идал. Ничего.
   - А бумажки не обнаружили?
   - Бума-а-жки?
   - Да, бумажки.
   - Господи, нет!
   - Ну, на нет и суда нет, - направился к выходу Эллери. Когда  они  вышли,
Берк жалобно вздохнул:
   - Эллери, я чего-то не понимаю...
   - Очень просто. Лицо  -  следовательно,  и  рот.  Я  подумал,  может  она
написала слово "лицо", чтобы указать на свой рот,  где  она  спрятала  более
подробную записку с описанием убийцы? Или его именем? Но я ошибся.
   В ответ на это шотландец только ошеломленно покачал головой.
   11
   Они  заглянули  в  любимый  ресторанчик  Эллери,  где   уничтожили   пару
гигантских  бифштексов.  Причем  Берк,  к  немалому  ужасу  Эллери,  сначала
потребовал прожарить свой получше. Затем  они  вернулись  в  квартиру  Куина
немного вздремнуть. Перед тем как полностью отключиться, Эллери вяло нащупал
телефонную трубку и набрал номер полицейского участка. Он застал там  своего
отца. Как деловито сообщил пожилой джентльмен, он оформлял изъятие дневников
и других бумаг.
   - Папа, когда ты собираешься допрашивать Лоречту Спейнер?
   - В пять.
   - Где?
   - Да тебе-то зачем?
   - Собираюсь поприсутствовать.
   - Я пригласил ее сюда, в участок.
   - И Армандо, конечно, тоже?
   Старик долго не отвечал. Наконец сказал:
   - С какой это стати?
   - Да так, ничего особенного. Просто мне хотелось бы полюбоваться  на  них
обоих. Я полагаю, что раньше они никогда не встречались?
   - Кто - девица Спейнер и Армандо? - инспектор замялся. -  Да  у  нее  еще
молоко на  губах  не  обсохло,  только  что  из  приюта  выпорхнула.  Где  ж
встречаться?
   - По словам Роберты Вест, Армандо смотрит не на аттестат зрелости,  а  за
что бы у девушки подержаться... Есть у нее, за что подержаться?
   - О, да! С этим все в порядке.
   - Тогда вызови и Армандо.
   - Хорошо, хорошо!
   - Кстати, есть еще какие-нибудь подробности о женщинах, с  которыми  имел
дело наш Дон-Жуан?
   - Выясняем, - хмуро ответил инспектор, - занялись этим в первую очередь.
   - Я  спрашиваю  из  тех  соображений,  что  дамочка,  руками  которой  он
состряпал это дельце,  могла  быть  его  любовницей  -  допустим,  брошенной
когда-то. Таких у него на счету столько, что на целый сераль хватит. Одна из
его бывших жен тоже вполне могла сгодиться для его целей.
   - Сынок, все это и мне самому уже давно приходило на ум.
   Однако если между Лореттой Спейнер и Карлосом Армандо и было  что-нибудь,
они скрывали это с ловкостью подкупленных  членов  суда  присяжных.  Армандо
казался озадаченным и заинтересованным вызовом к инспектору  Куину.  Лоретта
же, бросив на него быстрый взгляд, надменно  приподняла  еще  незнакомые  со
щипцами брови и все  остальное  время  полностью  игнорировала  его.  И  это
сначала показалось Эллери слишком умелым поведением для  такой  неискушенной
девушки, какой она должна была быть, судя по  фактам  ее  биографии.  Но  он
отогнал эту мысль, отнеся реакцию  Лоретты  на  счет  врожденного  инстинкта
распознавать  людей,  часто  свойственного  самым  юным   представительницам
женского пола. Что касается Армандо, то он так и ел глазами  девушку.  Сразу
было видно, что он был бы вовсе не прочь подержаться за  ее...  ну  хотя  бы
талию, обтянутую тонким свитером.
   Лоретта ничуть не  походила  на  чопорную  сухопарую  английскую  девицу,
какими обычно бывают дочери почтенных супружеских пар из  Мидланда.  Было  в
ней  что-то  скандинавское  -  высокая  пышная  грудь  и  белокурые  локоны.
Казалось, она вошла в кабинет инспектора  Куина  прямо  с  палубы  шведского
крейсера. (И сразу  стало  ясно,  что,  как  и  ее  тетушке,  так  бесславно
проигравшей подобную битву, на склоне лет ей придется сражаться  с  избытком
веса, попросту говоря - с ожирением). У девушки было пухлое  лицо  херувима,
аккуратный детский носик, невероятно  голубые  глаза,  такие  же  невероятно
пунцовые  губы  и  кожа,  по  нежности  соперничающая  с  попкой  годовалого
младенца. Пухлые губки ее складывались в очаровательную гримаску, пережившую
все  моды  и  века  и  придающую  ее  детскому  лицу  недетски   сексуальную
привлекательность. Эти губки напоминали мужчинам, что  за  обликом  херувима
скрывается настоящая женщина.  Армандо  ощупывал  ее  взглядом,  жмурясь  от
удовольствия.
   Сам Армандо обманул ожидания Эллери.  Он  совсем  не  обладал  услужливым
изяществом  манер  и  вкрадчиво-маслянистым  взглядом,  присущим   завзятому
бабнику.  Его  мускулистое  и  слишком  приземистое  тело  двигалось  слегка
неуклюже. Волосы - жесткие, черные, курчавые - делали его похожим на  негра.
Угреватая кожа, сожженная до черноты кварцевой лампой, только усиливала  это
впечатление. Пару замечательных темных глаз, искрящихся умом, затеняли почти
женские  пушистые  ресницы.  Только  его  пухлый  пунцовый  рот,  влажный  и
безвольный, не соответствовал общему грубоватому облику его  фигуры.  Эллери
никак не мог понять, что в нем так пленяло женщин? Лично  у  него  этот  тип
сразу же вызвал  отвращение  (Эллери  тут  же  сообразил  -  отчего.  Каждой
клеточкой  тела  Армандо  излучал  постоянную  сексуальную   потребность   и
сексуальное  самодовольство,  которое,  кстати,  и  могло  привлечь  к  нему
представительниц противоположного пола).
   Инспектор Куин представил собравшихся друг другу. Армандо  едва  удостоил
мужчин вялым "Бонжур!", которое проворковал, как  зобастый  голубь.  Лоретта
коротко и сильно встряхнула руку Эллери и сразу же засияла  навстречу  Харри
Берку, так что унылая комната полицейского участка словно  осветилась  двумя
солнышками из ямочек у нее  на  щеках.  Инспектор  рассадил  присутствующих,
причем Эллери выбрал  себе  стул  в  самом  углу,  откуда  он  мог  свободно
наблюдать  за  всеми,  в  то  же  время  оставаясь  незамеченным.  Инспектор
вкрадчиво обратился к Армандо:
   - Я пригласил вас сейчас сюда, так как дело касается вашей жены. В целом,
я полагаю, вы уже осведомлены о происходящем. Но  известно  ли  вам,  мистер
Армандо, что она незадолго до смерти разыскивала свою племянницу?
   - У нас с Джи-Джи секретов не было, - отвечал Карлос Армандо. -  Да,  она
говорила мне. - Эллери был почти уверен, что Армандо все это с ходу выдумал.
   - Ну и как вы относились к ее поискам?
   - Я? - Армандо недоумевающе поджал чувственные губы. - Весьма опечалился.
Ведь сам я одинок на этом свете, если не считать двух дядюшек... Да и те  за
Железным  занавесом,  поэтому  наверняка  погибли.  Его  маслянистые   глаза
подернулись влагой, скользнув по лицу Лоретты. - Тем более  я  могу  понять,
насколько  мисс   Спейнер   достойна   сострадания.   Обрести   единственную
родственницу в лице великолепной Джи-Джи и тут же потерять ее! В одну  ночь.
Такой прискорбный поворот судьбы, что просто нет слов!
   Лоретта с любопытством взглянула в его сторону. Он в упор смотрел на нее.
Белоснежные зубы Армандо блеснули в короткой улыбке,  на  иностранный  манер
сопровождавшей каждую его фразу вместо знака  препинания,  в  то  время  как
глаза говорили на одинаково родном для всех  красноречивом  языке  взглядов.
(Понимает ли этот язык Лоретта? - никак не мог решить для себя Эллери.
   Что касается инспектора, то он невнятно поблагодарил Армандо и повернулся
к девушке:
   - В среду вечером без четверти  одиннадцать  мистер  Берк  привел  вас  к
миссис Армандо. Она была дома одна. Мистер  Берк  пробыл  с  вами  некоторое
время и в начале  двенадцатого  ушел.  Расскажите  мне  настолько  подробно,
насколько сумеете вспомнить, обо всем случившемся после его ухода.
   - Случившемся? Но после его ухода вовсе ничего не  случилось!  -  Лоретта
укоризненно посмотрела  на  инспектора.  Тот  изобразил  на  лице  виноватую
улыбку:
   - Я имел в виду, о чем вы говорили с вашей теткой?
   - Ах, вот вы о чем! Она хотела, чтобы я жила с ней. Бросила свою квартиру
и переехала в их дом. Я поблагодарила ее, но отказалась.  Я  объяснила,  что
ценю независимость, хотя очень тронута ее великодушным предложением, -  юная
англичанка опустила глаза и принялась разглядывать свои лежащие  на  коленях
ладони, - Понимаете, самые лучшие годы я постоянно  была  вынуждена  жить  с
другими людьми. В приюте не очень-то побудешь в  одиночестве...  Я  пыталась
объяснить миссис Армандо, то есть тете Глори,  как  я  счастлива  наконец-то
пожить одна. Кроме того, я ведь совсем не знала ее!  Совсем...  Переехать  к
ней было все  равно  что  поселиться  вдруг  в  доме  абсолютно  незнакомого
человека. Я, наверно, обидела ее, но что было делать? Я сказала ей правду.
   - Понятно, - кивнул инспектор, - А о чем еще вы беседовали, мисс Спейнер?
   - Она никак не хотела отказываться от  своего  намерения.  Настаивала.  Я
почувствовала неловкость-. - Лоретта подняла свои изумительные глаза. -  Она
даже... даже  пыталась  заставить  меня  согласиться.  Убеждала,  что  имеет
большие  связи  в  мире  шоу-бизнеса  и   сможет   сделать   мне   блестящую
артистическую карьеру. И все в этом духе. Но я, откровенно говоря, не совсем
понимала, при чем здесь наше совместное проживание... Если она хотела помочь
мне, почему бы не сделать этого просто так, не меняя моего места жительства?
Она меня заманивала перспективами, словно мартышку  -  бананом.  И  мне  это
очень не понравилось.
   - Вы прямо так ей и заявили?
   - Нет, что вы! Это было бы  грубо.  Знаете,  я  не  считаю,  что  человек
человеку волк и что надо. давить первой, чтобы тебя саму не задавили. Люди и
так слишком  жестоки.  Поэтому  я  просто  сказала,  что  предпочитаю  всего
добиваться сама и что в этом я целиком иду  по  ее  стопам:  ведь  она  сама
создавала себе имя. И  добавила,  что  если  человек  сам  не  сумеет  стать
артистом, то, по-моему, "сделать" из  него  настоящего  артиста  невозможно.
Талант либо есть - либо его нет.  Если  есть  -  рано  или  поздно  он  себя
проявит. А если нет - то и суетиться нечего. И что таков мой взгляд на вещи.
   - Весьма похвальный взгляд, - сказал инспектор. - "Ах ты старый  коварный
лицемер!", - подумал  с  восхищением  Эллери.  Он  скосил  глаза  на  Берка:
шотландец едва сдерживал усмешку. - И: что же вы, с миссис Армандо все время
обсуждали только эту тему?
   - Да.
   - Когда же вы покинули квартиру вашей тетушки?
   - По-моему, около одиннадцати тридцати.
   - Она проводила вас до двери?
   - Да, до лифта.
   - Изъявляла ли она желание увидеться вновь?
   - Конечно!  Она  попросила  позвонить  ей  на  следующей  неделе,  хотела
договориться насчет совместного обеда  у  Сарди.  Но  я  ничего  не  обещала
наверняка. Сказала, что если сумею - позвоню. И оставила ее.
   - Оставили ее одну... и еще живую.
   - Разумеется!
   - Когда вы спустились в фойе, там кто-нибудь был?
   - Нет.
   - Куда вы затем отправились?
   -  Домой,  -  Недвусмысленная  многозначительность  вопросов   инспектора
начинала ее раздражать. На щеках вспыхнул румянец досады, а грудь под тонким
свитером начала часто и взволнованно подниматься и опадать  (Взгляд  Карлоса
Армандо неотступно следовал за колебаниями ее свитера,  глаза  поблескивали,
как два шарика ртути). - Инспектор, а куда еще мне было идти в этот час?
   -  Я  спросил  на  всякий  случай,  -  замялся  инспектор.   -   Полагаю,
воспользовались такси?
   -  Вовсе  нет.  Я   пошла   пешком.   Вы   находите   в   этом   что-либо
предосудительное?
   - Пошли пешком?
   - Да. Через Центральный парк. Я живу в Вест-Сайде...
   - Что я слышу! - воскликнул почтенный инспектор. - Неужели вы не  знаете,
что девушке ночью идти одной через Центральный парк опасно?  Особенно  около
полуночи. Вы что, газет не читаете?
   - Согласна, что с моей стороны это было чистым безумием, - пожала плечами
девушка.  (А  она  не  лишена  самообладания!  -  подумал  Эллери,  -  да  и
сообразительности тоже. Но что самое удивительное для девицы ее  возраста  и
воспитания, она держится с  необыкновенным  достоинством  и  умело  избегает
опрометчивых  высказываний.)  -  Не  то  чтобы  я  была  рассеянна,   скорее
возбуждена  встречей  и  не   могла   толком   ничего   сообразить.   Просто
почувствовала потребность немного прогуляться и пошла не раздумывая. А  парк
был как раз по дороге. Инспектор, я не вижу связи между смертью моей тети  и
способом, каким я в тот день добралась домой!
   - По дороге вы никого знакомого не встретили?
   - Нет...
   - А около вашего дома?
   - Да нет же!
   - Если я правильно понял - вы живете одна?
   - Совершенно верно, инспектор Куин, - ее голубые глаза сердито вспыхнули.
- Что касается моих занятий по  возвращении  домой...  -  ведь  именно  этот
вопрос  вы  собираетесь  теперь  задать?  То  я  разделась,  приняла  ванну,
почистила зубы, прочла вечерние молитвы и отправилась в постель. Что еще  вы
хотите узнать?
   Эллери  не  мог  не  усмехнуться,  наблюдая  за  выражением  лица  своего
почтенного родителя. Тот походил на боксера,  безуспешно  пытавшегося  взять
верх над противником, но наткнувшегося на глухую защиту.  Инспектор  блеснул
коронками для зубов - гримаса  его  призвана  была  изобразить  уважительную
улыбку.
   - Не упоминала ли ваша тетя о завещании?
   - О завещании? С чего бы вдруг?
   - Да или нет?
   - Конечно, нет.
   - Мистер Берк сообщил нам, что когда миссис Армандо в тот вечер провожала
его до дверей, то вскользь обронила, что ожидает своего супруга домой  сразу
после полуночи.
   Супруг миссис Армандо оторвался от колыханий свитера Лоретты и на секунду
перенес свое внимание на усы инспектора. Затем быстро вернулся к свитеру.
   - Мисс Спейнер, вы слышали, как миссис Армандо говорила это?
   - Нет. Но после ухода мистера Берка она сказала мне то же самое.
   - Но самого мистера Армандо вы в ту ночь так и не видели?
   - Сегодня судьба свела меня с мистером Армандо впервые. (Так ли? - о, как
хотел бы Эллери знать правду! Если это так, то Армандо сейчас  явно  намерен
наверстать упущенное, непристойно пуская  слюни  от  желания,  чтобы  судьба
свела их еще не раз и как можно теснее... А Лоретта, казалось,  не  обращает
на него ни малейшего внимания, целиком сосредоточив его на своем инквизиторе
- инспекторе)
   Она уже  приготовилась  к  продолжению  допроса,  но  тут  ей  неожиданно
пришлось обернуться: инквизитор сменился.
   - У меня вопрос, - внезапно раздался голос Эллери. - Мисс Спейнер,  после
того как Харри Берк  оставил  вас  наедине  с  тетей,  не  получала  ли  она
каких-либо записок, не звонил ли ей кто-нибудь? Не слышали ли вы колокольчик
от входной двери?
   - Мистер Куин, нашу беседу  ничто  не  прерывало.  Конечно,  я  не-  могу
ручаться за то время, когда я уже покинула миссис Армандо.
   -  А  не  припомните  ли  вы  замечаний  вашей  тети   -   пускай   самых
незначительных - о чем-либо, относящемся к какому-нибудь лицу?
   - К чему - к чему?
   - К ЛИЦУ.
   Девушка  тряхнула  белокурой  головкой.  Она   казалась   не   на   шутку
озадаченной:
   - Что-то не припомню.
   - Тогда все, мисс Спейнер, -  заявил  инспектор,  поднимаясь.  -  Кстати,
адвокат вашей тети - Вильям Мелони Уессер - уже  наверняка  успел  известить
вас о предстоящем чтении завещания?
   - Да. Я буду у него в конторе в понедельник, сразу же после похорон.
   Инспектор кивнул:
   - Простите, что испортил вам Новый год.
   Лоретга поднялась и величаво  пошла  к  двери.  Каким-то  образом  Карлос
Армандо умудрился очутиться там раньше нее и уже взялся за ручку.
   - Позвольте мне, Лоретта, - вы не против, если я буду вас называть так?..
я же ваш дядюшка в конце концов!
   Изящные брови над голубыми глазами удивленно дрогнули:
   - Благодарю вас, мистер Армандо.
   - О! Только не "мистер Армандо"! Карлос! Легкая улыбка тронула ее губы.
   - Позвольте мне отвезти вас домой, или куда вы сейчас собираетесь?
   - Что вы, это лишнее...
   -  Но  нам  необходимо  поближе  познакомиться!  Тогда,  может  быть,  вы
согласитесь хотя бы пообедать со мной? Ведь я могу вам столько рассказать  о
Джи-Джи, а это вас должно очень интересовать,  не  так  ли?  Кроме  того,  я
чувствую за вас ответственность: ведь тетушка умерла так скоро после счастья
обрести вас...
   Это было последнее, что  донеслось  до  троих  мужчин  из-за  закрывшейся
двери.
   -  Грязный  бабник!  -  скривился  Харри  Берк,  -  Не   упустит   случая
поволочиться.
   - Кажется... - пробормотал Эллери. - Кажется, тот, с кем мы  имеем  дело,
очень, очень неглуп!
   II. ПОЛОВИНА.
   По лицу... можно о многом догадаться.
   Ла Брюйер
   12
   Эллери с трудом разлепил  глаза  и  очнулся  промозглым  серым  субботним
утром. Отца не было, а Харри Берк в кабинете просматривал утренние газеты.
   - Вы так сладко храпели в перину, что я не решился вас будить,  -  сказал
Берк. Шотландец был уже одет и до блеска выбрит. Тахту он прибрал и,  теперь
ждал, когда вскипит кофе на электроплитке. - Я уже давно на ногах.
   - Как спалось? - Эллери потянулся к чашке кофе  с  видом  изнывающего  от
жажды путника. Его самого всю ночь терзали кошмары: снова и снова  возникало
безликое лицо со всклокоченными мертвыми волосами, как на трупе Глори  Гилд,
пока пробившийся сквозь венецианские шторы дневной  свет  не  позволил  ему,
совершенно измученному, погрузиться в полное забытье.
   - Я спал как убитый, - довольно хмыкнул Берк. - Ваша тахта просто создана
для сна! Единственное, что меня огорчает, - не могу найти чай в буфете.
   - Я сегодня же раздобуду для вас пачку.
   - Что вы, не стоит ради одной ночи! - запротестовал  шотландец.  -  Я  на
днях переберусь в отель.
   - И слышать не хочу об этом!  Неизвестно,  сколько  вам  еще  понадобится
пробыть здесь. А счета в нью-йоркских отелях растут со сказочной быстротой!
   - Эллери, вы так добры ко мне!
   - А я вообще добрый человек... Что нового в газетах?
   -  Для  нас  -  ничего.  Хотя  в  одной  статейке  встречаются  кое-какие
дополнительные подробности о прошлом Армандо.
   - Чья статья?
   - Кипа Кипли.
   Эллери отставил в сторону чашку с кофе и  ухватился  за  газету.  Он  уже
наизусть выучил манеру  каждого  репортера.  Кипли  много  раз  снабжал  его
ценными сведениями. В это утро речь шла почти  исключительно  о  пресловутом
"графе" Армандо - супруге Глори Гилд. Эллери представил,  как  выпучит  свои
блестящие глазки Армандо.
   - Харри, все это в основном болтовня для публики.  Но  сдается  мне,  что
кое-что на эту тему Кип действительно знает, да пока помалкивает...  У  меня
идея!
   Он заглянул в записную книжку и набрал телефон Кипли.
   - Кип? Это Эллери Куин. Не разбудил?
   - Нет, черт побери! - ответил ему знакомый прокуренный голос. - Завтрак в
самом разгаре, а я жду твоего звонка, шеф. Уверен, ты уже  по  уши  завяз  в
этой истории с Джи-Джи, правда?
   - По уши -  не  по  уши,  но  интересуюсь  немного...  Кип,  я  хотел  бы
встретиться.
   - В любое время дня и ночи! Двери моего дома всегда открыты.
   - Я хотел бы поговорить с глазу на глаз.
   - Понял. В час у меня, идет?
   - Решено. Жди. - Эллери повесил трубку и  повернулся  к  Харри  Берку.  -
Никогда не знаешь, чем тебя порадует Кип. Информация из него так и сыплется,
как из рога  изобилия.  Дайте  мне  двадцать  минут  на  завтрак,  Харри,  а
пообедаем  мы  теми  сенсационными  блюдами,  которые   приберег   для   нас
расторопный репортер!
   13
   Репортер оказался тщедушным  смуглым  человечком  с  лицом  венецианского
дожа10, одетым в шелковое кимоно ручной работы.
   - Прошу прощения - я по-домашнему,  -  сказал  Кипли,  обмениваясь  вялым
рукопожатием с Эллери, - никогда не ношу костюма до четырех часов. А кто это
с тобой?
   Эллери представил Берка,  который  подвергся  тщательному  осмотру  парой
черных бегающих репортерских глаз, завершившемуся быстрым: - Харри Берк?  Не
знаком, - Затем Кипли кивнул в сторону роскошного домашнего бара, за которым
колдовал слуга-пуэрториканец. Благодаря бойкому перу Кипли  этот  слуга  был
известен чуть ли  не  всему  Манхеттену.  Фешене