ая вещь!
     Зрительница. Очень правдивая.
     Директор.  Хорошо,  товарищи. Мы разберемся. И потом - вы нам лучше все
это в письменном виде...
     Лопоухов (неожиданно).  А то,  что муж бросает жену с ребенком, это вас
не смущает? Это вас не наводит на размышления?
     Зрительница.  Наводит.  И  хорошо,  что  наводит.  Другой  посмотрит  и
задумается над тем, как сам живет. И потом пьеса ведь не об этом.
     Автор (в сторону). Милая! Умница! Правильно говорит! Она поняла меня!
     Зрительница. Почему мы не должны показывать на сцене то, с чем мы часто
сталкиваемся в нашей жизни?  И разве у нас не рушатся семьи?  А что касается
пьесы,  то  мне кажется,  что дело не в  том,  что кто-то кого-то разлюбил и
кого-то  оставил.  Здесь все гораздо сложнее.  Так же как и  в  самой жизни.
Одним словом, спектакль нам понравился и глубоко нас взволновал.
     Лопоухов (невнятно). И все же конец можно было бы смягчить.
     Зритель. Ничего смягчать не надо. Хватит смягчать! Вы послушайте, какие
сейчас в гардеробе споры идут!  Одни "за",  другие "против". Диспут. А когда
после спектакля все молча за калошами кидаются, разве это лучше?
     Автор (в сторону). Я бы его сейчас обнял и прижал к сердцу!
     Зрительница. Извините, если мы вам помешали.
     Зритель. До свидания, товарищи!

          Зрители  уходят. Появляются администратор и гардеробщик.

     Администратор  (возбужденно).   Тихон  Петрович!   Тихон  Петрович!  Вы
послушайте, что дядя Федя говорит! Дядя Федя, давай!
     Гардеробщик.  Как  вы  ушли,  я  остался  в  администраторской.  Гляжу:
начальник обратно идет.  "Простите,  говорит, я папку забыл". Гляжу, папочка
действительно на стуле лежит под афишами.  Подал я  ему папочку и спрашиваю:
"А как,  спрашиваю,  если по-честному, понравилась вам наша новая постановка
или нет?  У  меня,  говорю,  внучка в  этой постановке домработницу играет".
Посмотрел он на меня, помолчал, а потом спрашивает: "Как ваше имя-отчество?"
- "Федор Филиппович", - отвечаю. "Так вот, говорит, Федор Филиппович, внучка
ваша,  если она только вам внучкой приходится, играет хорошо. А что касается
спектакля,  то, по-моему, тоже все ясно..." Отрезал таким манером, улыбнулся
и пошел.  Проводил я его до выхода,  а он в дверях остановился и спрашивает:
"Как,  Федор Филиппович,  пенсию скоро получать будем?" -  "Да нет, отвечаю,
пока подождем".  -  "В таком случае,  говорит,  желаю вам, Федор Филиппович,
здоровья и успехов в работе". Пожал мне руку и сел в машину. Сел и уехал.

          Пауза.

     Администратор (нарушая молчание). Вот. Такой стиль!
     Лопоухов. Да-а-а... Раньше, при Кузьме Андреевиче, проще было.
     Директор. Куда проще! Раньше как было? Приезжают. Смотрят спектакль. Во
время антрактов дают  указания:  что  подправить,  что  совсем убрать,  кого
заменить.  По крайней мере полная тебе ясность. А сейчас не поймешь, на кого
ориентироваться.
     Администратор (с горечью). И получается, что надо думать своей головой.
     Автор.  Надо  писать  комедию!  Сатиру!  И  в  этой  сатире  всех  этих
лопоуховых и прочих им подобных "за ушко да на солнышко"! И чтоб до слез! До
слез!..

          Лопоуховы   молча   одеваются   у  вешалки.  Директор  и
          администратор пьют боржом.

     Гардеробщик  (сочувственно,   к   автору).   Все  прислушиваются,   что
начальство скажет. Привыкли...
     Рецензент (говорит по телефону).  Новый спектакль -  удача театра! Что?
Как чье мнение?  Мое мнение!  Да.  Лично мое мнение как рецензента.  (Кладет
трубку.   Решительно.)   Пора   и   мне,   черт  возьми,   начать  проявлять
принципиальность!
          Занавес
        "1954"