ение двух следующих столетий очень важную роль в
экономической жизни.
  В том же 1684 году небольшая группа беженцев прибыла в Новый Амстердам.
Здесь, согласну приказу голландской Вест-Индской компании, им было
позволено остаться, пока "их бедняки не будут обузой для Компании или
жителей города, но будут поддерживаться их собственной нацией". Отсюда
этот самый отдаленный аванпост марранской диаспоры, периодически
получавший подкрепление из Европы или из Вест-Индии, стал распространяться
на соседние районы. Ко второй половине XVIII века еврейские общины были
рассеяны по всем американским колониям: в Нью-Йорке, Ньюпорте,
Филадельфии, Саванне, Чарльстоне и других городах. Их члены занимались
импортом и экспортом товаров. Об Аароне Лопесе из Ньюпорта говорили, что
"по размаху коммерции его, наверно, не превосходил ни один коммерсант
Америки". Некоторые были судовладельцами: португальский еврей Лусена
первым в Северной Америке стал добывать китовый спермацет для производства
свечей.
  Евреи сыграли важную роль в войне за независимость. Значительное число их
присоединилось к соглашению о запрете импорта. Имена оскальпированного
индейцами Френсиса Сальвадора; майора Бенджамина Нове-са, сподвижника
Лафайетта; адъютанта Джей-коба Франкса; Хаима Соломона, польского еврея,
оказавшего большие услуги в области финансов, - свидетельствуют о симпатии
евреев делу свободы. С другой стороны, семьи Гартов и Поллоков из Ньюпорта
и Ребекка Франке - королева знаменитого бала, который британские офицеры
дали перед своей эвакуацией из Филадельфии - свидетельствуют о том, что
были евреи и в другом лагере. Как и в самой Англии, евреи в колониальной
Америке подвергались некоторым ограничениям в правах. Первая же
конституция Соединенных Штатов, постановившая, что для занятия
общественных должностей или ответственных постов не требуется никакая
религиозная процедура, на деле завершила эмансипацию евреев. (Даже в
Соединенных Штатах полная эмансипация наступила не сразу. В Мэриленде она
стала фактом в 1825 году после длительной борьбы, тогда как в Северной
Каролине последние ограничения были отменены в 1868, в Нью-Хэмпшире - в
1877 году).
  Еще до войны за независимость первоначальное марранское ядро еврейской
общины растворилось среди новоприбывших евреев немецкого и польского
происхождения. Когда после наполеоновских войн в Европе установился мир,
поток иммиграции резко возрос. В Нью-Йорке одна за другой открывались
новые синагоги, небольшие общины возникли на всем Среднем Западе.
Большинство иммигрантов было из Центральной Европы. Естественное их
желание улучшить свое экономическое положение было фактором менее важным,
чем те ограничения, которые налагали на них антиеврейские законы, особенно
ограничение браков, все еще сохранившее силу во многих местах Европы.
После волнений 1830, а затем 1848 года струйка иммиграции превратилась в
настоящий поток, и в Америку начали прибывать не только бедняки. Все
больше культурных и состоятельных людей, участвовавших в революционном
движении тех лет или разочарованных наступившей реакцией, обратили свои
взоры к новому континенту, где перед всеми открывались равные
конституционные права и равные экономические возможности.
  Одним из последствий "золотой лихорадки" было расширение района еврейского
заселения до Тихоокеанского побережья. В каждом зарождавшемся городе и
поселке имелись евреи - владельцы лавок или иногда просто бродячие
торговцы, миля за милей объезжавшие на своих телегах соседние земли.
Постепенно они объединялись в общины. Ко времени гражданской войны
иммигранты уже полностью включились в американскую жизнь. Десять тысяч
евреев насчитывалось в действующих армиях по обе стороны фронта.
Еврей-юрист, обладавший редкими способностями, Джуда Филипп Бенджамин
верно служил правительству конфедерации сначала как генеральный прокурор,
затем военным секретарем и наконец государственным секретарем. Даже в этот
период из Польши и России понемногу приезжали евреи, основавшие свою
собственную религиозную организацию в Нью-Йорке еще в 1852 году. Однако в
культуре, богатстве, численности и влиянии немецкие евреи имели
несомненное превосходство.
  В таких условиях новые немецкие тенденции быстро укоренились в стране. Еще
в 1824 году небольшая группа в Чарльстоне, поощряемая вестями из Европы,
откололась от конгрегации и организовала "Реформированное общество
израэлитов". Вместе с позднейшими иммигрантами в Америку, естественно,
прибыли и реформистские элементы. Раввины новой школы, столкнувшиеся со
слишком сильной оппозицией дома, видели превосходные возможности для
выражения своих взглядов в великой республике Западного полушария. В лице
Исаака Майера Вайза, раввина из Цинциннати, реформисты нашли не только
активного оратора, но и талантливого организатора. В значительной мере
благодаря его влиянию реформированный иудаизм пустил в Америке глубокие
корни; здесь стали сравнительно частыми радикальные нововведения (вроде
дополнительного воскресного богослужения), которые в Германии, родине
нового течения, были исключением. В последней четверти XIX века евреи
немецкого происхождения с их интерпретацией иудаизма, восходившая к
Гольдгейму и Гейгеру, доминировали в еврейской жизни Америки.
  5. Таково было положение вещей, когда весной 1881 года началась эпоха
погромов в России. Это был период острой нехватки рабочих рук в Америке,
когда она поглощала ежегодно сотни тысяч бедняков-иммигрантов со всех
концов Европы. С трагической внезапностью вспыхнувшая эпидемия погромов
задела гетто России, Польши и Румынии. Взгляды всех евреев обратились к
новой земле за Атлантическим океаном, где не было насилия, где перед всеми
открывались равные возможности и где сами улицы, казалось, были вымощены
золотом. С 1881 года до конца столетия в американских портах высадились
свыше 600 000 еврейских беженцев. Новая серия погромов, начало которой
положил Кишинев, вынудила за 5 лет еще полмиллиона евреев бежать в
Северную Америку. К 1903 году еврейское население страны, которое за 30
лет до того едва насчитывало 250 тысяч, достигло полутора миллионов.
Спустя еще четверть столетия эта цифра увеличилась вдвое.
  Новоприбывшие, естественно, стремились концентрироваться в Нью-Йорке.
Здесь, где в 1825 году вся община довольствовалась одной маленькой
синагогой, спустя столетие проживало не менее миллиона 750 тысяч евреев,
составлявших почти треть всего населения города. Никогда больше в
еврейской истории столько евреев не концентрировалось в одном месте.
Попытка некоторых американо-еврейских лидеров (во главе которых стоял
видный банкир и общественный деятель Джейкоб Шифф, основатель
Американского еврейского комитета) перенести порт прибытия иммигрантов в
Галвестон (Техас) и тем самым расширить район еврейского заселения имел
лишь ограниченный успех. Восточные штаты продолжали принимать огромное
большинство иммигрантов. Помимо Нью-Йорка, крупные общины, которые в любой
другой стране считались бы первостепенной важности, возникли в Чикаго,
Бостоне, Балтиморе, Кливленде, Филадельфии и других городах. Аналогичный
процесс шел по ту сторону американо-канадской границы, где крупные
скопления евреев возникли в Торонто и Монреале.
  Как и в Англии, чрезвычайно большой процент новоприбывших занялся
портняжным делом и прикладными ремеслами, которые вскоре оказались целиком
в их руках. Благодаря их экономическому чутью производство разделилось на
мелкие операции, что значительно сократило накладные расходы (так
называемая "Бостонская система"). Многие евреи занимались также столярным
и скорняжным делом, изготовлением сигарет и тому подобными занятиями.
Безжалостно эксплуатируемые хозяевами, зачастую своими же единоверцами,
они создали вскоре очень сильную проф-суюэную организацию. Профсоюз
портных, преимущественно еврейский, насчитывал почти 200 тысяч членов,
почти столько же было в американском союзе дамских портных. Благодаря этим
двум профсоюзам была произведена настоящая революция в гигиенических
условиях в мастерских, в которых прежде царила невообразимая грязь и
антисанитария, но особое улучшение положения рабочих было достигнуто лишь
после всеобщих забастовок в швейной промышленности в 1890 и 1892 годах.
  Однако миллионы людей не могут ограничиться одной-двумя сферами
деятельности. Спустя недолгое время новоприбывшие вошли почти во все
отрасли промышленности. В одном или двух штатах имелись еврейские
сельскохозяйственные поселения, поддерживавшиеся благотворительными
организациями. В течение одного поколения сфера деятельности
распространилась на самые различные профессии. Дети иммигрантов, сами
иногда родившиеся за океаном, стали видными юристами, врачами,
журналистами, писателями, артистами, художниками, скульпторами. Недавно
возникшая кинематография дала обширное поле для их инициативы; они играли
в ней важную роль как режиссеры, актеры или владельцы студий.
  Ист-Сайд в Нью-Йорке, подобно Ист-Энду в Лондоне, стал миром совершенно
иной культуры. Здесь возникли целые улицы и кварталы, где слышалась только
еврейская речь. Газеты на идиш, во всем следовавшие нормам американской
журналистики, печатались большими тиражами, чтобы удовлетворить
интеллектуальные потребности местных евреев. Театр на идиш приобрел в
Нью-Йорке такое значение, которого он никогда не имел в Варшаве. Дети
получали первоначальное еврейское образование (на иврите) в хедерах и
талмуд-торах, в которых методы обучения и вся атмосфера были целиком
перенесены из "черты оседлости". Старые знакомые из одного района, города
или местечка собирались вместе и основывали свою синагогу или свое
землячество, в результате чего нью-йоркское еврейство делилось на массу
мелких групп. Были синагоги разной степени ортодоксальности, отражавшие
местную атмосферу каждой более или менее значительной общины в России,
Польше и Румынии. В бесчисленных душных молельнях седобородые старики,
традиционно раскачиваясь, учили Тору. Мастера-портные наживали состояния и
перебирались в фешенебельные районы, а потомки великих знатоков Талмуда
толкали тачку в надежде заработать несколько монет. Это была огромная
плавильня, куда загружались самые разнообразные люди и где они
перемешивались и переплавлялись.

  XXX. НОВЫЙ МИР

  1. Разразившаяся летом 1914 года первая мировая война, в которую
постепенно были вовлечены чуть ли не все страны мира, явилась во многих
отношениях целой эпохой в истории еврейского народа. Поток эмиграции из
Восточной Европы, начавшийся в 1881 году, был автоматически перекрыт. Бои
на Восточном фронте, то продвигавшемся вперед, то отступавшем, шли на
территории старых польских провинций, где проживала огромная масса
еврейского населения. В результате неизбежных в ходе боев разрушений и
безжалостных депортаций, зачастую вызванных явно антисемитскими
предрассудками, многие общины были полностью уничтожены, а тысячи
еврейских семей доведены до крайней нужды.
  Но эти страдания были незначительными по сравнению с тем, что еще
предстояло перенести. В России цари наконец поплатились за столетия
неумелого правления, и весной 1917 года в Петрограде произошла революция.
Одним из первых актов нового правительства было провозглашение принципа
равенства для всех независимо от национальности и вероисповедания.
Казалось, перед русским еврейством забрезжила заря новой золотой эры. Но
вскоре события приняли новый оборот. 7 ноября произошла молниеносная
большевистская революция, которая свергла власть умеренных и отдала судьбы
страны в руки Советов рабочих и крестьян, и страна погрузилась в пучину
гражданской войны. Одна сторона обвиняла евреев в приверженности новому
строю, другая - в контрреволюционной деятельности, и для всех евреи
служили козлами отпущения.
  Хуже всего были условия на Украине, где была сделана попытка создать
независимую республику во главе с гетманом Петлюрой - достойным преемником
Хмельницкого. Сюда сразу же вторглись и большевики, и монархисты - плохо
вооруженные, недисциплинированные, у которых было одно общее: ни те, ни
другие не упускали случая поиздеваться над евреями. Когда беспорядки,
казалось, уже прекратились, появилась Белая армия царского генерала
Деникина, попытавшаяся свергнуть большевистский режим. Имя Белой армии
связано с наибольшими зверствами в еврейской истории со времен
средневековья. Почти в каждом городе и местечке происходили погромы, по
сравнению с которыми эксцессы предвоенных лет казались лишь пьяными
выходками. Число убитых превзошло четверть миллиона; столько же погибло от
голода и болезней. Те, кто остался в живых, были доведены до нищеты.
  Пример оказался заразительным, и во всей Восточной Европе - в Венгрии,
Польше, Румынии - в беспокойный период, последовавший за прекращением
военных действий осенью 1918 года, тоже произошли погромы, хотя и в
меньших масштабах.
  2. Когда стихли бои, стало ясно, что условия жизни еврейского народа за
последние десять лет коренным образом изменились. В 1914 году основная
масса мирового еврейства жила в Российской империи. Теперь она
раскололась, так что из пяти с лишним миллионов евреев, проживавших на
территориях, ранее принадлежавших России, свыше половины оказались в
Польской республике. Здесь, как и в других государствах, обязанных своим
рождением недавним событиям, пункты о "меньшинствах", которые были
включены в различные мирные договоры в значительной степени благодаря
усилиям еврейских делегаций на Парижской конференции, гарантировали равные
права и возможности для всех без различия национальности или религии. То
же было в Литве, Латвии, Эстонии, Чехословакии и Румынии, которая,
присоединив к себе значительную часть Венгрии, удвоила свое еврейское
население.
  Для летаргического сефардского еврейства Ближнего Востока война 1914-18
годов также явилась поворотным пунктом. Правда, оно мало пострадало
собственно от военных действий, однако волна национализма, поднявшаяся
по-"сле заключения мира, очень сильно ударила по евреям. Турция стала
превращаться в национальное государство и не желала больше терпеть у себе
инородные тела, чуждые туркам по культуре, по религии и по языку, как она
делала во всей своей прежней истории. Аналогичным было положение в Греции,
которая после Балканской войны 1912 года присоединила к себе крупный порт
Салоники. После восстановления мира греческое правительство стало
постепенно превращать этот важный центр в греческий город. Еврейское
население систематически лишалось экономических возможностей и оно начало
уменьшаться как относительно, так и абсолютно, и в результате евреи, в
течение многих веков составлявшие в Салониках большинство населения,
превратились в меньшинство, хотя и немаловажное. Значение сефардских общин
Леванта, возникших в результате изгнания из Испании в 1492 году, стало
быстро падать.
  Наибольшее количество евреев теперь находилось в Соединенных Штатах
Америки. Волна иммиграции, приостановленная мировой войной, никогда уже не
достигла первоначальных размеров и в конце концов стала совсем
незначительной. Однако в результате естественного прироста и
беспрецедентной иммиграции довоенных лет еврейское население США превысило
четыре миллиона. Американское еврейство составляло не только самую
многочисленную, но и самую богатую часть еврейского народа. Если бы не та
поддержка, которую оно, начиная с 1914 года, так щедро оказывало своим
братьям в Восточной Европе, страдания последних неизбежно были бы гораздо
большими. В течение долгих лет, что бы ни случалось, взгляды мирового
еврейства обращались за помощью к Америке.
  С прекращением иммиграции в Соединенные Штаты начал расширяться район
еврейского расселения, хотя из-за различных ограничений послевоенные
миграции населения были не столь значительны. Временный экономический
расцвет Франции привлек в эту страну большое число переселенцев. Еврейская
община Парижа за десятилетие выросла более чем вдвое. Увеличилось
еврейское население небольших стран Западной Европы - Норвегии, Швеции,
Португалии, даже Испании; часть беженцев из России осела на Дальнем
Востоке, создав ряд новых общин в Китае и Японии. Большая часть
направилась в Центральную и Южную Америку. Евреи расселились по всему
континенту от Мексики почти до Магелланова пролива, создав везде свои
синагоги и различные учреждения. Большинство осело в Аргентине, в
сельскохозяйственных колониях, созданных бароном де Гиршем поколением
раньше в качестве прибежища для преследуемых евреев России. (Барон де Гирш
действовал через свой фонд - "Ассоциацию еврейской колонизации", которая и
теперь поддерживает еврейские колонии в Аргентине).
  К 1950 году число евреев в этой стране, насчитывавшее до первой мировой
войны менее 10 тысяч, приблизилось к 40 тысячам. Появилась некоторая
возможность, чтобы слава испано-язычного еврейства возродилась в Западном
полушарии.
  3. Самым поразительным и самым важным результатом первой мировой войны для
еврейского народа явилось возобновление его политической связи с той
полоской земли на восточном побережье Средиземного моря, которая была
колыбелью этого народа. XIX век был свидетелем рационализации старых
мессианских представлений. Расцвет национальной идеи в Европе не мог не
повлиять на взгляды еврейских теоретиков, и некоторые из них, видя
развитие национальных государств во Фландрии, в Италии, на Балканах,
начали смутно мечтать о возрождении еврейской государственности. Кроме
того, новые условия на Ближнем Востоке и особенно благосклонный интерес, с
которым европейские державы относились к палестинским делам, сделали
возможным появление здесь более постоянного еврейского поселения.
  Еврейские и христианские филантропы разрабатывали планы привлечения
бедного еврейского населения Иерусалима и других городов к земледелию.
Общество французских евреев ""Альянс израэлит" открыло близ Яффы
сельскохозяственную школу. Ортодоксальные раввины стали проповедовать, что
не пришествие Мессии должно предшествовать возрождению еврейской
Палестины, а наоборот.
  Новая концепция нашла себе первого пророка в лице немецко-еврейского
мыслителя Моисея (Мозеса) Гесса, который познал всю глубину ассимиляции.
Вернувшись уже в пожилом возрасте к родному народу, он в своей работе "Рим
и Иерусалим" (1862) показал нереальность идеи эмансипации как конечной
цели. Он высказал предположение, что восстановление еврейской
государственности в Палестине является единственным решением еврейского
вопроса.
  Взгляды Гесса привлекли к себе внимание лишь 20 лет спустя, когда русская
реакция коренным образом изменила взгляды многих еврейских лидеров,
которые теперь отчаялись разрешить еврейский вопрос путем ассимиляции.
Через год одесский врач Лев Пинскер опубликовал свою брошюру
"Автоэмансипация", в которой показал, что евреи, по крайней мере
российские, питали напрасные иллюзии, надеясь когда-нибудь совершенно
слиться с народами, среди которых они жили. Пинскер выдвинул идею о том,
что единственным средством, способным возродить достоинство евреев даже в
диаспоре, является создание национального очага, желательно в Палестине.
Он не был одинок в своих взглядах, и чтобы осуществить их, был создан,
преимущественно в Восточной Европе, ряд обществ "Ховезей Цион" ("Любящие
Сион").
  Тем временем эмиграция из России, начавшаяся в годы погромов, достигла
также Палестины. Еще когда "Авто эмансипация" только печаталась, группа
молодых еврейских студентов создала союз под названием "Билу" - сокращение
библейской фразы из Исайи:
  "Бейт Яаков, леху венелха" ("Дом Иакова! Придите и пойдем") и отправилась
в Яффу. С помощью "Ховевей Цион" члены союза "Ви-лу" создали на прибрежной
равнине Иудеи несколько сельскохозяйственных колоний. работа была начата
поспешно, без необходимой подготовки, но благодаря постоянной и щедрой
поддержке парижского барона Эд-мона де Ротшильда поселения сумели
окрепнуть.
  Едва ли зная все это, венский журналист Теодор Герцль отправился в 1894
году в Париж на слушание дела Др