еха. Рядом стояли  Пихт  и
Коссовски. Коссовски посмотрел на Гехорсмана и улыбнулся.
     "Ик,  ик,  ик..."   -   икота   разобрала   окончательно,   выворачивая
внутренности. Согнувшись, как побитая дворняга,  Карл  прошмыгнул  мимо.  Он
хотел найти уборную, где надеялся напиться из крана.

                                   - 4 -

     Беспечно  размахивая  хозяйственной  сумкой,  Ютта  шла  в  ресторанчик
"Хазе", где покупала обеды. Она думала о том, что в тот вечер, когда  должна
была произойти встреча, к ней никто другой, кроме Зейца, так и не подошел  с
паролем "Рюбецаль". Неужели долгожданный Март - это Зейц? Вот уж никогда  бы
не подумала.
     Но  Зейц  не  решился  тогда  раскрыться  до  конца.  Может  быть,   он
благоразумно хотел воздержаться, опасаясь нового пилота Вайдемана, или этого
столичного вертопраха Пихта, или того, кто пришел в самый последний  момент.
Кажется, он отрекомендовался капитаном Коссовски.
     Ютта  припомнила  лицо  гостя.  Оно  было  серьезное,  умное.  Глаза  -
ласково-проницательные. Несколько  раз  Коссовски  глядел  на  Ютту,  что-то
собирался сказать, но так и не  сказал.  Ютта  почувствовала  даже  какое-то
доверие к этому пожилому человеку, который, очевидно, привык бывать в свете,
держался просто и в то же время с достоинством, улыбался, но легко переходил
на серьезный тон. Наверное, такие люди, избрав в  жизни  идеал,  никогда  от
него не отступают...
     Думая об этом, Ютта вдруг столкнулась с седоволосым фельдфебелем. В его
руках были небольшой саквояж и трость.
     - Простите, - проговорил военный, - я очень давно поджидаю вас, так как
не мог зайти в дом Зандлера. - Он внимательно посмотрел на Ютту, потом  тихо
спросил: - Ютта?
     - Откуда вы знаете мое имя? - удивилась девушка.
     - Я узнал вас по этой фотографии. - Военный показал снимок.
     Действительно, это была она, только на три года моложе. Такой видел  ее
Перро.
     - Не понимаю, как очутился у вас мой снимок?
     - Я же дядюшка  Клаус,  -  рассмеялся  военный.  -  Ты  же  помнишь,  я
рассказывал тебе сказки. А особенно ты любила слушать о...
     - ...Рюбецале, - докончила Ютта и, понизив голос, спросила: - Вы Март?
     - Всего лишь связной Марта. - Помолчав, военный  сказал:  -  Зови  меня
Эрихом. Я твой старший брат. Твой Эрих Хайдте, о судьбе  которого  ты  давно
ничего не знала.
     - Значит, я ношу вашу фамилию?
     - Да. Но это не имеет значения. Документы у меня подлинные.
     - А где Март? В письме Перро сообщал о Марте...
     - О нем знать тебе не следует. Всю работу будешь вести  через  меня.  -
Эрих полуобнял девушку: - Теперь скажи что-нибудь и назови меня на "ты".
     - Очень трудно так сразу, - смущенно улыбнулась Ютта.
     - Тебе ли  говорить  об  этом,  старый  товарищ?..  Ну,  давай  смелей,
сестренка!
     - Эрих... Надо же так встретиться! - только и смогла произнести Ютта.
     - Я ехал к тебе, - проговорил Эрих, поддерживая игру.
     - Ты ранен?
     - Пустяки! Какой-то сумасшедший обстрелял наш "дорнье". Зато теперь  на
фронт не возьмут. Списан подчистую. Навсегда.
     - Так идем же ко мне!
     - Нужно сначала попасть на вокзал. Там я оставил вещи.
     По дороге  Эрих  рассказал,  что  в  Лехфельде  придется  остаться  ему
надолго. Он займется каким-нибудь делом и будет жить с ней.
     - Понятно, - сказала Ютта. - Я сделаю все для тебя, Эрих.
     Дома она познакомила Эриха с дочерью профессора. Эрика приняла живейшее
участие в судьбе Юттиного "брата".
     - Может быть, я скажу папе и он порекомендует Эриха на  аэродром?  Ведь
Эрих - авиатор. У него, разумеется, надежные документы?

     - Признаться, фрейлейн, мне порядком надоели самолеты, да и боюсь  я  с
такой-то ногой...
     - Но у вас нет другой специальности.
     - Будет. Ведь я немного фотограф.
     - Прекрасно! - воскликнула  Эрика.  -  У  нас  с  вами  одно  и  то  же
увлечение!
     - Где ты собираешься жить? - спросила Ютта.
     - Помоги мне снять квартиру.
     - Кажется, в особняке фрау Минцель,  где  живет  Зейц,  пустует  первый
этаж? - спросила Эрика, глядя на Ютту.

     - Меня бы это устроило. На первом этаже удобней соорудить ателье.
     - Я поговорю с Зейцем, - пообещала Ютта.

                                   - 5 -

     Вальтер Зейц растерянно прошелся  по  кабинету  и  снова  в  недоумении
остановился  перед  радиоприемником.  Секунду  назад  он  услышал  сообщение
английского агентства Рейтер о том, что Рудольф Гесс  -  первый  заместитель
фюрера  по  партии,  второе  по  положению  лицо  в  государстве  -  10  мая
приземлился на шотландском побережье.
     Сообщение было туманным. Наверное,  те,  кто  сочинял  его,  сами  были
удивлены  сногсшибательным,  беспрецедентным   в   дипломатической   историк
поступком Гесса. Второй фюрер Германии - и вдруг перелетел в страну  врагов.
Один! На "Ме-109"!
     Зейц вспомнил, что Рудольф Гесс провел у Мессершмитта  несколько  дней.
На аэродроме он тренировался в полетах, изучал навигацию и погодные  сводки,
интересовался людьми, которые жили в  Англии  и  могли  бы  стать  полезными
Германии.
     Но ведь с Британией давно уже шла война, а из Греции  англичане  спешно
эвакуировали свои войска в Африку и Гибралтар!
     Зейц сначала заподозрил "второго коричневого фюрера" в измене, но потом
подумал, что есть какой-то  таинственный  смысл  в  этом  темном  деле.  Он,
правда, мало верил в то, что Гитлер  лично  мог  разрешить  подобный  полет,
однако, зная Гесса как фанатичного  вождя  германского  национал-социализма,
остановился на том, что поступок Гесса, по-видимому, был продиктован особыми
интересами рейха.
     Утвердившись в этой мысли, Зейц стал размышлять дальше. Сами  англичане
не раз намекали, что британские интересы в Восточной и Юго-Восточной  Европе
номинальны,  а  решение  колониального  вопроса  не   представит   серьезных
затруднений,  если  германские  требования  ограничатся  прежними  немецкими
колониями. "Значит, Гитлер решил договориться о мире с Британией  и  воевать
на единственном фронте -  на  русском,  -  подумал  Зейц.  -  После  Польши,
Норвегии, Бельгии, Голландии,  Франции,  Дании,  Югославии,  Греции  подошла
очередь России".
     Зейц сжал кулаки и ударил по массивному рабочему столу:
     - Вот зачем и прилетел Гесс в Англию!
     В это время в передней он услышал робкий звонок.
     В дверях стояла Ютта, скромно опустив свои лукавые глаза.
     - Извините, не ожидал! - сказал Зейц, смущенно  застегивая  рубашку.  -
Прошу...
     Ютта присела на старое кожаное кресло и пристально посмотрела  в  глаза
Зейца.
     - Чем могу служить, Ютта?
     - Видите ли, когда мой дядюшка Клаус...
     - А-а, Рюбецаль... Бедный горный дух?
     - Да что вы знаете о Рюбецале? - невольно вырвалось у Ютты, но  тут  же
девушка замолчала, ругнув себя за несдержанность. - Так  вот  когда  дядюшка
Клаус умер, - продолжала она, - у тетушки остались я и мой старший брат Эрих
Хайдте. Мы вынуждены были сами искать себе занятие. Эрих окончил техническую
школу и стал бортмехаником. Он воевал еще в Испании, потом в Польше  получил
медаль за варшавскую кампанию, но был ранен в небе над  Англией.  Сейчас  он
приехал ко мне и хочет остаться в Лехфельде, заняться здесь делом.
     - Каким, если не секрет?
     - Хочет открыть фотоателье. Но ему надо снять помещение. Нижний этаж  у
вас пустует. Не могли бы вы порекомендовать тетушке Миндель моего брата?
     - Для вас, Ютта, я сделаю это, - проговорил Зейц, полуобняв девушку  за
плечи. - Ведь вы даже не подозреваете, какие  мы  друзья.  Ну,  что  вы  так
смотрите на меня? Мы будем помогать друг другу. Хорошо? Пусть Эрих придет ко
мне. Я должен с ним познакомиться поближе.
     - Он будет сегодня же.


        " Глава шестая МАРТ ВЫХОДИТ НА СВЯЗЬ "

     Итак, после захвата Крита до начала войны с Советским Союзом оставалось
20 длинных июньских дней.  Уже  стягивались  к  восточным  границам  войска,
грохотали составы  по  железным  дорогам,  на  аэродромы  Румынии,  Венгрии,
Чехословакии и Польши приземлялись  самолеты,  подходили  танковые  армии  и
рассредоточивались в приграничных лесах, а фашисты, опьяненные ошеломляющими
успехами в Европе, задумали осуществить еще один план - напасть на Россию со
стороны Ирака и Турции.
     Как раз в это время в Ираке вспыхнул мятеж. Прогитлеровски  настроенный
премьер-министр  Рашид  Али  Гайлани  выступил  против  режима   британского
протектората и призвал на помощь германские  войска.  Разумеется,  мятежники
обещали передать  все  аэродромы  в  распоряжение  люфтваффе  и  обязывались
снабжать самолеты горючим. Специально перекрашенные в оранжевый цвет пустыни
бомбардировщики  эскадры  "Генерал  Вевер"  и  тяжелые  истребители  отрядов
"Летающих акул" направились в Ирак.
     Но англичане, позволившие фашистской Германии проглотить одну за другой
балканские страны, вдруг проявили неожиданное упорство. Когда встал вопрос о
судьбе одной из  жемчужин  британской  короны  -  Ирака  с  его  богатейшими
нефтяными месторождениями, - тут у Сити не могло быть двух  мнений.  В  Ирак
были стянуты необходимые силы. Завязались бои,  А  время  шло.  Приближалось
роковое 22 июня. Оранжевым самолетам пришлось перебираться  в  Румынию.  Уже
вступал в действие план "Барбаросса".
     На рассвете воскресного июньского дня  190  дивизий  -  пять  миллионов
солдат и офицеров, три тысячи танков, около пяти тысяч самолетов -  ринулись
на русскую землю.
     "Я уничтожу Советы за три-шесть недель", - заявил  Гитлер  фельдмаршалу
Боку,
     Ну, а потом?
     Гаулейтер для особых поручений фон Корсвант разработал  план,  согласно
которому Германии должны были отойти огромные территории в Африке, Азии,  на
Арабском Востоке. Конечно, все европейские страны, Англия с Канадой, а также
традиционно нейтральные государства Швеция и Швейцария.
     Для  захвата  Соединенных  Штатов  существовал  особый  план  -  проект
"Урзель".  Он  предусматривал  оккупацию  Азорских  островов,  бомбардировку
городов Америки с воздуха и  торпедирование  с  подводных  лодок.  Последние
снабжались ракетами Вернера фон Брауна {Теперь фон Браун - "ракетный король"
Соединенных Штатов}, главного конструктора в Пеенемюнде. Эрнст Хейнкель даже
построил тяжелый бомбардировщик  "Хе-116",  который  совершил  беспосадочный
полет дальностью 10 тысяч километров. А  фирма  "Юнкере"  выпустила  самолет
"Ю-390", покрывший без посадки расстояние от Берлина до Токио.
     Разумеется, все эти планы могли бы стать реальностью  после  выполнения
первоочередной задачи - уничтожения России.

                                   - 1 -

     "Наши доблестные войска овладели  вчера  городами  Витебск,  Молодечно,
Фастов. Красная Армия беспорядочно отступает...  Наша  авиация  безраздельно
господствует в воздухе..." Металлический голос Геббельса, казалось, завладел
всем Тиргартеном.  Он  рвался  из  репродукторов,  установленных  на  каждом
перекрестке парка.
     С того места, где стоял Март, хорошо просматривалась вся  аллея.  Пятая
слева. В этот предвечерний час она пустовала. Занята была лишь одна  скамья.
Но человек, сидевший на ней, не мог быть тем,  которого  он  ждал.  Это  был
Эвальд Регенбах, начальник отдела в контрразведке люфтваффе - "Форшунгсамт".
Его появление здесь было невероятным, противоестественным.
     "Ловушка? Очевидно, ловушка. Значит, Перро,  кто  бы  он  ни  был,  уже
схвачен. И все сказал. Так? Нет, не так".
     Это второе допущение было еще более невероятным.
     "Надо думать. Если Перро предал, то пришел бы сюда сам.  Так  надежнее.
Им же нет смысла брать меня сразу. Значит?..  Во  всяком  случае,  если  это
ловушка, за мной  уже  следят.  И  то,  что  я  не  подойду  к  нему,  будет
подозрительно само по себе. Наше знакомство ни для кого не секрет.
     А главное - и это действительно главное - Перро не  мог  предать.  Если
делать такие допущения, вся моя работа теряет смысл, все эти годы  -  никому
не нужный кошмар. Нельзя не верить в себя, не верить в  тех,  кто  рядом.  Я
обязан верить. И обязан делать допущения.
     Если перестраховаться сейчас, можно спасти себя, уйти от них, но  зачем
тогда все? Покинуть свой пост, свой окоп. Отступить?"
     Ему отступать некуда.
     "Я пройду мимо этой скамейки  и  окликну  его.  Или  подожду,  пока  он
окликнет сам! Нет, он углубился в чтение, ничего не видит, не слышит.  Нужно
сесть  рядом,  как   условлено,   вынуть   газету   "Франкфуртер   цайтунг",
расслабиться. А вдруг он наш? Почему это кажется мне невероятным?  Наоборот,
Именно так все и должно быть. А разве ему будет легче поверить мне?"
     Он  окликнул  его  раньше,  чем  уселся  на  скамью,  и  успел  поймать
мгновенное выражение неприязни в дружелюбно изумленных глазах.
     Регенбах незаметно скомкал программу бегов, сунул ее в портфель.
     - Вы, наверное, ждете здесь даму? Не хотел  бы  вам  мешать,  -  сказал
Регенбах.
     - Почти угадали, но у меня еще уйма времени.
     - А мое уже истекает. Я должен идти. - Регенбах поднялся.
     - Подождите минуту. Мне показалось, я видел у вас программу  воскресных
бегов. Вы знаток?
     Каждой нервной клеткой  своего  тренированного  организма  Март  ощущал
невероятное напряжение, владевшее собеседником. Но в эту минуту он никак  не
мог ему помочь. Разве что абсолютным, невозмутимым спокойствием.
     - Когда-то увлекался. Сейчас захожу редко.
     - Покажите мне программу.
     Регенбах не верил. Не мог, не хотел верить.  Но  что-то  заставило  его
снова сесть, открыть портфель, достать и протянуть Марту программу.  Он  был
совершенно спокоен, невозмутим, как всегда.
     - Так, четвертый заезд. Вы ставите на Арлекина? - спросил Март.
     - Хочу рискнуть, - ответил Регенбах.
     - А я думаю поставить на Перро. Во всяком случае, мой  давний  знакомый
дядюшка Клаус поступал только так. - Март развернул "Франкфуртер цайтунг".
     - Я очень рад, Март, - тихо сказал Регенбах. - Здравствуйте.
     Они помолчали, заново привыкая друг к другу.
     - Я получил для вас  письмо,  а  также  инструкцию  относительно  вашей
работы в  дальнейшем.  Действовать  вы  будете  по-прежнему  самостоятельно.
Связываться с Директором - тоже сами. В Лехфельд направлен к вам Эрих Хайдте
под видом брата Ютты. Он и  Ютта  -  радисты.  Из  Лехфельда  удобнее  вести
передачи.  Рация  находится  там  же.  При  первой  возможности  попытайтесь
съездить туда.  На  меня  рассчитывайте  лишь  в  крайних  случаях  или  при
дублировании особо важной информации. - Регенбах  вынул  из  портфеля  пачку
сигарет : - Возьмите. Здесь код, волны, частоты, время сеансов.
     - Все?
     - Директор  просил  сообщить,  что  вам  присвоено  очередное  воинское
звание.
     Март молча наклонил голову.
     - Простите, вы русский? - Регенбах сжал его локоть.
     - Да, русский. Москвич.
     - Я знаю, вам тяжело. Держитесь, москвич. Я  очень  верю  в  Москву.  В
Москву фашизм не пройдет.
     ...Вечером  Март  прочитал  письмо  Директора.  "От  Директора   Марту.
Устанавливаю  связь.  Предлагаю  усилить   работу.   Интерес   представляют:
стратегические планы главного  верховного  командования,  в  первую  очередь
направления ударов трех групп войск - фон Лееба, фон  Бока,  фон  Рунштедта,
оперативные   планы   люфтваффе,   включая   направления   основных   ударов
бомбардировочной авиации, расположение складов бензина и  дизельного  масла,
местонахождение  Гитлера  и  основных  штабов,  перемещения  дивизий,  новая
техника, потери живой силы и  техники,  настроение  гражданского  населения.
"Почтовые  ящики"  прежние.  В  случае   изменения   сообщу   дополнительно.
Директор".
     И ни строчки больше...

                                   - 2 -

Мы солдаты! Мы солдаты!
Мы  красивые  ребята!
Все  девицы  непременно
Вешаются на военных.
     Эрих Хайдте с треском захлопнул окно и, пока по  мостовой  не  протопал
батальон, стоял, прижавшись спиной к прохладной стене.
     "Итак, началось... Сидеть и ждать, что получится из этой  драки,  -  не
могу. Драка будет страшная и долгая".
     Эрих вышел из ателье и, опустив монету в автомат,  позвонил  Ютте.  Она
была ему  нужна.  Потом  он  вернулся  к  себе,  прошел  в  фотолабораторию,
освещенную тусклым красным фонарем.  Стены  Эрих  предусмотрительно  обклеил
фотографиями красоток,  переснятых  с  трофейных  французских  журналов.  На
полках стояли банки с химикатами, лежали коробки с фотографической бумагой.
     Под промывочной ванной было небольшое отверстие. Туда он засунул  пакет
с негативами снимков самолетов и зацементировал  тайник  так,  что  ни  один
полицейский не догадался бы о нем.
     Другие сведения, раздобытые Эрихом, надо бы передать  по  радио.  Но  у
него пока не было рации. За ней надо ехать в Аугсбург.
     Трижды прозвенел звонок. Второй сигнал прозвучал чуть длиннее первого и
третьего. Условный знак Ютты. Эрих открыл дверь и вывесил  табличку  о  том,
что ателье закрыто на обед.
     Ютта тоже  была  встревожена  сообщением  о  начале  войны  с  Россией,
победными сводками первых часов русской кампании. Радиорепортеры уже  успели
побывать в танковых и воздушных армиях, в частях, ведущих бои с пограничными
войсками, и теперь громогласно вещали о близком поражении Красной Армии.
     - Все это чушь, - сказал Эрих и прошел из угла в угол. - Русских им  не
победить. - Эрих остановился напротив Ютты. - Понятно?
     Ютта кивнула головой. Из-под опущенных ресниц она наблюдала за шагающим
из угла в угол Эрихом. Тот морщил лоб и ерошил  седые  волосы,  как  всегда,
когда сердился. Она сидела  перед  ним  смущенная,  как  школьница.  И,  как
школьница, теребила подол широкой клетчатой юбки.
     Когда отца увезли штурмовики, Ютта жила сначала у тетки  в  Берлине.  А
потом перешла на нелегальное положение. Но скоро ее выследили и  посадили  в
концлагерь. Оттуда  удалось  бежать.  Друзья  достали  ей  новые  документы.
Фашисты  только  начинали  заводить   картотеки   на   граждан   рейха,   и,
воспользовавшись  неразберихой  первого  года  "нового   порядка",   удалось
настоящее дело активной функционерки молодежной коммунистической организации
Ютты Раус заменить не менее настоящим  делом  активистки  нацистской  партии
Ютты Хайдте.
     В Аугсбурге она окончила школу радистов первого, высшего класса и стала
работать на  метеорологической  станции  в  Альпах.  Но  это  занятие  скоро
наскучило ей. В один из  отпусков  друзья  свели  ее  с  человеком,  который
назвался Перро. Он устроил Ютту в  рекламное  бюро.  Здесь  она  позировала,
снималась с военными, помогала хозяину в фотолаборатории.
     Часто в бюро заходила Эрика Зандлер. Она любила щелкать,  а  проявлять,
закреплять, печатать - терпения не хватало. Да и рук фрейлейн  Зандлер  было
жалко. Сначала Ютта приходила к ней помогать печатать  фотографии,  а  потом
Эрика уговорила отца взять Ютту в дом секретаршей, а вернее,  горничной.  На
нее легли все заботы по дому. Ютта не противилась. Кухарка была  бы  лишней.
Иногда профессор просил ее попечатать на машинке, иногда диктовал.
     - Место у тебя пока надежное, - сказал Эрих. - И ты  хорошо  держишься,
Ютта. Но когда все складывается слишком удачно, жди удара, Ты сидишь слишком
близко от пекла, чтоб тобой не заинтересовались  черти.  Вот  это  и  плохо.
Допустим, Зейц рано или поздно захочет удостовериться в твоем прошлом. Ты-то
свою биографию хорошо знаешь?
     - Я не девочка, - обиделась Ютта.
     - Подожди. Не красней. А тетя Марта? Дядя Клаус? Кто они?
     - Тетя Марта и правда живет в Берлине. Только я  не  пишу  ей.  А  дядя
Клаус действительно умер прошлым летом.
     - С тетей надо увидеться как можно скорее и начать настоящую переписку.
Ясно?
     - Да.
     - С тобой я буду теперь встречаться у Зандлера. Здесь надо видеться как
можно реже. Постараюсь сделать так, чтобы мои визиты выгл