Зарецкий. Андрей прищурил глаза,  будто
на него направили яркий прожектор.
   - Два.
   Профессор облегченно вздохнул. Он достал  из  кармана  белого  халата
платок и промокнул лоб.
   - Отлично, сынок. У тебя есть сила воли. Только не ленись. Арифметика
будет трамплином к полному выздоровлению. Не бойся себя утруждать.
   Зарецкий показал три пальца на левой руке.
   - Сколько?
   Опять пауза и ответ:
   - Три.
   - А сколько вместе? Он выставил вперед две руки, на каждой из которых
оттопырил по три пальца.
   - Шесть.
   - Великолепно. А теперь попробуй вспомнить цифру сто. Начинай считать
в обратном порядке. Ну?
   Сконцентрированный взгляд Андрея начал угасать, он молчал.
   - Я тебе подскажу.  Девяносто  девять,  девяносто  восемь,  девяносто
семь. Ну постарайся. Ну?
   - Девяносто шесть... девяносто три...
   - Прекрасно. Но прежде чем называть цифру, ты должен думать. Думать и
проверять себя. Инстинктивная память - это ленивая память. От  нее  надо
отказаться. Запомни главное: сначала подсчет,  затем  осмысление,  потом
проверка и в последнюю очередь решение и смелое утверждение. Только  при
такой цепочке действий ты никогда  не  ошибешься.  Не  допускай  ошибок.
Многие из них жизнь не прощает.
   - Девяносто пять, девяносто четыре, девяносто три.
   - У него повышается давление, доктор, - сказала Наташа.
   - Сделай ему укол, пусть  поспит.  Четверть  дозы.  С  его  слабостью
больше не требуется.  Давай  ему  кислородную  подушку  каждые  полчаса.
Клеткам нужен кислород, и как  можно  больше.  Сон  двенадцать  часов  и
интенсивная терапия мозга.
   Сознание не может стопориться. Начинай с  чисел,  затем  переходи  на
слова, поговорки, стихи, а потом на имена,  фотографии  и  воспоминания.
Через пару дней поднимем его на ноги и приступим к координации  движений
и рефлексам. Возьми себе в помощницы Юлю. Одной тебе  не  справиться.  Я
буду появляться здесь каждые два часа.
   - Задача понятна, Борис Михалыч.
   - Ты закончила расшифровку магнитофонных записей?
   - Да, тридцать пять страниц машинописного текста. Они лежат у вас  на
столе в кабинете.
   - Отлично. Мы с Игорем Львовичем приступили к работе  над  рефератом.
Если понадобимся, мы в кабинете.
   - Вас можно поздравить с удачей, - улыбаясь, сказал Кошман.
   Никто никогда не видел, как  улыбается  эта  хмурая  личность.  Может
быть, он знал, что улыбка ему не идет, или не имел повода к радости.
   - Не меня, Игорь, а всех нас. Но торжествовать победу еще рано. Мы не
способны корректировать процессы, а они могут пойти по  непредсказуемому
пути.
   Любая перегрузка, стресс могут привести к клинической смерти мозга.
   Профессор посмотрел на сына и поймал на  себе  осмысленный  серьезный
взгляд.
   - Я уверен в успехе! - .заявил Зарецкий и вышел из комнаты.
   Ван Ли протянул ему записку. "Вас ждет Вихров. Впустить?" -  прочитал
профессор.
   - А... Неугомонный унтер Пришибеев. Проводи его в приемную.
   Повернувшись к доктору Кошману, Зарецкий бросил через плечо.
   - Это не надолго. Идите в мой кабинет и начинайте работать,  я  скоро
присоединюсь.
 
*** 
 
   До усадьбы профессора Вихрова подвез посторонний человек. Всю  дорогу
бывший подполковник пролежал на  полу  за  переднем  сиденьем,  накрытый
одеялом.
   Он вышел из машины возле дежурного микроавтобуса и заплатил  водителю
пятьдесят долларов. Тот остался доволен и тут же улетучился.
   Командира встретил Угрюмый.
   - Как дела? - спросил Вихров.
   - Внешне все спокойно. В доме Зарецкого появился  новый  жилец.  Жена
его сына. Мы уже проверили ее по нашим каналам.  Никакого  интереса  она
для нас не представляет, В остальном все тихо.
   - Конечно. Если не учитывать, что вы упустили Татьяну Медведеву.
   - Послушай, Костя. Эта баба полная пустышка. Она не стоит того, чтобы
уделять ей внимание. С Сарафановым ее ничего не связывает.  А  Зарецкого
она могла знать через покойного Докучаева.
   - Мудак ты, Угрюмый. Бабы по природе своей непредсказуемы, а когда их
раздели догола и занесли топор над головой, они становятся опаснее  роты
таких головорезов, как ты. Слишком часто она попадается  нам  под  ноги.
Слишком. И связь  с  Сарафановым  у  нее  есть.  Она  находилась  в  его
квартире, когда ранили банкира. Мы и тогда  ее  упустили.  Ждите  здесь.
Положение обострилось. Я должен выжать из  Сарафанова  все  соки,  иначе
всем нам хана!
   Вихров направился к воротам усадьбы. По другую сторону заросшего луга
на краю опушки, сидя  на  высокой  лиственнице,  расположились  еще  два
наблюдателя.
   Трошин и Зданович не отрывались от биноклей.
   - Зачастил Вихров, - комментировал Трошин. - Горячо под ногами.  Тоже
поди мечтает получить кусок пирога. Зря надеется. Сарафанов не  из  тех,
кто с легкостью расстается со своими деньгами.
   Патологоанатом щелкнул языком.
   -  Вихров  вооружен.  Те  двое  в  микроавтобусе  тоже.  А  цель  они
преследуют ту же самую, что и мы. У них преимущество по всем статьям.  Я
стрелять не умею, а у тебя, Филипп, не действует правая рука.
   - Если ты победишь свой собственный страх, Валера, то мы  победим.  У
нас есть главное преимущество. О  нас  никто  ничего  не  знает.  Фактор
внезапности решит схватку в нашу  пользу.  Наша  машина  стоит  в  сотне
метров. На дороге заложена легкая радиоуправляемая мина. Мы  садимся  им
на хвост и приводим взрывное устройство в действие. Никто не пострадает,
а их машина выходит из строя. Противник в панике. Ну а стреляю  я  левой
рукой  ничуть  не  хуже,  чем  правой.  Нам  хватит  пяти  минут,  чтобы
уничтожить противника и захватить банкира в свои руки. Но  вряд  ли  это
случится сегодня. По  сообщениям  Юли,  Сарафанов  находится  в  тяжелом
состоянии, и Вихров не решится забирать его из-под  надзора  профессора,
пока тот не придет в полное сознание. Риск  не  оправдывает  затраченных
сил.
   - Может быть, мы слишком рано встали  на  дежурство?  Мерзнуть  здесь
круглые сутки не лучшее времяпрепровождение.
   - Извини, но когда счет идет на сотни тысяч долларов, рано не бывает.
   Бывает поздно! Второго шанса не будет.
   Они замолкли, наблюдая, как Вихрова впускают в дом.
 
*** 
 
   Профессор появился в приемной с холодным выражением лица. Вихров  мял
в руках кепку, глядя на врача как на судью, который должен зачитать  ему
приговор.
   - Ничем не могу вас утешить, господин Вихров. Сегодня ночью Сарафанов
умер.
   Подполковник вздрогнул.
   - Как? Как он мог умереть в ваших руках? Это невозможно.
   -  Заражение  крови.  Начался  необратимый  процесс.   Тут   медицина
бессильна.
   Сам Господь Бог не смог бы спасти его. Впрочем, я  вас  предупреждал.
Вы не уберегли казначея от пули, а я не смог дать ему  вторую  жизнь.  У
меня запасных нет. Так устроен мир.
   Вихров долго молчал, скрипя зубами, а потом спросил:
   - Кто об этом знает?
   - Вы, я и двое моих ассистентов.
   - Никто не должен знать о его смерти!
   - Вам ли говорить об этом? Сколько трупов вы  уже  вывезли  из  этого
дома? В соседнем лесу разрослось солидное кладбище.  Вы  можете  забрать
труп и отправить его туда же, где ему место.
   - Я все понимаю, профессор, но никак не могу поверить в случившееся.
   - Идемте.
   Зарецкий проводил подполковника в спальню Сарафанова, где на  кровати
лежало побелевшее . тело банкира с  сжатыми  синими  губами.  В  мертвой
тишине зажужжала муха. По коже Вихрова пробежала дрожь. Он потерял  свою
последнюю надежду на спасение. Теперь ему никто не подскажет, где искать
выход. Со смертью Сарафанова кончилась эпоха клана  "Черный  лебедь",  а
ненужные отростки пропустят через мясорубку и пустят на удобрение.
   - Вам не обязательно афишировать  его  смерть,  -  неожиданно  сказал
профессор.
   - Миф о существовании банкира будет жить до тех пор, пока  живут  его
дела.
   Вихров посмотрел в лицо Зарецкого и  начал  судорожно  расшифровывать
сказанное.
   - Мне нужны носилки, мешок и три лопаты. Пусть ваш азиат  впустит  на
территорию мою машину.
   - Так мы  и  сделаем.  Чем  быстрее,  тем  лучше.  За  банкиром  идет
серьезная охота, Вихров, и у вас есть конкуренты. Некий майор ФСБ Филипп
Трошин.
   Зарецкий вынул из кармана лист бумаги, свернутый вчетверо.
   - Это увеличенная ксерокопия его удостоверения. Именно Трошин стрелял
в Сарафанова, используя  пистолет  одной  дамы.  Он  знает,  что  банкир
находится в  моем  доме.  Каким  образом  он  добывает  информацию,  мне
неизвестно.
   - Даму зовут Татьяна Медведева?
   - Вы правы. Она случайный человек в этом деле.
   - Она свидетель, свидетель, который находится в розыске, и к тому  же
жена полковника ФСБ.
   - Положение ее незавидное. Но опасность скорее исходит от Трошина,  а
не от напуганной и беспомощной женщины. Все, что ей нужно в  жизни,  это
чтобы ее оставили в покое. Не следует дергать гремучую змею за хвост.
   - Согласен. Но если муж  найдет  ее  раньше  меня,  или  это  сделает
следственная бригада? Она слишком много знает. И о вас тоже, профессор.
   - Не теряйте  времени,  Вихров.  Я  не  хочу  держать  в  своем  доме
криминальные трупы.
 
*** 
 
   Юля наблюдала  из  окна  своей  комнаты,  как  на  территорию  въехал
микроавтобус, как из него вышли двое  мужчин  и  поднялись  на  крыльцо.
Через несколько минут они вышли с носилками, на которых  лежал  человек,
упакованный в черный целлофановый мешок. Носилки погрузили в машину.
   Девушка достала из-под подушки мобильный  телефон  и  набрала  нужный
номер.
   - Але, вы меня слышите? Его увозят.  Увозят  на  микроавтобусе,  и  я
дума...
   В коридоре послышались шаги. Юля бросила трубку  под  подушку.  Дверь
открылась, и на пороге появилась Наташа.
   - Почему у тебя такой испуганный вид, девочка? - спросила  секретарша
профессора и вошла в комнату.
 
*** 
 
   Трошин услышал короткие гудки в трубке.
   - Черт! Нас разъединили.
   Он начал набирать номер, но остановился.
   - Очевидно, ей помешали...
   - Что случилось? - спросил патологоанатом.
   - Только бы не упустить! Сарафанова увозят. Спускаемся  вниз  -  и  к
машине.
   Живо!
   Они походили  на  обезьян,  скачущих  по  ветвям  деревьев.  Если  бы
кто-нибудь бросил взгляд  с  другой  стороны  поля  на  опушку,  то  без
сомнения заметил бы раскачивающееся дерево и двух  животных,  скользящих
вниз.
   Трошин уже бежал к машине, когда его окликнул напарник.
   - Постой, Филипп. Они повернули в другую сторону.
   Трошин оглянулся. Микроавтобус выехал из ворот и повернул к лесу.
   - Черт! Но там нет дороги. Они не  проедут.  Мы  проверяли.  Что  они
задумали?
   Ответа не последовало.
 
*** 
 
   Татьяна обходила дорогу, ведущую к усадьбе Зарецкого, лесом. На  этот
раз она не решилась угонять машину, но и миновать посты на  дороге,  идя
напрямую, ей не удалось бы. Пришлось делать крюк.
   Она старалась держаться окраины леса, чтобы вновь не заблудиться. При
ее плохой ориентации и незнании местности ничего  не  стоило  угодить  в
болото или свалиться в яму. Таня рассчитывала выйти к дому  Зарецкого  с
тыльной стороны.
   Она еще не знала, как сумеет  преодолеть  четырехметровый  забор,  но
была уверена, что  справится  с  любым  препятствием.  Цель  оправдывает
средства.
   Стрелки часов приближались  к  полудню.  Она  не  торопилась.  Раньше
наступления темноты никаких действий  предпринимать  не  следовало.  Дом
профессора находился под зорким наблюдением. Те, кому надо,  знали,  что
она ушла от Зарецкого вчера днем, но никто  не  должен  знать,  что  она
вернулась.
   Тропинка вывела ее к кустарнику, и она увидела ряд шикарных строений.
   Крайний дворец принадлежал профессору, Между ней и домом была  поляна
в две сотни метров.
   Если  она  пойдет  лесом,  то  ей  придется  описать  дугу  в  лишние
под-километра и она окажется там, куда стремилась.
   То,  что  произошло  дальше,  можно  сравнить  с  падающим  на  землю
метеоритом.
   Из-за забора  появился  микроавтобус  Вихрова.  Машина  выскочила  на
скошенное чтоле и направилась прямо на нее. Татьяна  застыла  на  месте.
Они не могли ее видеть и не могли знать  о  ее  местонахождении.  Машина
скакала по кочкам и быстро приближалась к опушке.
   Женщина присела на корточки и  не  могла  пошевелиться.  Ноги  начали
дрожать. Она сунула руку в карман и достала пистолет.
   Микроавтобус вкатил в лес в десятке метров  с  левой  стороны  от  ее
укрытия.
   Машина остановилась у березовой рощи, где проезд перегородил частокол
деревьев.
   Захлопали дверцы, и на землю спрыгнули трое. Она  их  видела  и  всех
узнала.
   Ее никто не мог заметить, и вряд ли этих людей  интересовало  что-то,
кроме собственных забот. Из машины  достали  лопаты,  а  потом  вытащили
носилки. Кто на них лежал, понять было трудно.  Обычный  мешок,  черный,
блестящий, но тут же стало ясно, что кроется под черной оболочкой.
   Двое взяли носилки и потащили лес. Вихров шел  сзади  и  нес  лопаты.
Таня не могла себя заставить двинуться с  места,  набраться  смелости  и
проследить за шествием.
   Ее терзали сомнения и мучило любопытство, но если ее  обнаружат,  она
не сумеет сбежать или  оказать  сопротивление.  Пистолет  вселял  в  нее
определенную уверенность, но выстрелить в человека  жена  полковника  не
была способна.
   День выдался богатым на сюрпризы. Спустя минут семь она увидела новую
картину. Двое мужчин появились на опушке в том самом  месте,  где  стоял
микроавтобус. Они старались остаться незамеченными, пригибались к земле,
перебегали от одного дерева к другому и пытались не шуршать листьями.  У
одного из них была перевязана рука. Она уже успела забыть о Трошине,  но
он вновь вырос из  пепла,  как  сказочная  птица  Феникс.  Такой  скорее
сдохнет, но своего не упустит.
   Татьяна не выдержала. Испытания оказались выше ее сил, и она медленно
начала  передвигаться  в   глубь   леса,   придерживаясь   значительного
расстояния, как опытный охотник, наблюдающий за зверем, зная, что  ветер
может донести его запах до хищника.
   Глубокую могилу рыть не стали. Мешок бросили в яму, присыпали  землей
и заложили дерном. Работали молча, уходили  не  торопясь.  И  словно  по
заказу  один  из  могильщиков,  таскавший  дерн,  забыл   свою   лопату,
прислоненную к дереву.
   Вскоре послышался  звук  автомобильного  мотора,  который  постепенно
затерялся где-то вдали.
   Когда могильщиков сменили кладоискатели и Трошин со своим  напарником
принялись за работу, Таня подобралась ближе, потом еще ближе, и конечной
точкой стал куст дикого шиповника в десяти метрах от эпицентра событий.
   Трошин укладывал дерн в штабель, а Зданович копал. Со  своей  задачей
они справились быстро. Вскоре черный мешок лежал на траве.
   - Вскрывай, Валера, - приказал Трошин. Молния на  мешке  разъехалась.
Перед ними лежал труп Сарафанова.
   - Опоздали! - заключил Зданович.
   - Он не мог умереть под присмотром Зарецкого, а  это  может  означать
только  одно:  конкуренты  выбили  из  банкира  тайну  клада,  а   потом
прикончили его. Нам надо проследить за ними.
   - Их уже не догонишь, а следы убийства найти нетрудно. Мы это  сейчас
проверим.
   Трошин его не слышал, он набирал номер на телефонной трубке.
   - Але, Яша. Машина Вихрова двигается к шоссе. Перекрой выход.  Вихров
мне нужен живым. Сарафанов убит. Кроме Вихрова, никто знать о тайнике не
может. Не задень его.
   Трошин сунул трубку в карман.
   - Кто-то еще работает с нами?
   - Конечно, Валера. Я выставил заслон возле шоссе.
   Зданович выпрямился.
   - Зачем же тогда мы тебе понадобились?
   - Не нервничай. Денег на всех хватит. Но мы не можем  позволить  себе
провалить операцию. Это дело всей моей жизни. Осмотрим  труп  и  уходим.
Нам надо присоединиться к моей команде. Если  они  возьмут  Вихрова,  то
дурь из мужика  придется  выбивать  по  горячим  следам,  не  давая  ему
опомниться.
   Зданович  сомневался.  Впервые  он  не  поверил  Трошину.  А  почему,
собственно говоря, он верил  ему  раньше?  Мальчишество!  Зачем  он  ему
нужен?  Глупец!  Считал  себя  умным  человеком  и  попал  под   влияние
обаятельного афериста, который  готов  перерезать  глотку  каждому,  кто
перебежит ему дорогу.
   - Не теряй времени, Валерий!
   Он вынужден был подчиниться. Они не в парке Сокольники и не гуляют по
Красной площади. Здесь его не пошлешь к черту. Здесь место, где  хоронят
людей и присыпают землей, а через месяц выпадет снег, и  к  весне  талые
воды превратят труп в кости,  если  этого  не  сделают  раньше  черви  и
муравьи.
   Зданович вновь склонился над трупом.
   - Три пулевых ранения я вижу. Обработаны идеально. Так,  словно  пули
высосали из тела, а не резали его. Ты прав. У такого врача  пациенты  не
умирают  сами.  Давай  перевернем  его  и  посмотрим   спину.   Могу   с
уверенностью сказать, что Сарафанов умер пару дней назад, а не  сегодня.
Может быть, ты ошибаешься насчет Вихрова?
   Труп перевернули на живот. И вдруг оба  отпрянули,  будто  под  телом
зашипела подколодная змея.
   - Что это? - воскликнул Трошин.
   Когда покойника сдвинули с места, парик остался  лежать  на  мешке  и
перед ними блеснул оголенный затылок мертвеца.
   - Господи! Зачем его обрили?
   Зданович уже забыл об опасности. В нем  проснулся  врач,  специалист,
который должен дать точную оценку случившемуся.
   - Банкиру делали трепанацию черепа. Причина не ясна.  Ранений  головы
не было. Дай мне нож, - Что? Нож?
   - Быстрее.
   Трошин достал перочинный нож и  подал  патологоанатому.  Тот  тут  же
вспорол грубые швы, идущие вдоль следов от волосяного покрова.
   Майор сморщился и отвел взгляд в сторону.
   Он слышал неприятные звуки и кряхтенье потрошителя. Врач так  увлекся
делом, что забыл о присутствии наблюдателя.
   - Ну что, Валера? - спросил Трошин, не опуская глаз.
   - У  трупа  отсутствует  мозг.  Для  тяжести  в  череп  набили  вату,
пропитанную глицерином. Операция сделана безукоризненно.
   - Что это может значить?
   - То, что профессору Зарецкому понадобился мозг Сарафанова. Зачем? Не
имею представления. Трансплантация мозга невозможна. Даже  такой  гений,
как Зарецкий, не способен на это. Сумеет ли он использовать часть мозга?
Не уверен. Или ему понадобились живые клетки, чтобы заменить ими больные
и отмершие? Но на  такое  даже  фантазии  Жюля  Верна  не  хватило.  Это
феномен, неподдающийся осмыслению.
   Однако факт остается фактом. А если вспомнить, что у сына  профессора
рак мозга, то я готов принять любую теорию событий. Теперь только  Юлька
может пролить свет на эту историю. Вихров ничего не знает.  Он  унес  из
дома труп, но тайна осталась в стенах особняка великого гения.  Вряд  ли
мы подберем к нему ключи.
   Зданович бурчал себе под нос, изучая череп покойного финансиста, тоже
гения, но в другой области.
   - Бедный Йорик! Не повезло тебе...
   Увлеченный мыслями, Зданович не слышал, как Трошин достал из  кармана
пистолет и, направив ствол в затылок  патологоанатома,  нажал  спусковой
крючок.
   Раздался сухой выстрел.
   Таня зажала рот руками и едва не крикнула, когда увидела, как  Трошин
достает оружие. Она зажмурилась и легла на землю.
   Прошло немало времени, пока женщина  нашла  в  себе  силы  приподнять
голову.
   Над землей сгущались тучи. Тишину  разрывали  отвратительные  выкрики
ворон.
   Воздух наполнился сыростью,  поднялся  промозглый  ветер,  вздымавший
листву к макушкам деревьев.
   Она встала и осмотрелась по сторонам. Ни души. В десяти шагах от  нее
лежали два мертвеца.
   Татьяна подошла к  могиле  и  столкнула  в  яму  труп  Здановича.  Ей
пришлось закончить черную работу, которой брезговал Трошин. Уложив  дерн
на место, она  взялась  обеими  руками  за  мешок  со  вторым  трупом  и
поволокла его в глубь леса.
   Спустя десять минут она вернулась за лопатой.
   Кто знал, о чем она в этот момент думала. Любой  ее  поступок  всегда
выглядел странным и непонятным.  На  то  она  и  женщина,  и  не  просто
женщина, а Татьяна