Слава Богу!
   - Я слегка старомоден, Берти, - заявил Берк и к своему изумлению  не  мог
удержаться, чтобы вдруг не хлопнуть ее слегка пониже спины. Она с не меньшим
изумлением уставилась на него, но возмущаться не стала, -  Вперед,  отважная
девчонка! - скомандовал Берк.
   Она вернулась через пятнадцать минут.
   - Все в порядке?
   - Один мужчина пытался остановить меня. Когда я сказала  вашу  магическую
формулу, он рванулся прочь, чуть не вывихнув коленки!
   Берк усмехнулся и вскрыл картонный стаканчик с кофе.
   Стемнело. Обшарпанная дверь хлопала все чаще и чаще. Но человек по кличке
Спотти не показывался.
   Повалил снег.
   Медленно протянулись два часа.  Снег  все  усиливался.  Берк  тоже  начал
постукивать одной ногой о другую.
   - В чем дело... Не понимаю.
   - Он, должно быть, уже спит.
   - Но еще даже не совсем стемнело!
   - Не понимаю, чего мы добиваемся, Харри? - жалобно  спросила  Роберта.  -
Разве что воспаления легких...
   - Здесь что-то не так! - недоумевал Берк.
   - Не так! Что вы имеете в виду?
   - Сам не знаю. Но я твердо убежден, что его поведение нелепо: забраться в
ночлежку  задолго  до  наступления  темноты  и  оставаться  там.  Ведь   ему
понадобилось бы перекусить хотя бы один раз, а в этой дыре нет даже  буфета,
- И тут Берка осенило: - Роберта!
   - Да, Харри.
   - Я намерен отправить вас домой, - Он схватил ее за руку и увлек вдоль по
тротуару.
   - Но почему? Вы решили уйти?
   - Я собираюсь сам заглянуть в этот клоповник, а вам там делать нечего. Но
даже если бы и было что, я бы все равно не пустил вас туда. Но оставить  вас
одну на морозе я тоже не могу.
   И несмотря на протесты Роберты,  он  остановил  такси  и  запихнул  ее  в
машину. Она беспомощно высунулась в окошко, когда такси тронулось  с  места,
громыхая всеми своими внутренностями и разбрызгивая снежную слякоть. Но Берк
уже спешил к ночлежке.
   28
   Вестибюль представлял  собой  всего-навсего  бедно  обставленный  мебелью
маленький темный проход с небольшой конторкой в конце, за  которой  восседал
старикашка с носом, испещренным голубыми венами и черными угрями. На нем был
надет грубый свитер. Заржавленная батарея с шипением плевалась паром,  но  в
помещении все равно стоял могильный холод. Единственным источником освещения
служила шестидесятиваттная лампочка под плоским зеленым  жестяным  абажуром,
болтавшаяся над конторкой. Сбоку начиналась лестница с перилами. Ступеньки в
центре были стерты почти до  основания,  а  перила  отполированы  руками  до
сального блеска.
   - Я ищу человека, который вошел сюда, когда только  начинало  темнеть,  -
обратился к старику Берк. - Он называет себя Спотти.
   - Спотти? - подозрительно уставился на Берка старикашка. -  А  зачем  вам
понадобился Спотти?
   - В какой он комнате?
   - Вы из полиции? - Когда Берк ответил отрицательно, старик спросил: - Что
там Спотти натворил? - Зубы у него были почти черные.
   Голос Берка посуровел:
   - В какой он комнате, я спрашиваю?
   - Ну ладно, мистер,  чего  кипятитесь.  Комнат  у  нас  нет.  Есть  общие
спальни. Он в Спальне А.
   - Где это?
   - Вверх по лестнице и сразу направо.
   - Вы подымитесь со мной.
   - Но мне надо быть тут.
   - Старик, ты попусту тратишь мое время.
   Старикан заворчал. Но  из-за  конторки  вылез  и  повел  Берка  вверх  по
лестнице.
   Спальня А напоминала одно из преддверий ада.  Длинная,  узкая  комната  с
двумя тесными рядами коек по бокам. Потертый и  потрескавшийся  линолеум  на
полу походил на геодезическую карту. Голая красная лампочка, болтавшаяся  на
шнуре в центре потолка,  наполняла  все  пространство  кровавым  полусветом.
Половина коек из тридцати имеющихся уже была занята... Всю спальню наполняли
неприятные звуки, характерные для спящего  человека:  кто-то  сопел,  кто-то
храпел, кто-то со стонами метался во сне, а  кто-то  -  бормотал.  Зловонная
смесь из запахов давно немытого тела, грязной одежды,  мочи  и  алкогольного
перегара висела в воздухе. Батарей  не  было,  а  два  окна  в  конце  узкой
комнаты, видимо, не открывались уже целую вечность.
   - Где его койка? - потребовал Берк ответа у старика.
   - Да откуда я знаю? Здесь  кто  успел  -  тот  и  съел.  В  сопровождении
старикашки Берк двинулся вдоль одного  ряда  коек,  задерживаясь  у  каждой.
Тусклый красный свет застилал глаза шотландцу, они совсем  побелели...  Берк
поймал себя на том, что старается не дышать.
   Человек по кличке Спотти лежал на самой дальней койке в  следующем  ряду.
Он отвернулся лицом к стене, и одеяло укрывало его до самой шеи.
   - Вот и он, - сказал старик. Он отстранил Берка и ткнул лежащего в плечо:
- Спотти! Продери зенки, черт! Спотти даже не шевельнулся.
   - Должно быть, пьян в стельку, - заявил  старик.  Он  сдернул  одеяло  со
спящего. И тут же отшатнулся, в ужасе оскалив почерневшие зубы.
   Из-под воротника пальто оборванца,  с  левой  стороны,  торчала  рукоятка
перочинного ножа. Кровь в красном свете лампочки  показалась  Берку  черной.
Берк отогнул воротник - удар пришелся в сонную артерию.
   Берк выпрямился.
   - Здесь есть телефон? - спросил он у старика.
   - Он мертв?
   - Да.
   Старик грубо выругался.
   - Телефон внизу, - сказал он.
   - Ничего здесь не трогать и других не будить. Берк отправился вниз.
   29
   Инспектор Куин вел допрос до  трех  часов  утра.  Дважды  Берк  с  Эллери
заглядывали в круглосуточный кафетерий  и  брали  кофе:  холод  в  проклятом
клоповнике пробирал до самых костей.
   "Он знал что-то, - бормотал Берк. - Действительно знал! Я с самого начала
так думал. Но этот проклятый Френкель поторопился отделаться от него!"
   - Из входивших и выходивших в ночлежку вы никого не узнали, Харри?
   - Нет, черт побери! Я разыскивал этого  проклятого  Спотти  и  ни  о  чем
другом не думал.
   - Очень плохо...
   - Не терзайте себя понапрасну, Эллери. Нам остается  утешаться  тем,  что
обладатель этого ножа вполне мог войти и выйти через заднюю дверь. Тут  есть
задняя дверь и черный ход в переулок.
   Эллери кивнул и отхлебнув омерзительный,  но  довольно  горячий  кофе.  И
ничего не сказал. Берк же воспринял убийство оборванца как  личное  горе.  В
душе он был просто безутешен.
   - Ничего мы тут не добьемся, -  заявил  спустившийся  вниз  инспектор.  -
Ножик - самый дешевый, перочинный, отпечатков пальцев нет. А если  остальные
голодранцы и знают что-то, то пойди, попробуй из них вытяни что-нибудь!
   - Чего же мы тогда здесь околачиваемся? - жалобно  спросил  Эллери.  -  Я
знаю местечки поуютнее. Моя чистая, мягкая постель, например.
   - Погоди! - остановил его инспектор. - Пока вы с Берком попивали кофе,  я
узнал от одного типа, что у Спотти был приятель, некто по прозвищу Маггер19.
Они были закадычными друзьями. Кличка этого Маггера вполне соответствует его
облику, как сказал мне Велли.
   - Послужной список" Маггера весь сразу и  не  припомнить,  так  велик!  -
подтвердил сержант Велли. - Но насколько нам известно - мокрых дел за ним не
водилось. Он предпочитает заниматься мошенничеством и чистить чужие кошельки
и квартиры.
   - Вы с ним уже беседовали? - спросил Берк.
   - Его тут нет, - ответил инспектор. - Вот почему я сижу  здесь.  Надеюсь,
что он появится.
   В 3.30 ввалился тот, кого они поджидали, пьяный в  стельку.  Понадобилось
три картонных стаканчика крепкого кофе, чтобы слегка привести его в чувство.
После этого, когда сержант Велли с нарочитой грубостью сообщил ему, что  его
дружок Спотти получил перышко в бок и откинул копыта, Маггер вдруг  в  голос
зарыдал. Зрелище было почти забавное. Маггер внешне напоминал  обрюзгшего  и
опустившегося борца-тяжеловеса, в свое время способного  смять  любого,  кто
рискнет вступить с ним в единоборство. На все расспросы он  так  и  не  смог
ответить ничего вразумительного.
   Когда они привезли его в морг и показали тело приятеля, он испытал  нечто
вроде резкого приступа морской болезни.
   - О'кей, - прохрипел он, - о'кей, - и с грохотом повалился  на  пол.  Они
принесли ему стул. Маггер с трудом  вскарабкался  на  него  и  обмяк,  хмуро
уставившись в продезинфицированную стенку помещения.
   - Вы собираетесь отвечать? - обратился к нему инспектор Куин.
   - Смотря чего.
   - Что смотря?
   - Смотря чего вы  спрашивать  будете,  -  Стало  ясно,  что  все  попытки
получить информацию о его ночной деятельности не увенчаются успехом.
   - Хорошо, - кивнул инспектор. - Попробуйте ответить на такой  вопрос  для
начала: вам известно о ".товаре", который собирался продать Спотти?
   - Чего, про эту девку, что ли, которую завтра судить за мокруху будут?
   - Вы "торговали" со Спотти на пару? Хотели поделить выручку?
   - Не-е... Спотти не знал, чего я знаю.
   - И что это за информация?
   Пропойца молчал. Его налитые кровью  глаза  бессмысленно  вращались,  как
будто не могли найти надежной точки опоры.
   - Послушайте, Маггер, - сказал инспектор. - Ведь вы можете круто погореть
на этом деле. Судите сами: Спотти знал что-то, что - по его словам  -  могло
помочь мисс Спейнер. И он собирался получить за это целую  тысячу  долларов.
Вы знали, о чем идет речь. Поэтому у вас были все основания убрать Спотги  с
дороги. В случае его смерти вы выступили бы на сцену  и  завладели  бы  этой
тысячей  один.  И  нам  не  составит  большого  труда  приписать  этот  удар
перочинным ножиком вам.
   - Чего, мне?! Пришить Спотти? - В безжизненных глазах появились проблески
сознания, - Моего кореша?!
   - Только не надо мне плести байки про своего обожаемого  кореша!  Да  ваш
брат за солидный куш родную маму угрохает!
   - Да он был мне... ну, вроде брата! Да кого хошь спросите!
   - Слушай меня! Либо ты сунул ему этот ножик - а если нет, то мы все равно
пришьем тебе это дело, - либо ты поджидал, пока Спотти  обделает  дельце,  и
собирался потребовать свою долю. Или то, или другое. На выбор.
   Маггер вытер тыльной стороной волосатой ручищи грязную  жижу  под  носом.
Оглянулся вокруг, но встретил только враждебные лица. Глубоко вздохнул.
   - О'кей, - пробормотал он.  -  Значитца,  я  ждал,  как  Спотти  обтяпает
дельце. А потом взял бы свою половину. Спотти уж не стал бы со мною  жаться.
Мы же приятели с ним были. Я не вру.
   - В чем заключалась информация, которую хотел  продать  Спотти?  -  снова
спросил инспектор Куин.
   Было уже почти 6.00 утра,  когда  бродяга  сумел  наконец  изложить  суть
интересующих полицию сведений. И то только после  того,  как  сержант  Велли
сообщил кое-что ценное из своих собственных сведений. А именно:  Маггер  был
условно осужден за одно ограбление. Пара  слов  участковому  офицеру  о  его
отказе помочь полиции - и он опять за решеткой. Так пообещал  Велли.  Маггер
не стал обсуждать  вероятность  осуществления  его  обещаний.  Он  предпочел
расколоться сразу же.
   Просто для проформы сержант проверил версию о его причастности к убийству
Спотти. Как оказалось, Маггер  оказался  чист.  Его  алиби  подтвердили  два
буфетчика в районе Баузри. Он не отходил от стойки с полпервого дня до  часу
ночи. (А между часом и тремя, резонно предположили они,  он  занимался  теми
делами, которые и стяжали ему его кличку).
   Его железное алиби только усилило ценность показаний  по  поводу  Лоретты
Спейнер. Хотя инспектор Куин все равно сомневался, чтобы адвокат  принял  на
ура свидетельство со стороны такого не  вызывающего  доверия  очевидца,  как
Маггер. Последнее, что оставалось  нашим  друзьям  сделать  в  это  утро,  -
незаметно переправить тушу  еще  не  совсем  пришедшего  в  себя  Маггера  в
надежный отель и запереть в номере, приставив часового.
   Как сказал Эллери:
   - Тот, кто убил Спотти, мог  также  положить  глаз  и  на  Маггера.  Надо
сохранить его живым, по крайней мере пока он не даст показаний в суде.
   И он с Харри отправился с сознанием исполненного долга вздремнуть наконец
пару часов. Эллери завернулся в  привычный  уютный  халат  и  сунул  ноги  в
восхитительнейшие домашние тапочки. Ворочаясь потом с боку на бок на  мягкой
перине, он подумал, что тайна убийцы тоже как бы повернулась немного  вокруг
своей оси и теперь можно разглядеть уже половину его лица. Но если получится
наконец повернуть его уже на три четверти, это будет большой удачей!
   ???. ТРИ ЧЕТВЕРТИ.
   Выражение лица - это портрет души,
   а глаза - ее главные свидетели.
   Цицерон
   30
   Как был уверен  в  себе  адвокат,  убежденный,  что  безо  всяких  веских
доказательств - одним лишь красноречием -  смягчит  участь  своей  клиентки!
Однако при этом Юри Френкель что-то уж очень рьяно ухватился  за  соломинку,
протянутую ему появлением неожиданного свидетеля!
   - Естественно, что положительное свидетельство  защиты  сильнее  простого
отсутствия  отрицательных  свидетельств   обвинения,   -   разглагольствовал
адвокат. - Особенно для суда присяжных...
   - А почему бы просто не обратиться с просьбой отменить процесс? - спросил
его Эллери. - Новые обстоятельства дела...  И  тогда  вообще  суд  присяжных
может не понадобиться.
   - Мистер Херман на это не пойдет, - уверенно заявил Френкель. - Не такова
репутация моего свидетеля защиты. Это у нас вообще  слабое  место.  Прокурор
набросится   на   Маггера   как   нищий   на   рождественского   гуся,    на
благотворительном обеде. Ощиплет, как миленького!
   - Но почему мы должны ограничивать наше меню одним этим гусем!
   - А что нам еще остается?
   - Будем полагаться на Лоретту, Вы же не передумали  повлиять  на  чувства
судей?
   - Посмотрим... Все зависит от того, как  обернутся  дела  с  Маггером,  -
очень осторожно произнес адвокат, - Вы уверены, что он не потребует  никакой
компенсации за  свои  показания?  Каких-нибудь  обещании,  или  сразу  платы
наличными... или что-нибудь вроде этого?
   - Уверен.
   - Но отчего же он вдруг так жаждет  помочь  правосудию?  Что-то  на  него
непохоже.
   - Во  время  допроса  ему  тактично  намекнули,  что  если  он  не  будет
сотрудничать с полицией, то ему придется отправиться за решетку. Он  условно
осужден.
   -  Значит,  на  него  надавила   именно   полиция?   А   не   кто-то   из
заинтересованных в оправдании лиц?
   - Нет. Именно полиция.
   Френкель был доволен.
   Районный  прокурор  выполнял  свои  сложные  обязанности   без   обычного
воодушевления. Эллери решил, что не столько само дело не  по  душе  Херману,
сколько свидетели. За исключением  официальных  лиц  -  инспектора  Куина  и
сержанта Велли - все, призванные прояснить обстоятельства случившегося, были
или вообще настроены враждебно, или симпатизировали защите. Карлос  Армандо,
Харри Берк, Роберта Вест, сам  Эллери  получили  повестки  в  суд.  Все  они
готовились скорее к перекрестному допросу, чем  к  простым  показаниям,  под
присягой.
   К тому моменту, когда представитель государственного  обвинения  закончил
предварительное  чтение  дела,  районный  прокурор   уже   вчерне   набросал
обвинительное заключение против Лоретты Спейнер.  Она  была  последней,  кто
оставался наедине с Глори Гидр до смерти певицы. Время ее ухода из  квартиры
Глори, ее прогулки по Центральному парку и возвращения  домой  зафиксировано
лишь с ее слов,  ничем  не  подкрепленных.  Кольт  38  калибра,  выстрел  из
которого  оборвал  жизнь  Глори,  был  обнаружен  в  шкафу   подсудимой,   в
принадлежащей  ей  шляпной  коробке.  Она  является   основной   наследницей
значительного состояния. Убитая пренебрегала  (районный  прокурор  употребил
слово "не интересовалась") своей племянницей, когда та  была  еще  ребенком.
Ясно намекалось, что мотивом преступления могла явиться как алчность, так  и
ненависть. Или оба чувства вместе.
   Впечатление на  присяжных  было  произведено.  Они  старательно  избегали
смотреть в сторону белокурой, почти детской фигурки на скамье подсудимых.
   Френкель принялся обрабатывать Маггера. Перед судом  предстал  совсем  не
тот Маггер, каким его в последний раз видели друзья Лоретты. Его переодели в
вычищенный,  выглаженный  костюм,  белоснежную  рубашку  с  темным   строгим
галстуком и начищенные  до  блеска  ботинки.  Он  был  выбрит  до  синевы  и
абсолютно трезв. Маггер напоминал слесаря-водопроводчика, наработавшегося на
неделю и приодевшегося для воскресного похода в церковь. (-  Я  уверен,  что
Херман не преминет попенять нам, что  специально  приукрасили  свидетеля,  -
встревожено прошептал адвокат Эллери. - Но  ему  понадобится  слишком  долго
распинаться на  эту  тему,  чтобы  преодолеть  то  благоприятное  зрительное
впечатление, которое производит  на  присяжных  наш  Маггер  в  своем  новом
обличье. Я лично думаю, что Херману придется изрядно попотеть. И сам он тоже
об этом  догадывается.  Взгляните  только  на  его  нос!)  Ноздри  районного
прокурора напряженно раздувались  и  опадали,  как  будто  старой  судейской
ищейке не удавалось, несмотря на богатый опыт, взять нужный след.
   Неожиданно оказалось, что Маггера зовут  Куртис  Перри  Хэтвей.  Френкель
быстро вытянул из мистера Хэтвея сообщение, что "иногда" его зовут Маггер.
   (- Зачем вы спросили об этом? -  недоумевал  позже  Эллери.  -  Затем,  -
отвечал адвокат, - что иначе об этом спросил бы сам Херман. И обрушил бы  на
наши головы поток обвинений... или грязи, на выбор.)
   - Каким образом вы получили ваше прозвище, мистер Хэтвей?
   - Еще мальцом я играл в бейсбол, упал  и  разбил  себе  нос,  -  серьезно
отвечал Маггер. - Вот и сделалась у меня такая жуткая морда, значитца. Ну  я
и начал всякие разные рожи корчить, как клоуны там или  детишки  кривляются.
Уж больно мне стыдно было за свою физиономию. Вот они и стали дразнить  меня
Маггером. Чего я кривляюсь, значитца. (- О, Господи Боже мой! Что он  несет!
- тихо простонал Харри Берк.)
   - Сейчас, мистер Хэтвей, - провозгласил Юри Френкель, -  вас  приведут  к
присяге в качестве свидетеля защиты,  важного  свидетеля.  Я  даже  осмелюсь
утверждать - наиважнейшего И мы должны полностью разъяснить суду и присяжным
заседателям: кто вы и какое отношение имеете к  происходящему.  Чтобы  никто
потом не смог заявить, что мы постарались скрыть или исказить факты...
   - Это намек в мою сторону! - всполошился районный прокурор, -  Я  заявляю
протест!
   - Мистер Френкель, у вас есть  вопросы  непосредственно  к  свидетелю?  -
вмешался судья.
   - Множество вопросов, Ваша Честь!
   - Вот их и задавайте!
   - Мистер Хэтвей, вы только что рассказали нам, как вы  получили  прозвище
Маггер. Но нет ли каких-либо иных оснований для него?
   - Для чего?
   - Для вашего прозвища?
   - Да нет, сэр, - заявил Маггер.
   - Мистер Хэтвей... - начал было Френкель.
   - Это давление на свидетеля! - завопил районный прокурор.
   - Не понимаю, как можно давить на свидетеля, просто произнося его имя,  -
вставил судья. - Продолжайте, мистер  Френкель.  Но  избегайте  давления  на
свидетеля.
   - Мистер Хэтвей, привлекались ли вы к уголовной ответственности?
   Маггер страшно смутился:
   - А чего это вы вдруг спрашиваете, Господи?!
   - Неважно. Просто ответьте на этот вопрос.
   - Ну... бывало порой. Случалось.
   В голосе Маггера звучало: с кем не бывало!
   - А по какой статье?
   - Ну они вешали мне разбой. Слушайте, да я еще в жизни никого не грабанул
по-крупному! А они все: убийца ты, ты разбойник. Никого я не бил, не  резал!
Никогда! Вот один раз прилепят статью и век не отвяжешься...
   - Свидетель, отвечайте на вопросы коротко и ясно, - прервал его  излияния
судья, - Мистер Френкель, я не склонен выслушивать речи ваших свидетелей.
   - Мистер Хэтвей, просто отвечайте на вопросы и не уклоняйтесь от существа
дела, - сказал Френкель.
   - Но они вечно шьют мне...
   - Не потому ли кличка Маггер закрепилась  за  вами,  мистер  Хэтвей,  что
полиции несколько раз удавалось поймать вас с поличным в якобы приписываемых
вам случаях присвоения чужого имущества?
   - Я ж говорю вам. Они шьют мне...
   - Зсе ясно, мистер Хэтвей, мы поняли вас.