го
фейерверка?  Утроим  ставки   на   последний   роббер?   "Пятнадцать   и
пятнадцать"? Исторический матч. Играем?
   Бонд помедлил с ответом.  Он  хотел,  чтобы  Дрэксу  запомнились  все
подробности этого роббера, все слова, все жесты.
   - Ну, - поторопил Дрэкс. - Играем?
   Бонд посмотрел  прямо  в  холодный  левый  глаз  на  горящем  лице  и
отчетливо проговорил:
   - Сто пятьдесят фунтов за сто  очков  и  тысяча  пятьсот  за  роббер.
Играем.

Глава 7
ЛОВКОСТЬ РУК

   Cа столом установилось молчание. Его взволнованно прервал Мейер:
   - Послушай, Скрытник, я в этом не  участвую.  -  Он  видел,  что  это
частное пари с Бондом, но хотел дать понять Дрэксу, что  нервничает.  Он
боялся, что сделает ошибку, которая будет дорого стоить его партнеру.
   - Не будь смешным, Макс, - хрипло ответил Дрэкс. -  Играй  себе.  Это
тебя не касается. Просто мы с нашим отчаянным другом заключили маленькое
пари. Успокойся. Мой сдача, адмирал.
   М. снял карты, и игра началась.
   Бонд  рукой,  неожиданно  вполне  твердой,  зажег  сигарету.  Он  был
спокоен. Он точно знал, что надо делать, и был рад, что решающий  момент
наступил.
   На мгновенье ему показалось, что позади толпятся призраки, заглядывая
в карты через  плечо.  Показалось,  что  они  дружелюбны,  что  одобряют
расправу, которую ему предстояло осуществить. Он улыбнулся, поймав  себя
на том, что мысленно говорит этой компании ушедших из жизни игроков; все
будет, как надо.
   Шумовой фон знаменитой игровой  комнаты  ворвался  в  его  мысли.  Он
огляделся. В середине зала, под центральной люстрой, несколько  зрителей
наблюдали за игрой в покер. "Ставлю сотню",  "И  сотню",  "И  еще  сто",
"Сейчас посмотрю" и крик  триумфа,  сопровождаемый  гулом  комментариев.
Издалека слышался стук лопатки крупье,  сгребающей  жетоны  для  игры  в
железку. Поближе, в этом конце зала, были еще три стола для  бриджа,  от
которых к цилиндрическому своду потолка сочились сигарные  и  сигаретные
дымки.
   Почти каждую ночь в продолжение уже полутора сотен лет здесь  все  то
же, подумал он. Те же возгласы победы и неудачи, те  же  азартные  лица,
тот же запах табака. Для  Бонда,  который  любил  игру,  это  был  самый
волнующий спектакль в мире. Он еще раз осмотрелся, чтобы все  запомнить,
и повернулся к столу.
   Он взял карты, и глаза его сверкнули.  Впервые  на  сдаче  Дрэкса  он
получил по-настоящему сильную  карту:  семь  пик  с  четырьмя  старшими,
червонного туза и бубновых  туза  и  короля.  Он  посмотрел  на  Дрэкса.
Достались ли ему с Мейером трефы? Даже  если  так,  заявка  Бонда  будет
выше. Рискнет ли Дрэкс "контрой"? Бонд ждал.
   - Пас, - сказал Дрэкс, с трудом скрывая  горечь  своего  знания  карт
Бонда.
   - Четыре пики, - заявил Бонд.
   Три паса, и с помощью М. они взяли пять.
   Сто пятьдесят очков под чертой, сто - над.
   - Фу, - вздохнул кто-то за плечом Бонда. Это  Бэзилдон,  кончив  свою
игру, пришел поинтересоваться, как дела на чужих полях сражений.
   Он взял таблицу счета Бонда.
   -  Однако...  Похоже,  что  первенство  у  вас.  Какие  ставки?  Бонд
предоставил отвечать Дрэксу. Он  был  рад  приходу  Бэзилдона.  Как  раз
вовремя. Дрэкс снял голубую колоду.
   Бонд соединил половинки и положил колоду перед собой на край стола.
   - Пятнадцать и пятнадцать, от меня налево, - сказал Дрэкс.
   Бэзилдон задержал дыхание. - Парень хотел наиграться, и я  пошел  ему
навстречу, а теперь, пожалуйста, ему идут все карты...
   Через стол М. заметил белый платок в руках Бонда. Его глаза сузились.
Бонд вытер лицо, кинул взгляд в сторону Дрэкса и Мейера,  и  вот  платок
уже в его кармане, а в руках голубая колода. Бонд начал сдавать.
   - Чертовски высокая ставка, - сказал Бэзилдон. - Однажды  у  нас  уже
была ставка в тысячу в бридже, но это было во время игрового бума, перед
первой  мировой  войной.  Надеюсь,  никто  не   будет   обижен.   -   Он
действительно имел это в виду: слишком высокие ставки  в  частной  игре,
как правило, приводили к неприятностям. Он  обошел  стол  и  остановился
между М. и Дрэксом.
   Завершив сдачу, Бонд с некоторым беспокойством  взял  свои  карты.  У
него были всего лишь пять треф, со старшим тузом, дамой  и  десяткой,  и
восемь маленьких бубен во главе с дамой. Все верно. Ловушка расставлена.
   Он почти ощутил, как  напрягся  Дрэкс,  снова  и  снова  просматривая
карты. Бонд знал, что на этот раз  у  того  замечательно  сильная  рука.
Верных десять взяток: бубновые туз и король, четыре высших пики,  четыре
высших черви и трефовые король, валет и девятка.
   Бонд сам их так разложил - в кабинете секретаря перед обедом.
   Он ждал реакции Дрэкса.
   Дрэкс превзошел его ожидания.
   Он небрежно бросил карты на стол, как ни в чем не бывало,  достал  из
кармана плоскую картонную коробку, выбрал сигарету, зажег ее и  даже  не
посмотрел на Бонда.
   - Да, - продолжил он разговор с Бэзилдоном о высоких ставках.  -  Это
хорошая игра, но не самая  дорогая  из  тех,  какие  у  меня  случались.
Однажды в Каире, у Мохаммеда-Али, мы играли по две  тысячи  роббер.  Да,
вот где играют со страстью. Часто спорят по отдельности  на  взятку,  на
игру, на все, в общем. Итак, - он хитро посмотрел на Бонда, - у меня тут
набрались неплохие картишки. Могу признаться в этом. Но ведь  и  у  вас,
наверно, тоже кое-что есть? Не хотите ли получить еще что-нибудь с  этой
игры?
   Бонд разыграл внимательное, с пьяным усердием, изучение карт.
   - Пожалуй, - хрипло сказал он, - что-то может получиться.
   Если партнер не подкачает и карты лягут  в  масть,  я  и  сам  возьму
взяток порядком. Что вы предлагаете?
   - Наверно, мы взяли поровну, - солгал Дрэкс.  -  Что  вы  окажете  на
сотню за взятку? Судя по всему, для вас это не слишком рискованно.
   Бонд задумался и еще раз перепроверил карты, одну за другой.
   - Что ж, принято. Честно говоря, вы просто провоцируете меня на спор.
Раз у вас такая большая рука, я должен рискнуть и умыть вас.
   Бонд туманно поглядел туда, где сидел М. -  Поправьте  свои  дела  на
этом, партнер. Поехали. Так...
   Семь треф.
   В последовавшем мертвом молчании Бэзилдон, который видел, какая  рука
у Дрэкса, уронил свой стакан с виски и завороженно посмотрел на осколки.
   - Что? - встревожился Дрэкс и еще раз  проглядел  свои  карты.  -  Вы
сказали, большой шлем в трефах? Ну,  тем  хуже  для  вас.  Что  скажешь,
Макс?
   - Я пас, - сказал Мейер, чувствуя  в  воздухе  электрические  разряды
кризиса, которого так хотел избежать. Какого дьявола он  не  ушел  домой
перед этим роббером? Он тяжело вздохнул.
   - Контра, - сквозь зубы проговорил Дрэкс и с презрением посмотрел  на
этого пьяного осла, который непостижимым образом сам шел ему в руки.
   - Значит, вы удваиваете стоимость роббера?
   - Значит, удваиваю, - жадно сказал Дрэкс.
   - Хорошо. - Бонд смотрел на  Дрэкса,  а  не  в  карты.  -Реконтра.  И
контракт, и роббер. 400 фунтов за взятку.
   В этот момент первая искра страшного сомнения  вспыхнула  в  сознании
Дрэкса. Но он снова взглянул в свои карты и снова успокоился.  Не  может
быть, чтобы при самом плохом обороте он не взял хотя бы две взятки.
   Мейер пробормотал: "Пас", то же как-то сдавленно  произнес  М.  Дрэкс
нетерпеливо мотнул головой.
   Бэзилдон стоял очень бледный, не отрывая взгляда от Бонда.  Потом  он
медленно обошел стол, изучая распределение карт, и вот что увидел:
   Бонд Бубны Д.8.7.6.5.4.3.2 Трефы А.Д.10.8.4 Дрэкс Пики А.К.Д.В  Черви
А.К.Д Бубны А.К Трефы К.В.9 Мейер Пики 6.5.4.3.2 Черви 10.9.8.7.2  Бубны
В.10.9 М. Пики 10,9,8,7 Черви 6.5.4.3 Трефы 7.6.5.3.2
   Внезапно он все понял. Это был беспощадный, чистой воды большой  шлем
Бонда. Чем бы ни пошел Мейер, Бонд возьмет это из своих козырей  или  со
стола. Затем, очистив Дрэкса от козырей, он сделает два раунда бубнами и
возьмет козырями "болвана" короля и туза Дрэкса. После пяти раундов Бонд
останется с козырями и шестью берущими бубнами.  Тузы  и  короли  Дрэкса
будут совершенно бессильны.
   Засунув вспотевшие руки в карманы, Бэзилдон с окаменевшим лицом встал
между М. и Мейером так, чтобы видеть Бонда и Дрэкса. С чувством, близким
к ужасу, он ждал наказания, предстоявшего Дрэксу, -  тринадцати  плетей,
шрамы от которых не сможет залечить ни один игрок.
   - Ну же, - нетерпеливо сказал Дрэкс. - Ходи чем-нибудь, Макс.  Мы  не
можем ждать всю ночь.
   Бедняга, подумал Бэзилдон. Через десять минут ты пожалеешь, что Мейер
не умер в кресле, прежде чем выложить карту.
   И действительно, Мейер выглядел так, точно его в любой  момент  может
хватить удар. Он был мертвенно бледен, и пот катился  по  подбородку  на
крахмальную  грудь  рубашки.  Он  словно  предчувствовал,  что  его  ход
обернется провалом. Наконец рассудив, что Бонду  может  недоставать  тех
мастей, которые были у него самого, он пошел валетом бубен.
   Чем он шел, в общем, не имело значения, но когда М., положив карты на
стол, показал, что бубен у него нет, Дрэкс рявкнул:
   - Больше ничем не мог пойти ты, дурак?  Хочешь  подать  ему  игру  на
тарелочке? Ты на чьей стороне?
   Мейер сжался.
   - Делаю, что могу, Скрытник, - сказал он несчастным голосом,  вытирая
лоб.
   Но к этому времени у Дрэкса были уже другие заботы.
   Бонд козырем со стола побил его бубнового короля  и  быстро  пошел  с
треф. Дрэкс выложил  девятку.  Бонд  взял  ее  своей  десяткой  и  пошел
бубнами, забрав взятку козырем "болвана". Туз Дрэкса пал. Еще одна трефа
со стола поймала валет Дрэкса.
   Затем в бой пошел трефовый туз.
   Лишь отдавая своего короля, Дрэкс впервые понял, что ему грозит. Он с
беспокойством следил за Бондом, ожидая следующего хода. Есть ли  у  него
бубны? Много ли их у Мейера? В конце концов, он же с них начинал.  Дрэкс
ждал. Его карты мокли от пота.
   У великого шахматиста Морфи была ужасная привычка. Он не отрывал глаз
от доски, пока не убеждался, что победа обеспечена.  Тогда  он  медленно
поднимал свою великую голову и с любопытством смотрел на противника. Тот
чувствовал взгляд и, робко поднимая глаза навстречу Морфи, понимал,  что
продолжать бессмысленно, остается лишь сдаться.
   Сейчас, подобно Морфи, Бонд поднял голову и посмотрел Дрэксу прямо  в
глаза. Затем медленно выложил бубновую даму, и, не ожидая Мейера, в  ряд
- восьмерку, семерку, шестерку, пятерку, четверку и две козырные  трефы,
- Это все, Дрэкс, - сказал он спокойно и откинулся в кресле.
   Первой  реакцией  Дрэкса  было  вырвать  карты  из  рук  Мейера.   Он
лихорадочно осмотрел их в  поисках  более  крупных  карт  и,  не  найдя,
швырнул через весь стол.
   Он был смертельно бледен. Глаза метали  молнии.  Внезапно  он  поднял
кулак и грохнул им о стол по кучке своих  бесславных  тузов,  королей  и
дам.
   Очень тихо он зашипел:
   - Ах ты мошен...
   - Довольно, Дрэкс! - Голос Бэзилдона прозвучал как удар хлыста. -  Не
заводите подобных разговоров. Я наблюдал всю игру. Успокойтесь.  Если  у
вас есть жалобы, в  письменной  форме  представьте  их  на  рассмотрение
комитета.
   Дрэкс медленно поднялся на ноги. Сделав шаг  от  стола,  он  пятерней
провел по мокрым рыжим волосам. Цвет медленно возвращался в его лицо,  и
вместе с ним - выражение хитрости и коварства. Он сверху вниз  посмотрел
на противника, и в здоровом  глазу  отчетливо  засветился  презрительный
триумф, всерьез встревоживший Бонда.
   Потом он повернулся ко всей компании.
   - Спокойной ночи, джентльмены, - сказал он, глядя на  них  с  тем  же
пренебрежительным выражением. -  Я  должен  около  пятнадцати  тысяч.  Я
принимаю на себя и долю Мейера. Он наклонился к столу и взял портсигар и
зажигалку. Затем снова посмотрел на Бонда  и  очень  спокойно  произнес,
показав под рыжими усами щелистые зубы:
   - Вам следует тратить быстро, капитан Бонд.
   Повернулся и быстро вышел из комнаты.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ВТОРНИК И СРЕДА

Глава 8
КРАСНЫЙ ТЕЛЕФОН

   ?овно в десять утра Бонд  был  уже  на  работе.  Чувствовал  он  себя
отвратительно.  Помимо  изжоги  от  выпитого  шампанского,  ощущался   и
некоторый упадок духа, что было следствием отчасти бензедрина, отчасти -
событий вчерашней ночи.
   Когда Мейер с облегчением покинул поле боя, Бонд вытащил  из  каждого
кармана пиджака по колоде карт и положил их перед М. и Бэзилдоном.  Одна
их них была та голубая, которую снимал Дрэкс и  которую  Бонд  подменил,
прикрыв платком,  подтасованной  заранее  колодой  из  правого  кармана.
Красная, лежавшая в левом, не понадобилась.
   Бонд  веером  раскинул  ее  на  столе,  показав,  что  и   она   была
подготовлена для того же большого шлема, который поразил Дрэкса.
   -  Это  знаменитый  расклад  Кьюлберстона,  -  объяснил  он,  который
придумал его, чтобы мистифицировать публику своей конвенцией  блиц-игры.
Мне пришлось подготовить колоды  обоих  цветов,  было  ведь  неизвестно,
каким цветом пойдет игра.
   - Как бы то  ни  было,  все  прошло  блестяще,  -  благодарно  сказал
Бэзилдон. -  Я  полагаю,  он  сумеет  сопоставить  факты  и  впредь  или
откажется от игры, или  будет  играть  честно.  Этот  вечер  дорого  ему
обошелся. И давайте не спорить о вашем выигрыше, - быстро добавил он.  -
Сегодня вы сослужили всем - и в первую очередь Дрэксу - хорошую  службу.
Вы рисковали. Все могло пройти совсем не так гладко,  и  именно  на  вас
легла бы тогда вся ответственность. Вы получите чек в субботу.
   Они пожелали друг другу спокойной ночи и разъехались по домам.  Чтобы
расслабиться и выспаться перед рабочим днем.  Бонд  даже  принял  легкое
снотворное. В полусне он вспомнил, как часто вспоминал в моменты триумфа
за карточным столом, что победитель, как  ни  странно,  всегда  получает
меньше, чем потерял побежденный.
   Когда он закрыл за собой дверь офиса,  Лоэлия  Понсонби  выразительно
посмотрела на темные круги у него под глазами. - Отчасти работа, отчасти
игра, - усмехнулся он.  -  В  сугубо  мужской  компании.  И  спасибо  за
бензедрин. Он пришелся кстати. Я не бесповоротно испортил тебе вечер?
   - Конечно, нет, - она вспомнила про библиотечную  книгу,  оставленную
ради поручения Бонда, и посмотрела в блокнот. -Звонил  начальник  штаба.
Сегодня ты нужен М.  Он  не  сказал,  во  сколько.  Я  сказала,  что  по
расписанию у тебя в три тренировка по борьбе, и он  велел  ее  отменить.
Это все. За исключением бумаг, оставшихся со вчера.
   - Слава Богу, - отозвался Бонд. - Сегодня я развалился бы от  первого
же броска. Есть новости о 008?
   - Есть, - сказала она. - Все в порядке. Его перевели  в  госпиталь  в
Ванерхайде. Очевидно, у него просто шок. Бонд знал, что  такое  "шок"  в
его профессии.
   - Вот и ладно, - произнес он без особой убежденности, улыбнулся ей  и
ушел к себе.
   Там он решительно подошел к столу, сел и придвинул к себе  поднос  со
скоросшивателями.  Понедельник  прошел.  Сегодня  вторник.  Новый  день.
Заставив себя забыть головную боль и прошедшую ночь, он зажег сигарету и
открыл коричневую папку с красной  звездой  на  обложке.  В  ней  лежала
памятка Отдела превентивных мер  Таможенной  службы  США,  озаглавленная
"Инспектоскоп".
   Он сосредоточился.
   "Инспектоскоп - это основанный на принципе  флюороскопии  прибор  для
выявления контрабанды. Производится "Секьюлар  Инспектоскоп  компани"  в
Сан-Франциско  и  широко  применяется   в   американских   тюрьмах   для
бесконтактного обнаружения металлических предметов, спрятанных в  одежде
или на теле преступников и посетителей  тюрем.  Используется  также  при
раскрытии контрабандных поставок алмазов  и  хищений  с  алмазных  копей
Алжира и Бразилии. Стоимость прибора - семь  тысяч  долларов.  Примерные
параметры: восемь футов в длину, семь в высоту, вес около трех тонн. Для
работы с ним требуются два  квалифицированных  оператора.  В  результате
испытаний, проведенных в таможне Международного аэропорта  в  Айдлвилде,
выяснилось... "
   Бонд пропустил две страницы с детальным описанием ряда мелких случаев
контрабанды, но внимательно прочитал "Выводы", из которых с раздражением
понял, что в следующий раз, вылетая за  границу,  уже  нельзя  и  думать
нести свою "беретту-25" под мышкой и что надо  переговорить  об  этом  с
Секцией технических устройств. Он поставил галочку  в  сопроводиловке  и
автоматически  потянулся  за  следующей   папкой.   "Филопон:   японский
наркотик-убийца".
   "Филопон, - он с трудом заставлял себя  вникнуть,  является  основным
фактором роста  преступности  в  Японии.  Согласно  данным  Министерства
соцобеспечения, в настоящее время в стране 1500000  наркоманов,  миллион
из них еще  не  достигли  двадцатилетнего  возраста.  70%  преступлений,
совершаемых молодежью, полиция Большого Токио  объясняет  использованием
этого наркотика.
   Привыкание, как и в случае с популярной в США марихуаной,  начинается
с первого же укола. Эффект стимулирующий. Один укол стоит дешево - около
десяти йен (шесть пенсов). Но потребность довести число уколов до ста  в
день формируется очень быстро. В таких количествах  наркотик  становится
дорогим, и жертва автоматически  идет  на  преступление,  чтобы  достать
денег. Преступление часто состоит в оскорблении  действием  и  убийстве,
что является результатом особенностей химического состава  наркотика.  У
наркомана провоцируется острая мания преследования, он  с  кулаками  или
холодным оружием набрасывается на прохожих, которые,  как  ему  кажется,
пристально или оскорбительно на него посмотрели. Ощущение  отверженности
усиливается тем, что менее втянутые  наркоманы  избегают  своих  друзей,
дошедших до последней стадии. В этих условиях убийство становится  актом
самозащиты, возмездия  и  справедливости,  и  легко  представить,  каким
опасным оружием может стать наркотик в  руках  организаторов  преступной
деятельности.
   Как  выяснилось,  филопон  был  причиной  знаменитого  убийства  "Бар
Мекка", в процессе расследования которого за неделю было задержано около
пяти тысяч поставщиков наркотика.
   Как всегда, обвинения пали на корейских националистов...
   "
   Внезапно Бонд взбунтовался. Какого черта? Что за нужда ему знать  эти
подробности? Он невнимательно просмотрел оставшиеся страницы,  отметился
в сопроводиловке и бросил папку на поднос "Исходящее".
   Головная боль сфокусировалась в точке над правым  глазом.  Он  открыл
ящик стола и нашел пузырек аспирина. Хотел было попросить  у  секретарши
воды, но решил не показывать своей слабости, с отвращением  разгрыз  две
таблетки и проглотил их всухую.
   Потом он зажег сигарету, подошел к окну и, глядя на зелень внизу и не
видя ее, позволил себе подумать о странных событиях прошедшей ночи.
   Зачем бы это Дрэксу,  миллионеру,  герою  и  замечательной  личности,
статус  которой  в  стране  просто  не  с  кем  сравнить,  -  зачем  ему
мошенничать в карты? Чего он этим добивается? Что  доказывает  себе?  Не
думает ли он, что выше закона, писанного для  обычных  людей,  и  правил
приличия? Что можно плевать в лицо общественному мнению?
   Бонд зацепился за слова "плевать  в  лицо".  Именно.  Им  как  раз  и
соответствовало  поведение  Дрэкса  в  "Блэйдзе".  Смесь   презрения   и
превосходства. Словно он снисходил к людишкам столь низким, что не  было
нужды даже в притворной пристойности.
   Было очевидно, что игрой Дрэкс  наслаждался.  Возможно,  она  снимала
напряжение, накапливающееся за день, напряжение,  выдающее  себя  грубым
голосом, обгрызенными ногтями, потением. Но проигрывать  он  не  должен.
Непозволительно проигрывать тем, кого презираешь. Ценой любого риска  он
должен добиться победы. А если разоблачат... Наверное, он думал,  что  с
присущей ему взрывной мощью сможет выбраться  из  любой  ситуации.  Если
вообще думал. Фанатики редко думают об опасности. Некоторым образом  они
даже  с  ней  заигрывают.  Клептоманы  стремятся   украсть   все   более
труднодоступные   вещи.   Сексуальные   маньяки    демонстрируют    свою
докучливость, словно жаждут попасть  под  арест.  Пироманьяки  часто  не