и замечания.

     Наконец прием окончился. Сыма Ши гордо прошествовал из дворца к своей
коляске. Несколько тысяч воинов охраняли его.

     Цао Фан удалился во внутренние покои, пугливо оглядываясь по сторонам. За
ним следовали его приближенные: тай-чан Сяхоу Сюань, чжун-шу-лин Ли Фын и
дай-фу Чжан Цзи -- отец императрицы Чжан, тесть Цао Фана.

     Государь отпустил слуг и пригласил сановников в потайную комнату. Здесь он
схватил Чжан Цзи за руку и сквозь слезы сказал:

     -- Сыма Ши обращается с нами, как с мальчишкой, сановников наших не ставит
ни в грош. Боимся мы, что рано или поздно он захватит трон нашей династии!

     Цао Фан безудержно зарыдал. Тронутый неподдельным горем императора, Ли Фын
промолвил:

     -- Не печальтесь, государь! Я готов служить вам. Только разрешите -- я от
вашего имени брошу клич всем героям страны, и мы уничтожим этого злодея!

     -- Да, да! Этого злодея и брата его надо уничтожить непременно! --
подхватил Сяхоу Сюань. -- Из-за них мой брат Сяхоу Ба бежал в царство Шу.
Неужто мы, родственники правящего дома, будем сидеть сложа руки и смотреть,
как в государстве хозяйничают разбойники? Государь, мы ждем вашего указа
покарать их!

     -- Боюсь, что вы не сможете это сделать! -- покачал головой Цао Фан.

     -- Мы готовы отдать жизнь, лишь бы отблагодарить вас, государь! --
воскликнули все трое.

     Цао Фан снял с себя вышитую драконами и фениксами рубашку, прокусил палец,
написал кровью указ и передал рубашку Чжан Цзи со словами:

     -- Будьте осмотрительны и храните тайну! Помните, как наш предок У-ди
казнил Дун Чэна за его неосторожность?

     -- Не вспоминайте об этом, государь, -- прервал его Ли Фын. -- Мы не такие
ничтожные людишки, как Дун Чэн, и Сыма Ши не достоин сравнения с вашим
предком. Не сомневайтесь в нашем успехе.

     С этими словами сановники покинули дворец. У ворот Дунхуа они увидели Сыма
Ши. Его сопровождало несколько сот вооруженных слуг. Сановники остановились
у края дороги.

     -- Почему вы так поздно возвращаетесь из дворца? -- спросил Сыма Ши.

     -- Мудрейший просматривал в библиотеке книги, а мы читали ему, -- за всех
ответил Ли Фын.

     -- Какие книги? -- поинтересовался Сыма Ши.

     -- Разные сочинения времен династий Ся, Шан и Чжоу.

     -- А почему вы выбрали именно эти книги?

     -- Потому что Сын неба спрашивал нас, как И Инь поддержал династию Шан и
как Чжоу-гун правил государством за малолетнего Сына неба, -- отвечал Ли
Фын. -- Мы сказали Сыну неба, что полководец Сыма Ши -- одновременно и
Чжоу-гун и И Инь.

     -- Не верится мне, чтобы вы могли сравнить меня с И Инем и Чжоу-гуном! --
насмешливо заметил Сыма Ши. -- Вы скорее способны назвать меня Ван Маном или
Дун Чжо!

     -- Да как мы посмеем! Ведь мы все в вашей власти! -- вскричали сановники.

     -- Лжете! -- в гневе закричал Сыма Ши. -- О чем вы плакали вместе с Сыном
неба в потайной комнате?

     -- Что вы! Ничего подобного! -- уверяли сановники.

     -- Напрасно отпираетесь! У вас до сих пор глаза красные!

     Тут Сяхоу Сюань понял, что Сыма Ши уже все известно.

     -- Мы плакали потому, что ты оскорбляешь государя и собираешься захватить
престол! -- закричал он в ответ.

     Вне себя от гнева Сыма Ши приказал страже связать Сяхоу Сюаня. Но Сяхоу
Сюань успел ударить его кулаком в лицо.

     Схваченных сановников обыскали. У Чжан Цзи нашли вышитую драконами и
фениксами рубашку, на которой кровью был написан указ Цао Фана:

     "Сыма Ши и его брат пользуются неограниченной властью и намереваются
незаконно захватить престол. Все государственные указы издаются ими помимо
нашей воли. Чиновники и воины! Докажите нам свою преданность, покарайте
злодеев и поддержите алтарь династии! В день свершения подвига вы получите
щедрые награды и титулы".

     -- Ах, вот оно что! -- вскричал Сыма Ши, прочитав указ. -- Так вы замышляли
меня убить! Этого я не прощу!

     Сыма Ши приказал казнить всех троих на базарной площади и уничтожить их
семьи и родню.

     Пока обреченных вели к месту казни, они громко бранили и проклинали Сыма Ши.
Им выбили зубы, но не заставили умолкнуть. Так погибли Чжан Цзи, Сяхоу Сюань
и Ли Фын.

     Сыма Ши ворвался во дворец. Цао Фан беседовал в это время с императрицей
Чжан.

     -- Во дворце много глаз и ушей, -- говорила императрица, -- вы поступили
неосторожно, доверив заговор моему батюшке. Если тайна раскроется, мне не
миновать беды.

     Появление Сыма Ши прервало беседу императорской четы. Императрица
затрепетала от страха, но Сыма Ши, не обращая на нее внимания, обратился к
Цао Фану:

     -- Государь, мой отец возвел вас на престол. В своих заслугах и
добродетелях он не уступал Чжоу-гуну. А я? Разве я служу вам не так, как
служил своему государю И Инь? Но вы считаете мои заслуги преступлением и
подговариваете ничтожных людишек погубить меня и моего брата! Объясните мне,
что вас на это толкает?

     -- У нас не было такого намерения! -- дрожащим голосом произнес Цао Фан.

     -- А это кто писал? -- Сыма Ши вытащил из рукава императорскую рубашку и
швырнул ее к ногам Цао Фана.

     -- Это... это они заставили меня написать! -- Цао Фан помертвел от ужаса.
-- Разве посмел бы я...

     -- Какое наказание полагается за клевету на честного сановника?

     -- Я виноват! Пощадите меня! -- взмолился Цао Фан, падая на колени.

     -- Встаньте, государь! -- строго сказал Сыма Ши. -- Надо уважать законы! --
И, указывая пальцем на императрицу Чжан, продолжал: -- Вот дочь Чжан Цзи --
по закону ее следует казнить!

     -- Пощадите ее! -- горько рыдая, умолял Цао Фан.

     Сыма Ши, не слушая его причитаний, приказал страже отвести императрицу к
воротам Дунхуа и повесить на белом шелковом шнуре.

     Потомки об этом сложили такие стихи:

     Императрица Фу прошла когда-то через те ворота
     Босая, скорбная; никто не оказал почета ей.
     А вот сегодня Сыма Ши пример усвоил Цао Цао.
     Таков закон, что за отцов карает небо сыновей.

     На следующий день Сыма Ши созвал во дворец всех сановников и объявил:

     -- Наш государь сбился с правильного пути. Он окружил себя распутными
женщинами и по их наговорам губит добродетельных и честных людей. Вина его
так же велика, как ханьского Чан И. Он недостоин быть властителем
Поднебесной! И вот я, следуя примеру И Иня и Хо Гуана, решил возвести на
престол нового достойного государя, чтобы сохранить алтарь династии и дать
мир Поднебесной! Ваше мнение, уважаемые сановники?

     -- Следуя примеру И Иня и Хо Гуана, вы поступаете в соответствии с волей
неба и желанием людей, -- хором отвечали сановники. -- Кто же посмеет вам
возражать?

     Тогда Сыма Ши вместе с сановниками явился во дворец Вечного покоя и доложил
о своем решении вдовствующей императрице.

     -- Кого вы намерены возвести на престол? -- спросила императрица.

     -- Пынчэнского вана Цао Цзюя, -- сказал Сыма Ши. -- Он гуманен, умен,
отличается сыновним послушанием.

     -- Это не совсем удобно, -- возразила императрица. -- Пынчэнский ван -- мой
дядя, и если вы возведете его на престол, в каком положении окажусь я? Не
лучше ли сделать императором Цао Мао? Он внук императора Вэнь-ди, человек
почтительный и уступчивый. Посоветуйтесь с сановниками.

     -- Государыня права! Цао Мао -- достойнейший человек! -- послышался голос
из свиты.

     Это воскликнул Сыма Фу, дядя Сыма Ши.

     Сыма Ши отправил гонца в Юаньчэн с повелением Цао Мао прибыть в столицу, а
императрицу попросил пройти во дворец Великого предела и поговорить с Цао
Фаном. Императрица с укором сказала Сыну неба:

     -- Ты развратничаешь сверх всякой меры -- допускаешь к себе недостойных
женщин! Разве может так поступать правитель Поднебесной? Сложи с себя
власть! Отдай пояс и печать! Быть тебе снова Циским ваном. Уедешь сегодня же
и без вызова ко двору не являйся!

     Цао Фан, обливаясь слезами, отдал пояс и печать, низко поклонился
императрице и уехал. Лишь несколько преданных сановников проводили государя
в изгнание.

     Потомки по этому поводу сложили такие стихи:

     Безжалостно вдов и сирот в те дни обижал Цао Цао,
     Когда у правителя Хань он был именитым вельможей.
     Кто знал, что спустя сорок лет жестокими станут другие,
     Сироты и вдовы его в обиде окажутся тоже.

     Цао Мао, по прозванию Янь-ши, был внуком вэйского императора Вэнь-ди и сыном
Дунхайского вана Цао Линя, и носил титул Гао-гуй-сян-гуна.

     В день прибытия Цао Мао в Лоян сановники по приказу Сыма Ши встречали его с
императорской колесницей за воротами Нанье.

     Цао Мао при виде множества сановников оробел и, поспешно спрыгнув с коня,
совершил приветственные церемонии.

     -- Государю не следует первому приветствовать своих подданных! --
наставительно заметил ему тай-вэй Ван Су.

     -- Но я не государь и потому обязан быть почтительным к знатным сановникам!
-- возразил Цао Мао.

     Сановники под руки стали усаживать его в императорскую колесницу.

     -- Зачем мне императорская колесница? Я не сяду в нее! -- наотрез отказался
Цао Мао. -- Неизвестно еще, зачем вызывает меня государыня!

     Он настоял на своем и добрался пешком до самого дворца. У входа в восточный
зал дворца Великого предела его встречал Сыма Ши. Цао Мао опустился перед
ним на колени. Сыма Ши поспешно подхватил его, справился о здоровье и повел
к вдовствующей императрице.

     Императрица обошлась с Цао Мао очень приветливо.

     -- У тебя с детских лет были задатки императора или вана. Я знала, что ты
будешь императором Поднебесной. Смотри, не роняй достоинства своих предков,
-- поучала императрица, -- будь воздержанным и почтительным к старшим,
насаждай гуманность и добродетели.

     Цао Мао долго отказывался от высокого титула, но Сыма Ши и сановники
настаивали, и в конце концов он уступил. Нового императора ввели во дворец
Великого предела. Первый период его правления был назван Чжэн-юань [254 г.].
Многие преступники в Поднебесной были в этот день прощены.

     При дворе были введены новые порядки. Теперь даже главный полководец Сыма Ши
должен был являться во дворец с золотой секирой и не смел докладывать
императору о делах, не назвав предварительно своего имени.

     Гражданские и военные чиновники получили от нового императора титулы и
награды.

     Весной, в первом месяце второго года периода Чжэн-юань [255 г.], лазутчики
донесли Сыма Ши, что полководец Покоритель востока Гуаньцю Цзянь и
янчжоуский цы-ши Вэнь Цинь под предлогом мести за незаконно свергнутого
императора подняли войско и идут на Лоян.

     Сыма Ши заволновался. Поистине:

     Правителя волю вершить хотели сановники Хань,
     А военачальники Вэй задумали новую брань.

     О том, как Сыма Ши воевал с врагом, рассказывает следующая глава.



ГЛАВА СТО ДЕСЯТАЯ

     в которой речь идет о том, как Вэнь Ян отразил нападение храбрецов,
и о том,
как Цзян Вэю удалось разгромить противника


     В первом месяце второго года периода Чжэн-юань [255 г.] по вэйскому
летоисчислению янчжоуский цы-ши и полководец Покоритель востока Гуаньцю
Цзянь, уроженец Хэнани, командовавший всеми хуайнаньскими войсками, узнал,
что Сыма Ши сверг императора и возвел на престол нового правителя. Гуаньцю
Цзянь воспылал гневом. Старший сын его, по имени Гуаньцю Дянь, сказал отцу:

     -- Батюшка, вы управляете областью. Можете ли вы думать только о своей
безопасности, когда Сыма Ши хозяйничает в столице, свергает одного государя
и возводит на трон другого? Ведь государство находится на краю гибели,
подобно груде яиц, которая может рассыпаться от одного легкого толчка.

     -- Ты прав, сын мой, -- согласился Гуаньцю Цзянь. -- Я посоветуюсь с цы-ши
Вэнь Цинем.

     По первому зову Гуаньцю Цзяня явился Вэнь Цинь, сторонник Цао Шуана.
Гуаньцю Цзянь провел гостя во внутренние покои и вдруг разрыдался.

     -- О чем вы льете слезы? -- с беспокойством спросил Вэнь Цинь.

     -- Как же мне не плакать, если Сыма Ши сверг нашего государя! -- ответил
Гуаньцю Цзянь. -- Небо и земля перевернулись!

     -- Господин ду-ду! -- сказал тогда Вэнь Цинь. -- Если вы подыметесь на
борьбу против злодеев во имя справедливости, жизнь моя будет принадлежать
вам! Мой второй сын Вэнь Ян храбр, как десять тысяч мужей, он тоже ненавидит
Сыма Ши и ждет случая, чтобы отомстить ему за Цао Шуана. Если возможно,
назначьте его начальником передового отряда.

     Они поклялись друг другу в верности до конца жизни. Действуя якобы по
секретному указу вдовствующей императрицы, Гуаньцю Цзянь и Вэнь Цинь
приказали хуайнаньским чиновникам собраться в Шоучуне, построили в западной
части города высокий помост, принесли в жертву белого коня и заставили
собравшихся принести клятву, что они готовы выполнить волю императрицы и
покарать злодея и бунтовщика Сыма Ши.

     Чиновники смазывали кровью белого коня уголки рта и клялись постоять за дело
государя.

     Гуаньцю Цзянь собрал шестидесятитысячное войско и стал лагерем в Сянчэне.
Вэнь Цинь командовал вспомогательным отрядом в двадцать тысяч воинов.
Гуаньцю Цзянь разослал во все округа и области грамоты, призывающие
военачальников встать на борьбу за справедливое дело.

     Когда в столице стало известно о мятеже в Хуайнани, Сыма Ши был болен и не
мог явиться во дворец. За несколько дней до этого лекарь вырезал ему
болезненный черный нарост под левым глазом. Сыма Ши вызвал тай-вэя Ван Су на
совет.

     -- В те времена, когда слава Гуань Юя потрясала всю Поднебесную, Люй Мын
захватил Цзинчжоу, -- сказал Ван Су. -- И это удалось ему лишь благодаря
тому, что он развалил армию Гуань Юя, проявив заботу о родственниках
вражеских воинов. Ныне большинство семей хуайнаньских воинов живет на
Срединной равнине, и, если вы будете к ним добры, они не сбегут в Хуайнань и
воины Гуаньцю Цзяна разойдутся по домам,

     -- Прекрасно придумано! -- одобрительно кивнул Сыма Ши. -- Но, видите ли, я
нездоров и не могу сам заняться этим делом. Поручить кому-нибудь другому?
Тогда я не буду спокоен.

     Стоявший рядом ши-лан Чжун Хуэй заметил:

     -- Хуайнаньские воины сильны, и оружие у них острое. Если послать против
них не очень талантливого полководца, весьма возможна неудача.

     -- Придется заняться этим делом самому! -- проговорил Сыма Ши, с трудом
покидая ложе.

     Доверив Сыма Чжао охрану столицы и все государственные дела, Сыма Ши, еще
совершенно больной, в коляске отправился на восток.

     Он приказал полководцу Покорителю востока Чжугэ Даню встать во главе войска
округа Юйчжоу и напасть на Шоучунь со стороны переправы Аньфын; полководцу
Восточного похода Ху Цзуню -- во главе войск округа Цинчжоу вторгнуться в
земли Цзяосун и отрезать противнику пути к отступлению; цы-ши округа Юйчжоу,
военачальнику Ван Цзи, -- возглавить передовой отряд и овладеть землями
Чжэньнаня.

     Сыма Ши и его войско расположились в Синъяне. Здесь же состоялся военный
совет. На совете гуан-лу-сюнь Чжэн Бао произнес такие слова:

     -- Гуаньцю Цзянь -- мечтатель, он строит планы, но не выполняет их. Его
помощнику Вэнь Циню нельзя отказать в храбрости, однако он глуп и иногда
заставляет своих военачальников делать несуразные вещи. А вот с
хуайнаньскими воинами шутки плохи! В войне с ними выгодней всего
обороняться. Так поступал в свое время Чжоу Я-фу.

     -- Нет! -- запротестовал военачальник Ван Цзи. -- Мятеж в Хуайнани
произошел не по вине воинов и народа, а по подстрекательству Гуаньцю Цзяня.
Стоит послать туда сильное войско, и мятежники разбегутся.

     -- Правильно! -- согласился Сыма Ши. -- Мы двинем войско к верховьям реки
Иньшуй и расположимся у моста Иньцяо.

     -- По-моему, прежде всего следует занять Наньдунь, -- сказал Ван Цзи. --
Нельзя допустить, чтобы Гуаньцю Цзянь явился туда первым.

     Тогда Сыма Ши приказал Ван Цзи с передовым отрядом занять Наньдунь.

     Гуаньцю Цзянь, находившийся в Сянчэне, был серьезно обеспокоен известием,
что в поход против него ведет войско сам Сыма Ши.

     -- Нельзя отдавать противнику Наньдунь! -- говорил начальник передового
отряда Гэ Юн. -- Если вэйцы займут Наньдунь, их оттуда не выбьешь.

     Гуаньцю Цзянь и сам прекрасно понимал значение Наньдуня и поэтому решил
опередить противника. Но он опоздал -- конные дозоры донесли, что в Наньдуне
уже расположилось какое-то войско.

     Гуаньцю Цзянь сначала этому не поверил и, лишь подъехав к Наньдуню,
убедился, что разведчики не ошиблись: по всему полю возле города виднелись
знамена, а немного подалее возвышался укрепленный лагерь, построенный по
всем правилам военного искусства.

     Гуаньцю Цзянь в нерешительности остановился. Сюда примчался гонец с
донесением, что войска царства У под командованием Сунь Цзюня переправились
через Янцзы и напали на Шоучунь.

     -- Скорее спасать Шоучунь! Это наша единственная опора! -- засуетился
Гуаньцю Цзянь.

     Под покровом ночной темноты он увел войско в Сянчэн.

     Когда Сыма Ши сообщили об отступлении Гуаньцю Цзяня, шан-шу Фу Цзя сказал
ему:

     -- Гуаньцю Цзянь обеспокоен, как бы Сунь Цзюнь не захватил Шоучунь, и
сейчас будет обороняться в Сянчэне. Там мы сможем его разгромить. Для этого
прежде всего следует занять Иоцзячэн. Поручите это военачальнику Дэн Аю, он
достаточно умен и хитер, и дайте ему в помощь отряд тяжеловооруженных
воинов.

     Сыма Ши послал гонца с приказом яньчжоускому цы-ши Дэн Аю взять Иоцзячэн и
повел свое войско на соединение с ним.

     Находясь в Сянчэне, Гуаньцю Цзянь ежедневно высылал разведчиков в сторону
Иоцзячэна, опасаясь, как бы город не захватил враг.

     -- Не беспокойтесь, господин ду-ду! -- говорил ему Вэнь Цинь. -- Мы с сыном
защитим Иоцзячэн. Только дайте нам пять тысяч воинов.

     Гуаньцю Цзянь приказал Вэнь Циню и его сыну спешно идти в Иоцзячэн. Но когда
они подходили к городу, из передового отряда донесли, что там, по-видимому,
стоит сам Сыма Ши, потому что в лагере, хотя полностью он еще и не построен,
видны белые бунчуки, черный зонт, красные знамена и шатер с намалеванными на
нем тиграми, возле которого по ветру развевается фамильное знамя полководца.

     -- Воспользуемся тем, что они не успели достроить лагерь! -- воскликнул
стоявший рядом с Вэнь Цинем сын его Вэнь Ян. -- Разделим наше войско на два
отряда и ударим с двух сторон.

     -- Когда будем нападать? -- спросил Вэнь Цинь.

     -- Сегодня вечером. Вы пойдете с юга, а я с севера, и во время третьей
стражи встретимся в лагере противника.

     Вэнь Цинь согласился. Войско они разделили на два равных отряда, по две с
половиной тысячи воинов в каждом, и занялись подготовкой к наступлению.

     Вэнь Яну было всего восемнадцать лет, но он был высок ростом, силен и
привычен к битвам. И вот юный военачальник, вооруженный копьем и плетью из
медной проволоки, повел отряд на лагерь врага.

     Войско Сыма Ши подошло к Иоцзячэну только накануне. Сыма Ши приказал строить
укрепленный лагерь и ждать Дэн Ая. Рана его под глазом, где был вырезан
нарост, невыносимо болела, и Сыма Ши лежал в шатре. Сотня воинов в латах
охраняла его.

     Во время третьей стражи в лагере поднялся переполох, послышались крики и
лязг оружия.

     -- Что случилось? -- окликнул Сыма Ши воина, стоявшего на страже у входа в
шатер.

     -- Какой-то отряд с северной стороны рвется в лагерь. Говорят, военачальник
у них такой смелый, что никто с ним справиться не может, -- отвечал воин.

     От волнения рана Сыма Ши открылась, и кровь залила ему лицо. От боли Сыма Ши
едва не лишился чувств. Он впился зубами в край одеяла и терпел, стараясь
скрыть свое состояние от воинов.

     Вэнь Ян опередил отца и первый ворвался в лагерь. Размахивая мечом и медной
плетью, он разил направо и налево. Те, кто попадались ему под руку, со
стоном падали на землю и больше не вставали.

     Вэнь Ян ждал, что с м