it". Landshut, 1847 (К. Фраас. "Климат и растительный мир во времени". 
Ландсхут, 1847). Маркс обратил внимание Энгельса на эту книгу в своем письмо от 
25 марта 1868 года. - 496. 

361 Имеется в виду мировой экономический кризис 1873 года. В Германии кризис 
начался "грандиозным крахом" в мае 1873 г., явившимся прелюдией к длительному 
кризису, который затянулся до конца 70-х годов. - 499. 

Вернуться назад 


Ф. ЭНГЕЛЬС 

ПРОИСХОЖДЕНИЕ СЕМЬИ, ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ И ГОСУДАРСТВА 

По изданию: Маркс К., Энгельс Ф.; Избранные произведения. В 3-х т. Т. 3. - М.: 
Политиздат, 1986, - 639 с. 
Печатается по тексту Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса, изд. 2, т. 21, с. 28-178. 
OCR: VV:Lab dek 1998 
Revised: OK, 2000. 

Содержание: 

ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ 1884 ГОДА 
ПРЕДИСЛОВИЕ К ЧЕТВЕРТОМУ ИЗДАНИЮ 1891 ГОДА 
Глава I. ДОИСТОРИЧЕСКИЕ СТУПЕНИ КУЛЬТУРЫ 
Глава II. СЕМЬЯ 
Глава III. ИРОКЕЗСКИЙ РОД 
Глава IV. ГРЕЧЕСКИЙ РОД 
Глава V. ВОЗНИКНОВЕНИЕ АФИНСКОГО ГОСУДАРСТВА 
Глава VI. РОД И ГОСУДАРСТВО В РИМЕ 
Глава VII. РОД У КЕЛЬТОВ И ГЕРМАНЦЕВ 
Глава VIII. ОБРАЗОВАНИЕ ГОСУДАРСТВА У ГЕРМАНЦЕВ 
Глава IX. ВАРВАРСТВО И ЦИВИЛИЗАЦИЯ 
Примечания 

ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ 1884 ГОДА 

Нижеследующие главы представляют собой в известной мере выполнение завещания. Не 
кто иной, как Карл Маркс собирался изложить результаты исследований Моргана в 
связи с данными своего - в известных пределах я могу сказать нашего - 
материалистического изучения истории и только таким образом выяснить все их 
значение. Ведь Морган в Америке по-своему вновь открыл материалистическое 
понимание истории, открытое Марксом сорок лет тому назад, и, руководствуясь им, 
пришел, при сопоставлении варварства и цивилизации, в главных пунктах к тем же 
результатам, что и Маркс. И подобно тому как присяжные экономисты Германии 
годами столь же усердно списывали "Капитал", сколь упорно замалчивали его, точно 
так же и представители "доисторической" науки в Англии поступали с "Древним 
обществом" Моргана.{*1} Моя работа может лишь в слабой степени заменить то, что 
уж не суждено было выполнить моему покойному другу. Но в моем распоряжении 
имеются среди его подробных выписок из Моргана{*2} критические замечания, 
которые я, в той мере, в какой это относится к теме, воспроизвожу здесь. 

Согласно материалистическому пониманию, определяющим моментом в истории является 
в конечном счете производство и воспроизводство непосредственной жизни. Но само 
оно, опять-таки, бывает двоякого рода. С одной стороны - производство средств к 
жизни: предметов питания, одежды, жилища и необходимых для этого орудий; с 
другой - производство самого человека, продолжение рода. Общественные порядки, 
при которых живут люди определенной исторической эпохи и определенной страны, 
обусловливаются обоими видами производства: ступенью развития, с одной стороны - 
труда, с другой - семьи. Чем меньше развит труд, чем более ограничено количество 
его продуктов, а следовательно, и богатство общества, тем сильнее проявляется 
зависимость общественного строя от родовых связей. Между тем в рамках этой, 
основанной на родовых связях структуры общества все больше и больше развивается 
производительность труда, а вместе с ней - частная собственность и обмен, 
имущественные различия, возможность пользоваться чужой рабочей силой и тем самым 
основа классовых противоречий: новые социальные элементы, которые в течение 
поколений стараются приспособить старый общественный строй к новым условиям, 
пока, наконец, несовместимость того и другого не приводит к полному перевороту. 
Старое общество, покоящееся на родовых объединениях, взрывается в результате 
столкновения новообразовавшихся общественных классов; его место заступает новое 
общество, организованное в государство, низшими звеньями которого являются уже 
не родовые, а территориальные объединения, - общество, в котором семейный строй 
полностью подчинен отношениям собственности и в котором отныне свободно 
развертываются классовые противоречия и классовая борьба, составляющие 
содержание всей писаной истории вплоть до нашего времени. 

Великая заслуга Моргана состоит в том, что он открыл и восстановил в главных 
чертах эту доисторическую основу нашей писаной истории и в родовых связях 
североамериканских индейцев нашел ключ к важнейшим, доселе неразрешимым загадкам 
древней греческой, римской и германской истории. Его сочинение - труд не одного 
дня. Около сорока лет работал он над своим материалом, пока не овладел им вполне. 
Но зато и книга его - одно из немногих произведений нашего времени, составляющих 
эпоху. 

В нижеследующем изложении читатель в общем и целом легко отличит, что 
принадлежит Моргану и что добавил я. В исторических разделах о Греции и Риме я 
не ограничился данными Моргана и добавил то, что находилось в моем распоряжении. 
Разделы о кельтах и германцах в основном принадлежат мне; Морган располагал тут 
материалами почти только из вторых рук, а о германцах - кроме Тацита - лишь 
низкопробными либеральными фальсификациями г-на Фирмана. Экономические 
обоснования, которые были достаточны для целей, поставленных Морганом, но для 
моих целей совершенно недостаточны, все заново переработаны мной. Наконец, само 
собой разумеется, я отвечаю за все те выводы, которые сделаны без прямых ссылок 
на Моргана. 

Написано около 26 мая 1884 г. 

Напечатано в книге: F. Engels. "Der Ursprung der Familie, des 

Privateigent-hums und des Staats". Hottingen Zurich, 1884 

ПРЕДИСЛОВИЕ К ЧЕТВЕРТОМУ НЕМЕЦКОМУ ИЗДАНИЮ 1891 ГОДА 

К ИСТОРИИ ПЕРВОБЫТНОЙ СЕМЬИ 

(БАХОФЕН, МАКЛЕННАН, МОРГАН) 

Предыдущие издания этой книги, выходившие большими тиражами, целиком разошлись 
почти полгода тому назад, и издатель {*3} давно уже просил меня подготовить 
новое. Более неотложные работы до сих пор мешали мне это сделать. Со времени 
выхода в свет первого издания прошло семь лет, и за эти годы в изучении 
первобытных форм семьи достигнуты большие успехи. Поэтому необходимо было 
сделать здесь тщательные исправления и дополнения, тем более, что предполагаемое 
печатание настоящего текста со стереотипа лишит меня на некоторое время 
возможности вносить дальнейшие изменения.{*4} 

Итак, я внимательно пересмотрел весь текст и сделал ряд добавлений, в которых, 
надеюсь, в достаточной мере учтено нынешнее состояние науки. Далее я даю ниже в 
этом предисловии краткий обзор развития взглядов на историю семьи от Бахофена до 
Моргана; я делаю это главным образом потому, что шовинистически настроенная 
английская школа первобытной истории по-прежнему делает все возможное, чтобы 
замолчать переворот во взглядах на первобытную историю, произведенный открытиями 
Моргана, нисколько не стесняясь, однако, при этом присваивать себе полученные 
Морганом результаты. Да и в других странах кое-где слишком усердно следуют этому 
английскому примеру. 

Моя работа была переведена на различные иностранные языки. Прежде всего на 
итальянский: "Происхождение семьи, частной собственности и государства", в 
просмотренном автором переводе Паскуале Мартиньетти, Беневенто, 1885. Затем на 
румынский: "Происхождение семьи, частной собственности и государства", перевод 
Иона Надежде; опубликовано в ясском журнале "Contemporanul" с сентября 1885 по 
май 1886 года. Далее - на датский: "Происхождение семьи, частной собственности и 
государства", издание, подготовленное Герсоном Триром. Копенгаген, 1888; 
французский перевод Анри Раве, сделанный с настоящего немецкого издания, 
находится в печати. 

* * * 

До начала шестидесятых годов об истории семьи не могло быть и речи. Историческая 
наука в этой области целиком еще находилась под влиянием Пятикнижия Моисея. 
Патриархальную форму семьи, изображенную там подробнее, чем где бы то ни было, 
не только безоговорочно считали самой древней формой, но и отождествляли - за 
исключением многоженства - с современной буржуазной семьей, так что семья, 
собственно говоря, вообще не переживала, якобы, никакого исторического развития; 
самое большее допускалось, что в первобытные времена мог существовать период 
неупорядоченных половых отношений. - Правда, кроме единобрачия было известно еще 
восточное многоженство и индийско-тибетское многомужество; но эти три формы 
нельзя было расположить в исторической последовательности, и они фигурировали 
рядом друг с другом без всякой взаимной связи. Что у отдельных народов древнего 
мира, как и у некоторых еще существующих дикарей, происхождение считалось не по 
отцу, а по матери, так что женская линия признавалась единственно имеющей 
значение; что у многих современных народов воспрещаются браки внутри 
определенных, более или менее крупных, групп, в то время еще обстоятельно не 
исследованных, и что этот обычай встречается во всех частях света, - эти факты 
были, правда, известны, и такого рода примеров накапливалось все больше. Но как 
к ним подойти, никто не знал, и даже еще в "Исследованиях первобытной истории 
человечества и т. д." Э. Б. Тэйлора (1865) они фигурируют просто как "странные 
обычаи" наряду с действующим у некоторых дикарей запрещением прикасаться к 
горящему дереву железным орудием и тому подобными религиозными пустяками. 

Изучение истории семьи начинается с 1861 г., когда вышла в свет работа Бахофена 
"Материнское право". Автор выдвинул в этой работе следующие положения: 1) у 
людей первоначально существовали ничем не ограниченные половые отношения, 
которые он обозначает неудачным выражением "гетеризм"; 2) такие отношения 
исключают всякую возможность достоверно установить отца, и поэтому происхождение 
можно было определять лишь по женской линии - согласно материнскому праву, - как 
первоначально это и было у всех народов древности; 3) вследствие этого женщины 
как матери, как единственные достоверно известные родители молодого поколения 
пользовались высокой степенью уважения и почета, доходившей, по мнению Бахофена, 
до полного господства женщин (гинекократии); 4) переход к единобрачию, при 
котором женщина принадлежала исключительно одному мужчине, таил в себе нарушение 
древнейшей религиозной заповеди (то есть фактически нарушение исконного права 
остальных мужчин на эту женщину), нарушение, которое требовало искупления или 
допускалось при условии выкупа, состоявшего в том, что женщина в течение 
определенного времени должна была отдаваться посторонним. 

Доказательства этих положений Бахофен находит в многочисленных, с исключительной 
тщательностью собранных цитатах из классической литературы древности. Развитие 
от "гетеризма" к моногамии и от материнского права к отцовскому происходит, по 
его мнению, - в частности у греков, - вследствие дальнейшего развития 
религиозных представлений, вследствие водворения новых божеств, представителей 
новых воззрений, в традиционную группу богов, олицетворявшую старые взгляды, так 
что последние все более и более оттесняются на задний план первыми. Таким 
образом, не развитие действительных условий жизни людей, а религиозное отражение 
этих условий в головах тех же людей вызвало, по Бахофену, исторические изменения 
во взаимном общественном положении мужчины и женщины. В соответствии с этим 
Бахофен толкует "Орестею" Эсхила как драматическое изображение борьбы между 
гибнущим материнским правом и возникающим в героическую эпоху и побеждающим 
отцовским правом. Ради своего любовника, Эгиста, Клитемнестра убила своего 
супруга Агамемнона, вернувшегося с Троянской войны; но Орест, сын ее и 
Агамемнона, мстит за убийство отца, убивая свою мать. За это его преследуют 
Эринии, демонические охранительницы материнского права, по которому убийство 
матери - тягчайшее, ничем не искупимое преступление. Но Аполлон, который через 
своего оракула побудил Ореста совершить это дело, и Афина, которую призывают в 
качестве судьи, - оба божества, представляющие здесь новый порядок, основанный 
на отцовском праве, - защищают Ореста; Афина выслушивает обе стороны. Весь 
предмет спора сжато выражен в дебатах, происходящих между Орестом и Эриниями. 
Орест ссылается на то, что Клитемнестра совершила двойное злодеяние, убив своего 
супруга и вместе с тем его отца. Почему же Эринии преследуют его, а не 
преследовали ее, гораздо более виновную? Ответ поразителен: 

"С мужем, ею убитым, она в кровном родстве не была"{*5} 

Убийство человека, не состоящего в кровном родстве, даже когда он муж убившей 
его женщины, может быть искуплено, Эринии оно нисколько не касается; их дело - 
преследовать убийство лишь среди родственников по крови, и тут, согласно 
материнскому праву, тягчайшим и ничем не искупимым является убийство матери. Но 
вот в роли защитника Ореста выступает Аполлон; Афина ставит вопрос на 
голосование членов ареопага - афинских присяжных; голоса делятся поровну - за 
оправдание и за осуждение; тогда Афина как председательница подает свой голос за 
Ореста и объявляет его оправданным. Отцовское право одержало победу над 
материнским, "боги младшего поколения", как называют их сами Эринии, побеждают 
Эринии, и в конце концов последние тоже соглашаются взять на себя новые 
обязанности, перейдя на службу новому порядку. 

Это новое, но совершенно правильное толкование "Орестеи" представляет собой одно 
из прекраснейших и лучших мест во всей книге Бахофена, но оно в то же время 
доказывает, что Бахофен по меньшей мере так же верит в Эринии, Аполлона и Афину, 
как в свое время Эсхил; а именно - он верит, что они в греческую героическую 
эпоху совершили чудо: ниспровергли материнское право, заменив его отцовским. 
Ясно, что подобное воззрение, по которому религия имеет значение решающего 
рычага мировой истории, сводится в конечном счете к чистейшему мистицизму. 
Поэтому проштудировать книгу Бахофена - толстый том большого формата - работа 
трудная и далеко не всегда благодарная. Но все это не умаляет его заслуги как 
исследователя, проложившего новый путь; он первый вместо фраз о неведомом 
первобытном состоянии с неупорядоченными половыми отношениями представил 
доказательство наличия в классической литературе древности множества 
подтверждений того, что у греков и у азиатских народов действительно 
существовало до единобрачия такое состояние, когда, нисколько не нарушая обычая, 
не только мужчина вступал в половые отношения с несколькими женщинами, но и 
женщина - с несколькими мужчинами; он доказал, что при своем исчезновении обычаи 
этот оставил после себя след в виде необходимости для женщины выкупать право на 
единобрачие ценой ограниченной определенными рамками обязанности отдаваться 
посторонним мужчинам; что поэтому происхождение могло первоначально считаться 
только по женской линии - от матери к матери; что это исключительное значение 
женской линии долго сохранялось еще и в период единобрачия, когда отцовство 
сделалось достоверным, или во всяком случае стало признаваться; что, наконец, 
это первоначальное положение матерей как единственных достоверных родителей 
своих детей обеспечивало им, а вместе с тем и женщинам вообще, такое высокое 
общественное положение, какого они с тех пор уже никогда не занимали. Бахофен, 
правда, не сформулировал этих положений с такой ясностью, - этому помешало его 
мистическое мировоззрение. Но он их доказал, и это в 1861 г. означало целую 
революцию. 

Толстый том Бахофена был написан по-немецки, то есть на языке нации, которая в 
то время менее всего интересовалась предысторией современной семьи. Поэтому 
книга осталась неизвестной. Ближайший преемник Бахофена на том же поприще, 
выступивший в 1865 г., даже не слыхал о нем. 

Этим преемником был Дж. Ф. Мак-Леннан, прямая противоположность своему 
предшественнику. Вместо гениального мистика тут перед нами сухой юрист; вместо 
буйной поэтической фантазии - тщательно взвешенные построения выступающего в 
суде адвоката. Мак-Леннан находит у многих диких, варварских и даже 
цивилизованных народов древнего и нового времени такую форму заключения брака, 
при которой жених, один или со своими друзьями, должен как бы насильственно 
похитить невесту у ее родных. Этот обычай является, по-видимому, пережитком 
более раннего обычая, когда мужчины одного племени действительно насильно 
похищали себе жен на стороне, у других племен. Как же возник этот "брак-похищение"? 
Пока мужчины могли находить достаточно жен в своем собственном племени, для 
такого брака не было никакого повода. Но столь же часто мы находим, что у 
неразвитых народов существуют известные группы (в 1865 г. их еще часто 
отождествляли с самими племенами), внутри которых брак запрещен, так что мужчины 
вынуждены брать себе жен, а женщины мужей - вне этой группы; между тем у других 
существует обычай, требующий, чтобы мужчины, принадлежащие к определенной группе, 
брали себе жен только внутри своей собственной группы. Мак-Леннан называет 
первые группы экзогамными, вторые - эндогамными и тут же, без дальнейших 
околичностей, конструирует резкую противоположность между экзогамными и 
эндогамными "племенами". И хотя его же собственное исследование экзогамии прямо-таки 
носом наталкивает его на тот факт, что эта противоположность во многих случаях, 
если не в большинстве или даже во всех, существует лишь в его воображении, он 
все же кладет ее в основу всей своей теории. Экзогамные племена могут, согласно 
этому, брать для себя жен только из других племен, а это при свойственном 
периоду дикости непрерывном состоянии войны между племенами можно сделать лишь 
путем похищения. 

Мак-Леннан спрашивает далее: откуда произошел этот обычай экзогамии? 
Представления о кровном родстве и кровосмешении не имеют к этому никакого 
отношения: это - явления, которые развиваются лишь значительно позже. Другое 
дело - широко распространенный среди дикарей обычай убивать детей женского пола 
тотчас же после рождения. Благодаря этому в каждом отдельном племени возникает 
избыток мужчин, ближайшим следствием которого неизбежно должно было явиться 
совместное обладание несколькими мужчинами одной женой - многомужество. Отсюда, 
по его мнению, следует, что известно было, кто мать ребенка, но не известно, кто 
его отец, и поэтому счет родства велся лишь по женской линии, а не по мужской. 
Это было материнское право. Вторым же следствием недостатка женщин внутри 
племени, - недостатка, ослабляемого, но не устраняемого многомужеством, - именно 
и был систематический насильственный увод женщин чужих племен. 

"Так как экзогамия и многомужество возникают вследствие одной и той же причины, 
- численного неравенства обоих полов, - то мы должны признать, что у всех 
экзогамных рас первоначально существовало многомужество... И поэтому мы должны 
считать бесспорным, что среди экзогамных рас первой системой родства была та, 
которая знала кровные узы лишь с материнской стороны" (Мак-Леннан "Очерки по 
древней истории", 1886 "Первобытный брак" стр. 124) 

Заслуга Мак-Леннана состоит в том, что он указал на повсеместное распространение 
и большое значение того, что он называет экзогамией. Он вовсе не открыл факт 
существования экзогамных групп и во всяком случае не понял его. Не говоря уже о 
более ранних отдельных указаниях многих наблюдателей, - они-то и были 
источниками Мак-Леннана, - Лейтам ("Описательная этнология", 1859) точно и верно 
описал этот институт у индийских магаров и высказал мнение, что он 
общераспространен и встречается во всех частях света, - это место цитирует сам 
Мак-Леннан. Да и наш Морган еще в 1847 г. в своих письмах об ирокезах (опубликованных 
в "American Review") и в 1851 г. в работе "Лига ирокезов" доказал наличие 
подобного института у этой группы племен и дал правильное описание его, между 
тем как адвокатский ум Мак-Леннана, как мы увидим, внес здесь гораздо больше 
путаницы, чем мистическая фантазия Бахофена в области материнского права. 
Дальнейшая заслуга Мак-Леннана состоит в том, что он признал порядок 
происхождения по матери