Заранее предупреждаю вас, что буду действовать".

     Прочитав письмо, Сыма Чжао с волнением сказал Цзя Чуну:

     -- Дэн Ай слишком возгордился своими заслугами! Какие меры принять в том
случае, если он задумает изменить?

     -- А вы пожалуйте Чжун Хуэю высокое звание, и это немного поумерит пыл
Дэн Ая, -- посоветовал Цзя Чун.

     Сыма Чжао пожаловал Чжун Хуэю звание сы-ту и в то же время поручил Вэй
Гуаню взять под свой надзор обоих полководцев. Кроме того, он послал с Вэй
Гуанем записку Чжун Хуэю, в которой просил его не спускать с Дэн Ая глаз
ввиду того, что последний может взбунтоваться.

     Указ о пожаловании Чжун Хуэю звания сы-ту гласил:

     "Полководец Покоритель запада Чжун Хуэй, который не имеет равных себе среди
полководцев других государств, овладел многими городами царства Шу и привел
к покорности всю армию противника. В планах своих Чжун Хуэй не допускает
просчетов, в действиях своих не тратит лишних сил для достижения успеха.
Жалую ему звание сы-ту и титул Сяньского хоу с правом владения двадцатью
тысячами дворов, и сыновьям его -- титулы хоу с правом владения тысячей
дворов каждому".

     Получив указ, Чжун Хуэй сказал Цзян Вэю:

     -- Заслуги Дэн Ая выше моих, и потому ему пожаловано звание тай-вэй. Не
кажется ли вам, что Сыма Чжао подозревает его в мятежных замыслах? Не потому
ли Сыма Чжао приставил к нам Вэй Гуаня и поручил мне не спускать с Дэн Ая
глаз?

     -- Правильно, Цзиньский гун не доверяет Дэн Аю, -- отвечал Цзян Вэй. --
Ведь Дэн Ай -- человек низкого происхождения, в детстве он был простым
пастухом. Ему посчастливилось преодолеть Иньпинские горы. Но, если бы вы не
задержали меня в Цзяньгэ, он не сделал бы этого! Дэн Ай обратился к Сыма
Чжао с просьбой пожаловать Хоу-чжу титул Фуфынского вана; как видно, это
нужно ему для того, чтобы завоевать симпатии покоренных. Вот вам самое
серьезное доказательство его тайных намерений!

     Чжун Хуэй словно сразу прозрел.

     -- Удалите, пожалуйста, своих приближенных, -- попросил Цзян Вэй. --
Я должен сказать вам еще кое-что...

     Чжун Хуэй сделал знак, и приближенные вышли. Тогда Цзян Вэй вынул из рукава
карту и протянул ее Чжун Хуэю со словами:

     -- Еще в те времена, когда Чжугэ Лян решил покинуть свою хижину в Наньяне,
он подарил эту карту Лю Бэю и сказал ему: "Богатые и плодородные земли
округа Ичжоу, раскинувшиеся на тысячи ли, многочисленное и живущее в
достатке население создают благоприятные условия для основания династии".
Впоследствии Лю Бэй и осел в Чэнду. Ясно, что столь широкие возможности не
могли не вскружить голову Дэн Аю.

     Чжун Хуэй развернул карту и, внимательно разглядывая ее, то и дело задавал
Цзян Вэю вопросы. Тот терпеливо все разъяснял ему.

     -- Так как же разделаться с Дэн Аем? -- спросил, наконец, Чжун Хуэй.

     -- Прежде всего воспользуйтесь подозрениями Цзиньского гуна и напишите ему,
что Дэн Ай поднял бунт. Тогда Сыма Чжао прикажет вам покарать мятежника, и
вы схватите его!

     Не теряя времени, Чжун Хуэй отправил в Лоян доклад, в котором написал, что
Дэн Ай, присвоив себе слишком большую власть, перестал повиноваться и
собирается поднять мятеж и что в поисках поддержки он завязывает близкие
отношения с бывшими сановниками царства Шу. К тому же Чжун Хуэй приказал
перехватить на полдороге гонца, который вез в столицу доклад Дэн Ая и,
подделав почерк Дэн Ая, переписал доклад в более резких выражениях.

     Прочитав этот доклад, Сыма Чжао вскипел от гнева и тут же отправил
Чжун Хуэю повеление покарать мятежника. Затем он послал Цзя Чуна во главе
тридцатитысячного войска занять ущелье Сегу и сам выступил вслед за ним,
захватив с собою вэйского государя Цао Хуаня.

     -- Зачем вы утруждаете себя? -- пытался удержать его си-цао-юань Шао Ди. --
Ведь у Чжун Хуэя войск в шесть раз больше, чем у Дэн Ая, и он прекрасно
выполнит ваше повеление.

     -- Напомнить тебе твои же слова? -- улыбнулся Сыма Чжао. -- Ведь ты сам
доказывал мне, что Чжун Хуэй способен изменить! Вот поэтому я и иду в поход!

     -- А я думал, что вы забыли! -- рассмеялся Шао Ди. -- Но держите это в
тайне!

     Цзя Чун тоже не доверял Чжун Хуэю и сказал об этом Сыма Чжао.

     -- Я все это знаю, -- отвечал ему Сыма Чжао. -- Подозрения мои вполне
естественны. Пошли в такие места кого угодно, хоть тебя -- все равно надо
быть начеку! Скорей в Чанань, а остальное я сделаю сам!

     Лазутчики донесли Чжун Хуэю о том, что войско Сыма Чжао выступило в поход.
Чжун Хуэй немедленно пригласил Цзян Вэя на совет.

     Поистине:

     Едва лишь полководцы Шу сдались врагам своим на милость,
     Как тут же из Чананя рать в поход губительный пустилась.

     Если вы хотите узнать, что предложил Цзян Вэй, прочитайте следующую главу.



ГЛАВА СТО ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

     в которой рассказывается о том, как Цзян Вэй пытался осуществить
хитрый замысел,
и о том, как еще один император отрекся от престола


     Чжун Хуэй обратился к Цзян Вэю за советом, как схватить Дэн Ая. И Цзян Вэй
сказал:

     -- Прикажите это сделать Вэй Гуаню. Дэн Ай несомненно убьет его, а вы за
это накажете Дэн Ая.

     Чжун Хуэй, тотчас же вызвав Вэй Гуаня, приказал ему отправляться в Чэнду и
арестовать Дэн Ая и его сына. Вэй Гуань беспрекословно подчинился приказу.
Но когда он собирался в путь, один из военачальников осторожно намекнул ему:

     -- Стоит ли вам ехать? Ведь Чжун Хуэй рассчитывает на то, что Дэн Ай вас
убьет, а это даст ему повод обвинить Дэн Ая в измене.

     -- Не беспокойтесь, я живу своим умом! -- ответил Вэй Гуань.

     Затем он написал три десятка воззваний и разослал их по округам. Воззвания
эти гласили:

     "Я получил повеление взять под стражу Дэн Ая, но это не касается его
военачальников. Если Дэн Ай явится ко мне с повинной, он сохранит за собой
все свои титулы и звания. Если же он посмеет ослушаться, три ветви его рода
будут уничтожены".

     Сам Вэй Гуань выехал в Чэнду. При нем были две колесницы, на которых обычно
возят преступников.

     Ранним утром, едва пропели петухи, воззвание попало в руки военачальников
Дэн Ая, и они явились к Вэй Гуаню на поклон.

     Дэн Ай еще лежал в постели, когда Вэй Гуань со стражей ворвался в его
спальню.

     -- Получен приказ арестовать вас! -- объявил Вэй Гуань.

     Перепуганный Дэн Ай кубарем скатился с ложа. Стражники набросились на него,
туго связали веревками и водворили в колесницу. Его сын Дэн Чжун,
прибежавший на шум, тоже был схвачен.

     Возмущенные чиновники и военачальники хотели отбить арестованных, но вдалеке
увидели большое облако пыли и догадались, что это приближается войско Чжун
Хуэя. Приверженцы Дэн Ая быстро попрятались.

     Вскоре к дворцу подъехали Чжун Хуэй и Цзян Вэй. Увидев связанного Дэн Ая,
Чжун Хуэй принялся бить его плетью по голове, приговаривая:

     -- Пастух! И еще смеет бунтовать!

     -- Деревенщина! -- вторил ему Цзян Вэй. -- Тебе посчастливилось пройти
через горы, так ты уж и загордился!

     Дэн Ай отвечал бранью. Тогда Чжун Хуэй приказал отправить Дэн Ая и его сына
в Лоян, а войска их принял под свое начало. Молва об этом быстро разнеслась
по всей стране.

     -- Вот теперь осуществилась мечта всей моей жизни! -- сказал Чжун Хуэй,
обращаясь к Цзян Вэю.

     -- В старину Хань Синь не послушался совета Куай Туна и погиб во дворце
Вэйян, -- произнес Цзян Вэй. -- Дай-фу Чжун тоже не послушался Фань Ли и пал
от меча в Уху. Но разве не гремит в Поднебесной слава об этих двух мужах?
Неудача постигла их не потому, что они задумали свое дело слишком рано, а
потому, что они не понимали, как надо действовать на пользу себе, а не во
вред! Вы совершили великий подвиг, и слава ваша пугает Сыма Чжао. Почему бы
вам сейчас не исчезнуть подобно тому, как исчезают следы лодки на воде? Ведь
вы можете укрыться в горах Эмэйшань, как это сделал Чи Сун-цзы(*1).

     -- Ну, вот еще! -- усмехнулся Чжун Хуэй. -- Мне еще нет и сорока, надо
думать об успехах, а не пребывать в безделье!

     -- Если вы не хотите удаляться на покой, то вам надо действовать! -- сказал
Цзян Вэй. -- А для этого нужен светлый ум! Не судите меня строго за мою
откровенность.

     -- Вы поняли мое желание! -- Чжун Хуэй хлопнул в ладоши и весело
рассмеялся.

     С этого дня два полководца стали неразлучны и не решали ни одного дела, не
посоветовавшись друг с другом.

     Цзян Вэй послал Хоу-чжу секретное письмо.

     "Потерпите, государь, еще несколько дней, -- писал он. -- Я устраню
опасность для династии и восстановлю порядок в стране. Ханьский правящий дом
не может быть уничтожен, как солнце и луна, которые исчезают для того, чтобы
появиться вновь".

     Как раз в то время, когда Чжун Хуэй совещался с Цзян Вэем, ему подали письмо
Сыма Чжао. Цзиньский гун сообщал, что он сам прибыл в Чанань, опасаясь, что
одному Чжун Хуэю будет трудно справиться с Дэн Аем, и обещал увидеться в
ближайшее время.

     Чжун Хуэй встревожился:

     -- У меня войск в несколько раз больше, чем у Дэн Ая! Ведь Цзиньский гун
знает, что я и один прекрасно справлюсь с его поручением! Зачем же он
явился? Не подозревает ли он и меня в мятеже?

     -- Если господин подозревает своего слугу в преступных замыслах, слуге
остается недолго жить, -- сказал Цзян Вэй. -- Разве вам мало примера Дэн Ая?

     -- Правильно, -- воскликнул Чжун Хуэй, -- я уже принял решение! Если меня
ждет удача, то вся Поднебесная достанется мне, а если нет -- я уйду в
западную часть Шу и сделаю так, как в свое время сделал Лю Бэй!

     -- Между прочим, мне недавно стало известно, что умерла императрица Го!
Вы можете объявить, что она оставила вам повеление покарать Сыма Чжао за
убийство государя. А ведь с вашими способностями покорить Поднебесную так же
легко, как свернуть цыновку!

     -- Согласны ли вы быть начальником моего передового отряда? -- спросил Чжун
Хуэй. -- В случае успеха мы поровну разделим богатство и почет.

     -- Готов служить вам так же верно, как служат человеку собака и конь! --
воскликнул Цзян Вэй. -- Но у меня есть опасение, что ваши военачальники не
захотят повиноваться мне.

     -- Это мы уладим! Завтра праздник Юань-сяо, мы зажжем во дворце фонарики и
пригласим военачальников на пир. Если кто вздумает своевольничать -- убьем,
и только!

     На следующий день все военачальники получили приглашение на празднество.
Когда вино обошло несколько кругов, Чжун Хуэй, держа в руке кубок, вдруг
заплакал.

     -- Что с вами? -- с беспокойством спрашивали его военачальники.

     -- Покойная императрица Го оставила мне указ покарать Сыма Чжао за убийство
государя, -- ответил Чжун Хуэй. -- Кто согласен поддержать меня, напишите
свои имена.

     Военачальники испуганно переглянулись. Тогда Чжун Хуэй выхватил меч и
закричал:

     -- Отрублю голову тому, кто нарушит мой приказ!

     Военачальники стали подписываться. А после пира Чжун Хуэй приказал посадить
всех под стражу во дворце.

     -- Мне все же кажется, что военачальники не смирились, -- говорил ему Цзян
Вэй. -- Зарыть бы их в землю живьем!

     -- Я уже велел выкопать ямы и запастись батогами. Непокорных забьют до
смерти и закопают.

     Этот разговор случайно услышал близкий Чжун Хуэю военачальник Цю Цзянь,
который когда-то был подчиненным военачальника Ху Ле, ныне тоже посаженного
под стражу. Он обо всем рассказал Ху Ле.

     -- Кто бы подумал, что у Чжун Хуэя могут быть такие намерения? -- в страхе
произнес Ху Ле. -- А моего сына Ху Юаня с войском нет здесь! Будь добр, во
имя нашей старой дружбы, извести его! Тогда я умру спокойно.

     -- Не тревожьтесь, господин, -- заверил его Цю Цзянь. -- Я что-нибудь
придумаю.

     Затем он отправился к Чжун Хуэю и сказал:

     -- Вы заперли военачальников во дворце и не даете им ни воды, ни пищи.
Разрешите мне накормить их.

     Чжун Хуэй разрешил и приказал еще строже присматривать за арестованными.

     -- Помни! -- наказывал он. -- В этом важном деле я полагаюсь на тебя!
Смотри не проболтайся!

     -- Можете быть спокойны! -- заверил Цю Цзянь. -- Уж я-то знаю, что значит
быть строгим!

     После этого Цю Цзянь подослал к арестованным военачальникам доверенного
человека Ху Ле, и Ху Ле передал этому человеку письмо для своего сына Ху
Юаня.

     Получив письмо отца, Ху Юань заволновался и дал знать о случившемся во все
лагеря. Тотчас все военачальники собрались в лагерь Ху Юаня.

     -- Пусть нам грозит смерть, все равно не станем служить мятежнику! --
кричали они.

     -- В восемнадцатый день первого месяца мы ворвемся во дворец и покончим с
Чжун Хуэем! -- сказал им Ху Юань.

     Цзянь-цзюнь Вэй Гуань остался очень доволен замыслом Ху Юаня. А тот привел в
боевую готовность свое войско и послал человека предупредить отца. Ху Ле в
свою очередь оповестил всех арестованных военачальников о том, что помощь
близка.

     В то же время Чжун Хуэй обратился к Цзян Вэю с таким вопросом:

     -- Не знаю, к добру или нет я видел во сне, будто меня искусали змеи?

     -- Видеть во сне драконов и змей -- к счастью! -- ответил Цзян Вэй.

     Чжун Хуэй перестал тревожиться.

     -- Батоги уже готовы, -- сказал он. -- Не пора ли приступать к опросу
военачальников?

     -- По-моему, в этих людишках прочно засел дух неповиновения. Ради вашей
безопасности лучше поскорее с ними расправиться, -- произнес Цзян Вэй.

     Чжун Хуэй попросил его взять на себя расправу с непокорными военачальниками.
Цзян Вэй собирался приступить к делу, как вдруг острая боль пронзила его
сердце, и он в беспамятстве рухнул на пол. Приближенные подхватили его под
руки, чтобы увести домой, но в этот момент доложили, что к дворцу
направляется большая толпа. Чжун Хуэй приказал разузнать, в чем дело, но во
дворец уже ворвались воины.

     -- Это взбунтовались военачальники! -- закричал Цзян Вэй. -- Надо их
уничтожить!

     Чжун Хуэй приказал запереть двери зала и послал своих воинов на крышу, чтобы
они отбивались от нападающих черепицей. С обеих сторон было убито несколько
десятков человек. Вокруг дворца вспыхнуло пламя. Наконец, нападающим удалось
выломать двери, и они хлынули в зал. Чжун Хуэй выхватил меч, но тут же упал,
пораженный стрелой. Затем ему отрубили голову.

     Цзян Вэй с обнаженным мечом бегал по крыше и разил направо и налево.
Но режущая боль в сердце возобновилась, и, обратившись лицом к небу,
он воскликнул:

     -- Все мои расчеты рухнули! Видно, не судьба была им осуществиться!

     С этими словами Цзян Вэй пронзил себе грудь мечом. Было ему в то время
пятьдесят девять лет.

     Многочисленные приверженцы Чжун Хуэя были перебиты во дворце. Вэй Гуань
приказал всем воинам разойтись по своим лагерям и ждать приказа вана.
Но вэйские военачальники не унимались. Горя местью, они распороли Цзян Вэю
живот и вырвали желчный пузырь, который был величиною с куриное яйцо. Вся
семья Цзян Вэя была казнена.

     После гибели Чжун Хуэя и Цзян Вэя, военачальники, подчиненные Дэн Аю,
бросились освобождать своего полководца. Кто-то предупредил об этом Вэй
Гуаня, и он воскликнул:

     -- Ведь это я арестовал Дэн Ая! Теперь он сживет меня со свету!

     -- Позвольте мне расправиться с Дэн Аем! -- обратился к нему военачальник
Тянь Сюй. -- У меня с ним счеты -- он хотел казнить меня в Юцзяне.
Я остался в живых только благодаря заступничеству чиновников.

     -- Хорошо! Возьмите с собой пятьсот воинов и отправляйтесь в Мяньчжу!

     Тянь Сюй с воинами вскочили на коней и помчались. Поспели они как раз
вовремя -- Дэн Ая и его сына только что выпустили на свободу, и они
собирались ехать в Чэнду.

     Дэн Ай узнал своих воинов и, ничего не подозревая, остановился на дороге.
Тут на него налетел Тянь Сюй и одним ударом меча снес ему голову. Дэн Чжун
тоже погиб в схватке.

     Потомки сложили о Дэн Ае такие стихи:

     Он с юности планы умел составлять превосходно
     И рано постигнул искусство веденья войны.
     Земля открывала ему свои вечные тайны
     И знаменья неба уму его были ясны.
     Где конь его ступит, там горы пред ним расступались,
     И камни дорогу его уступали войскам.
     Он с жизнью расстался, последний свой подвиг свершая,
     И облаком легким взлетела душа к небесам.

     Кроме того, есть еще стихи, в которых потомки выражают свое сожаление
по поводу гибели Чжун Хуэя:

     Он был малолетним, когда его мудрым прозвали,
     А в юные годы он счастливо стал шан-шу-ланом.
     Он Сыма был выше талантом, умом и отвагой,
     И тот называл его в знак уваженья Цзы-фаном.
     Он создал немало достойнейших планов в Шоучуне,
     В Цзяньгэ его слава парила, как коршун крылатый.
     Он к цели единой стремился всегда, и доселе
     О родине бедной душа его скорбью объята.

     Оставили потомки и другие стихи, в которых прославили Цзян Вэя:

     Рожденный в Лянчжоу, себя он прославил в Тяньшуе,
     Могучий и верный, он бился с врагом неустанно.
     По происхождению связанный с батюшкой Шаном,
     Искусство сражаться воспринял он от Чжугэ Ляна.
     Он страха не ведал и в битвах не знал отступлений,
     И сердце в нем билось, что крепче гранита и стали.
     В тот день многоскорбный, когда он с землею расстался,
     Сановники Хань, словно малые дети, рыдали.

     Итак, Цзян Вэй, Чжун Хуэй и Дэн Ай погибли; Чжан И пал в бою, а наследника
престола Лю Сюаня и Ханьшоутинского хоу Гуань И убили вэйские воины. Кроме
того, погибло много жителей Чэнду.

     Дней через десять в бывшую столицу царства Шу прибыл Цзя Чун. Он обратился к
населению с воззванием. Постепенно начало восстанавливаться спокойствие. Вэй
Гуань получил приказ охранять Чэнду; Хоу-чжу отправили в столицу царства Вэй
-- Лоян. Его сопровождали только шан-шу-лин Фань Цзянь, ши-чжун Чжан Шао,
дай-фу Цзяо Чжоу и ми-шу-лан Цюэ Чжэн. Ляо Хуа и Дун Цюэ не выходили из
дома, ссылаясь на болезнь. Вскоре они умерли с горя.

     В это время после пятилетнего периода Цзин-юань вэйский государь установил
новый период своего правления под названием Сянь-си [264 г.] -- Повсеместное
спокойствие.

     Весной, в третьем месяце этого же года, полководец царства У -- Дин Фын,
выступивший было на помощь царству Шу, увел свое войско обратно, после того
как узнал, что царство Шу прекратило свое существование.

     Чжун-шу-чэн Хуа Хэ однажды сказал правителю царства У -- Сунь Сю:

     -- Царства У и Шу были близки, как губы и зубы. Теперь мы остались одни.
Боюсь, что Сыма Чжао вот-вот нагрянет на нас. Государь, следует подумать об
обороне.

     По его совету, Сунь Сю присвоил Лу Кану, сыну умершего полководца Лу Суня,
звание Покорителя востока я приказал ему охранять подступы к реке Янцзы со
стороны округа Цзинчжоу. Полководец левой руки Сунь И получил приказ
охранять горные проходы в области Наньсюй и соорудить несколько сот
укрепленных лагерей вдоль реки Янцзы. Во главе всех войск царства У был
поставлен старейший военачальник Дин Фын.

     Подданный царства Шу, цзяньнинский тай-шоу Хо Гэ три дня рыдал, обратившись
лицом к западу, когда до него дошла весть о захвате вэйцами Чэнду.

     -- Почему бы и нам не сдаться, если уж ханьский государь лишился престола?
-- говорили ему военачальники.

     -- Я не знаю, каково положение нашего государя, -- со слезами отвечал им Хо
Гэ. -- Если вэйский правитель примет его с почестями, тогда и мы покоримся,
а если нашего государя опозорят -- ни за что не сдадимся! Ведь сказано:
"За позор господина расплачивается смертью его слуга"!

     Военачальники согласились, и Хо Гэ отправил гонца в Лоян, чтобы разузнать,
как себя чувствует Хоу-чжу.

     Вскоре после прибытия Хоу-чжу в Лоян туда возвратился и Сыма Чжао. Он не
замедлил упрекнуть покоренного государя царства Шу:

     -- Вы предавались разврату, отстраняли от должностей людей мудрых и
совершенно развалили управление государством. По закону вас