елал знак остальным своим спутникам, и те подкрались к  нему.  Эль  Золь
прислушался, резкий  порыв  северного  ветра  донес  до  его  чуткого  уха
несколько звуков. Он поднял голову, на фоне неба, освещенного  серебристым
светом  луны,  только   что   выглянувшей   из-за   черной   тучи,   четко
вырисовывались силуэты всадников. И вдруг воздух задрожал от  устрашающего
боевого клича. С быстротой молнии Эль Золь ринулся на  врагов,  которые  в
ужасе отскочили назад. Эль Золь и его спутники вскочили на полудиких коней
и поскакали к берегу. Едва они успели войти в каноэ, как засвистели пули и
стрелы.
     - Обещает ли сын мой быть добрым отцом моим  окони?  -  вдруг  глухим
голосом спросил Токеа.
     - И отцом и братом, - ответил Эль Золь. - Но почему  мико  спрашивает
меня об этом? Мико еще долгие годы будет радоваться, глядя на своих детей.
     - Клянется ли Эль Золь именем Великого Духа? - еще  более  настойчиво
спросил старик.
     - Эль Золь клянется.
     - А поклянется ли Эль Золь похоронить Токеа и кости  его  отца  среди
могил своих предков?
     - Клянется, - невольно содрогнувшись, сказал молодой вождь.
     - Тогда кости Токеа и его отца не осквернит ничья рука,  -  простонал
старик.  -  Великий  Дух  не  позволяет  Токеа  увидеть  прекрасные  земли
каманчей. Токеа придется умереть на земле бледнолицых.
     Потом старик что-то прошептал на ухо своим окони, а  затем,  все  еще
прижимая к груди короб с костями отца, издал предсмертный стон и откинулся
назад. Глаза его потухли: пуля пробила ему горло.
     Эль Золь в отчаянии упал на бездыханное тело. Каноэ уже  причалило  к
берегу, а он все лежал так, пока каманчи не уговорили его подняться. Тогда
он положил тело Токеа  на  спину  коня,  потом  вскочил  рядом,  и  они  в
горестном молчании двинулись в путь.