мита.
Вот и пришлось идти мне.
   - Вы по дороге встретили кого-нибудь?
   - Конечно. Встретила на лестничной площадке этого осла  Найджела,  громко
оплакивающего грех. Вы, наверное, слышали про грязную  записку,  которую  он
подсунул мне под дверь? Про то, что я грешная леди?
   - Вы уверены, что записка написана именно им,?
   - А кем же еще? - с нажимом произнесла Крессида. - Кто еще мог до  такого
додуматься? Это же его любимая тема, не так ли?
   - Так. Когда вы спустились к ужину?
   - Не знаю. Наверное, как всегда, последней.
   - Вы видели, как кто-то входил в комнату Форестеров или выходил из нее?
   Крессида беспомощно всплеснула руками.
   - Да! Опять Найджел. Он выходил. Он готовил постели на ночь. На этот  раз
он прижался к стене, словно у меня инфекционная желтуха.
   - Спасибо, - сказал Аллен. - Мне надо идти. Он поглядел на Трой:
   - Все в порядке?
   - В порядке.
   Когда за мистером Алленом закрылась дверь, Крессида произнесла:
   - Дорогая, придется взглянуть правде в лицо. Я даром трачу порох.

Глава 8
МАУЛЬТ

1

   Прежде чем выйти в ночь, Аллен заглянул в кабинет и нашел его пустым.  Он
включил все лампы, раздвинул шторы и вышел, тщательно заперев за собой дверь
и опустив ключ в карман. Еще несколько  секунд  он  потратил  на  то,  чтобы
прислушаться к голосам из библиотеки. Оттуда доносились два мужских  голоса.
Вскоре раздался характерный лающий смех мистера  Смита.  Аллен  спустился  к
Рейберну, который ждал его в прихожей вместе с четырьмя констеблями и  двумя
проводниками с собаками. Группа вышла во двор.
   - Дождь стихает, - прокричал Рейберн.
   Ливень  действительно  перешел  в  более  редкий  дождь,   шум   которого
перекрывал мощный гул, словно все деревья поместья обрели голоса, чтобы  как
можно громче заявить о себе. Кругом свистело и громыхало, будто ветер  то  и
дело срывал с места какие-то железки.
   Ледяной монумент Найджела бесследно исчез. На мокром ящике белели  жалкие
остатки покореженной до неузнаваемости фигуры.
   Мужчины обогнули западное крыло и лишились последней защиты от  яростного
урагана.
   Окна библиотеки были зашторены. Из них выбивались лишь тонкие  лучики.  В
комнате для завтраков света вообще не  было.  Но  из  кабинета  лился  яркий
желтый поток, который выхватывал из темноты бьющуюся на ветру молодую ель  и
окружающие  ее  кучи  мусора.  Отмытые   дождем   осколки   стекла   радужно
поблескивали.
   В лица полицейским бил ветер, хлестал дождь, летел какой-то  мелкий  сор.
Констебли обшаривали территорию мощными лучами поисковых  ламп.  Вскоре  они
нашли выброшенную рождественскую елку и внимательно осмотрели  нагромождения
битого кирпича, камней и  досок,  поросших  бурьяном.  Повсюду  были  только
следы, оставленные людьми Хилари, орудующими лопатами  и  вилами.  Констебли
навели свет своих фонарей на молодую ель, а  Аллен,  стоя  спиной  к  ветру,
вгляделся в сучья. Как и из окна гардеробной, он  различил  в  конце  концов
тонкую блестящую полоску. Часть сучьев была  поломана.  На  куче  земли  под
окном кабинета даже сохранились следы изящных ботинок  Хилари  там,  где  он
перелез через подоконник, чтобы достать кочергу.
   Полоска  моталась  с  подветренной  стороны.  Аллен  взял  у  одного   из
констеблей фонарь, примерился и велел  держать  луч  в  нужном  направлении.
Чтобы быть услышанным, ему пришлось кричать констеблю прямо в ухо.
   Констебль принял фонарь, Аллен полез за дерево. Он старался держаться как
можно ближе к стволу, где молодые сучья были крепче.  Мокрая  хвоя  царапала
лицо. На шею и плечи валились холодные каскады снега, к рукам  липла  смола.
Когда он вскарабкался повыше, дерево склонилось, и свет оказался в  стороне.
Аллен осторожно сместился вдоль ствола,  чтобы  снова  обрести  вертикальное
положение.
   Внезапно справа под ним вспыхнул дополнительный свет. В  окне  библиотеки
показалось, обращенное вверх лицо Хилари Билл-Тосмена, который во все  глаза
таращился на Аллена.
   Аллен чертыхнулся, обхватил ставший  очень  тонким,  ствол  левой  рукой,
немного откинулся назад  и  посмотрел  на  вершину.  Прямо  в  лицо  полетел
очередной заряд мокрого снега.
   Вот оно. Аллен поднял  правую  руку,  поймал  что-то,  выпустил  и  снова
поймал.  Пальцы  так  замерзли,  что  почти  ничего  не  чувствовали.  Аллен
перехватил добычу губами и скользнул вниз.
   Обойдя дерево так, чтобы оно заслонило окно библиотеки, Аллен начал греть
руки о корпус лампы. Рейберн, стоявший рядом, сказал что-то,  ткнув  большим
пальцем в сторону библиотеки, но Аллен не уловил слов. Он на  всякий  случай
кивнул и вынул изо рта тонкую полоску, блестевшую золотом, затем  расстегнул
плащ и спрятал ее в нагрудный карман жакета.
   - Идемте в дом! - прокричал он, для ясности сопроводив слова жестом.
   Они уже подходили к центральному входу, когда попали в перекрестный  свет
двух фонарей.  Сквозь  рев  бури  донесся  слабый  зов.  Группа  направилась
навстречу  свету.  Фонари  заметались,  потому  что  державшие  их  люди  от
нетерпения  тоже  побежали  к  ним.  Аллен  осветил   своим   фонариком   их
возбужденные лица.
   - В чем дело? - заорал Рейберн. - Что за спешка?
   - Мы нашли его, мистер Рейберн! Мы видели его! Он найден.
   - Где?
   - Лежит на склоне холма. Там. Я оставил своего напарника  присмотреть  за
ним.
   - На каком склоне? - проревел Аллен.
   - По ту сторону, сэр. По дороге к Вэйлу.
   - Идемте же! -  возбужденно  сказал  Рейберн.  Вся  группа  бросилась  по
тропинке, по которой так часто гуляла Трой.
   Им не пришлось идти далеко. Скоро они  увидели  в  круге  света  лежавшую
лицом вниз фигуру. Над ней склонился человек. Не  успели  они  приблизиться,
как этот человек выпрямился и принялся пинать лежащего.
   - Господи! - возопил Рейберн. - Что он делает?! Он  свихнулся?!  Господи,
да остановите же его!
   Он повернулся к Аллену и обнаружил, что тот корчится от смеха.
   Человек на склоне еще пару раз пнул распростертую фигуру, а  потом,  явно
намеренно, отвесил ей ногой такой могучий удар, который  буквально  взметнул
ее в воздух. Фигура бешено взмахнула руками и развалилась. Ветер кинул им  в
лица клочки мокрой соломы и гнилую ветошь.
   Хилари придется позаботиться о другом пугале.

2

   Дальнейшие изматывающие и унылые поиски  оказались  безрезультатны,  и  в
пять минут первого они вернулись в дом.
   Остальным группам тоже было абсолютно нечего  сообщить.  Мужчины  свалили
грудой промокшую одежду и фонари, оставили двух собак в  пустой  гардеробной
западного  крыла  и  на  негнущихся  ногах  приплелись  в   холл.   Нагретое
центральным отоплением помещение показалось им турецкими банями.
   Откуда-то  со  стороны  библиотеки  под  воздействием  жгучего   приступа
гостеприимства примчался Хилари. Он был преисполнен сочувствия  и  переводил
тревожный взгляд с одного посиневшего от холода лица на другое,  то  и  дело
оборачиваясь  к  Аллену,  словно  призывая  его  в  свидетели   собственного
беспокойства.
   - В обеденный зал! Все! Скорее, скорее, скорее! -  восклицал  он,  прыгая
вокруг них, словно колли. Поисковая партия не стала возражать.
   Стол в обеденном зале ломился от холодных  закусок,  которые  сделали  бы
честь Дингли-Деллу. На боковом столике выстроилась батарея  бутылок:  виски,
ром, бренди и кувшин с горячей водой. Если бы Хилари знал, как это делается,
он наверняка взялся бы сам за приготовление пунша. Но Аллен поручил Рейберну
заняться напитками, а сам принялся разбираться с холодным мясом.
   Никто из слуг на этом ночном пиру не присутствовал.
   Зато заявился мистер Смит, как всегда ироничный и  загадочный.  Насколько
понял Аллен, явился Смит  за  тем,  чтобы  понаблюдать  за  своим  названным
племянником.  Интересно,  что  он  действительно  думает  о  Хилари  и   его
антикварных редкостях? Из чего складывается его  отношение?  Из  иронической
привязанности, раздражения вычурными манерами и -  последнее  определение  -
глубокой тревоги? Как  раз  в  этот  момент  Хилари  с  такой  заботливостью
накинулся на Рейберна и его подчиненных, что  те  даже  перестали  жевать  и
уставились в пол. Мистер Смит поймал взгляд Аллена и подмигнул.
   Вскоре обеденный зал наполнился экзотическими ароматами.
   Немного погодя Рейберн подошел к Аллену.
   - Как вы считаете, можно отпустить парней? Воды многовато. Как бы нам  не
оказаться на острове.
   - Конечно. Бог даст, мои люди все же доберутся.
   - Когда их можно ждать?
   - Надеюсь, с рассветом. Они будут ехать всю ночь и по дороге заглянут  на
станцию.
   - Если они застрянут, то мы их подберем, - пообещал Рейберн и,  прочистив
горло, обратился к подчиненным:
   - Ну, ребята, пора.
   Хилари рассыпался в прощальных  пожеланиях  и  чуть  было  не  разразился
речью, но, поймав взгляд мистера Смита, сдержался.
   Аллен проводил уходящих и на прощание поблагодарил их за труды,  добавив,
что был исключительно рад прибегнуть к их помощи и, возможно, будет вынужден
прибегнуть к ней снова, хотя им, без сомнения, этого совершенно не  хочется.
Ответом ему послужили смущенные, но вместе с  тем  благодарные  восклицания.
Аллен еще немного постоял в прихожей и посмотрел, как констебли втискиваются
в свою блестящую от воды одежду и гуськом направляются к машинам.
   Последним уходил Рейберн.
   - Ладно, - сказал он на  прощание.  -  До  скорого.  Было  очень  приятно
увидеться.
   - Да?
   - Ну...
   - Я буду поддерживать связь.
   - Надеюсь, скоро все выяснится, - пожелал Рейберн. - Знаете, я одно время
подумывал снять эту форму ко всем чертям, да не тут-то было. И все равно,  я
очень рад. Думаю, сэр, вы понимаете меня?
   - Да.
   - Кстати, пока я не ушел. Вы не имеете ничего против того, чтобы сообщить
мне про свой улов на дереве?
   - Абсолютно ничего, Джек. Просто раньше возможности не представилось.
   Аллен сунул пальцы в нагрудный карман и извлек  оттуда  золотую  полоску.
Рейберн уставился на нее во все глаза.
   - Именно ее мы видели из окна гардеробной, - пояснил Аллен.
   - Блестит, - сказал Рейберн. - Но  это  не  мишура.  Что  же  это  такое?
Кусочек украшения с рождественской елки, который задуло на живую ель?
   - С подветренной стороны? Лично мне кажется, что это обрывок ткани.
   - Он мог болтаться там Бог весть сколько.
   - Не спорю. А он ничего вам не напоминает?
   - Напоминает?.. Да... Что-то такое... Сейчас... А! А  вы  не  собираетесь
посмотреть?
   - Ваши люди могут немного подождать?
   - О чем речь!
   - Тогда пойдемте.
   Они открыли ключом дверь гардеробной и вошли. Все было на  местах:  парик
на импровизированной болванке, меховые сапоги,  следы  на  ковре,  картонный
футляр с кочергой и - у стенки - золотое одеяние друида на плечиках.
   Аллен опять повернул плечики так, чтобы  стал  виден  мокрый  потрепанный
воротник, и приложил к нему свою добычу.
   - Может быть, - пробормотал он. - Слишком узкий  обрывок,  чтобы  сказать
точно. Это работа для специалистов, но не исключено.
   Затем Аллен принялся тщательно,  дюйм  за  дюймом,  исследовать  одеяние:
осмотрел спину, перед, затем перешел к подкладке.
   - Все, разумеется, влажное, а по подолу  мокрое.  Что  и  ожидалось.  Шов
посередине спины. Оп! Воротник  слегка  надорван.  Обтрепан...  Может  быть.
Весьма вероятно.
   - Да, но.., это же смехотворно! Это ничего не дает. Ни с  какой  стороны.
Одежда-то здесь! В гардеробной. Когда его стукнули - если его стукнули, - он
был одет не в это. Просто не мог. Разве что.., разве что эту  рясу  сняли  с
тела и вернули сюда. Абсурд! Она была бы вся перепачкана.
   - Вот именно, - рассеянно отозвался Аллен. - Обязательно была бы, не  так
ли?
   Он наклонился и  заглянул  под  скамью,  затем  извлек  оттуда  картонную
коробку для мусора и поставил ее  повыше,  чтобы  было  удобнее  исследовать
содержимое.
   - Промокательная ткань... Обрывки тряпья... Упаковочная  бумага...  О,  а
это что такое?! Он ловко выхватил два комка ваты размером каждый с небольшой
шампиньон.
   - Влажные. Ничем не пахнут. Напоминают тампоны для удаления пудры. Но для
чего их использовали? Для чего?..
   - Снять грим? - предположил Рейберн.
   - Они ничем не окрашены. Только влажные. Странно!
   - Пожалуй, мои  люди  заждались,  -  с  грустью  сказал  Рейберн.  -  Мне
действительно было очень приятно. Так сказать, перемена  занятий.  А  теперь
назад, к рутине. Ладно, удачи!
   Они обменялись рукопожатием, и Рейберн ушел. Аллен аккуратно  отрезал  от
шва кусочек ткани для образца, еще раз  огляделся,  погасил  свет  и  закрыл
дверь.
   Когда  Аллен  выходил,  в  торце  коридора  открылась  дверь  библиотеки.
Показался мистер Смит. Увидев Аллена, он замер на мгновение, а затем вскинул
руку  ладонью  вперед,  словно  полицейский  на   дороге,   который   жестом
останавливает машину.
   Аллен подождал его у двойных дверей в холл. Мистер Смит подхватил его  за
локоть и увлек по ту сторону двери.  Холл  был  освещен  только  огнем  двух
гаснущих каминов и единственным  торшером,  который  стоял  под  галереей  у
подножия правой лестницы.
   - Вы припозднились, - заметил Аллен.
   -  А  вы?  -  парировал  мистер  Смит.  -  Честно  говоря,  я   собирался
перемолвиться с вами словечком, если  это  не  против  правил.  Хилли  пошел
спать. Как насчет стаканчика на ночь?
   - Нет, спасибо. А вы пейте. Не обращайте на меня внимания.
   - Я никогда ни на кого не обращаю внимания в таких  вопросах.  Сегодня  я
уже выпил сколько полагалось, а  впереди  еще  стаканчик  пива.  Хотя  после
вчерашнего меня слегка мутит при одной мысли о пиве.
   - Но ведь мыла больше не будет?
   - Чертовски надеюсь, что нет. Мистер Смит подошел к ближайшему  камину  и
пинком подправил тлеющие бревна.
   - Вы уделите мне минутку?
   - Конечно.
   - Если я спрошу, какого вы мнения о происходящем, вы, разумеется,  ничего
толком не ответите?
   - Поскольку сам еще не пришел к определенному мнению.
   - Иными словами, не знаете что и думать?
   - Вы почти правы. Я пока коллекционирую.
   - То есть?
   - Вы ведь и сами коллекционер, мистер Смит, причем достаточно  удачливый,
не так ли?
   - Ну и что?
   - Вам наверняка случалось набрать массу вещей, истинную ценность  которых
сразу определить не удавалось. Что-то из них могло оказаться обычным хламом,
а что-то очень ценным. А настоящим  сокровищем  были  всего  одна-две  вещи,
однако заранее вы этого сказать не могли даже под угрозой разорения.
   - Ладно, ладно. Вы ловко оправдались.
   - Боюсь, довольно напыщенно.
   - Я бы так не сказал. Но хочу пояснить одну  вещь:  я  практически  сразу
научился руководствоваться реакцией как покупателей, так и продавцов, даже в
те времена, когда у меня не было ничего, кроме чутья. А чутье  у  меня  было
всегда. Спросите Хилли. Я с самого начала, умел разобраться, в  какую  точку
бить и чем парировать, если суют барахло.
   Аллен достал свою трубку и принялся набивать ее.
   - Так вы хотели сообщить мне именно это, мистер Смит?  По-вашему,  кто-то
пытается подсунуть мне барахло?
   - Я этого не говорил. Не знаю.  Я  пытался  подчеркнуть,  что  при  вашей
профессии полезно знать, к какому типу относятся конкретные люди. Верно?
   - И вы предлагаете дать мне уничижительные характеристики всем обитателям
поместья Холбедз? - светским тоном осведомился Аллен.
   - Заметьте, определение даете вы, а не я. Ладно. Я имею в виду  личности.
Так сказать, типажи. Вам их никак не стоит упускать из виду.
   Аллен подхватил щипцами тлеющий уголок и сказал, прикуривая:
   - Зависит от обстоятельств. Мы имеем дело  с  упрямыми  фактами,  которые
частенько никак не вписываются  в  образ  действий  предполагаемого  типажа.
Говоря банально, люди - ужасно противоречивые создания. И все равно,  -  тут
Аллен посмотрел на мистера Смита, - если вы собираетесь познакомить  меня  с
мнением эксперта по поводу здешней коллекции, я буду весьма благодарен.
   Мистер Смит ответил не сразу. Аллен смотрел на него и спрашивал себя, как
выразить  впечатление   об   этом   человеке   одним   словом.   Какой   он?
Проницательный? Непроницаемый? Таинственный? В форме головы, едва  прикрытой
прядками темных волос, маленьких ясных  глазах  и  сжатых  губах  угадывался
характер хищника. Жесткий человек. Или это предубеждение?  Интересно,  какое
бы мнение он составил о мистере Смите, если бы вообще ничего о нем не знал?
   - Уверяю вас, - повторил Аллен, - мне будет  крайне  интересно,  С  этими
словами он уселся в одно из кресел у камина.
   Мистер Смит пристально посмотрел на него, достал  свой  портсигар,  затем
сигару и сел в другое кресло. Если бы кто-нибудь вошел  сейчас  в  холл,  он
принял бы их за ожившую иллюстрацию из рождественского журнала.
   Мистер Смит тщательно обрезал кончик сигары, снял  обертку,  прикурил  от
золотой зажигалки и сделал несколько затяжек.
   - Начнем с того, - сказал он, - что мне нравился Альфред Маульт.

3

   Последовал краткий, но удивительный рассказ о странном знакомстве. Мистер
Смит  знал  Маульта  с  тех  самых  пор,  как  молодой  Хилари  поселился  у
Форестеров. Старая вражда давно умерла, и мистер Смит регулярно  являлся  на
воскресный ланч. Иногда он приходил слишком рано,  когда  Форестеры  еще  не
возвращались из церкви, и тогда Маульт проводил его  в  кабинет  полковника.
Сперва Маульт держался исключительно официально, не доверяя  персоне  своего
класса,  поднявшейся  по  социальной   лестнице.   Однако   постепенно   его
предубеждение таяло и между ними  был  заключен  союз:  чистосердечный,  как
понял Аллен, со стороны мистера Смита и малость  вынужденный  -  со  стороны
Маульта.  Мистер  Смит  превратился  в  человека,  с  которым   Маульт   мог
посплетничать. А сплетничать он любил, хотя никогда не обсуждал  полковника,
которому был предан до глубины души.
   Нет, он мог сказать,  что  некие  личности  эксплуатируют  полковника,  о
вероломстве  торговцев  и  долго  обсуждать  кошмарность  женской  прислуги.
Последняя тема всегда  вызывала  у  него  приступы  раздражения,  близкие  к
ревности.
   - Он вообще был ревнивым типом, -  сказал  мистер  Смит  и  замолк,  явно
ожидая реакции собеседника.
   - И по этому поводу не любил принятого в семью племянника?
   - Хилли-то? Да так... Пофыркивал, когда тот опаздывал к столу. Не больше.
   - Не возмущался им?
   - Не в большей степени, чем любым,  кто  осмеливался  нарушать  привычный
уклад, - быстро ответил мистер Смит. -  Он  вообще  был  образцом  уставного
порядка. Но черт меня побери, если...
   Мистер Смит замялся.
   - Если?
   - Если он стал бы слушать хоть слово против мальчика,  -  отрезал  мистер
Смит.
   - А мисс Тоттенхейм? Насколько она уживалась с Маультом?
   -  Очаровательная  девочка?  Я  ведь  говорю  о  событиях  двадцатилетней
давности. Сколько ей тогда было?.. Три? Я ни разу ее не видел, только слышал
о ней. Она была ребенком  какой-то  семьи,  оставшейся  без  гроша  и  остро
нуждавшейся в деньгах. Зато подходящего класса. Альфред говорил о ней только
в самых восторженных тонах, и,  должен  сказать,  результаты  оправдали  его
ожидания.
   По лицу мистера Смита скользнула неприметная тень и тут же исчезла.
   - Лакомый кусочек, - закончил он.
   - Маульт говорил что-нибудь о помолвке?
   - Он же человек. Или, похоже на то, был. Он сразу  заявил,  что  Хилли  -
большой счастливчик, и не потерпел бы никаких возражений. А все потому,  что
в девочке  принимает  участие  сам  полковник.  Высший  авторитет  в  глазах
Альфреда, который  не  может  ошибаться.  Кажется,  ее  отец  погиб,  спасая
полковнику жизнь, что, соответственно, сразу возвело его в ранг героев.  Вот
так.
   - Вы сами одобряете эту помолвку?
   - Она пока официально не объявлена, не так ли? В целом,  да.  Знаете  ли,
Хилли своего не упустит - ни в торговле, ни в прочих  отношениях.  Он  сразу
понимает,  какой  кусочек  лакомый.  Пусть  себе  разыгрывает   избалованную
крас