завтракает.  Вы же сегодня в  ресторан
идете.
     Стеклобитов. Понятно... А блинчики у тебя классические! (Уходит.)

          Дарья  Ивановна  начинает  убирать  со стола. Появляется
          Гарольд.  Он подходит к телефону и набирает номер. Номер
          занят.  Не  дозвонившись,  Гарольд кладет трубку. Мрачно
          задумывается.  Затем,  видимо,  приняв какое-то решение,
          проходит в кабинет отца, куда и переносится действие.


        "СЦЕНА СЕДЬМАЯ"

          Обстановка  третьей  картины. Стеклобитов переодевается.
          Он  в цветных трусах и в пижамной куртке. В руках брюки,
          которые он собирается надевать. Входит Гарольд.

     Гарольд. Папа! Мне нужно с тобой посоветоваться.
     Стеклобитов (настороженно). Я тебя слушаю. Что-нибудь случилось?
     Гарольд. Да. Случилось.
     Стеклобитов. Я так и чувствовал. Когда случилось? Вчера?
     Гарольд. Сегодня ночью. Вернее, под утро.
     Стеклобитов. С тобой?
     Гарольд. Со мной.
     Стеклобитов (садится). Говори же!
     Гарольд (не сразу). Папа! Я сбил человека...

          Большая пауза.

     Стеклобитов. Как сбил?
     Гарольд. Как сбивают? Ехал и сбил.
     Стеклобитов. Насмерть?
     Гарольд.  Я  не  знаю.  Я  зацепил его правым крылом...  Он  упал...  Я
уехал...
     Стеклобитов. Ты не видел, он не поднялся?
     Гарольд. Я не оглядывался. Не знаю.
     Стеклобитов. Ты был в машине один?
     Гарольд. Нет. Нас было четверо.
     Стеклобитов. Значит, они тоже видели, что ты сбил этого человека?
     Гарольд. Видели.
     Стеклобитов.  Почему ты  не остановился?  Надо же было -  по правилам -
остановиться.
     Гарольд.  Зачем?  А если он умер?  Никто, кроме нас, этого не видел. На
шоссе никого не было.
     Стеклобитов (не сразу).  Сбил человека и уехал...  Никто, кроме вас, не
видел... Точно?
     Гарольд. Папа!
     Стеклобитов. Что?
     Гарольд. Я боюсь...
     Стеклобитов  (помолчав).  Ну,  если  никто,  действительно,  кроме  вас
четверых, этого не видел, то... Ребята тебя не выдадут?
     Гарольд. Не выдадут. А если милиция?
     Стеклобитов. Но ты же сам говоришь, что на шоссе никого не было.
     Гарольд. А если...
     Стеклобитов. На крыле есть вмятина?
     Гарольд. Я не посмотрел.
     Стеклобитов. Полагаю, что надо начинать с осмотра машины.

          Входит Дарья Ивановна.

     Дарья Ивановна. Антон! Там пришел какой-то странный человек. Спрашивает
кого-нибудь из нашей квартиры.
     Стеклобитов (переглянувшись с сыном). Кто такой?
     Дарья Ивановна. Говорит, что по срочному автомобильному делу.
     Стеклобитов. Пусть зайдет.

          Большая напряженная пауза, во время которой отец и сын с
          тревогой  смотрят  друз  на  друга.  Появляется  Щенков.
          Голова у него перевязана бинтом, он хромает.

     Щенков (осмотревшись). Хотелось бы поговорить.
     Стеклобитов. Кто вы? Откуда? Что вас интересует?
     Щенков.   Интересует  меня  машина  "Жигули"  за   номером  56-58  МКЕ.
Светло-серого цвета. Это ваша машина?
     Стеклобитов (не сразу). Наша.
     Щенков.  Вот что значит зрительная память!  Как запомнил!  И из какого,
можно сказать, критического положения! Значит, машина ваша? Очень приятно. А
кто из вас,  если позволите узнать,  является,  так сказать,  водителем этой
автомашины? Вернее, кто из вас сидел вчера за рулем? Кто? Из вас? Кто?
     Гарольд. Я сидел за рулем.
     Щенков.  Очень приятно,  молодой человек,  что вы  в  этом признаетесь.
Хотя,  впрочем,  как тут не  признаться?  Вы знаете,  есть такая присловица:
"Живи  честно -  не  воруй!  Начал воровать -  не  попадайся!  Попался -  не
признавайся!  Признался,  но не в коллективной краже.  Все бери на себя!  На
себя одного!"
     Гарольд. Я вас не понимаю.
     Щенков.  А  тут и  понимать нечего:  меня не интересуют ваши пассажиры.
Важно,  что за рулем сидели вы.  Будем считать,  что в  машине вы были один.
Важен факт.
     Стеклобитов. Гражданин! Говорите! Говорите, пожалуйста, яснее.
     Щенков. Полагаю, что вы отец этого юноши?
     Стеклобитов. Да. Я его отец.
     Щенков (прищурясь). Похожи. Очень похожи. Не зря говорят, что яблоко от
яблони недалеко падает.
     Стеклобитов. Кто вы такой? Мы вас не знаем. Вы даже не представились.
     Щенков.  Я?  Я пострадавший.  (Строго.) Прошлой ночью ваш сын на машине
"Жигули", номерной знак 56-58 МКЕ, сбил на шоссе человека. Сбил и, не оказав
ему помощи, уехал. Этот человек перед вами. Щенков Василий Васильевич. Агент
по снабжению. Возвращался домой и имел, так сказать, несчастье повстречаться
с вашим сыном.
     Стеклобитов.  Чем вы  можете доказать,  что мой сын сбил вас на  шоссе?
Тем,  что у вас перевязана голова и вы хромаете?  Это еще не доказательство.
Может  быть,  вас  по  пьянке где-нибудь изувечили.  Может быть,  вы  просто
симулянт или вымогатель.  Откуда мы  знаем.  И  вообще,  гражданин,  если вы
имеете к нам претензии, то обращайтесь в положенные инстанции.
     Щенков.  Гражданин Стеклобитов!  Если бы я  не имел доказательств,  что
именно на  вашей  машине и  именно ваш  сын  совершил прошлой ночью наезд на
человека, сбил его и удрал, как настоящий преступник, я бы, вероятно, сюда к
вам не пришел.  Не пришел бы,  естественно,  и если бы я был убит.  Я не так
наивен,  как вы  думаете.  Я  как агент по  снабжению имею тоже определенные
связи и возможности.
     Стеклобитов.  Так что же все-таки хотите?  Зачем вы явились сюда, к нам
на квартиру, а не обратились в милицию?
     Щенков.  Полагаю, что при рассмотрении этого дела частным образом у вас
на квартире можно было бы обойтись без привлечения административных органов.
В  против случае,  конечно,  мое  право и  вообще...  если понимаете,  какой
нежелательный для  вас  оборот  может  принять  эта  история,  учитывая ваше
положение и тому подобное...
     Стеклобитов. Вы могли бы покороче? Ваши предложения?
     Щенков.  Предлагаю возместить моральный и  материальный ущерб.  Я был в
новом костюме.  Я был здоров, а теперь... сами видите... травма. Вы думаете,
мне  легко было  в  таком состоянии до  вас  добраться?  А  потом,  вы  сами
понимаете,  для того чтобы, так сказать, замять это дело, для того чтобы все
осталось между нами, надо тоже... подсчитать...
     Стеклобитов. Сколько? Сколько вы хотите за это получить?
     Щенков. Вы имеете в виду наличные?
     Стеклобитов. Сколько? Сумма?
     Щенков (не сразу). Одну тысячу рублей. Это по-божески! Не правда ли?
     Стеклобитов. У меня нет при себе таких денег.
     Щенков.  Не важно. Уговор дороже денег. Завтра в это же время. Здесь. У
вас. Без свидетелей. Впрочем, ваш Гарольд не в счет.
     Гарольд. Откуда вы знаете, как меня зовут?
     Щенков.  Забыл вам сказать,  Антон Петрович,  что вы меня не знаете,  а
я-то все про вас знаю.  Я  ведь в  вашей системе работаю.  Только я  человек
маленький, а вы человек большой. Вам, с вашей-то высоты, не всех видно.
     Стеклобитов (помолчав). Я могу вам сейчас заплатить эту сумму.

          Поднимается,   подходит   к   шкафу,   достает   деньги.
          Протягивает пачку денег Щенкову.

Здесь десять бумажек по сто рублей.
     Щенков.  Редкие для  меня купюрки.  Благодарю от  всей израненной души.
Обещаю больше под ваш автомобиль не попадать.
     Стеклобитов. Можно считать вопрос закрытым.
     Щенков. Не совсем.
     Стеклобитов. Что еще?
     Щенков.  Если позволите,  я  поясню...  Дело в  том,  что от  вас лично
зависит моя судьба в  житейском плане.  Мне нужно изменить жилищные условия.
Больших оснований для улучшения этих условий у  меня нет.  Честно говоря,  я
живу вдвоем с  женой в небольшой двухкомнатной квартирке со всеми удобствами
и  в  центре города.  На  учет  меня как  нуждающегося в  улучшении жилищных
условий не поставят.  Однако при желаний,  то есть я  имею в  виду при вашем
непосредственном вмешательстве, это можно было бы сварганить.
     Стеклобитов. При чем тут я?
     Щенков.  На  днях  сдается  в  эксплуатацию  дом  одного  ведомства,  с
руководителем  которого  я  вас  недавно  видел  в  одном  из  наших  лучших
ресторанов.  У  меня со  стороны сложилось впечатление,  что  вы  с  ним  на
дружеской ноге.  Так вот одного вашего звонка было бы достаточно,  чтобы мой
жилищный  вопрос  решился  положительно.  Собственно  говоря,  трехкомнатная
квартира в  этом  новом доме  для  меня  важнее этих  десяти бумажек по  сто
рублей. Я могу их вам вернуть. Если вы не согласитесь выполнить мою основную
просьбу,  то тогда уж придется дать этому неприятному делу формальный ход. А
это,  как  вы  должны понимать,  может быть  чревато такими последствиями...
такими последствиями,  что тут уж не десятью бумажками,  не одним телефонным
звонком,  а  бог  его  знает чем  обернуться может...  Вам  ясна  постановка
вопроса?
     Стеклобитов (мрачно).  Хорошо!  Я  понял,  о  ком вы  говорите.  Я  ему
позвоню. Попрошу.
     Щенков.  Запишите, пожалуйста, для памяти: Щенков Василий Васильевич. В
настоящее время проживает по адресу:  Суворовский бульвар, дом 28, кв. 45. А
новый  дом,   о  котором  идет  речь,   строится  по  проспекту  Мира.  Сдам
двухкомнатную квартиру. Нужна трехкомнатная. Записали?
     Стеклобитов. Записал. Знаете, кто вы? Вы вымогатель!
     Щенков (поднимаясь). Возможно. Но и вы тоже... не в лучшем свете...

          Затемнение


        "СЦЕНА ВОСЬМАЯ"

          Кабинет   драматурга.   Драматург  продолжает  беседу  с
          персонажами пьесы: Стеклобитовым, Гарольдом и Щенковым.

     Щенков.  Я, конечно, мог запомнить номер и цвет машины, сбившей меня на
шоссе, хотя это практически невозможно, если учесть, что меня ударило крылом
и я свалился в кювет,  а машина уехала.  Но допустим,  что я запомнил. Хотя,
повторяю, это маловероятно и неправдоподобно.
     Драматург. Вы запомнили.
     Щенков.  Но  как я  мог в  воскресенье утром уже знать фамилию и  адрес
владельца этой дурацкой машины? Только благодаря оперативным работникам ГАИ.
Только они могли бы...
     Драматург (перебивает). Обойдемся без милиции.
     Щенков.   Попробуем.   Итак,   я   запомнил  номер   машины,   каким-то
сверхъестественным путем узнал фамилию владельца и его адрес и после тяжелой
травмы сам явился к нему на квартиру.
     Драматург (упрямо). Да. Явились.
     Стеклобитов.  А  я  так  вот сразу испугался и  выполнил все требования
неизвестного  гражданина?  Наивно.  Очень  даже  наивно.  Я  должен  был  бы
потребовать неопровержимых доказательств того,  что  именно мой сын совершил
на него наезд. Этого же никто не видел. Правда, Гарольд?
     Гарольд.  По тексту пьесы это так. Никто не видел. Кроме моих друзей. А
те молчат.
     Драматург (Щенкову).  А  какие,  по-вашему,  могли быть  доказательства
этого факта кроме наличия видимой травмы?
     Щенков.  А  черт его знает какие!  Если бы так случилось в  жизни,  то,
вероятнее всего, только милиция...
     Драматург. Милицию оставим в покое. Я уже сказал...
     Стеклобитов.   Простите,   меня  сейчас  занимает  уже  другой  вопрос.
Допустим,  я  дал  взятку пострадавшему для  того,  чтобы выгородить сына из
неприятной истории.  Замять  дело.  Сереже  Петушкову,  попавшему случайно в
беду,  помочь  отказался,  а  своему сыночку помог  самым  что  ни  на  есть
нелегальным путем избежать правосудия. Ну и что? Это все?
     Драматург. Вам этого мало?
     Стеклобитов. Неинтересно.
     Гарольд (после паузы). Я бы предложил совсем другой вариант.
     Драматург. Какой вариант? Вариант чего?
     Гарольд. Вариант финала вашей пьесы. В самом деле! Мы уже живем. Мы уже
есть.  Ситуация более или менее задана.  Но вы тянете нас на бытовщину, а мы
хотим играть комедию. Пусть же и действие развивается в этом направлении.
     Драматург.  Как это так?  Пустить пьесу на самотек? Кто во что горазд?!
Начали драму, а кончили комедией? Такого еще не было!
     Стеклобитов.  Я  поддерживаю предложение Гарольда.  На  худой  конец мы
можем обойтись без вас!
     Драматург. Что вы сказали?
     Гарольд. В жизни часто все бывает не так, как на сцене! (Исчезает.)
     Щенков.  Лично мне все равно.  Какой текст дадите, такой я и произнесу.
(Исчезает.)
     Драматург (в  панике).  Куда же  вы!  Погодите!  Мы  же  ни  о  чем  не
договорились!

          Драматург остается один.

Ума не приложу, что они могут без меня сыграть!

          Затемнение


        "СЦЕНА ДЕВЯТАЯ"

          Обстановка  первой  картины.  Овсянников, Косовороткин и
          Дарья Ивановна пьют чай. Беседуют.

     Косовороткин. Завтра у нас понедельник.
     Дарья Ивановна.  В понедельник не стоило бы начинать.  День тяжелый. Да
еще тринадцатое число!
     Косовороткин. Прекрасно. Именно тринадцатого числа мая месяца, именно в
понедельник полк,  в  котором я  служил,  вышел на  исходные рубежи и  начал
наступление. И как видите...
     Овсянников.  Вы,  Мефодий  Калистратович,  предполагаете в  прокуратуру
пойти со мною вместе?
     Косовороткин.  С утра я созвонюсь с приемной прокурора, и в зависимости
от обстановки будем принимать решение. На всякий случай у меня есть еще один
вариант, но о нем потом... Он у меня про запас... Благодарю, Дарья Ивановна,
я уже напился.  Больше не хочу.  А чай у вас преотличный.  Вы знаете, я ведь
большой специалист заваривать чай.  У меня своя метода.  Вернее,  не своя, а
маньчжурская.  Когда мы в  Маньчжурии были,  меня там один китаец научил чай
заваривать. Это, знаете ли, тоже наука!
     Дарья Ивановна. Мы, русские, крепче завариваем.
     Овсянников. Что-то долго Верхнереченск не дают.
     Дарья Ивановна. Надо было по срочному заказать.
     Овсянников.  Ладно.  Подождем.  Может быть,  они  там дозваниваются,  а
никого дома нет.
     Косовороткин.  Позвонят.  (Поднимается.)  Дарья Ивановна,  значит,  как
договорились? Вы хотите, чтобы именно сегодня были поставлены точки над "и"?
     Дарья Ивановна.  А зачем откладывать, Мефодий Калистратович? Сегодня мы
им и объявим наше решение. Так, мол, и так. Будь что будет.
     Косовороткин. Должен вам сказать, Дарья Ивановна, не скрою, я несколько
волнуюсь. А ну как они воспримут это в штыки?
     Дарья Ивановна. Мне, слава богу, не семнадцать. Я уже совершеннолетняя.
Могу сама решать свою судьбу.  Вы же к  ним придете не моей руки просить,  а
просто познакомиться, представиться... А уж все дальнейшее - это наше с вами
дело, их это не касается.

          Звонок телефона.

     Овсянников  (снимает   трубку).   Слушаю...   Да,   да!   Заказывали...
Верхнереченск не  отвечает?  Тогда попробуйте дать  разговор попозже...  Ну,
скажем...   через  час...  Спасибо  большое.  (Кладет  трубку.)  Телефон  не
отвечает. Обещали еще попробовать.
     Косовороткин.  Ну,  я  пойду.  Надо  себя перед ответственным свиданием
привести в  порядок.  Как-никак,  а  жених!  (Смеется.)  Итак,  до  скорого!
(Овсянникову.) С вами увидимся! (Уходит.)
     Дарья Ивановна (вернувшись из передней). Как он вам понравился?
     Овсянников. Достойный человек.
     Дарья Ивановна.  И я так думаю.  Положительный.  И вам он поможет.  Он,
знаете ли,  тоже за всякую несправедливость душой болеет. (Помолчав.) А вам,
Архип Архипович,  не показалось, что он что-то недоговаривает? Не любит он о
себе говорить.
     Овсянников. Я не заметил. Очень общительный человек.
     Дарья Ивановна.  Мне почему-то кажется, что он что-то от меня скрывает.
Я его как-то спросила,  где он работал до пенсии.  Был инженером.  А где, не
сказал.  И  вообще  как-то  он  всякий  разговор о  своем  прошлом  отводит,
отшучивается:  что,  говорит, было, то прошло, что прошло, то вьюгой замело.
Что бы это значило "вьюгой замело"? Какой такой вьюгой? Может, он сидел?
     Овсянников.  Не исключено.  А  может,  и  на какой секретной работе мог
находиться.
     Дарья Ивановна. Да, конечно. А человек хороший.
     Овсянников. Хороший человек. Это я сразу понял. И грамотный.
     Дарья Ивановна. Да уж это не отнять.
     Овсянников. Как я понял, у него есть дочь.
     Дарья Ивановна. За границей живет. За дипломатом замужем.
     Овсянников. Ну и как она? Поставлена в известность?
     Дарья Ивановна.  Написала ему:  "Папа!  В одиночестве тебе жить трудно.
Решай сам".
     Овсянников. Гуманно.
     Дарья Ивановна. Вот так. Стало быть, сегодня мы нашим и объявим.
     Овсянников. Думаете, Антон Петрович будет против?
     Дарья Ивановна.  Сын -  не знаю. А уж Леокадия, та взбеленится! Как же!
Домработницы у них до сих пор нет.  Никак не найдут.  Те,  что по объявлению
набивались, не подошли. А я тут, под рукой. Все на мне. А теперь как они без
меня  обходиться станут?  Конечно,  я  и  сюда  наведываться буду,  но  жить
перееду.  Может,  у  меня последний десяток лет  остался.  Надо его для себя
прожить.

          Резкие  звонки в передней. Дарья Ивановна выходит. Затем
          появляется  со  Стеклобитовыми. Стеклобитов в совершенно
          мокром, помятом костюме.

Господи! Где же это ты так вымок? Вроде и дождя на улице нет.
     Стеклобитова  (в  крайнем  раздражении).  Он  купался!  (Мужу.)  Быстро
переодевайся!
     Дарья Ивановна (сыну). Что-то я не поняла! Где ты купался?
     Стеклобитов (упавшим голосом). Я в воду свалился. (Выходит.)
     Дарья Ивановна. Да где же это ты воду нашел?
     Стеклобитова.  Где,  где!  Значит,  нашел,  если  свалился  (Проходит в
смежную комнату.)
     Овсянников. Я, пожалуй, пройду на кухню. (Уходит.)

          Возвращается Стеклобитова. Она рыдает.

     Стеклобитова. Ужас какой-то! Просто ужас!
     Дарья Ивановна. Да что случилось-то? Никак я в голову не возьму!
     Стеклобитова. В фонтан он упал! Понимаете, в фонтан!
     Дарья Ивановна. Какой еще фонтан?
     Стеклобитова. В обыкновенный. С рыбками! В ресторане!
     Дарья Ивановна. Да как же он в него свалился?
     Стеклобитова.  А  вот  так!  Пошел  танцевать,  пятился,  пятился да  и
бултыхнулся прямо в воду,  со своей дамой! И при всем народе. Оркестр играть
перестал. Я чуть эклером не подавилась. Кошмар какой-то!

          Проходит  в  комнату.  Из  комнаты  доносится разговор в
          повышенных   тонах.   Затем   появляются   Стеклобитовы.
          Стеклобитов в пижаме, вид у него по-прежнему жалкий.

(Мужу). Я говорила тебе, надо было их дома принимать, а не в ресторан вести!
Нет! Ему обязательно надо начальству пыль  в  глаза  пустить - при  всех  по
счету заплатить!
     Стеклобитов (оправдываясь).  Но ты же не возражала,  когда я  предложил
пойти посидеть в ресторане?
     Стеклобитова.  Посидеть!  Посидеть! А не поплавать! Есть разница! И как
это тебя угораздило!  Ну ладно,  на худой конец меня бы выкупал,  а  то жену
своего Коржунова в  фонтан за  собой  затащил!  Люди  себе  животы от  смеха
надорвали,  когда ты из воды вылезал! Иностранные туристы фотографировали! Я
видела!  Подожди,  еще в  журнал какой-нибудь попадешь!  В "Пари матч" или в
этот... как его... в "Шпигель"!..
     Стеклобитов. А что Коржунов?
     Стеклобитова.  Что Коржунов?  Забрал жену и ушел,  не попрощавшись. Жди
теперь своего назначения!  Главный эксперт!  Не  видать тебе его  теперь как
своих ушей!  Бес  тебя попутал идти танцевать!  Ну  что  полез?  Когда ты  в
последний раз танцевал? Когда? На своей свадьбе?
     Стеклобитов. Что теперь делать? Я хоть извинился перед ними?
     Стеклобитова.  Не  перед кем было извиняться.  Они уж ушли,  когда ты в
себя пришел.  Господи!  Стыд какой! Официант у тебя из кармана золотую рыбку
вытащил и обратно в фонтан пустил!
     Стеклобитов.  Деньги все промокли...  документы...  Пропуск в Дом кино.
Может, мне ему позвонить по телефону, спросить, как себя Виктория Рафаиловна
чувствует?
     Стеклобитова.  Сиди уж. Она как раз в новом платье была. Еще хвасталась
мне, что только-только из Парижа его получила.
     Стеклобитов. Она плакала?
     Стеклобитова. Плакала? Это не то слово!
     Стеклобитов.