возмущения.  Случилось  тогда,  что  один  из  солдат  поднял   вверх   свой
плащ,неприличным нагибанием тела обратился к  иудеям  задом  и  издал  звук,
соответствовавший принятой им позе. Возмущенная этим поступком  вся  громада
иудеев бурно потребовала  от  Кумана  наказания  солдата.  Юноши  же,  легко
поддающиеся увлечению, и некоторая  часть  народа,  не  отличавшаяся  буйным
характером, открыли нападение; они собрали  камни  и  начали  бросать  их  в
солдат. Куман побоялся наступления со стороны  всего  народа  и  вызвал  для
подкрепления  множество  тяжеловооруженных  воинов;  как  только   последние
появились на галереях, иудеев объял панический страх; они бросились  вон  из
храма по направлению к  городу.  Но  от  этого  в  выходах  произошла  такая
страшная давка, что свыше десяти тысяч человек было растоптано и раздавлено.
Так праздник превратился для  всего  народа  в  день  плача,  и  каждый  дом
наполнился воплями и рыданиями.

     2. За этим несчастьем последовало  другое  волнение,  вызванное  фактом
открытого грабежа,  На  дороге  у  Бет-Хорона  разбойники  напали  на  багаж
императорского слуги Стефана и разграбили его. Куман приказал сделать  набег
на близлежащие деревни и  забрать  в  плен  их  жителей  за  то,что  они  не
преследовали и не задержали разбойников. При этом случае один солдат,  найдя
на дороге Священное писание, разорвал его и бросил в огонь. Иудеи были  этам
потрясены,  точно  вся  их  страна  стояла  в  пламени.  Движимые   каким-то
религиозным страхом, они машинально,  как  по  сигналу,  устремились  все  в
Кесарию  к  Куману  и  настойчиво  просили  его  не  оставить  безнаказанным
человека, который так дерзко надругался над Богом  и  законом.  Куман  видел
ясно, что народ не успокоится, если ему не  будет  дано  удовлетворение;  он
потребовал к себе солдата и приказал  вести  его  к  казни  через  ряды  его
обвинителей. После этого иудеи разошлись.

     3.  Немного  позднее  произошло  столкновение   между   галилеянами   и
самаритянами. Возле одной  деревни,  Гемы,  лежащей  в  большой  самарийской
равнине, был убит один из многочисленных иудейских пилигримов, отправившихся
на праздник в  Иерусалим,  родом  из  Галилеи.Множество  галилеян  собралось
вследствие этого вместе пойти войной на самаритян. Влиятельные  же  граждане
Самарии, напротив, обратились к Куману с убедительной просьбой,  прежде  чем
зло  сделается  неисправимым,  прибыть  в  Галилею  и  наказать   виновников
убийства, так как только таким образом можно будет убедить народ  рассеяться
еще до начала боя. Но Куман из-за текущих  дел,  которыми  он  как  раз  был
занят,  не  обратил  внимания  на  эту  просьбу  и  отпустил  ходатаев   без
определенного ответа.

     4. Весть об убийстве привела в  большое  волнение  также  иерусалимскую
массу.  Она  перестала  интересоваться  праздничным  торжеством   и   быстро
двинулась к Самарии, даже без всяких предводителей и не обращая внимания  на
увещевания  властей,  старавшихся  удержать  ее.Во   главе   этого   буйного
разбойничьего похода  стали  известный  Элеазар,  сын  Диная,  и  Александр,
которые напали на ближайшие  к  Акрабатской  топархии  самарийские  деревни,
убили всех жителей, не щадя никакого возраста, а сами деревни предали огню.

     5. Тогда только Куман с отрядом всадников - так называемых  себастийцев
выступил из Кесарии  на  помощь  подвергшимся  нападению.  Многих  из  людей
Элеазара он захватил в плен, а большую часть убил. К остальной  же  народной
массе, ринувшейся в поход против самаритян, поспешили самые знатные граждане
Иерусалима, одетые все в траур, с покрытыми пеплом головами и  заклинали  их
возвратиться домой,  дабы  этим  мстительным  походом  против  самаритан  не
вызвать  вторжения  римлян  в  Иерусалим.  Пусть  сжалятся  они  над   своим
отечеством, храмом, над своими же женами и детьми и не  рискуют  всем  из-за
мести  за  одного   галилеянина.   Вразумленные   этими   увещеваниями,иудеи
разошлись. Но  многие,  в  надежде  остаться  безнаказанными,  обратились  к
разбойничьему ремеслу. Грабежи и мятежные попытки со стороны более  отважных
бойцов  распространились  по  всей  стране.  Вследствие   этого   выдающиеся
представители Самарии отправились к Уммидию Квадрату,правителю Сирии, в  Тир
и просили его не оставить без наказания опустошителей страны.  Туда  прибыли
также знатнейшие иудеи, в  том  числе  первосвященник  Ионатан,  сын  Анана,
которые заявили,  что  хотя  первоначальный  повод  к  беспорядкам  дан  был
самаритянами, совершившими убийство,но  ответственность  за  дальнейший  ход
событий падает  на  Кумана,  уклонившегося  от  наказания  виновников  этого
убийства.

     6. Квадрат утешил обе стороны обещанием все  в  точности  расследовать,
как только он прибудет в их края. Когда же он вскоре после  этого  прибыл  в
Кесарию, то приказал всех, захваченных  Куманом  живыми,  предать  распятию.
Отсюда он отправился в Лидду, где допросил самаритян и, схватив восемнадцать
иудеев из числа тех,  которых  он  заподозрил  в  участии  в  войне,приказал
казнить   их   топором.   Двух    других    знатных    лиц    совместно    с
первосвященниками,Ионатаном и Ананием, равно как сына последнего,  Анана,  и
еще некоторых высокопоставленных иудеев он вместе с первыми  людьми  Самарии
послал к императору. В то же время он приказал Куману и трибуну Целеру также
отплыть в Рим для того, чтобы лично дать ответ перед Клавдием за происшедшие
события,  После  всех  этих  распоряжений  он  посетил  еще   Иерусалим   и,
убедившись, что масса  с  полным  спокойствием  празднует  день  опресноков,
возвратился обратно в Антиохию.

     7.  В  Риме  император  выслушал  Кумана  и  самаритян.  Агриппа  также
находился в Риме и очень тепло заступился за иудеев, так как Куман тоже имел
много  сильных  защитников.  Самаритяне  признаны  были   виновными;   треть
знатнейших из них император приказал казнить; Кумана он отправил в изгнание;
Целера же он приказал доставить закованным в кандалах обратно в Иерусалим  и
предоставил иудеям пытать его, волочить  по  городу  и  затем  отрубить  ему
голову.

     8. После этого император послал Феликса,брата Палласа, наместником  над
Иудеей, Галилеей, Самарией и Переей. Агриппу он перевел из Халкиды в большее
царство, отдав ему прежнюю тетрархию Филиппа, а именно; Батанею, Трахонею  и
Гавлан, присоединив к ним также царство  Лизания,  равно  и  бывшую  эпархию
Вара.  Процарствовав  тринадцать  лет,  восемь  месяцев  и  двадцать   дней,
император Клавдий умер и оставил своим престолонаследником Нерона,  которого
он,  околдованный  хитростями  своей   жены,   Агриппины,   назначил   своим
преемником, несмотря на то что от первой жены своей, Мессалины, имел родного
сына, Британника и дочь Октавию, соединенную им браком с Нероном. От  другой
жены, Петины, он имел дочь Антонию.

        "ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ"
     Нерон присоединяет четыре города к владениям Агриппы.
     Остальная часть Иудеи управляется Феликсом. - Смуты,
     вызванные секариями, магами и египетским лжепророком.
     Столкновение между иудеями и сирийцами в Кесарии.

     1. Как Нерон, упоенный счастьем и богатством, употреблял  во  зло  свое
высокое положение; как он по очереди лишил жизни своего брата,жену  и  мать;
как его изуверство обратилось затем против благороднейших мужей; и  как  он,
наконец, в своем безумии подвизался на сцене и в театре - обо всем этом, как
о вещах, всем известных, я не стану распространяться и перейду  к  событиям,
которые в его царствование происходили в Иудее.

     2. Нерон даровал Малую Армению Аристобулу, сыну  Ирода,  к  царству  же
Агриппы он прибавил еще четыре города с их окрестностями; Абелу и  Юлиаду  в
Перее, Тарихею и Тивериаду в Галилее. Наместничество над остальной Иудеей он
вверил Феликсу Последний  схватил  живыми  разбойничьего  атамана  Элеазара,
разорявшего страну в течение двадцати лет, и  многих  из  его  сообщников  и
послал в Рим. Огромная масса разбойников была им распята; много других  лиц,
замешанных в соучастии, было предано разным другим казням.

     3. Когда страна была таким образом очищена, в  Иерусалиме  образовалась
другая шайка разбойников, получивших название сикариев.  Они  убивали  людей
среди белого дня и в самом городе, преимущественно  в  праздничные  дни  они
смешивались с толпой и  скрытыми  под  платьем  кинжалами  закалывали  своих
врагов;  как  только  жертвы  падали,  убийцы  наравне  с  другими  начинали
возмущаться  происходившим  и  благодаря   такому   притворству   оставались
скрытыми. Первым, который таким  образом  был  заколот,  был  первосвященник
Ионатан. Вслед за ним многие другие погибали ежедневно; паника, воцарившаяся
в городе, была еще ужаснее, чем сами несчастные случаи, ибо  всякий,  как  в
сражении, ожидал своей смерти с  каждой  минутой.  Уже  издали  остерегались
врага, не верили даже и друзьям,когда те приближались, и, однако,  при  всей
этой подозрительности и осмотрительности,  убийства  по-прежнему  продолжали
совершаться. Так велика была ловкость и сила притворства тайных убийц.

     4. В одно время с ними появилась другая клика злодеев, которые,  будучи
хотя чище на руки,отличались зато более гнусными замыслами, чем  сикарии,  и
не менее последних способствовали несчастью города.  Это  были  обманщики  и
прельстители, которые  под  видом  божественного  вдохновения  стремились  к
перевороту и мятежам, туманили народ безумными представлениями,  манили  его
за  собой  в  пустыни,  чтобы  там  показать  ему  чудесные   знамения   его
освобождения.Феликс усмотрел в этом  семя  восстания  и  выслал  против  них
тяжеловооруженных всадников и пехоту, которые убивали их массами.

     5. Еще более злым бичом для иудеев был лжепророк  из  Египта.  В  Иудею
прибыл какой-то обманщик, который выдал себя  за  пророка,  и  действительно
прослыл  за  небесного  посланника.Он  собрал  вокруг  себя  около  30   000
заблужденных, выступил с ними из пустыни на так называемую  Елеонскую  гору,
откуда он намеревался насильно вторгнуться  в  Иерусалим,  овладеть  римским
гарнизоном и властвовать над народом с  помощью  телохранителей,  окружавших
его.Феликс,  однако,  предупредил  осуществление   этого   плана,   выступив
навстречу ему во главе римских тяжеловооруженных всадников; весь народ также
принял участие в обороне. Дело дошло до сражения; египтянин бежал  только  с
немногими своими приближенными, большая же часть его приверженцев  пала  или
была взята в плен; остатки их рассеялись,  и  каждый  старался  укрыться  на
своей родине.

     6. Едва потушена была  эта  вспышка,  как  появилась  другая,  точно  в
больном организме воспаление переходит с одной части на другую. 06манщики  и
разбойники соединились на общее  дело.  Многих  они  склонили  к  отпадению,
воодушевляя их на войну за освобождение,  другим  же,подчинявшимся  римскому
владычеству,  они  грозили  смертью,  заявляя  открыто,  что   те,   которые
добровольно  предпочитают  рабство,  должны  быть  принуждены   к   свободе.
Разделившись  на  группы,  они  рассеялись  по  всей  стране,  грабили  дома
облеченных властью лиц, а их самих убивали  и  сжигали  целые  деревни.  Вся
Иудея была полна их насилий, и с  каждым  днем  эта  война  разгоралась  все
сильнее.

     7. Столкновение иного характера  возникло  в  Кесарии  между  сирийским
населением этого города и проживавшими там  иудеями.  Последние  утверждали,
что город принадлежит им, так как его построил иудей, а именно царь Ирод. Те
же признавали, что основателем его был иудей,но настаивали на том, что город
все-таки принадлежит эллинам, ибо, говорили они, если бы  Ирод  предназначил
его для иудеев, то он не воздвигал бы здесь храмов и статуй. На  этой  почве
возникли распри, которые мало-помалу  перешли  в  вооруженные  столкновения;
каждый день смельчаки с той и другой стороны вступали в бой друг  с  другом.
Старейшины из иудеев не были больше  в  состоянии  обуздать  горячие  головы
своей общины; эллинам же, с другой стороны, казалось стыдом отступать  перед
смелостью иудеев. Богатством и мужественной силой иудеи  превосходили  своих
врагов; но за эллинами был тот перевес, что на их стороне были солдаты,  так
как большая часть квартировавшего в городе римского  гарнизона  состояла  из
сирийцев,  которые  всегда   были   готовы   помочь   своим   cоплеменникам.
Административные власти  старались  прекратить  беспорядки,  арестовывали  в
каждом отдельном случае наиболее ретивых бойцов обеих партий и наказывали их
плетьми и  цепями;  но  участь  арестованных  не  устрашала  и  не  усмиряла
оставшихся на свободе, а  вызывала,  напротив,  еще  большее  ожесточение  и
большее возбуждение страстей.Когда однажды иудеи одержали победу, на площадь
явился  Феликс  и  с  угрозами  приказал  им  отступить;  когда  же  те   не
повиновались, он напустил на них солдат, которые убили многих  и  разграбили
их имущество. Когда же после этого борьба все-таки не  прекратилась,  Феликс
отобрал по нескольку влиятельнейших лиц с  обеих  сторон  и  отправил  их  в
качестве послов к  Нерону  для  того,  чтобы  они  лично  перед  императором
оспаривали свои права.

        "ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ"
     Феликса сменяет Фест; за ним следует Альбин,
     преемником которого является Флор. - Последний
     своей жестокостью вынуждает иудеев начать войну.

     1. Фест, вступив в управление после Феликса,выступил немедленно  против
опустошителей страны; большинство разбойников было схвачено и немало из  них
казнено. Преемник же его Альбин вел правление  совсем  в  другом  духе,  чем
первый. Не было того злодейства, которого он бы не совершил. Мало того,  что
он похищал общественные кассы, массу частных  лиц  лишил  состояния  и  весь
народ отягощал непосильными налогами,  но  он  за  выкуп  возвращал  свободу
преступникам,   схваченным   или   их   непосредственным   начальством   или
предшествовавшими правителями и содержащимся в  заключении  как  разбойники.
Только тот, который не мог платить, оставался в  тюрьме.  При  нем  опять  в
Иерусалиме подняли голову сторонники переворота.Богатые посредством  подкупа
заручились содействием Альбина настолько, что они, не встречая препятствий с
его стороны, могли безбоязненно возбуждать мятеж; и та часть народа, которой
не нравилось спокойствие, примкнула к  тем,  которые  действовали  заодно  с
Альбином. Каждый из этих злодеев окружал себя своей  собственной  кликой,  а
над всеми, точно разбойничий атаман или тиран, царил Альбин,  использовавший
своих сообщников на ограбление благонамеренных граждан. Дошло до  того,  что
ограбленные, вместо того чтобы громко вопиять, как естественно  должно  было
быть в таких  случаях,  вынуждены  были  молчать;  те  же,  которые  еще  не
пострадали, из боязни перед подобными насилиями даже  льстили  тем,  которые
должны были бы подлежать заслуженной каре. Вообще никто не  смел  произнести
свободное слово - люди имели над собой не  одного,  а  целую  орду  тиранов.
Тогда уже было брошено семя вскоре наступившего разрушения города.

     2. Но Альбин  являлся  еще  образцом  добродетели  в  сравнении  с  его
заместителем Гессием Флором. В то время когда тот совершал  свои  злодейства
большей частью втайне и с  предосторожностями,  Гессий  хвастливо  выставлял
свои преступления всему народу напоказ. Он позволял себе всякого рода разбои
и насилия и вел себя так, как будто его прислали в качестве палача для казни
осужденных. В своей жестокости он  был  беспощаден,  в  своей  наглости  без
стыда.Никогда еще до него никто не умел так ловко опутать правду  ложью  или
придумывать такие извилистые пути для достижения своих коварных  целей,  как
он. Обогащаться за счет отдельных лиц ему казалось чересчур ничтожным; целые
города он разграбил,  целые  общины  он  разорил  до  основания,  и  немного
недоставало для того, чтобы он провозгласил во  всей  стране:  каждый  может
грабить, где ему угодно, с тем только условием, чтобы вместе  с  ним  делить
добычу. Целые округа обезлюдели вследствие  его  алчности;  многие  покидали
свои родовые жилища и бежалй в чужие провинции.

     3. В то время, когда Цестий Галл,  правитель  Сирии,  находился  вдали,
никто не осмеливался посылать к нему депутатов  для  обжалования  Флора.  Но
когда  он  прибыл  в  Иерусалим  и  как  раз  перед  наступлением  праздника
опресноков, его окружило не менее трех миллионов иудеев со  слезной  жалобой
сжалиться над изнемогающей нацией и освободить ее от Флора, губителя страны.
Этот находился рядом и стоял возле Цестия, но на поднятый против него  ропот
отвечал  язвительными  насмешками.  Цестий  сам  успокоил,   однако,   народ
обещанием настроить Флора милостивее к ним и возвратился в  Антиохию.  Флор,
чтобы сгладить в нем произведенное впечатление, провожал его до Кесарии,  но
с тех пор он начал подумывать о том, как бы вызвать  необходимость  войны  с
иудеями, в  которой  он  видел  единственное  средство  для  сокрытия  своих
беззаконий. Ибо пока существовал мир, он должен был быть  всегда  готовым  к
тому, что иудеи обжалуют его перед императором, но раз ему  удастся  вызвать
открытое восстание, тогда он  мог  надеяться  ббльшим  злом  отвлечь  их  от
разоблачения меньшего. Так он с каждым днем все  больше  усугублял  бедствия
народа, дабы этим вынудить его к отпадению.

     4. Между тем кесарийские эллины добились того,  что  Нерон  объявил  их
хозяевами города, и привезли грамоту, заключавшую в себе  это  решение.  Это
положило начало войне на двенадцатом году  владычества  Нерона,  семнадцатом
году правления Агриппы в месяце артемизии. Ужасные  последствия  этой  войны
нисколько не соответствовали первоначальным ее  причинам.  Иудеи  в  Кесарии
имели синагогу на месте, принадлежавшем эллину  этого  города.  Неоднократно
они старались приобрести в собственность это место, предлагая за него сумму,
далеко превышавшую настоящую стоимость. Но владелец ни за что не уступал  их
просьбам, а, напротив, чтобы еще больше их  разозлить,  застроил  это  место
новыми зданиями и поместил в них мастерские так, что для иудеев остался лишь
тесный и очень неудобный  проход.  Вначале  некоторые  пылкие  юноши  делали
вылазки с целью помешать сооружению построек. Но когда Флор  воспретил  этот
насильственный образ  действий,  богатые  иудеи,  к  которым  пристал  также
откупщик податей Иоанн, не нашли другого исхода, как только подкупить  Флора
восемью талантами для того, чтобы он своей властью  приостановил  дальнейшую
постройку. До получения денег он обещал все; но как только  имел  их  уже  в
руках,  он  отъехал  из  Кесарии  в  Себасту  и  предоставил  раздор  своему
собственному течению, точно он за  полученные  деньги  продал  иудеям  право
употреблять насилие.

     5. На следующий день, выпавший на субботу, когда иудеи в  полном  сборе
были в синагоге, один кесариец-бунтовщик взял горшок, поставил его вверхдном
перед самыми дверьми синагоги и принес на нем в жертву птиц.  Этот  поступок
еще более привел в ярость иудеев, так как в нем  заключалось  издевательство
над их законом и осквернение места. Более солидные и спокойные стояли за то,
чтобы еще  раз  обратиться  к  властям.  Но  страстная  и  пылкая  молодежь,
напротив, горела жаждой борьбы. С другой стороны, кесарийские забияки стояли
уже готовыми к бою, и они-то преднамеренно  подослали  жертвовавшего.  Таким
образом, вскоре завязался рукопашный бой. Юкунд, начальник римской  конницы,
на обязанности которого лежало сохранение  тишины  и  спокойствия,  устранил
жертвенный сосуд и пытался прекратить битву; но так  как  кесарийцы  ему  не
повиновались, то  иудеи  схватили  впопыхах  свои  законодательные  книги  и
отступили к Нарбате - иудейской местности, отстоящей на шестьдесят стадий от
Кесарии. Иоанн и двенадцать  влиятельных  иудеев  направились  в  Себасту  к
Флору,  выразили  свое  сожаление  п