тинских евреев
в необходимости воздержаться от ответных действий, и чувства ишу-ва (так
обычно называется еврейское население Палестины) нашли свое выражение в
создании в этот период новых поселений в самых опасных районах, а также в
сооружении тель-авивского порта, который должен был заменить
парализованный забастовкой порт Яффы.
  Как только, спустя несколько месяцев, был восстановлен порядок в стране,
сюда была послана королевская комиссия для расследования причины
беспорядков. Комиссия доложила, что она не видит возможности разрешить
здешние проблемы на основе мандата, и'высказала мнение, что лишь раздел
отравы на два независимых государства - арабское и еврейское - является
выходом из создавшегося положения. Идея независимого государства, пусть
маленького, но которое могло бы беспрепятственно принимать еврейских
беженцев, обладала большой, притягательной силой, несмотря на то, что^
предлагавшаяся территория означала сионизм без Сиоиа. В августе 1937 года
после долгой дискуссии Сионистский конгресс и вслед за ним Еврейское
агентство все же одобрило проведение переговоров с британским
правительством относительно пунктов предложенного компромиссного решения в
надежде на то, что детали можно будет изменить в ходе самих переговоров.
Однако арабские лидеры единодушно отвергли план раздела страны. Вспыхнули
новые беспорядки, которые удалось подавить лишь с помощью войск. В
результате идея раздела была оставлена, и Белая книга, выпущенная в
Лондоне в мае 1939 года, провозгласила совершенно новую политику. Она
установила предел еврейской иммиграции в Палестину 75 тысяч человек в
течение пяти лет и заявила, что в 1949 году британская администрация
уйдет, и страна станет независимой (хотя и связанной с Великобританией
договором), причем евреи будут составлять в ней меньшинство. Так обстояли
дела, когда летом того же года Палестина столкнулась с новой, еще более
серьезной угрозой. Какими бы соображениями высшей политики или местными
трудностями ни пытались англичане оправдать Белую книгу, она слишком мало
напоминала золотые слова Вальфурской декларации.
  2. Придя к власти, нацисты вначале утверждали, что их антисемистская
доктрина является делом сугубо внутренним. Однако, добившись определенных
дипломатических успехов, Гитлер обнаружил, что играя на местных
антиеврейских предрассудках и выступая в качестве предводителя борьбы с
мифическим "международным еврейством", можно создать в разных странах
прогерманские партии, которые бы поддерживали тоталитарную доктрину и,
даже придерживаясь ультра-националистических идей, симпатизировали бы
германским устремлениям. Приток беженцев в соседние с Германией страны,
естественно, усиливал в них антиеврейские настроения, и преследования
евреев внутри этих стран косвенно положили бы конец иммиграции.
Официальные и полуофициальные учреждения рейха начали вести
непрекращающуюся антиеврейскую пропаганду в Германии и за ее пределами.
Стимулируемая не только германским примером, но и, как выявилось позднее,
германскими субсидиями, антисемитская эпидемия с тревожной быстротой
усиливалась в различных странах. Даже в странах традиционного либерализма
в Западной Европе и за океаном наблюдался угрожающий рост антисемитизма,
который использовал новые лозунги и новые методы. Антисемиты
организовались в партии: кагуляров во Франции, где пребывание во главе
правительства в течение нескольких лет еврея Леона Блюма ожесточило правые
партии; Британского союза фашистов в Англии; роялистов в Бельгии;
"серебрянорубашечников" и подобных организаций в Америке. Все они
использовали для достижения политических целей самые примитивные
антиеврейские предрассудки.
  Для государств Центральной и Восточной Европы, менее развитых технически и
экономически, тот факт, что "просвещенная" Германия приняла новую доктрину
и добилась крупных политических побед, придавал доктрине антисемитизма еще
большую привлекательность. В Румынии, где власти с самого начала
пренебрегали Договором о правах меньшенств, акты насилия стали все более
частыми, а ограничения - все более жесткими, пока в конце 1936 года
Октавиан Гога не сформировал явно антисемитское правительство, которое
стало подражать германскому примеру. И хотя оно оставалось у власти только
7 недель, а затем последовало временное облегчение, все же, как показали
дальнейшие события, новая доктрина прочно закрепилась в стране. С тех пор,
как в 1938 году началось нацистско-венгерское сотрудничество, реакционная
Венгрия ввела у себя расовое законодательство по образцу Нюренбергских
законов. В Польше, хотя там и преобладали сильные антигерманские
настроения, реакционная партия эндеков ввела в общественную жизнь
нацистские методы и идеологию. Тяжелое экономическое положение еврейского
населения усиливалось дискриминацией со стороны властей. Идея о том, что
евреи, как бы долго они ни жили в Польше, не являются частью польского
народа, завоевала такую популярность, что правительство начало было
обсуждать вопрос о массовой депортации евреев, но не нашло, куда их
депортировать.
  Резко изменилось положение евреев в Италии, которая с 1870 года являлась
классической страной еврейской эмансипации и где равноправие евреев было
политической и социальной реальностью в большей степени, чем где-либо еще
в мире. Первоначально итальянский фашизм не проявлял никаких признаков
антисемитизма, во всяком случае не больше, чем в любом шовинистическом
государстве.
  Фактически евреи с самого начала играли важную роль в новом движении, и
Венито Муссолини резко осуждал преследования евреев и расизм. Однако после
того, как в 1938 году был заключен военный союз с Германией, 50 тысяч
итальянских евреев были принесены в жертву на алтарь тоталитаризма.
  Еще белее трагической была судьба евреев в тех странах, которые подпали
под власть нацистов. В марте 1938 года гитлеровские легионы вступили в
Австрию, и жадность, фанатизм и возбуждение нацистов обратились на
200-тысячное еврейское население страны, в основном сконцентрированное в
высококультурной венской общине. Всякое прикрытие законности было
оставлено, и ничто не могло смягчить удар. Немедленно были введены
Нюренбергские и все прочие германские антиеврейские законы. Видные евреи
во главе с Ротшильдами были арестованы лишь за то, что они евреи,
подверглись жестокому обращению и были брошены в концлагеря, из которых
многие не вернулись. Еврейские предприятия грабили, закрывали или
конфисковывали. Синагоги были отданы штурмовикам, основным занятием
которых было самое грубое и оскорбительное преследование евреев.
Консульства тех немногих стран, ворота которых не были полностью закрыты
для евреев, осаждали длинные очереди несчастных, пытавшихся бежать из
страны. На востоке тысячи евреев были вынуждены переходить границы
государств, не желавших принимать их, и многие нашли свою смерть на
ничейной земле или на Дунае, в переполненных лодках, которым не разрешали
пристать к берегу. Число самоубийств выросло до невиданных размеров.
  В самой Германии в период "холодного погрома", длившегося непрерывно с
1933 года, условия жизни постоянно ухудшались. Несмотря на это, евреям
как-то удалось восстановить жалкую общинную жизнь, изолированную
экономически и социально, и зависевшую от тех немногих еврейских
предприятий, которым удавалось выжить, несмотря на непрерывный бойкот, и
от поддержки кучки сохранившихся состоятельных лиц. Результатом
преследований явилось нечто вроде духовно-интеллектуального возрождения:
система образования, организованная для детей, которых не допускали в
обычные школы; замкнутая в своем кругу культурная жизнь, которая
приспособилась к потребностям еврейского населения, лишенного
общегерманской культуры; оркестры и драматические представления, в которых
артисты, лишившиеся работы, обслуживали еврейскую публику, для которой был
закрыт доступ в концертные залы и театры.
  Хотя время от времени вводились новые утонченные унижения, хотя более
мужественные элементы продолжали эмигрировать, хотя то, что осталось от
общины все более нищало и старилось, казалось, нечто твердое, устойчивое и
достойное восхищения возникало среди руин. Но именно по этой причине новая
не-мецко-еврейская жизнь была обречена на разрушение, последовавшее с
трагической и жестокой быстротой.
  В октябре 1938 года германское правительство внезапно выслало через
восточную границу около 12 тысяч евреев польского происхождения. Почти
пять тысяч из них было задержано на ничьей земле возле Збоншина, где они
содержались в ужасных условиях, пока тянулись дипломатические переговоры
относительно их судьбы. Среди этих страдальцев была пожилая чета Гриншпан,
которая жила в Ганновере более тридцати лет. Их семнадцатилетний. сын
Гершель, находившийся в Париже, узнав об этом, из мести выстрелил в одного
из секретарей германского посольства Эрнста фон Рата и смертельно ранил
его. Это дало нацистской пропагандистской машине прекрасный повод для
приведения в действие давно задуманного плана. 600 синагог Германии,
включая старинные здания, которые считались национальными памятниками,
были сожжены. Почти все еврейские предприятия были разграблены. Еврейская
собственность стоимостью в миллиард марок была бессмысленно уничтожена.
Тысячи еврейских домов подверглись налетам, и около 30 тысяч человек, в
том числе раввины, было брошено в тюрьмы и лагеря, где они подвергались
жестокому, варварскому обращению. Погибли сотни, может быть тысячи. Власти
одобрительно смотрели на эти сцены насилия, которые превзошли по масштабам
и русский погром, и средневековую резню, и в наказание за действие
неуравновешенного единоверца в Париже на евреев рейха был еще наложен
штраф в миллиард марок (что составляло по самому мягкому подсчету 20
процентов их собственности). Кроме того, было приказано, чтобы все
оставшиеся еврейские предприятия были немедленно переданы в "арийские"
руки. Немецкое еврейство было сознательно и необратимо разорено.
  Отныне, очевидно, нельзя было думать о будущем евреев в Германии.
Заключенных освобождали из концлагерей только при условии немедленной
эмиграции; остальные подвергались угрозам, насилию и давлению; ни в коем
случае нельзя было помышлять о возможности остаться. Условия для
эмигрантов стали к этому времени хуже, чем когда-либо. Вследствие
манипуляций с обменом валюты и в силу специального положения "беженцев"
они могли теперь взять с собой не более б процентов собственности,
спасенной от разгрома, так что даже состоятельных людей впереди ожидала
нужда. Но необходимость эмиграции была сильнее всех препятствий.
Трагические сцены последних нескольких дет умножались и усиливались.
Немногие страны соглашались открыть свои ворота перед беженцами. Забитые
изгнанниками суда искали, где бы освободиться от своего жалкого груза, и
такие суда стали обычным явлением на морских путях мира; сотни тысяч
отправлялись в те места, как, например, Шанхай, где в то время не
требовалось визы, или где не было контроля над иммиграцией. По инициативе
американского правительства летом 1938 года в Эаиане собралась
международная конференция, посвященная беженцам; она не дала почти никаких
практических результатов, только выяснила, что ни одна страна не хочет
принимать этих странников поневоле. Очень немногие правительства внесли
сколько-нибудь конструктивный вклад в решение этой проблемы. Прежде всего,
благодаря практическому идеализму и организованным способностям Генриэтты
Сольд (1860-1945 гг.), основательницы американской женской сионистской
организации "Хадасса", были заключены соглашения о перевозке многих детей
из Центральной Европы в Палестину, где им предстояло начать новую жизнь.
Палестина продолжала принимать лишь очень ограниченное число беженцев, но
не все из них, однако, приезжали легально. США, со своей стороны, стали
проводить несколько более либеральную политику, чем до сих пор, что дало
возможность многим эмигрантам приехать сверх квоты. Великобритания же
позволила изгнанникам использовать себя лишь в качестве транзитного пункта
для тех, кто к этому времени успел определить место своего конечного
назначения.
  К лету 1939 года половина бывшего еврейского населения разросшегося рейха
покинула страну. Однако едва был достигнут некоторый прогресс в решении
этой проблемы, как она обострилась вследствие новых осложнений. Пять тысяч
евреев Мемеля разделили судьбу евреев Германии, когда город был
аннексирован осенью 1938 года. В Данциге нацистская администрация сделала
невозможным существование еще десяти тысяч евреев, несмотря на номинальную
власть Лиги Наций в этом городе. Чехословакия была почти единственным
государством, образовавшимся после распада Австро-Венгрии, где уважались
права меньшинств и равенство евреев существовало в теории и на практике. В
1938-1939 гг. с разделом страны, возникновением Словакии - марионеточного
государства нацистов, - аннексией больших областей Венгрии и включением
бывшей Чехии в рейх, еще 350 тысяч евреев были брошены в водоворот
событий. К осени 1939 года области, в которых ранее проживало свыше двух с
половиной миллионов евреев находились под управлением или прямым влиянием
нацистского антисемитизма.
  3. 1 сентября 1939 года германские войска вторглись в Польшу, и началась
вторая мировая война в жизни одного поколения. В течение нескольких недель
страна была покорена, за исключением зоны, оккупированной русскими, в
которой, как вскоре после этого в Литве, Латвии и Эстонии, были введены
советские порядки. В оккупированной немцами Польше проживало 2 миллиона
евреев - в основном бедняков, отличавшихся, однако, беспредельной
жизнеспособностью и глубокой преданностью еврейской традиции и ее
ценностям. Отныне они стали объектом систематической кампании угнетения. В
стране, находившейся на военном положении, легко было накладывать
разорительные штрафы, проводить массовые экзекуции, вводить принудительную
трудовую повинность или загонять еврейских девушек в военные публичные
дома.
  Но все это было несущественно. Во всей стране вряд ли можно было найти
город или деревню, где немецкие солдаты не убивали бы в этот период евреев
- иногда в фантастическом количестве. Пищевой рацион, назначенный позднее
евреям, был едва достаточен для поддержания жизни. Он составлял лишь
половину того, что получали поляки и четверть того, что получали тевтоны.
  Вскоре после завоевания страны было введено ношение знака позора, чтобы
отличать евреев от неевреев, как предписывалось в средние века, но никогда
не практиковалось в Европе со времени Французской революции. В следующем
году было восстановлено гетто как формальный, юридически оформленный
институт. Самым большим из них с населением вначале свыше 350 тысяч
человек было Варшавское гетто, организованное осенью 1940 года. Оно было
окружено высокой бетонной стеной с несколькими массивными воротами -
мрачный город внутри города; такое же огражденное стенами гетто было в
Лодзи. В десятках других городов были отдельные районы с проволочными
заграждениями, по которым проходил электрический ток. В средние века выход
из еврейского квартала разрешался в дневное время, теперь же это было
совершенно запрещено и грозило смертью при повторном нарушении. Потом
оказалось, что гетто было лишь временным мероприятием на пути к
поголовному уничтожению евреев.
  Поразительные военные успехи Германии в 1940-1941 гг. сделали нацистское
правительство совершенно безразличным к тому, что осталось от
общественного мнения. Насилия становились все более жестокими,
распространяясь из Польши по всей Европе. В оккупированных странах
руководители антисемитской пропаганды, проводившейся в последние годы,
предстали после германского вторжения в своем подлинном обличье - как
предатели, которые из раболепия перед немцами делали все возможное, чтобы
ослабить сопротивление рейху и подорвать моральный дух общества. Затем им
передали власть над беззащитным населением. Отныне эмансипация,
достигнутая в XIX веке, была уничтожена, вводились Нюрнбергские или
подобные им законы, налагались коллективные штрафы, еврейские предприятия
и состояния подвергались конфискациям, в школах вводилось преподавание
расовой теории, антисемитская деятельность принималась за показатель
лояльности по отношению к новому порядку в Европе. Таким образом была
подготовлена почва для царства террора под непосредственным руководством
нацистов. Повсюду следовали в основном одному образцу. Беспорядочные
насилия во время вторжения сменялись периодом угнетения, ограниченного
определенными рамками, во время которого, казалось, имелись какие-то
перспективы восстановления упорядоченного существования, затем тиски
постепенно сжимались.
  Обязательное ношение еврейского знака позора, обычно в форме нарукавной
повязки или заплаты традиционного желтого цвета в виде шестиконечной
звезды и словом "еврей", стало повсеместным в оккупированной Европе. Оно
распространилось на Германию и Бывшую Чехословакию в сентябре 1941 года,
яа Францию и другие западные страны - летом следующего года. Как и в
Восточной Еароае, евреям в других районах рейха выдавались специальные
продуктовые карточки, обеспечивавшие питание в размерах, значительно
меньших уровня, необходимого для поддержания жизни. Еще ужаснее были
депортации евреев из многих городов и районов в концентрационные лагеря.
Все это превратило жизнь в непрерывный кошмар.
  Тем временем германским правительством овладела идея концентрации евреев в
специальные резервации в Восточной Европе, которая рассматривалась им
теперь как зона, куда следует отправить всех евреев, независимо от места
жительства их предков. В октябре 1041 года начались депортации из
Германии, затем и из других захваченных ею стран. В течение марта
следующего года были изданы приказы об увеличении депортации до 100 тысяч
человек в месяц. Таким образок "еврейский вопрос" был бы решен в очень
короткое время, раз и навсегда. Всюду, где господствовала германская
власть, производились облавы на евреев с целью высылки, причем им не
разрешалось брать с собой ничего, кроме узелка самых необходимых вещей. Со
всех концов по железным дорогам, ведущим в Восточную Европу, с грохотом
катились товарные поезда, набитые несчастными людьми, - летом, в удушливый
зной, зимой в беспощадные морозы. Очень часто такое путешествие само по
себе равнялось смертному приговору. Однако те, кто погиб в дороге, были
счастливее тех, которые сотнями тысяч погибали в лагерях смерти.
  Вскоре план еврейской резервации был отброшен и принята новая, невероятная
идея. Летом 1941 года был разработан план "окончательного решения"
еврейского вопроса в Европе путем полного уничтожения евреев; в январе
следующего года этот процесс был начат под руководством специального
отдела гестапо - германской тайной полиции. В течение следующих нескольких
месяцев в свободный мир стали проникать сведения об ужасах лагерей смерти
в Майданеке, Бельзеце, Треблинке, Освенциме (Аушвице) и других местах, в
которых евреев из Польши и других стран Европы уничтожали десятками и
сотнями тысяч пулями, ядами, голодом и, главным образом, с помощью
отравляющего газа. Человеческий разум едва способен постичь масштаб и
бессердечную обдуманность жесто-костей, которые творились в двадцатом веке
руками якобы цивилизованных человеческих существ; никакой письменный
отчет, в каких бы осторожных выражениях он бы ни был составлен, не может
показаться хоть сколько-нибудь правдоподобным. Подсчитано, что только за 2
последних года в двух лагерях смерти Освенциме и соседнем Бжезинке
(Биркенау) было уничтожено более миллиона 750 тысяч евреев из разных
стран, а в Майданеке - около полутора миллионов. Согласно сообщениям,
благочестивые хасиды и Галиции озадачили своих убийц тем, что встретили
смерть пляской - в знак полной покорности Божьей воле.
  Когда нацисты были изгнаны из Польши, ужасы были перенесены в
концентрационные лагеря в Германии - в Дахау, Берген-Бельзен, Бухенвальд,
которые приобрели зловещу