и
огненная стрела помчалась вдогонку за "опелем".  Все  произошло  слишком
быстро. Андрей ничего не успел  понять.  Он  видел,  как  огненная  нить
догнала "опель",  скрылась  под  машиной,  и  через  мгновение  раздался
оглушительный взрыв. Яркое пламя, подброшенный вверх автомобиль, грохот,
и черное облако дыма взвилось вверх.
   - Вот теперь поехали, - спокойно сказал Ван Ли.
   "Ауди" сорвалась с места и промчалась мимо  пожарища.  Спустя  минуту
они были далеко от того места, где произошел взрыв.
   - Зачем ты это сделал? - спросил Андрей.
   - За смерть платят смертью. Профессор был мне  вторым  отцом.  Теперь
его душа успокоится.
   - А у меня на  их  счет  были  другие  планы.  Правда,  результат  не
изменился бы. Ты можешь представить  себе  тюремную  камеру,  где  денег
больше, чем воздуха?
   - Меня не интересуют деньги. Я не знаю, что это такое.
   - Ты самый счастливый человек на свете. А теперь поедем в Калугу. Мне
нужен Гарик Желковский и его талант. Нам понадобится еще одно  послание.
Татьяне Медведевой нужен настоящий адвокат.
   Машина выехала на шоссе и свернула в сторону Калуги. Андрей поднял  с
полу цветной рюкзачок, вынул из него черные папки и принялся их изучать.
***
 
   Резко похолодало. Лужицы  покрылись  льдом,  дожди  сменились  легким
снежком, который, касаясь земли, тут же таял, оставаясь только не ветках
мокрых, почерневших деревьев.
   Машина остановилась у покосившейся  хибары  не  берегу  Иваньковского
водохранилища.
   - Это должно быть здесь, - уверенно заявил Андрей.
   Он взял с заднего сиденья старенький портфельчик и вышел из машины.
   Калитка открьшась сама. За ней стояли двое. Крепкие ребята - с такими
лучше не встречаться на узкой дорожке в безлюдном месте.
   - Мне нужен Кадило и его гость. У меня к ним разговор.
   Андрея пропустили на заброшенный заросший участок и проводили в  дом.
Перед тем как впустить гостя в комнату, его обыскали.
   Человек, похожий на лешего, сидел за огромным столом и  подозрительно
разглядывал пришельца. Окладистая борода, длинные волосы и черные очки.
   - С чем пожаловал, приятель? - зычным голосом задал вопрос хозяин.
   - Я курьер от господина Сарафанова. Мне нужно повидать Михал Абрамыча
Тихомирова. У меня к нему письмо.
   - Заждались уже. Забыл о нас Паша.
   - Вы знаете обстановку. Пока не закончит начатое  дело,  казначей  не
покажется в свете.
   Дверь соседней комнаты  открьшась,  и  на  пороге  появился  адвокат.
Несмотря на расслабляющую обстановку, Тихомиров выглядел безукоризненно.
Чисто выбрит, выглажен, в белой рубашке, галстуке и до блеска начищенных
ботинках.
   - А почему я вам должен верить,  молодой  человек?  -  спросил  он  с
порога. - Я вас никогда раньше не видел.
   - Видите ли, Михал Абрамыч, я сын профессора Зарецкого.  Пал  Матвеич
доверил  мне  вести  его  дела.  Не  финансовые,   конечно,   а   скорее
фельдъегерские. А также он попросил меня взять на себя  заботы  умершего
Марфуты.
   - Я сожалею, что Марфута сбежал.
   - Пытался сбежать. С  моей  женой.  Теперь  они  оба  лежат  в  морге
Тихоновой пустыни и будут похоронены за государственный счет.
   - Где письмо?
   Андрей достал из портфеля видеокассету.
   - Пал Матвеич посчитал, что такое послание будет более  убедительным.
Вы человек недоверчивый.
   - Любопытный ход.  Паша  всегда  отличался  оригинальностью.  Что  ж,
посмотрим.
   Они устроились  в  небольшой  комнатушке,  где  стоял  видеоплейер  и
телевизор.
   Адвокат вставил кассету и сел на кровать, где спал какой-то парнишка,
а точнее сказать,  что-то  непонятное,  среднего  рода.  Гладкая  грудь,
длинные, крашеные волосы, остатки помады на губах, маленькие  сережки  и
свежая белесая щетинка на подбородке.
   - Не обращайте внимания, молодой человек. Сашенька  -  моя  последняя
слабость.
   - А почему  бы  нет,  -  равнодушно  ответил  Андрей  и  уставился  в
телевизор.
   С появлением на экране Сарафанова лица присутствовавших напряглись.
   "Рад видеть тебя в здравии, Миша. Я знал, что  гы  сделаешь  все  как
надо.
   Терпи, друг мой, терпи. Еще не время выходить нам на  большую  арену.
Следи за новостями. Как только сдохнет последний масон,  мы  вернемся  в
свет. Знаю, что такому человеку, как ты, трудно сидеть без дел.  Советую
тебе поработать не периферии, где о тебе и твоей смерти мало кто  знает.
В одном из подмосковных СИЗО сидит женщина. Дело, заведенное на нее,  не
стоит выеденного яйца. Все выдвинутые против нее обвинения ты разбомбишь
в считанные минуты. Эта женщина нужна мне на свободе. Зовут  ее  Татьяна
Михайловна Медведева. Ты должен знать, о ком идет речь.  Подробности  ее
дела изложены на пяти страницах машинописного текста,  который  передаст
тебе мой человек, сидящий в  данный  момент  рядом  с  тобой.  Остальное
узнаешь сам. Я на тебя надеюсь, Миша.
   Об этом все. Теперь о главном. Передай моему курьеру свой  знаменитый
портфель с договорами. Особенно меня интересуют те,  которые  подписывал
Чегорин.
   Пора этого парня отправлять на зону. Ну а потом  Кадило  позаботится,
чтобы нашему высокопоставленному другу жилось  вольготно  в  местах,  не
столь отдаленных. Каждый должен получить  то,  что  он  заслуживает.  Мы
обязаны расчистить себе дорогу, прежде чем ступить на  нее.  На  этом  я
закругляюсь, друг мой. Надеюсь, ты мне веришь!"
   На экране появилась сетка. Все молчали.
   Тихомиров встал и начал расхаживать по комнате, где больше трех шагов
в одну из сторон сделать было нелегко. Андрей молчал. Кадило не  отрывал
глаз от адвоката.
   - Совсем не этого я ждал, -  бурчал  себе  под  нос  Тихомиров.  -  У
Сарафанова поехала крыша. Слишком большой риск  вылезать  мне  из  норы.
Зачем ему нужна эта чертова баба? Какую роль он ей отводит?
   - Простую, - вмешался Андрей. - Обмен. Полковник Медведев не в  силах
вытащить свою жену из петли. Татьяна не согласится встретиться с  мужем,
а уж тем.более рассказать ему всю правду. С вами она пойдет на  контакт,
потому что  знает,  кто  вы  и  кем  присланы.  Если  Медведев  арестует
Чегорина, то получит свою жену. Хочу добавить: следствие  заинтересовано
в обвинительном приговоре.  На  Татьяну  можно  повесить  всех  собак  и
закрыть ряд провальных дел. Спасти ее может не просто адвокат,  а  такой
мэтр, как вы. И это надо сделать.
   - Вынужден! - заключил Тихомиров и остановился. - Он мне не оставляет
другого выхода, к сожалению. Риск - это не сарафановский метод борьбы. С
его фантазией можно было придумать более смелый ход.
   - Конечно: выкрасть Татьяну из тюрьмы. А дальше что? Бега?  Нет.  Она
должна выйти чистой.  Ей  придется  жить  с  мужем  среди  людей,  а  не
скитаться по пригородным дачам. Она  свое  отбегала.  Вот  почему  Павел
Матвеевич избрал этот метод, а не другой.
   - Ладно. Давайте на нее материалы, а ты, Кадило, неси мой портфель  с
договорами. Будем уповать на милость Всевышнего.
   - Надежней рассчитывать на собственную силу и талант. Рано  вы  лапки
кверху поднимаете, господин Тихомиров. Цыплят по осени считают.
   Адвокат взглянул на Андрея  с  некоторой  настороженностью  и  увидел
слабую ухмылку на лице и легкую иронию во взгляде.
 
*** 
 
   Слесари сидели в подсобке и забивали "козла". Чистенькие, в голубой с
желтым униформе, они  походили  на  бригаду,  обслуживающую  самолеты  в
международном аэропорту, а не на водопроводчиков из московского  РЭУ.  И
лишь только старый закостенелый жаргон не менялся с годами.
   Андрей заглянул в коморку и спросил:
   - Гришу Воротникова я могу повидать?
   Крупногабаритный толстяк в вязаной шапочке повернулся к двери  и  тут
же дал оценку клиенту. Дорогая дубленка, норковая шапка, шелковый шарф и
замшевые сапоги. Стоило ответить.
   - Гриша - это я, но заявки принимает диспетчер.
   - А ты думаешь, я тупой? Или ты слишком хорошо живешь от заявок?
   - Значит, грамотный?
   - Не первый ремонт делаю.
   Гриша усмехнулся, положил кости  и  встал,  едва  не  пробив  головой
потолок.
   - Доиграй за меня, Петро.
   Они вышли во двор.
   - Ну рассказывай, где у тебя течет?
   - У меня все уже вытекло, Гриша. Но, зная то, что ты в  этой  конторе
числишься среди  самых  лучших  и  дорогих,  решил  обратиться  к  тебе.
Правительственный дом в Харитоновском ты обслу живаешь?
   - Пока доверяют.
   - И жильцов всех знаешь?
   - Допустим. Менял краны я, но с тех  пор  они  не  текут.  Я  в  одну
квартиру дважды не хожу.
   - Похвально. В сорок четвертой квартире установлено джакузи, а  стены
выложены плитами из  натуральной  яшмы.  Не  ванная,  а  дворец.  Дороже
янтарной комнаты.
   - К чему клонишь?
   Андрей снял с плеча сумку и расстегнул ее.
   - Этот  смеситель  отделан  натуральной  яшмой.  Вещь  коллекционная,
выполнена на заказ. Хозяйка квартиры, мадам Сорокина,  отвалит  тебе  за
такую штуку две тысячи баксов. Не меньше. Плюс работа и забота.  Бешеные
деньги. Согласен?
   Слесарь повертел смеситель в руках и покачал головой.
   - Слов нет. Вещь классная. Машка за нее и больше отвалит. У них денег
куры не клюют. Но у меня нет сейчас таких  бабок.  Сколько  ты  за  него
хочешь?
   - Небольшую услугу. Смеситель я тебе подарю и добавлю еще пару кусков
зеленых. Есть над чем подумать.
   Воротников с подозрением глянул на клиента.
   - Упакован ты неплохо. Видать, хорошо шелестит в  кармане.  Ключи  от
квартиры нужны? Зря хлопочешь.  Рыл  восемь  ее  обхаживают,  и  все  со
шпалерами.
   Мышь не проскочит. Глухо; паренек.
   - Мышь-то не проскочит, а тебе сами  дверь  откроют.  Работа  у  тебя
такая.
   - Толкуй о деле, умник. Только ничего не выйдет. Когда я  в  квартиру
вхожу, за мной две пары глаз следят. Сморкнуться  не  дадут.  Там  бугаи
покрепче меня будут. Враз скрутят.
   - Знаю. А ты делай свое дело и не дергайся. Тебе  две  секунды  надо,
чтобы эти деньги заработать.
   Андрей достал из кармана крем для бритья и повертел его в руках.
   - Перед зеркалом стоит стаканчик, а в нем опасная бритва и  такой  же
тюбик.
   Тот возьми, а этот положи. Вот и все дела.
   - Чего ты задумал?
   - Не твоего ума дело.  Я  деньги  плачу.  Большие  деньги  за  плевую
работу.
   - А потом меня в солнечный Магадан отправят?
   - Раскинь мозгами. За что? Работай в перчатках и не оставляй  следов.
Тебя знают здесь не первый год. Ты лучший! Кто на тебя  подумает?  И  не
бойся, взрывчатки тут нет. Дело чистое.
   - Меня обыщут, а потом впустят. Зачем слесарю с собой крем носить?
   Андрей достал из сумки молоток со стальной ручкой и отвинтил ее.
   - Сюда положишь. Размерчик под  тюбик.  В  твоих  инструментах  особо
копаться не станут. Слесарь не спускал глаз с Андрея.
   - Деньги вперед давай.
   Через секунду в его руках лежал бумажник.  Он  открыл  его  и  увидел
пачку стодолларовых купюр.
   - Чеченские?
   - Не понял!
   - Фальшивые?
   - Возьми любую на выбор и обменяй в любом банке. Мы не скупимся.
   - А если не получится?
   - Постарайся. Для хороших людей ничего не жалко.
   - А если не получится?
   - Постарайся. Мы никаких "если" не признаем. Рот откроешь - себе хуже
сделаешь.
   Андрей достал из кармана фотографию и передал Воротникову.
   - Узнаешь? Это твои детки - Люська и  Витька.  Один  в  первый  класс
ходит, другая в третий. А в школах всякое случиться  может.  Подумай  об
этом, Гриша.
   Слесарь схватил клиента за грудки и приподнял на месте.
   - Убью, гнида!
   - Зря ты так. Я ведь простой  курьер.  Мне  сказали,  я  делаю.  Меня
убьешь - себя погубишь. Работу сделаешь - деньги получишь.
   Он опустил его на землю, но глаза все еще горели.
   - Вот и договорились. Сумочку я тебе  дарю.  Оставь  себе.  Может,  и
молоток еще сгодится. Удачи тебе, Гриша.
   Андрей поправил шарф и направился к воротам.
 
*** 
 
   Они ехали на машине от Моздока к  югу  Чечни.  Потом  пробирались  по
тропам сквозь лесистые склоны. Проводник, который встретил Вихрова и его
людей на станции, всю дорогу молчал. Вихров не задавал вопросов. Все шло
по плану.
   Сарафановская схема срабатывала без сучка без  задоринки.  Похоже,  в
Твери их ждали и оформили командировку в горячую точку  без  волокиты  и
задержек. До  Моздока  они  добирались  поездом,  сопровождая  эшелон  с
боеприпасами, а там их встретили.  Все  так,  как  задумано.  Оставалось
только получить деньги. Сам переход  подполковника  не  беспокоил.  Зона
патрулировалась федеральными войсками.
   Немного терпения - и они окажутся на свободе.
   На второй день пути проводник вывел их к  склону  горы,  под  которым
протекала река.
   - Ну вот, мужики, здесь я с вами расстанусь. Все документы у  вас  на
руках.
   Разведгруппа тридцать шестого полка МВД.  Наши  вас  не  задержат,  а
духов отсюда вышибли месяц назад. Идите вдоль  реки  по  течению.  Через
пару километров блокпост. Там о вас знают. Капитан Свиридов выведет  вас
к перевалу и передаст вам рюкзак. Что там, я не знаю. Об этом вы  должны
знать сами. Ну а до границы рукой подать. Форму не снимайте, а  то  наши
могут подбить.
   Проводник исчез в гуще деревьев.
   - Не нравится мне все это, - заметил Угрюмый. - Что-то тут не чисто.
   - А точнее, слишком чисто! - поправил Савелий. - И слишком  тихо.  Не
похоже на войну. Ни одного выстрела в течение всей дороги.
   - В штаны наделали? - возмутился Вихров. -  Может  быть,  вернемся  в
Москву?
   Там чаще стреляют. Ни одного подъезда без следов крови не осталось.
   - Далековато возвращаться,  командир,  -  сказал  бритый  здоровяк  в
капитанских погонах на пятнистой униформе. - Граница ближе. Оружие  есть
- прорвемся в случае чего.
   Группа двинулась дальше. Люди устали от долгого перехода, но никто не
заикался об отдыхе. Они спешили.
   Через пару километров они напоролись на засаду.  Чумазые  автоматчики
вынырнули из кустов, словно голуби из цилиндра фокусника.
   - Тихо, ребята, свои.
   - Пароль.
   - Ракета.
   - Куда направляетесь?
   - Спроси у своего капитана, сержант. А сейчас веди нас к Свиридову.
   И тут прошло все гладко. Команда обедала. Свиридов сидел среди солдат
и пригласил  к  трапезе  гостей.  Подкрепились.  Затем  Свиридов  вызвал
прапорщика и сказал:
   - Проводишь разведку к третьему квадрату и отдашь им это.
   Он сунул руку в палатку и вытащил небольшой рюкзак.
   - На месте отдашь, подполковнику в руки.
   И снова дорога, лес, горы, тропы и, наконец, открытое поле. Прапорщик
остановился у опушки.
   - Приказ выполнен.
   - Что там, за полем? - спросил Угрюмый. - Слишком  оно  горбатое,  за
холмом не видно.
   - Граница. Берите рюкзак, товарищ подполковник.
   Вихров сделал шаг вперед, но Угрюмый придержал его за рукав.
   - Не торопись, Костя. Я сам гляну.
   К прапорщику подошел Угрюмый и еще двое из команды Вихрова.
   - А ну-ка, дружок, давай вместе глянем на гостинец твоего начальника.
   Открывай.
   Прапорщик улыбнулся:
   - Понятное дело. Разведка есть разведка.
   Он присел на корточки и потянул за узел шнурка Раздался мощный взрыв.
   Солнце катилось к закату, когда Вихров пришел в себя. Тихо. Он ощупал
свое  тело  и  нигде  не  почувствовал  боли.  Приподнявшись  на  локти,
подполковник  осмотрелся.  Вокруг  лежали  разорванные  в  клочья  части
человеческих тел.
   - Угрюмый! Савелий!
   Он кричал, но не слышал собственного голоса.
   - Сука! Продал нас,  гнида!  Если  выживу,  башки  тебе  не  сносить,
банкир!
   - Угрюмый! Ты жив?
   Тот что-то ответил, но Вихров его не слышал. Помогая друг другу,  они
поднялись на ноги.
   - Ладно, приятель, слезы лить после будем, а сейчас уходить  надо,  -
сказал Вихров, не ожидая ответа, который он все равно не услышал бы.
   Подполковник посмотрел на приятеля и увидел окровавленное плечо.
   - Идти можешь? Кивни, меня контузило.
   Угрюмый едва держался на ногах, но кивнул утвердительно.
   - Вперед, я за тобой.
   - А иначе и быть не может, - прошептал Угрюмый.
   Он первый вышел на поле и тяжело зашагал в  сторону  границы.  Вихров
выжидал. Когда тот отошел на два десятка метров,  подполковник  двинулся
следом.
   Он успел пройти не больше трех метров, как раздался следующий  взрыв.
Угрюмый исчез. На его месте осталась дымящаяся воронка.
   Вихров лежал лицом к земле и не шевелился. Вот почему они не охраняют
эти ворота. Дорога открыта. Гуляй, сколько судьбе твоей вздумается. Чирк
ножкой о растяжку - и поминай как звали.
   Так он лежал до темноты. Где-то вдалеке послышались залпы орудий.
   - Черт! Я слышу! Слышу! Значит, я жив. Ноги, голова, руки, глаза, уши
- все на месте. Нет, костлявая, рано ты свои грабли ко  мне  тянешь.  Мы
еще пошумим.
   Вихров поднялся на ноги и побрел назад к лесу. Взошла луна. Он  видел
под ногами протоптанную тропу.
   - Черт с ними, с деньгами. Немного оклемаюсь и все равно уйду. Теперь
меня не остановишь.
   Но его остановили. Они вырастали, как грибы из земли.  Один,  второй,
третий. Считать  не  имело  смысла.  Его  окружили.  Черные,  бородатые,
обвешанные оружием. Не люди, а дикари.
   - Заблудился, подполковник? - прозвучал хриплый голос с  акцентом.  -
Автомат на землю, руки за голову!
   Вихров выполнил приказ.
   - И сколько же мы за него получим? - спросил другой голос.
   - Дырку от бублика, - сжав зубы, процедил Вихров.
   Только он один знал, что нет на земле такого человека, который  готов
заплатить за его жизнь хотя бы гнутую медяшку.
 
*** 
 
   - Ну как? - спросила жена. - Моя мечта сбылась!
   Сорокин склонил голову набок и одобрительно протянул:
   - Красиво, конечно. Любишь ты деньгами сорить, лапуля.
   Он сказал это мягко и нежно. В шестьдесят лет  не  принято  возражать
сорокалетним женам.
   - Теперь с ванной покончено. Осталась лоджия.  У  меня  есть  хорошая
задумка.
   - Не возражаю.
   Сорокин вышел из ванной и прошел в столовую. Он  ел  свой  завтрак  и
смотрел телевизор. Он знал  о  вчерашнем  сообщении,  но  передачу  смог
увидеть только сейчас - утром шел повтор. Милая  журналистка  в  погонах
капитана милиции с должным  обаянием  вещала  с  экрана  о  криминальных
новостях.
   "...Соседи по площадке почувствовали смердящий запах, доносившийся из
квартиры, и сообщили об этом в милицию. Дверь пришлось взламывать. Когда
сотрудники  правопорядка  проникли  вовнутрь,  их   ждала   неприглядная
картина.
   Сорокалетняя Лидия Сарафанова лежала посреди кухни мертвой. По мнению
экспертов, у женщины сломаны шейные позвонки. Судя по  разложению,  труп
пролежал в квартире не менее недели. По убеждению следственной  бригады,
смерть носит насильственный характер. Муж  Сарафановой,  с  которым  она
проживала, в доме  отсутствовал.  По  словам  соседей,  он  находится  в
отъезде более месяца.
   Обстоятельства гибели выясняются. Начато расследование..."
   Сорокин поставил пустую чашку на стол.
   - Посмотрим, что вы  теперь  нам  скажете,  господин  финансист.  Это
только начало.
   Жена заглянула в комнату.
   - Машина за тобой пришла. Что сказать охране?
   - Я еще не брился. Пусть ждут.
   Спустя десять минут Сорокин в сопровождении четырех человек спустился
и сел в подогнанный к подъезду лимузин. Он торопился. Через полчаса  ему
предстояло выступать с высокой трибуны с докладом.
   День тяжелый, ответственный, но очень  важный.  Если  доклад  пройдет
удачно, то перед ним откроются новые перспективы. Это  радовало.  Каждое
новое кресло стояло на ступень выше. А ступеней осталось не очень много.
Скоро вершина. Та самая, о которой мечтает любой политик и аппаратчик.
   Все шло как по маслу. Он вышел на  трибуну  под  аплодисменты.  Начал
красиво и задористо. Хвалил и критиковал. Всего в  меру.  Рассказывал  о
перспективах и приводил нужные аргументы, но вдруг начал спотыкаться  на
словах, и его качнуло.
   Зрители первых рядов  ахнули.  Сквозь  поры  лица  докладчика  начали
выступать капельки крови. Он этого не видел и  не  понимал,  что  с  ним
происходит. Голова кружилась, а ноги стали подкашиваться.
   Сорокин обливался потом. Он