машину и поискать другой отель. Но  остановила
Бонда охватившая  его  усталость.  Тяжело  вздохнув,  он  решил  остаться,
расписался в журнале для приезжих и последовал за портье.
   Они поднялись на третий  этаж  в  старомодном  лифте  с  задвигающимися
решетками. Номер с расшатанной мебелью и металлической  кроватью  оказался
именно таким, каким ожидал увидеть его Бонд. Он посмотрел на  стену  возле
кровати, убедился, что на  обоях  нет  пятен  от  раздавленных  клопов,  и
отпустил портье.
   Тут же выяснилось, что с этим он поторопился. Когда Бонд вошел в ванную
и повернул кран с горячей водой, оттуда послышались глубокий вздох,  потом
нечто вроде презрительного бормотания, и наконец  из  крана  шлепнулась  в
раковину умывальника маленькая сороконожка. Он обреченно пожал  плечами  и
смыл ее тонкой струей коричневатой холодной воды. "Сам виноват, -  подумал
он мрачно, - расплачивайся теперь за то, что выбрал гостиницу только из-за
звучного названия. Вот тебе и "Хрустальный дворец"!" Это  была  не  полная
правда: Бонд выбрал эту  гостиницу  еще  и  потому,  что  решил  держаться
подальше от роскошных многолюдных отелей.
   Тем не менее, Бонд сразу заснул и отлично выспался.  Теперь  оставалось
купить порошок от клопов, выбросить из  головы  мелочи  жизни  и  заняться
делом, ради которого он приехал сюда.
   Бонд подошел к окну, раздвинул красные  плюшевые  шторы,  и  перед  ним
открылась одна из самых знаменитых и  прекрасных  панорам  мира  -  справа
виднелась спокойная гладь залива Золотой Рог, слева  -  волны  Босфора,  а
между ними - уходящее вниз море крыш, высокие минареты и  мечети  Пера  "В
конце концов, - подумал он, - выбор оказался  не  таким  уж  плохим.  Одна
панорама может с лихвой компенсировать укусы клопов и прочие неудобства".
   Минут десять Бонд стоял, не в силах оторвать взгляда от сверкающих  вод
пролива, отделяющего Европу от Азии, затем подошел к  телефону  и  заказал
завтрак. После  этого  он  принял  прохладный  душ  и  терпеливо  выдержал
мучительную процедуру бритья холодной водой, надеясь, что завтрак окажется
съедобным.
   Завтрак превзошел все ожидания. Простокваша в голубой фарфоровой кружке
была с желтоватым оттенком и густая, как сметана. Инжир - зрелым и мягким,
а кофе - черным как смоль и свежемолотым. Бонд придвинул стол к  открытому
окну и позавтракал, глядя на проплывающие вдали  пароходы  и  пересекающие
водную гладь каики. Интересно, подумал  он,  как  пройдет  его  встреча  с
Керимом и есть ли для него свежие новости?
   Ровно  в  девять  утра  элегантный  "роллс-ройс"  бесшумно  подкатил  к
подъезду гостиницы и повез Бонда через площадь  Таксим,  оживленные  улицы
Истиклала и мост Галата  Бридж,  переброшенный  через  Босфор,  обратно  в
Европу.  Огромный  автомобиль  пробирался  по  мосту  среди  бесчисленного
множества повозок и велосипедов, обгоняя трамваи и  расчищая  себе  дорогу
могучим ревом воздушного гудка, на резиновый баллон  которого  то  и  дело
нажимал шофер.  Наконец  они  съехали  с  широкого  моста,  и  перед  ними
открылась  старая  европейская  часть  Стамбула  с   тонкими   минаретами,
вонзающимися в голубое небо, подобно копьям, и куполами  древних  мечетей,
напоминающих огромные выпуклые груди. Все это походило  на  иллюстрации  к
"Тысяче и одной ночи",  но  Бонду,  видевшему  европейский  Стамбул  из-за
грохочущих трамваев и огромных реклам,  протянувшихся  вдоль  улиц,  город
напомнил   когда-то   прекрасные   декорации,   выброшенные   теперь    за
ненадобностью современной Турцией и замененные бетоном и сталью  безликого
прямоугольника отеля "Стамбул-Хилтон".
   Тем временем автомобиль свернул на узкую, мощенную булыжником улицу,  и
остановился перед крытым крыльцом.
   Из сторожки вышел коренастый охранник, одетый в  потрепанные  куртку  и
брюки цвета хаки, улыбнулся и поднял руку в знак приветствия. Затем открыл
дверцу автомобиля и жестом предложил Бонду выйти. Повернувшись, он вошел в
сторожку, открыл внутреннюю дверь, и  они  пошли  по  небольшому  дворику,
покрытому  аккуратно  уложенным  гравием.  В  центре  двора   рос   старый
искривленный эвкалипт, под которым  деловито  сновали  два  белых  голубя.
Городской шум остался далеко позади. Во дворе было спокойно и тихо.
   Они пересекли дворик, открыли еще одну маленькую дверь и Бонд  оказался
в огромном сводчатом складе с высокими круглыми и  пыльными  окнами.  Лучи
солнца, пробивающиеся сквозь них, освещали длинные ряды ящиков и  пакетов.
Пахло  специями,  кофе,  а  когда  Бонд,  идущий  вслед   за   охранником,
приблизился к середине склада, то оттуда донесся запах мяты.
   В дальнем конце огромного хранилища находилась платформа, возвышающаяся
над полом и окруженная балюстрадой.  Там  за  письменными  столами  сидели
молодые  мужчины  и  женщины  и  что-то  писали  в   толстых   старомодных
бухгалтерских книгах. Эта  картина  словно  была  иллюстрацией  к  романам
Диккенса. Бонд заметил, что на каждом столе рядом  с  чернильницей  лежали
допотопные счеты. Ни один из служащих не поднял взгляда, когда он проходил
мимо, лишь из-за стола в  самом  углу  встал  высокий  смуглый  мужчина  с
твердым, будто высеченным из гранита  лицом  и  неожиданно  яркими  синими
глазами. Он Улыбнулся, знаком отпустил охранника и провел Бонда к Двери  в
стене склада. Постучался, не ожидая ответа, распахнул ее, впустил Бонда  и
тут же закрыл дверь.
   -  А,  добро  пожаловать,  мой  друг,  добро  пожаловать!   -   Крупный
широкоплечий мужчина в искусно сшитом чесучовом костюме вышел из-за  стола
и пошел навстречу Бонду, протягивая руку.
   В громком приветливом голосе мужчины слышалась властная нотка,  которая
напомнила Бонду, что перед ним - начальник станции Т., и,  строго  говоря,
Бонд находится в его подчинении.
   Огромная  сухая  ладонь  Дарко  Керима   крепко   сжала   руку   Бонда.
Чувствовалась незаурядная сила в этой ладони: да,  начальник  Т.  мог  так
пожать руку, что только кости затрещат.
   Рост Бонда превышал шесть футов, но мужчина, стоящий перед ним, был  на
пару дюймов выше и казался в два раза шире.  Смуглое  лицо  было  украшено
сломанным носом и  широко  расставленными,  улыбающимися  синими  глазами,
которые чуть-чуть слезились, были покрыты крошечными кровяными сосудами  и
напоминали глаза волкодава, привыкшего лежать слишком близко к камину.
   Обветренное лицо Керима делало его  похожим  на  бесшабашного  искателя
приключений, и  маленькая  золотая  серьга  в  мочке  правого  уха  только
усиливала  это  впечатление.  Это  было  удивительно  выразительное  лицо,
жестокое и беспутное, и все-таки излучающее радость жизни. Бонд подумал  о
том, что ему еще никогда не приходилось видеть столько  жизненной  силы  и
человеческого тепла в чьем-то  лице.  Бонд  почувствовал,  что  испытывает
глубокое расположение к Кериму.
   - Спасибо, что послали за мной машину.
   - Ха! - засмеялся Керим. - Наши друзья тоже заслуживают  благодарности.
Они участвовали в церемонии встречи.  Всякий  раз,  когда  мой  автомобиль
отправляется в аэропорт, они сопровождают его.
   - Это была "веспа" или "ламбретта"?
   - А, и вы его заметили? "Ламбретта". У них целый парк мотороллеров  для
своих маленьких людишек. Я называю их "незаметными": настолько похожи один
на другого, что трудно отличить. Надеюсь, однако, на этот раз он  соблюдал
дистанцию. С того дня, как мой шофер резко затормозил  и  тут  же  включил
задний ход, они не решаются ездить близко к машине. На "роллсе" тогда была
поцарапана краска и пришлось долго выскребать чьи-то мозги  из-под  шасси,
но я преподал им правила хорошего тона.
   Керим сел в свое кресло и жестом показал Бонду  на  такое  же,  стоящее
напротив. Он протянул Бонду плоскую белую пачку сигарет, одну  из  которых
тот закурил. Это была лучшая сигарета, когда-либо попавшаяся ему, - мягкий
и сладкий запах турецкого табака в  тонкой  папиросной  бумаге  с  золотым
полумесяцем.
   Пока Керим вставлял сигарету в  длинный  мундштук  из  слоновой  кости,
пожелтевший от никотина, Бонд огляделся. Кабинет пропах краской  и  лаком,
как будто ремонт  закончился  перед  самым  его  приходом.  Стены  большой
квадратной комнаты были покрыты панелями из красного дерева. Кроме одной -
за спиной Керима. Там висел широкий восточный ковер, закрывающий стену  от
потолка до пола. Он чуть шевелился от дуновения ветра, как  будто  за  ним
скрывалось большое открытое  окно.  Бонду  это  показалось  маловероятным,
потому что комнату освещали три больших круглых окна под  потолком.  Может
быть, за ковром находится балкон, выходящий на Золотой Рог, волны которого
доходили почти до стен здания? На стене справа висела в позолоченной  раме
копия портрета королевы кисти Аннигони. На  левой  стене,  прямо  напротив
портрета королевы, была фотография Уинстона Черчилля  военных  времен.  Он
сидел за письменным столом, похожий на разъяренного  бульдога,  и  свирепо
смотрел в объектив. У одной стены стоял книжный шкаф, у другой  -  широкий
кожаный давал.
   Керим закурил, глубоко затянулся и кивнул головой в сторону ковра.
   - Наши друзья решили навестить меня вчера, -  произнес  он  равнодушным
тоном. - Подплыли на лодке и прикрепили мину к стене. Рассчитывали застать
меня за письменным столом. К счастью, именно в это время я расположился на
диване с молодой румынской девушкой, все еще думающей,  что  можно  узнать
военные секреты в обмен на любовь. Взрыв произошел  в  самый  неподходящий
момент. Я,  конечно,  не  стал  реагировать,  но  для  девушки  потрясение
оказалось слишком серьезным: с ней случилась истерика. А может, моя любовь
показалась ей слишком уж неистовой. - Керим обвел мундштуком вокруг  себя.
- Нам пришлось торопиться, чтобы  привести  комнату  в  порядок  к  вашему
визиту - вставить вылетевшие стекла, кое-что покрасить. Вот  почему  здесь
так пахнет краской.
   Керим откинулся на спинку кресла, на его лице  появилось  недоумевающее
выражение.
   - Меня, признаться, озадачило это внезапное начало военных действий,  -
произнес он, качая головой. - Мы  привыкли  жить  дружно.  Каждый  из  нас
занимался своей работой. Просто неслыханно,  чтобы  наши  друзья  вот  так
внезапно объявили войну. Меня все это очень  беспокоит.  Я  буду  вынужден
наказать человека, ответственного за это безобразие -  как  только  узнаю,
кто он. Хочется надеяться, что происшедшее не  имеет  отношения  к  вашему
делу.
   - Но зачем было так рекламировать мой приезд? - осторожно спросил Бонд.
- Мне совсем не хочется вовлекать вас в эту историю, но  появление  вашего
"роллса" в аэропорту ясно говорит о нашей связи.
   - Дорогой друг, - снисходительно засмеялся Керим, - давайте  я  объясню
вам положение в Стамбуле. У нас, американцев и русских в каждом отеле есть
свой человек. Кроме того, все мы подкупили чиновника, работающего в  штабе
секретной службы, и он снабжает нас списком всех иностранцев, въехавших  в
Турцию  поездом,  автомобилем  или   прилетевших   самолетом.   В   случае
необходимости я мог бы тайно переправить вас через греческую  границу.  Но
какой в этом смысл? Ваш приезд  не  должен  остаться  незамеченным  другой
стороной, чтобы девушка смогла связаться с вами.  Она  поставила  условие,
что именно она организует встречу с вами. Возможно, она не доверяет нам  и
опасается  утечки  информации.   Кто   знает?   Она   заявила   совершенно
определенно, что их центр тут же узнает о вашем  приезде.  -  Керим  пожал
широкими плечами. - Так что зачем все запутывать? К  тому  же  мне  просто
хотелось сделать ваше пребывание  в  Стамбуле  более  приятным  -  на  тот
случай, если оно окажется безуспешным.
   - Тогда извиняюсь, -  улыбнулся  Бонд.  -  Я  забыл,  что  нахожусь  на
Балканах и что здесь распоряжаетесь вы. Скажите, как мне  поступать,  и  я
все исполню.
   - Раз  мы  заговорили  о  вашем  пребывании  в  Стамбуле,  то  как  вам
понравился "Кристэл Палас"? Признаться, я был озадачен тем, что вы  решили
остановиться именно в этом отеле. Он пользуется дурной славой и там всегда
останавливаются русские. Впрочем, это неважно.
   - Он не так уж плох. Просто мне не хотелось жить в "Хилтоне" или другом
фешенебельном отеле.
   - Теперь о деньгах.  -  Керим  выдвинул  ящик  и  достал  оттуда  пачку
новеньких зеленых ассигнаций. - Здесь тысяча турецких фунтов. Они стоят на
черном рынке двадцать за английский фунт стерлингов. Официальный  валютный
курс - семь к одному. Когда вы израсходуете эту тысячу, скажите мне,  и  я
дам вам столько, сколько потребуется. Бухгалтерией займемся потом. К  тому
же это не деньги, а дерьмо. С того момента, когда  первый  миллионер  Крез
изобрел золотые монеты, ценность денег стала падать.  Сначала  на  монетах
изображали профиль богов, затем королей. Далее стали печатать  банкноты  с
портретами президентов. А теперь на бумажках  какое-то  здание  и  подпись
кассира! - Керим бросил Бонду пачку. - Поразительно то, что на них  что-то
еще  можно  купить.  Дальше.   Сигареты?   Курите   только   вот   эти   -
"Дипломатические". Я пошлю вам в  гостиницу  несколько  сотен.  Это  самые
лучшие. Их трудно достать. Распределяют по министерствам  и  консульствам.
Что еще? Не беспокойтесь о питании и свободном времени.  Это  моя  забота.
Мне это будет только приятно, и вы уж меня простите, но пока вы  здесь,  я
буду рядом с вами.
   -  Да,  вы  ничего  не  забыли,  -  кивнул  Бонд.  -  Только   обещайте
когда-нибудь приехать в Лондон. Там вы будете моим гостем.
   - Никогда! - решительно покачал головой Керим. - И  погода,  и  женщины
там слишком холодные. А теперь, - он позвонил в  колокольчик,  стоящий  на
столе, - что вы будете пить? Кофе с сахаром или без? Мы в Турции не  можем
вести серьезный разговор без кофе или  ракии,  но  для  ракии  сейчас  еще
слишком рано.
   - Без сахара.
   Дверь за спиной Бонда открылась,  и  Керим  что-то  сказал  по-турецки.
Когда дверь снова захлопнулась, он  выдвинул  ящик  стола,  достал  оттуда
папку и, положив ее перед собой, звучно шлепнул по ней ладонью.
   - Дорогой друг, - с мрачной задумчивостью произнес он, - я не знаю, что
и думать о вашем деле. Он откинулся назад, закинул руки за голову и сцепил
на затылке пальцы. - Вам никогда не приходило в голову,  что  наша  работа
чем-то напоминает съемки фильма? Вот мне удалось наконец  расставить  всех
по местам, и я собираюсь приняться за съемку. А тут вдруг подводит погода,
или  среди  актеров  начинается  недовольство  или  происходит  несчастный
случай. Кроме того, при съемке фильма может случиться еще что-то - скажем,
между двумя главными героями вспыхивает любовь. Меня это сбивает  с  толку
больше всего. И в вашем деле есть этот загадочный фактор. Действительно ли
девушка влюбилась в вас? Не охладеет ли она, когда  вас  увидит?  Наконец,
сумеете ли вы заставить себя полюбить ее?
   Бонд молчал. Раздался стук в дверь.  Старший  клерк  вошел  в  кабинет,
поставил перед каждым из них по  небольшой  чашечке  с  золотой  росписью,
вежливо поклонился и вышел. Кофе  был  горячим  и  крепким,  он  по  своей
консистенции напоминал кашицу. Керим одним глотком выпил содержимое чашки,
вставил сигарету в мундштук и закурил.
   - Но  с  любовью,  замешанной  в  это  дело,  мы  бессильны  что-нибудь
предпринять, - продолжал Керим, словно размышляя с самим собой.  -  Ладно,
поживем - увидим, а сейчас перед нами встали другие проблемы.
   Он наклонился вперед и посмотрел в лицо  Бонду  жестким  проницательным
взглядом.
   - Во вражеском лагере что-то происходит, мой друг. Я думаю так не из-за
того, что от меня решили избавиться. Неожиданно  сюда  приехало  несколько
человек. У меня нет никаких других фактов, но вот этому надежному другу  я
доверяю, - Керим постучал пальцем по своему носу. - Он не  подводит  меня.
Если бы  на  карту  не  было  поставлено  так  много,  я  сказал  бы  вам:
"Отправляйтесь домой, дружище. Лучше отправляйтесь домой. Здесь происходит
что-то непонятное и зловещее".
   Керим  снова  откинулся  на  спинку  кресла.  Из  его  голоса   исчезла
напряженность.
   - Но мы разговорились, как  старые  бабы.  Это  наша  работа,  так  что
давайте  забудем  про  мой  нос  и  займемся  делом.  Во-первых,  есть  ли
подробности, которые вы хотели  бы  знать?  Что  я  могу  добавить  к  уже
сказанному? После того,  как  я  послал  шифровку  в  Лондон,  девушка  не
подавала признаков жизни. Но, может быть, вас интересуют подробности  моей
встречи с ней?
   - Меня интересует только один вопрос. - Бонд  посмотрел  на  Керима.  -
Каково ваше мнение о  ней?  Верите  вы  сами  ее  рассказу  или  нет?  Все
остальное не имеет значения. Если она не влюбилась в  мою  фотографию,  то
вся эта история - изощренный заговор, который  состряпан  МГБ  и  пока  не
разгадан нами. Вы поверили ей?
   - Эх, дорогой друг, - Керим вздохнул и покачал  головой.  -  Я  задавал
себе этот же вопрос с самого момента встречи с ней. Кто может  поручиться,
врет ли женщина, рассказывая нам  о  своих  любовных  делах,  или  говорит
правду? Ее глаза, эти прекрасные невинные глаза,  блестели.  Голос  звучал
искренне и испуганно, руки, сжимающие перила, побелели от  напряжения,  но
что было у нее на сердце? - Керим развел руками,  сжал  губы  и  посмотрел
прямо в глаза Бонду. - Есть всего лишь один способ убедиться, что  женщина
действительно любит тебя, но  даже  при  этом  необходим  опыт  подлинного
эксперта.
   - Да, я понимаю, - Бонд кивнул, - что вы имеете  в  виду.  Убедиться  в
этом можно лишь в постели.



15. БИОГРАФИЯ ШПИОНА

   Снова принесли кофе, потом еще. В большой комнате  висели  сизые  клубы
табачного дыма.  Мужчины  подробно  обсудили  каждую  мелочь,  даже  самую
незначительную, но не пришли ни к какому решению. Бонду одному  предстояло
разгадать тайну девушки, и, если подтвердится предположение М., то вывезти
ее вместе с шифровальным аппаратом из Турции.
   Все организационные вопросы Керим взял на себя. Он тут  же  позвонил  в
аэропорт и зарезервировал два  места  на  всех  самолетах,  вылетающих  на
будущей неделе из Стамбула - ВЕА, Эр Франс, САС и Тюркэйр.
   - Теперь о паспорте, - сказал он, покончив  с  одним  делом.  -  Одного
будет достаточно, потому что она будет сопровождать вас в  качестве  жены.
Мои люди сфотографируют вас  и  постараются  отыскать  фотографию  молодой
Греты Гарбо, более или менее похожей на  нее.  Я  нахожу,  что  они  очень
похожи. Я поговорю с генеральным консулом. Он мой хороший приятель и любит
играть в заговоры. Обожает все эти тайны плаща и  кинжала.  Паспорт  будет
готов сегодня вечером. Какое имя вам больше нравится?
   - Не имеет значения.
   - Тогда пусть будет Сомерсет. Моя мать приехала оттуда. Итак, вы будете
Дэвидом Сомерсетом. Профессия - директор  фирмы.  А  девушка?  Назовем  ее
Кэролайн. Она выглядит,  как  Кэролайн.  А  вы  оба  -  как  пара  молодых
симпатичных англичан,  любящих  путешествовать.  Таможенную  декларацию  я
подготовлю сам. Там будет указано, что у вас восемьдесят фунтов стерлингов
чеками и справка об обмене пятидесяти фунтов за время вашего пребывания  в
Турции. О таможне можете не беспокоиться:  они  никого  не  проверяют  при
выезде. Скажете, что купили несколько пачек рахат-лукума  для  знакомых  в
Лондоне. Если понадобится немедленно уехать, я позабочусь о вашем багаже и
заплачу за гостиницу. В "Паласе" меня хорошо знают. Что еще?
   - Больше ничего не приходит в голову.
   Керим взглянул на часы:
   - Двенадцать. Вас ждет автомобиль.  Отправляйтесь  в  гостиницу.  Может
быть, там вас поджидает  записка.  И  внимательно  осмотрите  номер  -  не
исключено, что за  время  вашего  отсутствия  кто-нибудь  проявил  к  нему
излишнее любопытство.
   Керим встал и проводил Бонда до двери. Крепкое дружеское рукопожатие на
прощание.
   - Когда отдохнете, за вами приедет автомобиль и отвезет вас в маленький
ресторанчик на базаре. - На его лице появилась довольная улыбка. -  Я  рад
вашему пр