню Четы фениксов и пруд
Девяти драконов. Строительством ведал ученый Ма Цзюнь.

     Строения эти отличались изумительной красотой. Повсюду были резные балки,
роскошные узорчатые колонны; блеск глазированной черепицы и золоченых
изразцов ослеплял глаза.

     Со всей Поднебесной было собрано более тридцати тысяч искусных резчиков и
более трехсот тысяч мастеров. Работы шли днем и ночью. Силы народа
истощались, и ропот не прекращался.

     А Цао Жуй повелел взять на работу еще и землекопов для садов Фанлинь, а
самих чиновников заставлял таскать бревна и землю. Сы-ту Дун Сюнь представил
Цао Жую доклад, пытаясь образумить его:

     "Начиная с периода Цзянь-ань в стране идут непрерывные войны, люди гибнут в
битвах, дома пустеют. В живых остались только сироты, старцы и калеки. Если
вы хотите расширять свои тесные дворцы и палаты, это следует делать
постепенно, не нанося ущерба земледелию. То, что у нас сейчас строится, не
приносит никакой пользы.

     Государь, вы должны уважать своих сановников. Ведь они отличаются от
простолюдинов тем, что носят чиновничьи шапки, одеваются в расшитые одежды и
ездят в расписных колясках. Ныне же вы послали их в грязь и воду из-за
деяний, бесполезных для чести государства! Не нахожу слов, какими можно было
бы это выразить!

     Конфуций сказал