ему населению вменялось в
обязанность доносить на любого подозреваемого в отправлении этих или
подобных им гнусных обрядов. За короткое время около тридцати тысяч
человек было казнено Святой Инквизицией, помимо нескольких сот тысяч
приговоренных к покаянию и другим менее суровым наказаниям. С каждым годом
инквизиция все глубже укоренялась в испанской почве.
  Для того, чтобы совершенно очистить страну от малейшего неверия, меры эти
были явно недостаточны. Открыто исповедовавшие иудаизм евреи жили пока что
в Испании без помех. Ситуация была крайне нелогичной. Маррана, христианина
лишь по названию, сжигали заживо только за то, что он втайне совершал
десятую часть тех обрядов, которые его не принявшие крещения братья
безнаказанно совершали каждый день у всех на виду.
  Невозможно было искоренить ересь иудаизма в стране, где евреи могли
обучать своих сородичей обычаям своей древней религии как в теории, так и
на практике. В качестве доказательства существования заговора между
евреями и марранами была использована выдуманная история об убийстве
неизвестного ребенка, якобы совершенном ими в Авиле в ритуальных целях.
Недавние исследования с достоверностью установили, что эта "жертва"
существовала только в воображении нескольких фанатичных церковников.
Вместе с тем, этот случай толкнул инквизицию на новые "подвиги" и дал ей в
руки оружие против евреев, которым Торквемада не замедлил воспользоваться.
  30-го марта 1492 года в зале совета во дворце Альгамбра Фердинанд и
Изабелла поставили свои подписи под декретом об изгнании в течение четырех
месяцев всех евреев из их владений.
  Новость ошеломила всю страну. Но жертвы не были склонны принять
уготованную им участь без борьбы. Выдающейся фигурой этого периода среди
евреев был дон Исаак Абрабанел (1437 -1508 гг.), в котором, казалось,
возродились все славные традиции прежних веков. Наверное, со времен
Самуила ибн Нагделы испанское еврейство не знало более крупной и
многогранной личности. Плодовитый писатель на философские и религиозные
темы, он был одновременно гениальным финансистом, который когда-то был в
чести у короля Португалии, а теперь служил испанскому монарху. Когда был
обнародован декрет об изгнании, он вместе с одним из его коллег, как
говорят, добился аудиенции у короля и королевы и предложил им огромную
сумму, если они пересмотрят свое решение. Пока те колебались с ответом,
из-за трона выскочил Торквемада и швырнул перед ними на пол распятие.
Глаза его пылали огнем фанатизма. "Иуда предал Учителя за тридцать
сребреников, - воскликнул он, - теперь вы опять хотите продать его. Вот
он, возьмите и продайте!"
Неважно, так обстояло дело или иначе, но решение монархов не изменилось. К
концу июля все евреи, исповедовавшие иудаизм, должны были покинуть пределы
королевства. Когда в летний зной они плелись по пыльным дорогам к границе
или в порты, музыканты по приказанию раввинов играли перед ними веселые
мелодии, чтобы подбодрить измученных людей. Общее число изгнанников весьма
осторожно оценивается в 150 тысяч человек.
  4. Катастрофа 1492 года не ограничилась одной Испанией. Декрет об изгнании
распространялся и на далекие арагонские владения, несмотря на то, что
проблема "тайных евреев" - основной предлог изгнания - была там
неизвестна. К ним относились Сардиния с ее древней процветавшей еврейской
общиной и Сипилия. Здесь, как свидетельствуют материальные памятники,
евреи обосновались еще в начале христианской эры. Условия их жизни
оставались хорошими. Численность их составляла около 30 тысяч человек. Для
испанских правителей все это ничего не значило, Хотя местные власти
просили их пересмотреть решение. Хроники тех времен повествуют, как жители
Палермо стояли на крышах домов и махали руками, прощаясь со старыми
соседями, пока суда, увозившие их, не скрылись вдали.
  Часть изгнанников из Испании и Сицилии нашла прибежище неподалеку, в
независимом Неаполитанском королевстве. Во главе их стоял Исаак Абрабанел,
которого опять оторвали от литературных занятий и пригласили на службу к
королю. Но сначала чума, а затем французское вторжение 1494 года нанесли
им страшный удар. Многим, в частности семье Абрабанела, пришлось опять
бежать. К тому времени Неаполитанское королевство подпало под власть
Арагона. Результат не трудно себе представить. В 1510 и затем в 1Э40 году
евреи были изгнаны и отсюда. Современные экономисты считают, что некоторые
части страны до сих пор еще не полностью оправились от этого удара.
  Кучка беженцев из владений Фердинанда и Изабеллы направилась на север в
королевство Наварры. Но в 1498 году его правители последовали примеру
своих соседей и тоже объявили о всеобщем изгнании евреев. Все пути к
спасению были отрезаны, и большинство жертв покорилось обстоятельствам и
приняло крещение. Немногие евреи, оставшиеся верными религии отцов,
перешли через Пиренеи на юг Франции. Здесь, в тех частях страны, которые
находились под властью графов Прованса, декрет об изгнании 1394 года не
был проведен в жизнь. Но спустя несколько лет остатки древних еврейских
общин Франции были изгнаны и отсюда, и наследники славы Раши и тосафистов
оставались лишь на крошечной территории вокруг Авиньона, подчинявшейся
папскому престолу.
  Основная масса изгнанников из Испании, несколько сот тысяч, избрала
кратчайший путь и перешла границу с Португалией. Ни местные евреи, ни
Государственный совет не жаждали принять такое пополнение. Однако правящий
монарх Жоан II, движимый скорее предчувствием наживы, чем соображениями
гуманности, думал иначе. Лишь кучке богачей, которые были в состоянии
заплатить солидную сумму, было позволено остаться в стране на постоянное
жительство. С другой стороны, все желавшие допускались в страну после
уплаты подушной подати при условии, что они останутся в ней не более
восьми месяцев. Условия этого соглашения не были выполнены. Корабли пришли
забрать беженцев с большим опозданием, к пассажирам на борту относились с
крайней жестокостью и высадили их, вопреки их протестам, на ближайшее
африканское побережье. Все те, кто оставался в стране после истечения
назначенного срока, были объявлены утратившими свободу и проданы в рабство.
  Вскоре Жоан II умер. Его сменил его двоюродной брат Маноэль Счастливый
(1495-1521). Признав, что евреи, не покинувшие вовремя пределов
королевства, не были виноваты в этом, он вернул им свободу и даже
отказался принять подарок, который еврейские общины предложили ему в
благодарность за этот благородный поступок. Но спустя некоторое время
соображения политики заставили молодого короля проявить себя с другой
стороны. У Фердинанда и Изабеллы, объединивших путем брачного союза
Кастилию и Арагон, была дочь Изабелла. Если бы она стала супругой Маноэля,
вполне можно было бы рассчитывать, что их дети будут править всем
Иберийским полуостровом. Однако католические монархи, безрассудно
протестовавшие против того, чтобы кто-либо принимал беженцев из Испании,
могли согласиться на этот брак только при том условии, что Португалия тоже
будет "очищена" от евреев. В Португалии мнения разделились, но инфанта
сама ускорила дело, написав, что она не вступит на землю страны, пока та
не будет очищена от иноверцев. Это решило все.
  30 ноября 1496 года был подписан брачный договор. Не прошло и недели, как
был объявлен королевский декрет, согласно которому евреи и мусульмане
должны были покинуть страну в течение десяти месяцев.
  Не успели просохнуть чернила на декрете, как Маноэль начал учитывать и
другую сторону вопроса. Он понимал всю ценность евреев в качестве граждан
страны и не хотел терять их услуг. Более того, он, похоже, действительно
желал спасти их души, хотели они того или нет. Выход был один. Ради него,
ради государства, ради самих евреев их нужно было заставить принять
христианскую веру.
  Первый удар был нанесем по родителям, несмотря на то, что клерикальная
партия считала задуманный шаг не соответствующим церковному канону. Весной
1497 г. а начале праздника Пасхи был отдан приказ представить в следующее
воскресенье всех еврейских детей в возрасте от четырех до четырнадцати лет
для крещения. Те, кто не пришли добровольно в назначенное время, были
схвачены королевскими чиновниками и силой погружены в купель.
  Тем временем подошла дата, назначенная для высылки евреев из страны. По
прибытии в столицу, - единственный порт для отправки - евреи были согнаны
на невероятно малой площади и оставлены без еды и питья в надежде, что эти
лишения откроют им глаза на истинную веру. Те, кто все же отказывался
креститься, оставались под стражей, пока не истек срок, предоставленный им
для выезда из страны. Затем им объявили, что ввиду невыезда в срок они
лишались свободы и отныне являются рабами короля. Этим способом было
сломлено сопротивление большинства, и целые толпы приняли крещение. Других
волокли и купали силой. Тех, кто все еще протестовал, облили "святой"
водой и объявили христианами.
  Лица, крещенные при таких обстоятельствах, вряд ли могли стать искренними
приверженцами христианства. Они во всех отношениях походили на марранов
Испании, с той лишь особенностью, что они представляли собой не часть
общин, согласившуюся креститься во избежание смерти, но почти все
еврейское население страны. Среди них были бедные и богатые, полуграмотные
и ученые, даже раввины. Поэтому тайное еврейство в Португалии было еще
более стойкое, чем в Испании. Долгое время оно существовало почти
безнаказанно. Инквизиция была введена в Португалии только в 1531 году, и
лишь в 1579 году Святой трибунал приобрел здесь ту же неограниченную
власть, что в соседней стране.
  Так обстояло дело почти полстолетия, пока "новые христиане" Португалии не
приспособились к новым условиям. Все это время они сохраняли отличие от
остальной массы населения и представляли собой объект фанатической
ненависти, которую не смогла смягчить внешняя смена религии. Вспышки
насилия против них достигли кульминации в ужасной резне "новых христиан" в
Лиссабоне в апреле 1506 года, когда погибло не менее двух тысяч человек.
Отныне традиции иберийского еврейства, история которого насчитывала
пятнадцать веков, были представлены этими христианами поневоле.
  Так оборвалась существовавшая с незапамятных времен связь евреев с
Иберийским полуостровом. Западноевропейская глава еврейской истории,
начавшаяся на заре средних веков, закончилась вместе с ними, и центр
тяжести опять переместился на Восток.

  КНИГА IV РАССВЕТ
(1492-1815 гг.)

  XXII. РЕНЕССАНС И РЕФОРМАЦИЯ
1. В темный период, начавшийся в конце средних веков, мы находим евреев в
прежнем положении только в двух странах Европы, тесно связанных с прошлым
нашего народа. Одна была Германия с зависимыми от нее территориями вдоль
восточной границы, другая - Италия. Причины были сходные в обоих случаях.
Эти страны были раздроблены на многочисленные независимые и полузависимые
государства, что делало совершенно невозможными согласованные действия по
любым вопросам государственной политики. В одном княжестве евреев могли
грабить, уничтожать, изгонять, но всегда по соседству находилось другое,
готовое тут же их принять.
  Еврейское население имелось теперь лишь в нескольких крупных городах
Германии, приютивших в средние века большие общины. Но по всей империи от
Эльзаса до границ Польши были разбросаны небольшие группы еврейского
населения (некоторые обосновавшиеся здесь довольно давно), положение
которых было весьма ненадежным, хотя они и были приглашены советом города
или местным правителем. Они всегда могли ожидать беспричинной' вспышки
насилия, столь типичной для Германии. Война, гражданские беспорядки,
деятельность какого-нибудь рьяного вероотступника, временное исчезновение
христианского ребенка - все это по-прежнему служило достаточным поводом
для насилия, резни, иногда и для изгнания.
  Типичной фигурой этого периода был Иосиф (более известный как Иосельман)
из Розгейма близ Страсбурга (1480-1554 гг.). Человек широкого кругозора и
отличный оратор, он в 1510 году был назначен общинами Нижнего Эльзаса их
светским представителем (парнас уманхиг); позднее он стал представлять все
немецкое еврейство. Иосельман не обладал большим богатством или особой
ученостью. Он был типичным образцом "штадлана" - человека, который целиком
отдавался интересам своих единоверцев, неустанно следил за развитием
событий и поднимал свой голос всегда, когда этого требовали
обстоятельства. Мы видим его иногда при дворах императоров Максимилиана и
Карла V, на задних скамьях в имперском собрании; то он добивается
протекции, то декрета, регулирующего и ставящего на законную основу
деловую жизнь евреев империи. Однажды он предупредил самого императора о
плане вторжения в Тироль его врагов и тем самым спас ему жизнь. И если в
XVI веке условия жизни евреев в Германии улучшились, спала волна насилий и
евреи оказались под более действенной, чем прежде, защитой закона, то это,
по-видимому, произошло в первую очередь благодаря деятельности Иосельмана
из Розгейма.
  Неотъемлемой частью Священной Римской империи было Чешское королевство (с
1526 года принадлежавшее дому Габсбургов), которое всегда находилось в
орбите германского влияния. Еврейские общины Чехии были часстично
немецкими по происхождению и целиком немецкими по культуре и языку. В
течение многих столетий они разделяли судьбу своих единоверцев на
окружающих землях. Однако местные евреи никогда целиком не отрывались от
чешской почвы. Пражский "Юденштадт", представляющий собой настоящий город
в городе, жил своей собственной жизнью. Многие века он являлся одним из
важнейших центров еврейского мира. Это одно из немногих мест в Европе, с
которыми связь евреев не прерывалась с древнейших времен и до наших дней.
  2. В южной части Италии, как мы видели, нетерпимость арагонцев покончила с
еврейским населением в то же время, что и в самой Испании. Таким образом,
постоянной была связь евреев только с северными и центральными районами
страны. Что касается численности, то итальянское еврейство никогда не было
значительным. Однако его близость к центру европейской культуры, религии и
искусства придала итальянским евреям непропорционально большое значение.
Длительный период представления многих отдаленных народов Европы о евреях
основывалось на тех впечатлениях, которые приносили домой путники,
пересекавшие Альпы для посещения центров религии и искусства. Поэтому
значение итальянского еврейства не соответствовало его численности.
  В значительной части страны закон запрещал евреям заниматься чем-либо
иным, кроме ростовщичества. Правда, встречались среди них также торговцы и
ремесленники. Но торговые республики Северной Италии опасались их
соперничества. Поэтому в большинстве случаев евреи, допускались только в
качестве финансистов. Еврей, дававший беднякам ссуды, стал столь же
необходимым и почти столь же обычным явлением, как врач. Центром этих
еврейских "банкиров" стал Рим и его окрестности. Начиная с XIV века, к
итальянским евреям добавились беженцы, которых гнали через Альпы
преследования и изгнания, происходившие в Северной Европе.
  Иногда для ревностных католиков становилось невыносимо видеть, как евреи
процветают благодаря своему постыдному занятию ростовщичеством. В XV веке
появилась агитация за замену еврейских ростовщиков общественными
учреждениями на благотворительной основе. Естественным следствием этого
явилось то, что евреи стали ненужными и их можно было изгнать. Нередко
спустя несколько лет их опять приглашали применить свой опыт там, где один
энтузиазм оказался неспособным заменить умение. Во многих местах это
движение положило конец еврейским общинам, существовавшим не одно столетие.
  Однако в целом положение евреев в Италии было завидным. Это была,
наверное, единственная страна в Европе, где преследования никогда не были
системой. Вспышки ненависти, хотя их и не всегда удавалось избежать, были
все же редки и обычно ограничены территориально. Кровавый навет, несмотря
на печально известный случай с Симоном из Трента (1475 г), никогда не был
широко распространен и обычно не получал официального одобрения властей.
Последовательные волны беженцев из Франции, Прованса, Германии и Испании
смогли обосноваться, хотя бы временно, в разных частях страны.
  3. Несмотря на то, что занятия итальянских евреев вряд ли способствовали
совершенствованию духовных качеств, будучи евреями, они не могли не
развивать свою интеллектуальную жизнь. Она была характерна именно для
Италии. Отличительной чертой еврейской культуры в Испании была поэзия и
философия, во Франции и в Германии она заключалась в сфере талмудических
штудий, в Италии же было представлено то и другое. Однако здесь
характернейшей чертой было постоянное взаимодействие светско-итальянской и
еврейской культур. Традиция использования итальянскими евреями в
литературе местного языка восходит по крайней мере к XIII веку. Евреи
играли важную роль в интеллектуальной деятельности периода Возрождения.
  Центром этой деятельности была Флоренция, где студенты, не задумываясь,
обращались к еврейским ученым за помощью при решении любой
интеллектуальной проблемы, не обязательно связанной с иудаизмом. Бородатые
раввины, известные своей ученостью, стали обычной фигурой в кружках
флорентийских гуманистов. Наиболее известен был Элия дель Медиго Критянин
(1460-1497), славившийся в равной степени как врач, переводчик и философ.
Он был учителем рыцаря гуманизма Пико делла Мирандолы и обучал его не
только методу Аристотеля, но и тайнам каббалы. Знакомясь с раввинскими
текстами этого периода, с удивлением видишь, какой блестящий кружок
собирался вокруг Лоренцо Великолепного.
  Флоренция отнюдь не была единственным центром такой деятельности. Многие
прелаты, кардиналы и светские правители пользовались услугами
разносторонне образованного врача-еврея, чьи интересы выходили далеко за
пределы медицины. Кардинал Эджидио да Витербо покровительствовал
выдающемуся еврейскому грамматику своего времени Элиасу Левите
(1468-1549), организовал перевод книги "Зогар" на латынь. Еврейские ученые
под покровительством христиан занимались научными исследованиями и
публиковали полученные результаты.
  Примером активного участия евреев в Возрождении может служить деятельность
дона Иуды Абрабанела (известного под именем Леоне Эбрео, ум. в 1535 г),
сына известного дона Исаака. Он был связан со всеми выдающимися
культурными деятелями итальянского общества, и его знаменитые "Диалоги о
любви" стоят в ряду важнейших философских произведений XVI века. В свою
очередь, Ренессанс сильнее всего отразился в еврейской литературе в
произведениях Азарии де Росси из Феррары (1514-1578), автора "Услады
очей", который ввел в еврейские штудии научный метод и впервые после
многих веков забвения познакомил еврейского читателя с апокрифами и
Филоном. Однако его пример был единственным в своем роде, и наступившая
реакция отодвинула возрождение еврейских исследований на много поколений.
Историческая наука долгое время недооценивалась, но италь-янско-еврейские
составители хроник XVI века, такие, как Иосиф га-Коген, автор "Долины
слез", и Гедалья ибн Яхья из Имолы в своей "Цепи традиций" (которую его
враги называли "Цепью лжи"), собирали материал по-новому, более полно, чем
это делали до них.
  Ни один итальянский правитель не проявил себя более благосклонным к
евреям, чем папы периода Ренессанса, особенно представители дома Медичи
Лев Х (1513-1521)и Клемент VII (1523-1533). Обогнавшие просвещенностью
свой век, в достаточной мере терпимые, они ценили талант, где бы он ни
проявился. Даже еврейскую ученость они считали неразрывной частью той
интеллектуальной жизни, стойкими приверженцами которой они являлись.
Исключительное положение возникло в 1524 году в связи с появлением в Риме
некоего романтического авантюриста по имени Давид Реувени. Он
представлялся братом Иосифа, короля колена Реувена, который якобы послал
его с миссией к европейским властителям просить у них помощи пр