ь лог бы сказать о нем,  "капитане  Джеймсе
Бонде, тоже кто-то в Министерстве обороны", довольно мрачной личности за
тридцать, сидящей напротив адмирала? Что-то есть холодное  и  опасное  в
его лице. Довольно спортивен. Возможно, служил в Малайе. Или в  Найроби.
Крепкий орешек. Не похож на обычных посетителей "Блзйдза".
   Бонд и сам знал, что в нем есть что-то неанглийское.  Знал,  что  ему
трудно остаться незамеченным. Особенно в Англии. Он пожал  плечами.  Его
дело - заграница. Он никогда не будет работать в Англии,  на  территорию
которой не  распространяется  юрисдикция  Службы.  И,  в  любом  случае,
сегодня ему прикрытие не нужно. Он отдыхает.
   М. крякнул и бросил карты. Бонд машинально собрал колоду,  машинально
перетасовал ее "по Скэрну", выровнял края и отпихнул.
   М. подозвал слугу.
   - Карты для пикета, пожалуйста, Танжер.
   Незамедлительно слуга принес две тонкие колоды, сорвал с них обертку,
положил, с двумя маркерами, на стол и выпрямился, ожидая приказаний.
   - Принесите мне виски с содовой, - попросил  М.  -  Вы  уверены,  что
ничего не будете?
   Бонд взглянул на часы. Было полшестого.
   - Сухой мартини, пожалуйста, с водкой и большим ломтиком лимона.
   - Луженый желудок, - отозвался М. - А вот теперь я вас  обыграю!  Наш
приятель еще не показался.
   С полчаса они играли в игру, в которой опыт почти  всегда  побеждает,
даже если карты не идут. Наконец Бонд засмеялся и отсчитал три фунта.
   - Когда-нибудь я по-настоящему этим займусь. Я еще ни разу у  вас  не
выигрывал.
   - Все память и знание правил, -  сказал  М.  удовлетворенно  и  допил
стакан. - Теперь пойдем посмотрим, как там дела с бриджем.  "Он"  играет
за  столом  у  Бэзилдона,  пришел  минут  десять  назад.  Если  заметите
что-нибудь, кивните мне, мы спустимся вниз и обговорим это.
   Он поднялся, и Бонд за ним.
   Народ прибывал, и бридж шел уже за шестью  столами.  Под  центральной
люстрой, за круглым столом для покера трое игроков раскладывали фишки  в
пять столбиков, ожидая еще двух  желающих.  Стол  для  баккара  в  форме
фасолины под покрывалом, вероятно, только после обеда будет  использован
для  железки.  Следуя  за  М.,  Бонд  с  удовольствием  отмечал   детали
мизансцены: оазисы зелени, звон бокалов на подносах, разносимых слугами,
розный  говор,  изредка  прерываемый  восклицанием  или  теплым  смехом,
голубые дымки сигарет, заметные на фоне темно-красных абажуров,  висящих
над каждым столом. От всего этого пульс его участился, а  ноздри  слегка
задрожали.
   М.  в  сопровождении  Бонда   передвигался   по   залу,   обмениваясь
приветствиями,  пока  они  не  достигли  последнего  стола,  стоящего  у
широкого камина под сенью прекрасного пейзажа Лоуренса.
   - "Контра" <"Контра" - в  бридже:  обязательство  сорвать  выполнение
заявки оппонента.>, черт возьми, - громко и весело сказал игрок, сидящий
спиной к Бонду так, что видны были лишь густые  рыжеватые  волосы.  Бонд
перевел  взгляд  на  довольно   картинный   профиль   лорда   Бэзилдона.
Председатель "Блэйдз-клуба", откинувшись в кресле, оценивающе смотрел на
свои карты, которые, словно какую-то редкость, держал далеко от глаз.
   - Мои карты так прекрасны,  дорогой  Дрэкс,  что  я  просто  вынужден
заявить "реконтра" <"Реконтра" - подтверждение значимой заявки, несмотря
на объявление "контра".>, - сказал он и взглянул на партнера.  -  Томми,
если не выгорит, запиши на мой счет.
   - Вздор, - ответил партнер. - Мейер? Лучше выведите Дрэкса.
   - Перепугали, - сказал средних лет человек, который играл на  пару  с
Дрэксом. - Пасую. - Он взял сигару из медной  пепельницы  и  старательно
сунул ее точно в середину рта.
   - Пас, - сказал партнер Бэзилдона.
   - И я, - голос Дрэкса.
   - Пять треф "реконтра", - заявил Бэзилдон. -  Ваш  ход,  Мейер.  Бонд
посмотрел через плечо Дрэкса. У него были пиковый и червонный  тузы,  он
проворно взял на них по взятке и пошел с червей. Эту Бэзилдон снял своим
королем.
   - Так, - сказал он, - против меня четыре козыря, включая даму. Спорю,
она у Дрэкса, - он сделал "прорезь", но взятку забрал дамой Мейер.
   - Черт побери, - огорчился Бэзилдон. - Откуда дама у Мейера? Ну, я не
знаю! Все равно, остальные - мои, - он  открыл  карты  и,  оправдываясь,
посмотрел на партнера. - Ну что ты скажешь, Томми! Дрэкс  "контрует",  а
королева-то  у  Мейера...  -  В  его  голосе  было  нечто  большее,  чем
естественное изумление.
   Дрэкс прищелкнул языком.
   - Неужели вы думали, что у моего партнера на руках "ярборо" <"Ярборо"
- наличие на руках 13 карт не старше девятки. Названо по  имени  герцога
Ярборо. который спорил на 1000 к 1, что такая сдача невозможна.>, - живо
сказал он. - Что ж, это уже четыре сотни над чертой. Вам сдавать,  -  он
передал карты Бэзилдону, и игра продолжилась.
   Значит, в прошлый раз сдавал Дрэкс. Это может быть важно. Бонд  зажег
сигарету и уставился в затылок Дрэксу.
   В его мысли ворвался голос М. - Вы  знакомы,  Бэзил,  с  моим  другом
капитаном Бондом? Я подумал, не поиграть ли нам после обеда.
   Бэзилдон улыбнулся Бонду.
   - Добрый вечер, - сказал он и махнул рукой слева  направо,  -  Мейер,
Дэнджерфилд, Дрэкс, - названные коротко взглянули вверх, а  Бонд  сделал
общий кивок. - С адмиралом вы все  знакомы,  -  добавил  председатель  и
начал сдавать.
   Дрэкс полуобернулся в кресле.
   - А, адмирал, -  громко  сказал  он,  -  рад  вас  видеть  на  борту.
Выпьете?
   - Спасибо. Уже, - ответил М. со слабой улыбкой.
   Дрэкс повернулся к Бонду, показав рыжеватые усы  и  льдистый  голубой
глаз.
   - А вы? - явно лишь из приличия спросил он.
   - Нет, спасибо.
   Дрэкс повернулся к столу и взял свои карты.  Бонд  обратил  внимание,
как он их сортирует, не по мастям, что делают большинство игроков, а  на
красные и черные, независимо от достоинства, - и держит так, что и из-за
спины было мало что видно, не говоря уж о соседях, если б им  вздумалось
подсмотреть. Бонд знал, что так держат действительно опытные картежники.
   Он обошел стол, чтобы посмотреть на игру с другой точки.
   Подойдя к камину, вынул сигарету и  зажег  ее  от  пламени  маленькой
газовой трубки в серебряной оправе, выступающей из стены, -  памяти  тех
дней, когда еще не пользовались спичками.
   С этого места были видны руки Мейера  и,  если  сделать  шаг  вправо,
Бэзилдона. Сэр Хьюго Дрэкс был весь как на ладони,  и  Бонд  внимательно
рассмотрел его, притворяясь, что заинтересован игрой.
   Дрэкс производил впечатление человека, который крупнее, чем нужно. Он
был высок - фунтов около шести, решил Бонд, и очень  широкоплеч.  Густые
рыжеватые волосы на большой  квадратной  голове  были  разделены  прямым
пробором и разложены  к  вискам  так,  чтобы  скрыть  как  можно  больше
блестящей бугристой кожи, покрывавшей почти  полностью  правую  половину
лица. О несовершенстве пластической  хирургии  свидетельствовали  правое
ухо, не вполне соответствующее левому, и правый глаз. Он был значительно
больше левого, из-за  уплотнения  пересаженной  для  восстановления  век
кожи, и выглядел воспаленным. Бонд усомнился, что он способен  полностью
закрываться, и предположил, что на ночь Дрэкс надевает повязку.
   Чтобы замаскировать как можно больше шрамов, Дрэкс отрастил кустистые
усы и длинные бачки; неровная растительность виднелась и на скулах.
   Густые усы служили еще одной задаче. Они помогали  скрыть  выдающуюся
верхнюю челюсть и редкие зубы. Бонд подумал, что  в  детстве,  наверное,
Дрэкс долго сосал палец, результатом чего и явились уродливые щели между
передними зубами,  диастема,  как  назвал  это  однажды  дантист  Бонда.
Благодаря усам это было  видно,  только  когда  Дрэкс  разражался  своим
отрывистым,  неприятным  смехом  -  то  есть   довольно   часто.   Общее
впечатление от лица  -  буйство  красно-коричневых  волос,  мощный  нос,
красная кожа - было кричащим и наводило на мысль об инспекторе манежа  в
цирке. Левый глаз, холодный и острый, лишь подтверждал впечатление.
   Крикливый простолюдин. Таким был бы приговор Бонда, если б  не  знать
истории Дрэкса. Поэтому он подумал, что, возможно, так Дрэкс, безвредный
калека и немного сноб, представляет себе денди конца Регентства.
   В поисках иных "отмычек" Бонд заметил, что Дрэкс сильно потеет.  Хотя
за окном изредка слышался гром,  это  был  прохладный  вечер,  но  Дрэкс
постоянно промахивал лицо и шею огромным цветным платком. Кроме того, он
непрерывно курил виргинские сигареты с пробковым  фильтром,  гася  после
нескольких затяжек и  тут  же  доставая  из  пачки,  лежащей  в  кармане
пиджака. Большие грубоватые  руки,  поросшие  рыжим  волосом,  постоянно
двигались, перебирая карты, трогая зажигалку, стоявшую перед ним рядом с
плоским серебряным портсигаром, поправляя волосы, вытирая пот. Иногда он
жадно совал палец в рот и грыз ноготь. Даже на расстоянии Бонд  заметил,
что все его ногти съедены до мяса.
   Сами руки были сильные и  ухватистые,  но  большие  пальцы  выглядели
странно, и Бонду потребовалось время, чтобы понять, в чем дело. Наконец,
он решил, что они  неестественно  длинны  и  достигают  верхней  фаланги
указательного пальца.
   Завершая обследование, Бонд отметил, что одет Дрэкс был  дорого  и  в
прекрасном стиле - синий костюм в полоску из легкой фланели,  двубортный
пиджак с обшлагами, белая шелковая сорочка  с  крахмальным  воротничком,
неброский галстук в серо-белую клетку, скромные запонки, похоже, что  от
Картье, и простые золотые часы "Патек Филипп" на черном кожаном ремешке.
   Предоставив подсознанию переваривать  детали  внешности  и  поведения
Дрэкса, Бонд закурил еще сигарету и сосредоточился на игре.
   Через полчаса карты сделали круг. - Моя сдача, - важно сказал  Дрэкс.
- Счет поровну, но у нас перевес  над  линией.  Знаешь,  Макс,  попробуй
взять парочку тузов, я устал работать за двоих.  -  Размеренное  падение
карт  сопровождалось  неумолчными,  довольно  тяжеловесными  шутками.  -
Длинный роббер, - сказал Дрэкс М., который курил трубку, сидя между  ним
и Бэзилдоном. -Сожалею, что заставили вас ждать. Как насчет партии после
обеда? Мы с Максом вызываем  вас  с  капитаном  как-его-там...  Как,  вы
сказали, его зовут? Хороший игрок?
   - Бонд, - сказал М. - Джеймс Бонд.  Я  думаю,  что  мы  очень  охотно
примем ваше предложение. Как, Джеймс?
   В  этот  момент  Бонд  впился  глазами  в  медленно  движущиеся  руки
сдающего.  Вот  оно!  "Зеркало"!  Элементарный  прием,  который  в  игре
профессионалов не продержался бы и пяти минут. Встретив взгляд Бонда, М.
заметил блеснувшую в нем уверенность.
   - Прекрасно, - отозвался Бонд. - Ничего не  может  быть  лучше.  -  И
слегка двинул головой. - Помнится, вы обещали мне показать "Книгу  пари"
перед обедом?
   М. кивнул.
   - Да, пойдем. Это в кабинете секретаря. А  потом  Бэзилдон  спустится
угостить нас коктейлем и расскажет, чем  кончилась  эта  баталия.  -  Он
встал.
   Бэзилдон зорко глянул на М. - Закажите сами,  что  хочется.  Я  приду
сразу, как только мы их умоем.
   - Значит, до девяти, - сказал Дрэкс, переводя глаза с М. на Бонда.  -
Покажите ему про девицу в воздушном  шаре.  -  Он  взял  свои  карты  и,
коротко осмотрев их, заявил: - Похоже,  что  я  оберу  Казино.  Три  без
козыря! - Он триумфально посмотрел на Бэзилдона. - Что? Суньте это  себе
в трубку и прикурите!
   Выходя  из  комнаты,  Бонд  пропустил  ответ  Бэзилдона.  Они   молча
спустились на первый этаж и вошли в кабинет секретаря.  В  комнате  было
темно. М. включил свет, уселся в вертящееся кресло за письменным  столом
и повернулся к Бонду, который, стоя у пустого камина, зажигал  очередную
сигарету.
   - Ну?
   - Да, - сказал Бонд. - Он и вправду шельмует.
   - Ага, - бесстрастно произнес М. - И как же он это делает?
   - Во время сдачи. Вы заметили, перед ним лежит серебряный портсигар с
зажигалкой? Он ни разу не достал оттуда  ни  одной  сигареты.  Не  хочет
оставлять следы на  поверхности.  Портсигар  чистого  серебра  и  хорошо
отполирован. Когда Дрэкс сдает,  он  руками  и  картами  его  закрывает,
раскладывая  карты  близко  к  себе.  Каждая  отражается  в  поверхности
портсигара,  как  в  зеркале,  хотя  все  и  выглядит  так  невинно.   И
разумеется, поскольку Дрэкс бизнесмен, у него первоклассная  память.  Вы
помните, я рассказывал про "зеркало"? Вот, это одна  из  версий.  Ничего
удивительного, что он регулярно делает такие потрясающие  "подрезы".  Та
"контра", которую мы наблюдали в начале, легко объяснима. Он знал, что у
партнера  -  защищенная  дама,  и  с  его  двумя  тузами  "контра"  была
обеспечена. Когда сдают другие, он играет средне. Но помнить  все  карты
каждую четвертую игру - огромное напряжение.  Вот  почему  он  всегда  в
плюсе.
   - Но ведь никто никогда не замечал этого! - возразил М. -  При  сдаче
все всегда смотрят на руки, это же естественно. А он  еще  и  устраивает
шумовую завесу - говорит гораздо больше, чем когда сдают другие. Видимо,
у него прекрасное периферийное зрение, свойство, за  которое  нас  очень
хвалят, когда мы проходим медосмотр в Службе. Очень широкий угол зрения.
   Хлопнув дверью, вошел Бэзилдон.
   - Черт бы побрал этого Дрэкса с его крикливостью! взорвался он. -  Мы
могли бы сделать четыре черви, если б хотя бы успели открыть рот. У  них
были туз червей, шесть трефовых взяток  и  туз,  король  бубен  и  голый
пиковый валет. Девять взяток без продыху! Как он имел нахальство сказать
"три без козыря", я не понимаю. - Он чуть отдышался. -  Ну,  Майлз,  что
обнаружил ваш приятель? М.  сделал  жест  в  сторону  Бонда,  который  и
повторил все, что рассказал уже М. По мере рассказа лорд Бэзилдон  дошел
до точки кипения.
   - Черт его возьми! - зашумел он. - Зачем  он  это  делает?  Миллионер
чертов, ведь купается в деньгах! Ну и попали мы в  переделку!  Я  просто
вынужден буду рассказать все комитету. Ничего подобного у нас не было со
времен первой мировой войны.  -  Бэзилдон  мерил  шагами  кабинет.  -  И
говорят, Ракета уже готова. Приходит сюда, видите ли, расслабиться. Нет,
это ужасно.
   Гнев   председателя   стал   затихать,   когда   он   понял,    какая
ответственность на него ложится. Он повернулся к М. за помощью.
   - Ну же, Майлз, что мне делать? Он выиграл  здесь  тысячи  фунтов,  а
ведь другие их  проиграли!  Возьмите,  например,  сегодня.  Мои  потери,
разумеется, не в счет, но Дэнджерфилд! Я узнал случайно, что его дела на
фондовой бирже идут  неважно.  Не  знаю,  как  я  смогу  скрыть  это  от
комитета. Кто бы Дрэкс ни был. И вы можете  себе  представить,  что  тут
начнется. В комитете  десять  человек.  Новость  обязательно  просочится
наружу. Вот вам и скандал. А  Ракета,  говорят,  без  Дрэкса  просто  не
выйдет, и от нее, пишут газеты, зависит будущее  страны.  Нет,  все  это
чертовски серьезно. - Он замолчал и с надеждой посмотрел сначала на  М.,
потом на Бонда. - Неужели нет выхода?
   Бонд потушил сигарету.
   - Есть. В том случае, - добавил он  с  тонкой  улыбкой,  если  вы  не
побрезгуете отплатить ему той же монетой.
   - Все, что угодно! - закричал Бэзилдон. - А что вы предлагаете?
   - Ну, я могу дать ему понять, что раскусил его, в то  время  как  при
его же игре оставлю с носом. Разумеется, при этом пострадает Мейер.  Это
вас не пугает?
   - Поделом ему! Он и так хорошо заработал. Выиграл кучу денег.  Вы  не
думаете...
   - Нет, - сказал Бонд. - Я уверен, что он  не  знает.  Хотя  некоторые
заявления Дрэкса, несомненно, должны были его шокировать. Что  ж.  -  Он
повернулся к  М.  -  А  вы  согласны,  сэр?  М.  подумал.  Посмотрел  на
Бэзилдона, в чьей точке зрения не сомневался, и обратился к Бонду.
   - Ладно. Будь что будет. Я не в восторге от идеи, но  слишком  хорошо
понимаю Бэзилдона. Если вы все берете на себя, - он улыбнулся,  -  и  не
требуете, чтобы я передергивал и прочее. Нету меня такого дара.
   - Нет, не требую, - ответил Бонд. Он сунул руки в карманы и  потрогал
лежащие там шелковые платки. - Я думаю, должно сработать. Все,  что  мне
нужно, это две колоды игральных  карт,  обоих  цветов,  и  десять  минут
одиночества в этой комнате.

Глава 5
УЖИН В "БЛЭЙДЗЕ"

   В восемь часов ровно Бонд проследовал за М. через лестничную площадку
от игровой, и сквозь высокие двери они вошли в нарядную, белую с золотом
столовую "Блзйдза", отделанную в стиле Регентства.
   М. предпочел не услышать  оклика  Бэзилдона,  за  центральным  столом
которого оставалось еще два незанятых места.  Он  твердым  шагом  прошел
через весь зал к дальнему ряду из шести столиков, усадил Бонда  лицом  к
залу, а сам сел налево от него.
   Старший официант уже стоял за спинкой кресла Бонда  и  сразу  положил
перед ними широкие карты меню с золотой шапкой "Блэйдз" и густым текстом
ниже.
   - Не трудитесь все это читать, - сказал М., - если, разумеется, у вас
есть  какие-то  желания.  Одним  из  первых  и  лучших  -  правил  клуба
объявлялось, что можно  заказать  решительно  что  угодно,  дорогое  или
дешевое, но нужно за  это  заплатить.  Это  справедливо  и  сегодня,  за
исключением того, что платить не нужно. Просто скажи, что хочешь.  -  М.
посмотрел на официанта. - Еще осталась эта белужья икра, Портерфилд?
   - Да, сэр. Новую партию доставили на прошлой неделе.
   - Так, - сказал М. - Мне икру.  Почки  с  пряностями,  порцию  вашего
чудесного бекона, горошек  и  молодой  картофель.  Клубнику  в  вишневой
водке. А что решили вы, Джеймс?
   - У меня страсть к копченой семге, - сообщил Бонд и повел пальцем  по
строчкам меню. - Бараньи котлетки. Те же овощи, раз у нас май на  дворе.
Спаржа в беарнском соусе, прекрасно, и, пожалуй, ломтик  ананаса.  -  Он
откинулся в кресле, закрывая меню.
   - Да будут  благословенны  сделавшие  свой  выбор,  проговорил  М.  и
посмотрел на официанта. - Вы все запомнили, Портерфилд?
   - Да, сэр, - тот улыбнулся. - А не соблазнитесь ли вы после  клубники
мозговой  костью,  сэр?  Сегодня  поступило  полдюжины  и  я  специально
придержал одну на случай, если вы придете.
   - Ну конечно, вы же знаете, что от этого я  отказаться  не  в  силах.
Один Бог знает, что я праздную сегодня. Но оно редко  бывает.  А  теперь
позовите Гримли, пожалуйста.
   - Он здесь, сэр. - Из-за спины Портерфилда появился официант с винной
картой.
   - А, Гримли! Пожалуйста, нам водки. - М. повернулся к Бонду.
   - И  не  той,  что  у  вас  в  коктейле.  Это  настоящая,  довоенная,
"Вольфшмидт" из Риги. Хотите к семге?
   - Очень.
   - Что потом? Шампанское? Я  бы  попросил  полбутылки  кларета  "Мутон
Ротшильд" 1934 года. Но вы, Джеймс, не обращайте  на  меня  внимания.  Я
старик. Мне шампанское вредно. У нас ведь есть  хорошие  сорта,  правда,
Гримли? Правда, не те, о которых вы мне вечно  рассказываете.  Боюсь,  в
Англии их не бывает. "Теттинже", да?
   - Да, но это просто моя прихоть, - Бонд улыбнулся памяти М.  -  И  по
некоторым  причинам  я  думаю,  что  шампанское   мне   сегодня   просто
необходимо. Выбор я оставляю за Гримли. Официант был польщен.
   - Смею предложить, сэр, "Дом Периньон" 1946 года.
   Насколько я знаю, Франция продает его только за доллары, и в  Лондоне
оно редкость. Это мы получили в подарок от  Редженси-клаб  в  Нью-Йорке.
Несколько бутылок как раз лежат сейчас во льду. Это  любимое  шампанское
председателя, я всегда держу его наготове.
   Бонд улыбкой подтвердил свое согласие.
   - Пусть так и будет, Гримли, - сказал М. - "Дом Периньон".  Принесите
его сейчас же, ладно?
   Появилась официантка, поставила на  стол  корзинку  свежих  тостов  и
серебряное блюдо с джерсийским маслом. Склонившись над столом, она юбкой
задела плечо Бонда. Он заглянул в ее блестящие  под  челкой  глаза.  Она
чуть задержала взор, а потом упорхнула. Взглядом охотника  Бонд  следил,
как удалялся белый бант на талии, крахмальный  воротничок,  манжеты.  Он
вспомнил заведение в довоенном Париже, где девицы были одеты с такой  же
волнующей скромностью - пока  не  повор