те с солидным вознаграждением.
   Целый год шикарной жизни  опять  пролетел  незаметно,  деньги  подошли  к
концу. Карлос вновь стал подыскивать подходящую партию.
   Он  раскопал  на  летнем  отдыхе  в  Альпах  цветущую   16-летнюю   дочку
американского сенатора; в последующем за тем скандале  потребовались  услуги
одного из самых дорогих швейцарских гинекологов (за что  Карлос  получил  от
доктора 15%), и в  обмен  на  молчание  Армандо  был  вручен  чек  на  очень
внушительную сумму. При этом ему красноречиво  посоветовали  ради  своей  же
безопасности держать язык за зубами.
   И развеселые годы понеслись чередой, а с ними и вереница жен,  все  таких
же богатых, глупых и годящихся ему в матери: высокопоставленная нью-йоркская
дама, подавшая на развод со своим мужем-банкиром,  чтобы  выйти  за  Карлоса
(этот союз распался  после  скандала  во  время  вечеринки  на  ее  вилле  в
Ньюпорте. Скандал обошелся в 100.000 долларов и стал сенсацией на  страницах
бульварных газет); спившаяся старая дева, впервые  потерявшая  невинность  в
Плимут-Роке; венгерская графиня, скончавшаяся от туберкулеза (она ничего  не
оставила Карлосу, кроме фамильного замка, со всех сторон окруженного водяным
рвом и долгами, - к счастью для графини, Карлос  появился  на  ее  горизонте
незадолго до  ее  смерти);  престарелая  европейская  красотка,  которую  он
просто-напросто продал богатому турку, интересовавшемуся на  самом  деле  ее
подрастающей  дочкой,  родившейся  от  Карлоса;  вдова  чикагского  мясника,
которая  "накрыла"  его   в   постели   со   своей   служанкой,   при   этом
предусмотрительно захватив с собой фотографа.  В  результате  она  дала  ему
пинка под зад и ни цента  больше,  не  побоявшись  -  к  великому  изумлению
Карлоса - наплевать на газетную шумиху и представить фотографии в суд.
   Этот неожиданный поворот судьбы поставил его в затруднительное положение.
Он буквально нищенствовал, когда ему повстречалась Джи-Джи Гилд.
   С Глори не предвиделось особых затруднений: она  была  еще  очень  хороша
собой, и к моменту их встречи гораздо моложе,  чем  большинство  его  бывших
жен. Впрочем, для Карлоса важнее было другое - достаточно ли она богата?  Он
всю жизнь провел в погоне за удовольствиями,  и  это  оставило  определенную
печать на его лице: "графу"  все  больше  приходилось  проводить  времени  у
зеркала, приводя себя в порядок. Все эти  старые  и  еще  не  совсем  старые
мадам, вроде его первой жены, которые так жадно приникали  к  источнику  его
молодой силы, могли бы вскоре заметить, что он начинает иссякать. И в  день,
когда это произойдет (угрюмо размышлял самозванный граф,  сидя  у  зеркала),
непобедимый светский лев превратится в облезлую шавку.
   И Армандо решил, что именно сейчас он не может позволить себе  ошибиться.
Окольными путами он  выяснил  финансовое  положение  Глори  Гилд,  чтобы  не
разыгрывать свои козыри впустую. Полученные сведения окрылили его, и  Карлос
приготовился к штурму.
   Штурм оказался не таким уж легким, хотя Глори по всем признакам не  могла
быть неприступной крепостью. В  последнее  время  ее  мучили  одиночество  и
скука, а уж то, что  она  наблюдала  ежедневно  в  своем  зеркале,  и  вовсе
приводило ее в отчаяние. Поэтому появление на таком фоне какой-нибудь фигуры
типа Карлоса Армандо явилось почти неизбежным. Так как Глори была достаточно
наслышана о  нем  и  отдавала  себе  отчет,  что  он  за  птица,  то  наняла
заслуживающих доверия агентов, чтобы они хорошенько  выяснили,  как  обстоят
его дела. Худшие ее подозрения  подтвердились,  поэтому  она  твердо  решила
избежать участи всех тех набитых дур, которым ему удалось заморочить голову.
   - Мне приятно ваше общество, - заявила она Карлосу в ответ на его  пылкое
предложение руки и сердца, - а вам  -  мои  деньги.  Конечно,  лишь  те,  до
которых вам удастся добраться, не так ли? Ну ладно, я выйду за вас замуж, но
при одном условии.
   -  Уместно  ли  в  столь  трогательный  момент,  моя  дорогая,  обсуждать
прозаические детали, если дело идет о  союзе  наших  сердец?  -  патетически
вопросил Карлос, целуя ей руку.
   - При одном условии. А именно: в брачном договоре вы откажетесь от  какой
бы то ни было части моего имущества.
   - Ох! - только и смог выговорить Карлос.
   - Даже от одной трети в  случае  вдовства,  которая  обычно  положена  по
закону, - сухо продолжала Глори, - и на которую  вы  уже  положили  глаз.  Я
советовалась со своим адвокатом, поэтому соответственно оформленный подобный
договор будет иметь законную силу - я упоминаю об этом на тот  случай,  если
бы вам вздумалось оспаривать его.
   - О, как же дурно вы думаете обо мне, моя радость, - пробормотал  Карлос,
- если настаиваете на таком несправедливом условии! Я же  со  своей  стороны
готов отдать вам всего себя!
   - И имеете для этого весьма веские  основания,  -  заметила  Глори  Гилд,
игриво взъерошив его волосы (Армандо вовремя удержался, чтобы  не  отдернуть
голову).
   - Итак, я позабочусь, чтобы юристы уладили все эти qui pro quo5.
   - А что это такое, моя  драгоценность?  -  спросил  Карлос,  так  как  он
понятия не имел, что такое qui pro quo.
   - Ну, как говорится, чтобы и волки были сыты, и овцы целы...
   - Понятно... А на какой срок?  -  внезапно  спросил  Карлос.  Он  обладал
поразительным чутьем, когда дело касалось женского характера,  и  больше  не
ломал комедии.
   - Вот это другой разговор, дружок. Ты даешь мне  пять  счастливейших  лет
супружества, и я разрываю наш договор! Я хорошо изучила вас, Карлос, и знаю,
что ни с одной женщиной вы не продержались больше двух лет. Но  пять  лет  -
это мой срок, и баста! Как только вы подписываете  договор,  так  все  права
моего законного супруга - ваши.
   Они пристально взглянули в глаза друг другу и расхохотались.
   - Я, конечно, безумно люблю вас, но любовь -  это  действительно  еще  не
все. Решено, - пробормотал Карлос.
   - Любить... убить... - прочла Глори. И дело  было  сделано:  он  подписал
брачный договор и их брак был заключен, хотя и не совсем на небесах.
   4
   - Я встретила Карлоса в Истхэмптоне, - продолжала свой рассказ Роберта, -
когда была на летних гастролях. Сезон уже подходил к концу, он с Глори зашел
к нам за кулисы. Наш директор бью человек уже немолодой,  помнил  Джи-Джи  и
поднял ужасную суматоху по поводу их прибытия. Для меня же она  была  просто
ходячим слухом, звездой давних лет: я еще была ребенком,  когда  ее  карьера
уже подходила к концу. Она показалась мне  просто  располневшей  женщиной  с
нелепыми  крашеными  волосами,  похожей   на   престарелую   Брюнхильду   из
какой-нибудь  второсортной  оперы  захудалого  театрика,  висящей  на   руке
молодого мужчины, который годился ей в сыновья.
   Карлос же показался мне  очень  привлекательным.  Помимо  моей  воли  его
шумное восхищение моей игрой польстило мне. Что-то такое было в его  голосе,
- удрученно добавила она, - что сразу покоряло сердце  женщины.  Сразу  было
видно, что он пройдоха, но на это почему-то хотелось наплевать. Так же,  как
было совсем безразлично, что он говорил... Наверно,  я  кажусь  вам  обычной
доверчивой дурочкой?
   Никто из мужчин, именно потому, что они действительно были мужчинами,  на
этот вопрос не ответил.
   - Когда гастрольный контракт  окончился,  я  еще  целый  день  медлила  с
возвращением домой, и тогда Карлос - уж не знаю  каким  образом  -  раздобыл
номер моего телефона, хотя тот недавно  сменился  и  не  был  еще  внесен  в
справочник, и  позвонил  мне.  Он  долго  и  пламенно  морочил  мне  голову,
восхищаясь моим талантом, и все такое прочее, и - опять уж не знаю  как,  но
затронул самые сокровенные струны в душе актрисы. Я не в силах была оборвать
разговор сразу же и попалась на эту удочку - на  самый  примитивный  трюк  в
искусстве обольщения! - причем все время в глубине души отдавала себе отчет,
что навлекаю на себя неисчислимые беды... Единственная радость, выпавшая  На
мою долю во всей этой истории, - роль в одной пьесе в  каком-то  театрике  в
районе Бродвея. Ума не приложу, как ему удалось раздобыть ее для меня, разве
что продюсером театра оказалась женщина... Мужчины не принимали его  всерьез
- или ревновали, - но женщины не  в  силах  были  противиться  его  обаянию.
Думаю, что и эта продюсер не избежала общей участи, хотя  и  была  упряма  и
страшна, как смертный грех. Однако ему удалось улестить ее. Тем же способом,
что и меня...
   Медноволосая девушка печально прикрыла глаза. Потом вытащила  из  сумочки
сигарету, и Харри Берк поспешил к ней с зажигалкой. Она  взглянула  на  него
поверх пламени невидящим взором и безжизненно улыбнулась.
   - Его появления всегда  были  неожиданны...  Карлос  действовал  с  таким
напором, что полностью лишал способности сопротивляться. Ах, мне  совершенно
все равно, что вы обо мне сейчас думаете... Я по уши влюбилась  в  него.  Он
обладал особого рода красотой;  кроме  того,  если  женщина  привлекала  его
внимание, то он умел дать ей почувствовать, что она -  единственная  женщина
на свете! Это завораживало так, как если бы - ну, я не знаю как объяснить  -
как если бы вы вдруг оказались центром Вселенной! И в  то  же  время  каждая
прекрасно понимала рассудком, что все это, от первого до последнего  вздоха,
игра, и что он вел себя точно так же с сотнями женщин до нее. Ладно, все это
не имеет значения... Для ВАС не имеет. Я безумно  влюбилась  в  него,  а  он
заявил мне, что единственная вещь в мире, которая сделает его счастливым,  -
это наша свадьба... Эллери потянулся в кресле.
   - А насколько вы обеспечены, мисс Вест? Она засмеялась.
   - Я получаю небольшие проценты, кое-что зарабатываю время от  времени,  и
мне удается худо-бедно прожить. Вот на этом-то  я  как  раз  и  попалась,  -
горько усмехнулась девушка. - Он же всегда женился только ради  денег.  А  я
была бедна, поэтому и надеялась, что  на  этот,  один-единственный  раз  его
пылкие уверения в любви - чистая правда. Какая наивность!  О  его  настоящих
намерениях я и не догадывалась... До той ночи, немногим более  семи  месяцев
назад...
   Глори зачем-то уехала в свой ньютаунский особняк, и Карлос воспользовался
случаем устроить свидание с Робертой. Вот тут-то он, наконец, и раскрыл свои
карты.
   Роберта была осведомлена о содержании его брачного договора с Джи-Джи,  а
пять лет уже миновали: к описываемому моменту они были женаты уже пять лет и
шесть месяцев. По словам Карлоса, Глори порвала их договор по истечении пяти
лет, как и обещала. Теперь случись что с ней -  и  он,  как  вдовец,  станет
обладателем по крайней  мере  третьей  части  ее  наследства...  а  может  и
большей, если она упомянула его в завещании (о чем Карлос  не  имел  никаких
определенных сведений).
   Сначала, рассказывала бедная девушка, она не догадывалась, к чему  клонит
ее любовник.
   -  Ну  какому  нормальному  человеку  может  прийти  в  голову  такое?  Я
откровенно сказала ему, что не имею ни малейшего понятия, о чем он  говорит.
Она думала, что с его женой что-то не в порядке. Неизлечимая  болезнь?  Рак?
Что-нибудь еще хуже?
   Карлос же небрежно заметил:
   - Да она здорова, как бык! Боже! Переживет нас обоих!
   - То есть ты тогда имеешь в виду развод? - недоуменно спросила Роберта.
   - Развод? Да она не даст мне ни цента, если я заикнусь о разводе.
   - Карлос, я тебя не понимаю!
   -  Ну-ну,  ты  не  понимаешь,  мой  ангел?  Невинна  как  овечка!  А   ты
постарайся-ка вникнуть в то, что я сейчас тебе скажу, и тогда  поймешь,  как
мы можем избавиться от этой коровы, пожениться и попивать ее "молочко"!
   Спокойно, как будто пересказывал сюжет повести, Карлос изложил свой  план
Роберте. Глори встала им поперек дороги, следовательно, ее надо было убрать.
Но подозрение первым делом пало бы на него. Поэтому ему необходимо,  как  он
выразился, иметь алиби. Причем алиби неоспоримое,  то  есть  Карлоса  должны
видеть где-нибудь в другом месте, пока дело  не  будет  сделано.  Ну,  алиби
организовать нетрудно. Вопрос был в том, кто тогда "сделает дело".
   Она, Роберта - кто же еще? Ведь они оба  заинтересованы  в  смерти  Глори
Гилд! Теперь-то ей все ясно?
   - Теперь-то мне  все  стало  ясно,  -  кивнула  Роберта  двум  безмолвным
слушателям. - Ох, как же мне все стало ясно! Таким игривым тоном, как  будто
речь шла о прогулке по парку, он просил меня стать убийцей его  жены,  чтобы
потом  преспокойненько  проживать  со  мной  ее  окровавленные  денежки!   Я
окаменела от ужаса, с минуту не могла вымолвить ни слова. Думаю,  он  принял
мое молчание за согласие, потому что наклонился и попытался обнять меня. Это
вывело меня из оцепенения. Я оттолкнула его  с  такой  силой,  что  он  едва
удержался на ногах. Наша милая беседа проходила в их квартире, и я выскочила
оттуда, как будто за мной гнался сам дьявол.  Во  всяком  случае  мне  стало
ясно, что человек этот полон дьявольских замыслов.
   - Боже, думала я, как, как можно было любить такое  чудовище!  Меня  била
дрожь, и я мечтала только  об  одном  -  быть  как  можно  дальше  от  него.
Примчалась домой на такси и всю ночь  металась  по  квартире,  трепеща,  как
осиновый лист!
   Карлос позвонил ей на следующий день. Роберта по-прежнему была в ужасе и,
потребовав никогда больше не пытаться встретиться  с  ней,  тут  же  бросила
трубку.
   - Гнусный ублюдок, -  пробормотал  Харри  Берк.  Он  сам  в  этот  момент
выглядел так, будто был готов задушить Армандо собственными руками.
   - Вам повезло, что вы так легко отделались,  -  сделал  вывод  Эллери,  -
Подобные типы, когда рушатся их планы,  способны  на  любую  жестокость.  Но
позвольте, мисс Вест, мне непонятно одно. Если все это произошло больше семи
месяцев назад - где-то в мае, - почему вы молчали  так  долго?  И,  главное,
почему вдруг сейчас такая спешка?
   Девушка изумленно взглянула на них.
   - Спешка? Что вы имеете в виду, мистер Куин? Я не понимаю...
   - Мы, видимо, слишком рано прервали ваш рассказ, у вас еще есть что-то, -
улыбнулся Эллери, - какое-то продолжение?
   - Разумеется, - она переводила взгляд то на него, то  на  Берка.  -  Как,
неужели вы не понимаете? Я никому до сих пор не рассказывала об этом, что-то
удерживало меня... Все происшедшее казалось мне  просто  кошмарным  сном,  я
старалась все забыть, и обратиться в  полицию  мне  просто  не  приходило  в
голову. Потом мне удалось убедить себя, что он говорил все это  не  всерьез.
Главная же причина в том, что тогда  моя  жизнь  и  связь  с  ним  стали  бы
достоянием газет. А вы понимаете, что это  значит?  Ну,  так  или  иначе,  я
решила молчать. Он больше не появлялся и не звонил, поэтому я выбросила  всю
историю из головы. Или думала, что выбросила. Пока вдруг этот ужас опять  не
навалился на меня две ночи назад. Сегодня какой  день?  Ну  да,  позапрошлой
ночью, в среду...
   -  Вечером  тридцатого  декабря?  -  вдруг  резко  обернулся  Берк.   Его
неожиданный порыв еще более заинтриговал Эллери.
   - Да. Карлос позвонил мне. Я не поддерживала с ним никаких отношений, как
уже говорила, с самой весны. Я, естественно, бросила трубку...
   - И что было нужно этому негодяю? - фыркнул Берк.
   - Он сказал, что желает встретиться. Я ответила, что мое прежнее  решение
неизменно, и прервала разговор. Меньше чем через полчаса в дверь  позвонили,
и когда я открыла - он стоял на пороге. Я попыталась захлопнуть дверь у него
перед носом, но он просунул внутрь ногу и  не  дал  мне  сделать  этого.  Он
поднял такой шум, что я испугалась, что  сбегутся  соседи.  И  мне  пришлось
впустить его.
   - И что же ему понадобилось? - спросил Эллери.
   - Сначала я никак не могла сообразить. Он не пытался вновь повторять свои
гнусные предложения, просто болтал о пустяках. Обо мне, о театре, о том, чем
они с Глори занимались на днях, все в этом роде.  Я  все  время.просила  его
удалиться, а он продолжал трепаться. Он совсем не был пьян, ничего подобного
- Карлос никогда не напивался, во всяком случае мне ни  разу  не  доводилось
видеть его сильно навеселе. У меня было такое впечатление, что  он  выжидает
время, потому что он постоянно поглядывал на часы.
   - Так, так... - проговорил Эллери со странной интонацией. А "так, так..."
Берка было произнесено еще более странным голосом. Однако  если  в  возгласе
Эллери чувствовалось глубокое раздумье, то что-то в  тоне  Берка  предвещало
беду. Эллери поглядывал на Харри со всевозрастающим интересом.
   Роберта Вест наклонилась вперед, как будто хотела привлечь  их  особенное
внимание.
   - Наконец в полночь я выставила его.  Вернее,  ровно  в  полночь  он  без
всяких околичностей встал и сказал, что ему пора.  Я  помню,  как  он  опять
взглянул на часы и громко сказал: "Уже полночь, Роберта. Я должен идти". Как
будто миновал какой-то определенный срок или что-то в этом роде. Я ничего не
понимала. До поры до времени... и вот теперь я у вас, мистер Куин. Он просто
использовал меня!
   - Похоже на то, - согласился Эллери. - Но для чего?
   - А вы что же, ничего не знаете?!
   - Не знаю, чего, мисс Вест? Что Глори Гилд Армандо  в  среду  ночью  была
убита.
   5
   Эллери давно уже не имел возможности читать нью-йоркские газеты,  а  если
об убийстве Джи-Джи и  упоминалось  в  английском  "Тайме",  то  ему  просто
недосуг  было  просматривать  колонки  происшествий  в  предновогоднем  чаду
множества лондонских кабачков.
   Что же касается Берка, то, казалось, шотландец  не  просто  интересовался
всем, что рассказывалось о Глори Гилд, но после последней  фразы  откровенно
встревожился. Он, медленно ступая, приблизился к бару, так же медленно  влил
себе в горло что-то из первой попавшейся бутылки (это  оказался  французский
коньяк) и с неестественной аккуратностью водрузил бутылку на прежнее  место.
Он проделал все это как бы под гипнозом,  с  отсутствующим  видом  почесывая
затылок.
   Внимание Эллери буквально разрывалось между мисс Вест и Берном.
   - Как же глупо с моей стороны! - опомнилась мисс Вест. - Ну, конечно,  вы
же не могли знать об убийстве, были в Европе! И сегодняшние утренние  газеты
вы тоже не видели?
   - Нет, - ответил Эллери. - А когда это случилось, мисс Вест?
   -  Точное  время  мне  неизвестно.  Но  я  абсолютно  убеждена,  судя  по
сообщениям газет, что это произошло, пока Карлос сидел у меня. Теперь ясно -
зачем ему понадобилось приходить ко мне. Когда Карлосу не  удалось  привлечь
меня, он начал подыскивать кого-нибудь другого. И он нашел ее -  несомненно,
это женщина, мистер Куин - ни один мужчина не стал  бы  иметь  с  ним  дела.
Поэтому в среду ночью, пока эта женщина - кто бы она  ни  была  -  совершала
задуманное убийство, он выполнил свою роль - посидел у меня.  Это  я  должна
была обеспечить ему алиби! Он все-таки умудрился впутать меня в свои грязные
дела, как раз тогда, когда я  уже  была  уверена,  что  избавилась  от  него
навсегда!
   Гостья была на грани истерики, поэтому Эллери отвернулся, чтобы  дать  ей
возможность прийти в себя. Берк же тем временем вышагивал перед  баром,  как
гренадер, в нем явно происходила какая-то внутренняя борьба,
   - Один вопрос, - сказал наконец Эллери. - Отчего же вы обратились  именно
ко мне?
   Она начала теребить ручки своей сумочки.
   - Потому что... ну, я, как бы  это  сказать,  совсем  беспомощна  в  этой
ситуации, мистер Куин. Окончательно запуталась, причем безо  всякой  вины  с
моей стороны, если не считать того, что я вообще имела какие-то отношения  с
Карлосом. Но не могла же я предугадать, в  какую  историю  он  меня  втянет?
Естественно, что мне и в  страшном  сне  не  могло  присниться,  что  Карлос
замыслил убийство... Он наверняка уже сообщил полиции о своем алиби, то есть
обо мне, потому что они уже побывали у меня и спрашивали, и я,  естественно,
сказала им правду: что он пробыл у меня в среду до полуночи.
   - А вы сообщили им о его предложении убить свою жену полгода назад?
   - Нет. Я знала, что должн