Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
аль, что я причинил столько беспокойства.
- Ну что вы!
- Очень мило с вашей стороны.. Спокойной ночи. Спокойной ночи, дорогая
Крессида. Спокойной ночи, Берт. Ты готова, Клу?
Он покинул гостиную, опираясь на руку жены. Глядя им вслед. Трой
подумала, что глава семьи все-таки именно полковник. Хилари пошел их
проводить.
- Поворот, как в романе, - заметил мистер Смит. - О Господи!
Крессида выбралась из кресла и обиженно протянула:
- Все только о Форестерах. Похоже, о том, что оскорбили меня, напрочь
забыто. И даже неизвестно, о чем, собственно, речь, знаете ли. Любопытно,
что было в записке. Ведь не могли же тетю Клумбу назвать "грешной леди". Или
могли?
- Ни в коем случае, - уверенно заявил мистер Смит.
- Я иду спать, - сообщила Крессида, шествуя по гостиной. - Только сначала
постараюсь поговорить с Хилари. Наверное, я найду его наверху. Спокойной
ночи, миссис Аллен.
- А елка? Неужели мы все так и бросим?
- Я не сомневаюсь, что Хилари сам ею займется, когда спустится вниз. Ведь
еще совсем не поздно, правда? Спокойной ночи, мистер Смит.
- Спокойной-преспокойной, красавица. Не надо волноваться. Этот старый мир
подчас бывает забавен, но какое нам дело, не так ли?
- Мне, знаете ли, так не кажется. С этими словами Крессида удалилась.
- Изумительно! - заметил мистер Смит и налил себе бокал. - Вам что-нибудь
предложить, миссис Аллен?
- Спасибо, не сейчас. Вам не кажется, что все это - злой розыгрыш?
- Розыгрыш? Да не совсем... Если уж говорить о...
Тут мистер Смит умолк и метнул на Трой острый взгляд.
- Смятение чувств, а?
- Так! Вас тоже почтили вниманием, не правда ли?
- Никаких писем я не получала.
- Тогда каким же образом?
- Неважно, - сказала Трой, помнившая про свое обещание Мервину.
Ей очень хотелось, чтобы мистер Смит был не таким проницательным.
- Предпочитаете не обсуждать? Что же, ваше право. Хотя на вашем месте я
бы поговорил с Хилли. Ну, ладно. День был долгим. Я, пожалуй, не прочь
отдохнуть. - Мистер Смит сделал глоток из своего бокала. - Неплохо. Но
лучшее впереди.
- То есть?
- Я говорю о "ночном колпаке". Знаете, что это такое? Крепкое пиво. Да,
да. Крепкое пиво с ломтиком лимона. Я всю жизнь пью его на ночь: и приятно,
и полезно. Хилли обещал, что в моей комнате найдется все необходимое.
- Об этом позаботится Найджел?
- Да.
- Мистер Смит, какого вы мнения обо всем этом антураже?
- Простите?
- Об обстановке в Холбедзе?
- А, понял. Она достаточно своеобразна. Даже, пожалуй, эксцентрична. Но в
этом весь Хилли. Нет, если бы он окружил себя громилами, ворами, шулерами и
тому подобное, я бы решительно высказался против. Но убийцы, причем ставшие
ими лишь раз под воздействием обстоятельств, - это совершенно иное дело.
- Мой муж такого же мнения.
- А ему виднее, не так ли? Зато Альфред Маульт придерживается совершенно
противоположных взглядов. - Он не доверяет остальным слугам?
- Он их на дух не переносит. Он принадлежит к классу суперснобов: слуга
солдата, который считает, что все должно быть исключительно респектабельно и
правильно. Уж я-то знаю. Я сам из низов. Для Маульта прочие слуги - подонки
общества. Он ни в коем случае не замарал бы себя пребыванием с ними в одном
доме, если бы смог заметить хоть малейшую разницу между полковником и
Всемогущим Господом.
Мистер Смит опустил пустой стакан, вытер рот и подмигнул.
- Неплохо. Знаете что? Вам непременно надо будет как-нибудь заглянуть ко
мне. Попросите Хилли завезти вас. У меня найдется пара интересных вещиц. Я
не отказываю себе в удовольствии время от времени приобрести кое-что для
себя. Какого вы мнения о Блейке?
- О Блейке?
- Уильяме. "Тигр, о тигр..." - Превосходного.
- Я раздобыл один из его рисунков. - Неужели?!
- Приезжайте, и увидите.
- Спасибо. С удовольствием.
Вернулся Хилари и стал рассыпаться в извинениях.
- Что вы только должны о нас подумать! - восклицал он. - Я просто убит.
Чужие трудности - это так обременительно.
- Так в чем же все-таки дело? - поинтересовался мистер Смит.
- Да ни в чем, честное слово. Разве что Крессида волнуется.
- Кошмар. Впрочем, насколько я понимаю, она уже приходит в себя.
- То есть?
- Хуже всего, когда течет красная кровь. Впрочем, ее можно стереть,
только и всего.
- Дядя Берт, вы совершенно невыносимы, - беззлобно сказал Хилари, однако
при этом покраснел и вытер платком лицо.
- Ладно, я пошел наслаждаться целительным покоем. Если под дверью меня
ждет какое-нибудь грязное послание, я обязательно завоплю. Всем спокойной
ночи.
Мистер Смит, насвистывая, вышел из гостиной и стал подниматься по
лестнице.
- Вы ведь еще не уходите, не так ли? - обратился Хилари к Трой. -
Пожалуйста, останьтесь, иначе я решу, что вы обиделись.
- В таком случае я остаюсь.
- Боже, как вы холодны! Впрочем, это успокаивает. Вам налить чего-нибудь?
Нет? А я выпью бокальчик. Мне совершенно необходимо выпить.
После небольшой паузы, занятой приготовлением напитка, Хилари продолжил:
- Вам, наверное, смертельно хочется узнать, что было в записке,
адресованной дяде Блоху?
- Увы, это так. Боюсь, что...
- Право, бояться совершенно не стоит.
- Не смею сомневаться, поскольку, как я вижу, вы с трудом удерживаете
улыбку.
- О, вы проницательны, не так ли? Дело в том, что дядю Блоха обозвали
старой клушей в клобуке. Подразумевалась, разумеется, тетя Клу, точнее, ее
прозвище, которое обязано своим происхождением чуть ли не мне. Ну и плюс
грязный намек, что не всех женщин устраивают монахи. Интересно, кого же
можно счесть заместителем? Маульта?
- Неудивительно, что она пришла в ярость.
- В ярость? Да ничего подобного! В глубине души она была довольна. Вы
разве не заметили, как ей не понравилось, когда дядя Блох назвал записку
смехотворной?
- Я вам не верю.
- Честное слово, зря. Трой фыркнула.
- Разумеется, - продолжил Хилари, - тетушка была бы в восторге, схватись
дядя Блох за кнут. Только вот не знаю, какой толк от этого предмета
внушения: ведь так легко удрать, оставив бичевателя описывать круги
кнутовищем, как делают дрессировщики в цирке.
- Полагаю, что в данном случае к делу приступают иначе. Тут пользуются
короткими взмахами, словно жокеи, и продолжают, пока кнут не сломается
пополам, чтобы торжественно швырнуть обломками в жертву.
- О, похоже, вы прекрасно разбираетесь в подобных вещах!
- Это всего лишь предположение.
- Однако, знаете ли, дело вовсе не шуточное. Моя дорогая Крессида ужасно
огорчена. Она действительно обижена и жутко злится. Видите ли, она так и не
примирилась со слугами. Она, правда, была готова терпеть их, поскольку свои
обязанности они выполняют замечательно, - вы ведь с этим согласны, не так
ли? Но, к сожалению, она вбила себе в голову газетную утку об одном
греческом миллионере, который умер при подозрительных обстоятельствах,
благодаря чему все его слуги получили возможность вернуться в Англию - а к
этому они якобы давно стремились, - при чинах и деньгах. Теперь она твердо
убеждена, что записку ей послал Найджел, и горит желанием вышвырнуть его
вон.
- Но вы ведь не считаете, что это Найджел?
- Сомневаюсь, чтобы он мог оказаться таким ослом.
- Однако.., извините, но вы сами рассказывали, что он из тюрьмы был
переведен в сумасшедший дом.
- Он так же здоров, как вы или я. Он совершенно излечился. Я, конечно,
признаю, что записка выдержана полностью в его духе, но тем не менее я
уверен, что это сделано для отвода глаз.
- Вот как? - задумчиво проговорила Трой.
- Именно. Точно так же записка, полученная дядей Блохом, бьет прямиком в
Казберта, который осужден за убийство любовника своей жены. Вы, наверное, не
в курсе, но последней каплей, по-видимому, стали для него слова "клобук
нацепи".
- И как же вы все это объясняете?
- Прежде всего я никогда не поверю, чтобы Найджел и Казберт одновременно,
независимо друг от друга, решили послать ядовитые анонимки, причем
написанные одинаковым почерком и на одной и той же бумаге из библиотеки.
"И чтобы Мервину именно тогда же взбрело в голову поставить скипидар на
дверь", - добавила про себя Трой.
Сомнительно, - продолжил Хилари, - что кто-нибудь из остальных решил
бросить на них тень. Во всяком случае, мне всегда казалось, что они отлично
ладят друг с другом.
- Тогда?
- Тогда остается признать, что это сделал кто-то еще. Знаю, что не я, и
думаю, что не вы.
- Не я.
- Выходит, поле поисков сужается до абсурда. Дядя Блох, тетя Клумба,
Крессида, дядя Берт.
- А Маульт?
- Господи! Я и забыл о любимце дяди Берта! Маульт! Итак, Маульт...
- Мистер Смит, кажется, думает...
- Да, да, знаю. - Хилари обеспокоенно поглядел на Трой и начал мерить
шагами комнату, словно не мог найти подходящих слов. - Дядя Берт - большой
чудак. Он очень непрост. Очень.
- Вот как?
- Да. Возьмите хотя бы его сардоническую плебейскую манеру держаться...
Мол, я кокни, и потому выламываюсь. Разумеется, он действительно кокни,
однако в случае необходимости весьма успешно забывает об этом. Вы бы
послушали его во время деловых переговоров! Ни следа акцента, ни капли
эксцентричности - сплошная респектабельность.
- Интересно.
- Видите ли, у дяди Берта просто весьма своеобразное чувство юмора.
- Близкое к так называемым "черным" комедиям?
- Вот именно. Но при всем при том он исключительно проницателен и...
Хилари не договорил. Его взгляд упал на елку, и он без всякого перехода
заявил:
- Нужно заняться елкой. Это успокаивает. С этими словами мистер
Билл-Тосмен открыл ящик с украшениями.
Двери в гостиную после ухода мистера Смита остались открытыми и потому не
могли заглушить возникшей за ними суматохи. Кто-то поспешно скатился по
лестнице, издавая нечленораздельные звуки, потом ругнулся и кинулся,
спотыкаясь, по коридору, слепо толкнулся в дверь и оказался мистером Смитом.
Но в каком виде!
Поверх пижамы был криво наброшен цветастый халат, одна нога в тапочке,
другая босая, жидкие волосы встали дыбом, глаза дико вращаются, а из
открытого рта густо идет пена.
Мистер Смит рыгнул, взмахнул руками и невнятно выдавил из себя:
- Отрава! Меня отравили!
С его губ сорвался радужный шарик, подплыл к елке, на несколько мгновений
застыл под веткой, как игрушка, и лопнул.
2
- Мыло, - проговорил Хилари. - Дядя Берт, это мыло. Ради Бога,
успокойтесь и прополощите рот. Здесь, внизу, в умывальной.
Мистер Смит мгновенно исчез.
- Быть может, вам лучше помочь ему? - сказала Трой.
- Какой кошмар! Сколько же можно?! Хилари кинулся вслед за дядей Бертом.
Прошло довольно много времени, пока Трой наконец услышала, как они
поднимаются по лестнице к спальням. Вскоре после этого Хилари вернулся. Он
был ужасно расстроен.
- Мыло, - сказал он с порога. - Исключительно крепкий раствор мыла. Дяде
очень плохо. Это последняя капля.
- Мерзкий шутник! Но последнее выходит уже за всякие рамки! В кармане
дядиной пижамы оказалась очередная грязная анонимка: "Как мышьяк?" Он же мог
умереть от страха - Как он себя чувствует?
- Он очень ослабел, но постепенно приходит в себя И в ярость.
- Ничего удивительного.
- Кому-то не поздоровится - грозно пообещал Хилари.
- Как вы думаете, новый мальчик, взятый на кухню, здесь ни при чем?
- Он ничего не знает о прошлом остальных слуг. А этому "кому-то" известно
и про "грешную леди" Найджела, и про вспышку Казберта, и про отравление
мышьяком, за которое осудили Винсента.
- И про "детскую ловушку", расставленную Мервином, - добавила Трой
прежде, чем успела подумать Хилари уставился на нее.
- Вы хотите сказать... Вы тоже!!
- Я обещала молчать. Мне казалось, что другие события позволяют... Могу
только сказать, что у меня тоже были неприятности. Я уверена, что Мервин ни
при чем. Пожалуйста, не будем вдаваться в подробности.
Хилари помолчал, потом принялся вынимать из коробки елочные украшения.
- Я не буду ничего предпринимать, - сказал он - Я оставлю все как есть и
сохраню величественное спокойствие. Кто-то хочет, чтобы я устроил
грандиозный скандал, а я не буду. Я не буду допрашивать своих слуг, не буду
портить себе Рождество. Пусть этот "кто-то" лопнет от разочарования. Давайте
лучше займемся елкой. Вы не поверите, но сейчас всего десять минут
одиннадцатого.
Они вдвоем быстро нарядили пушистое деревце Хилари решил выдержать его в
золотых тонах. Крупные стеклянные шары они повесили на нижних ветках,
игрушки помельче - выше, а на верхушку посадили золотого ангела. Украшение
дополнила блестящая золотистая мишура. Среди густых веток поблескивали
звезды, вздымались желтые свечи. Елка получилась просто сказочной.
- Я позолотил даже рождественскую хижину, - сказал Хилари. - Надеюсь,
тетя Клумба не будет возражать. Только подумайте, как все это будет
выглядеть, когда зажгут свечи!
- А подарки? Подарки будут?
- Детишки получат золотые корзинки, которые принесет дядя Блох. По одной
корзинке на каждую семью. А подарки для нас будут ждать на столике сбоку.
Каждому придется отыскать свои самостоятельно, потому что дядя Блох не
сможет прочесть этикетки без очков. Он просто выкатит столик.
- Как? Снаружи? А если ночь будет слишком холодной и ветреной?
- Если погода окажется плохой, нам придется доставить подарки из
коридора.
- Асам полковник? Ему все равно придется возникнуть из снежной бури?
- Ни на что другое он не согласится.
Поколебавшись, Трой все-таки рискнула заметить, что полковник Форестер
выглядит недостаточно здоровым, чтобы, пусть ненадолго, выходить под зимнюю
метель в легкой золотой накидке. Хилари возразил, что можно надеть и
перчатки, а затем, заметив неуверенность в глазах у Трой, добавил, что
Винсент подержит над полковником зонтик, так что парик и корона из мишуры не
пострадают Несколько снежинок только усилят общее впечатление.
- Правда, они быстро растают, - закончил Хилари, угнездившийся на самом
верху стремянки, и посмотрел на Трой сквозь зеленые ветки и золотую мишуру.
- Вижу, вы не согласны. Вы считаете меня взбалмошным, бессердечным и
полностью потерявшим моральные ориентиры.
Замечание угодило в точку: Трой именно так и думала.
- Может быть, вы и правы, - продолжил Хилари, не дожидаясь ответа. - Но,
по крайней мере, я не притворяюсь. Например, я сноб. Я чрезвычайно горжусь
древностью своего рода. Я не сделал бы предложения прекрасной Крессиде, если
бы она не происходила из семьи потомственных военных. Генеалогические древа
я ценю даже больше, чем рождественские И мне нравится, что я могу позволить
себе елку из настоящего золота.
- Лично я ничего не имею против золотой елки, - сказала Трой.
- Я вас понял. Помолитесь за меня завтра во время службы.
- Я не священник.
- Неважно. Я заново отделал домашнюю церковь. Получилось довольно
красиво.
- Вы христианин?
- Смотря в каком смысле. Будьте ангелом, подайте игрушку.
К полуночи елка была окончательно украшена. Они стояли у догорающего
камина и любовались делом своих рук.
- Гореть будут только свечи, - сказал Хилари. - Освещение получится
волшебное. Сказка. Как вы думаете, детям понравится?
- Они придут в восторг. Пожалуй, пора спать.
- Мне было очень приятно наряжать елку вместе с вами, - сказал Хилари,
подавая Трой руку, чтобы проводить. - Вся дикая чепуха осталась далеко
позади. Огромное вам спасибо. А как вам нравится рождественская ветвь
Найджела?
Они как раз проходили под ней. Трой подняла глаза, и рождественский венок
мягко коснулся ее лба.
- С Рождеством! - сказал Хилари.
На пороге гостиной Трой распрощалась с ним и поднялась в свою комнату.
Открыв дверцу шкафа, она с удивлением убедилась, что из комнаты
Форестеров до сих пор доносятся голоса Беседа была невнятной, однако пока
Трой вешала платье, полковник, по-видимому, подошел к шкафу, потому что она
услышала совершенно отчетливо:
- Нет, дорогая, это решено окончательно. Если ты отказываешься, то я сам.
Хлопнула дверца. Трой представила себе, как миссис Форестер с треском
захлопывает за собой дверь ванной, однако ей тут же пришлось вообразить
другую картину миссис Форестер, влетающая с грохотом обратно в спальню. Ее
голос прозвучал резко, но слов разобрать было нельзя. Шаги полковника
удалились. Трой поспешно закрыла шкаф и нырнула в постель.
3
Утро Рождества заглянуло в окно вместе с бледными лучами солнца. Вид из
спальни открывался самый праздничный - не хватало только рамки из веток с
блестками и украшениями. Свежий снег на диво смягчил ландшафт, скрыв под
собой все затеи Хилари.
Одеваясь, Трой услышала, как Форестеры перекликаются за соседней дверью,
и решила, что полковник пришел в норму. Она постучала в совместную стенку и
громко крикнула:
- Доброе утро! С Рождеством!
- Спасибо, мадам, - отозвался мужской голос. - Я передам полковнику и
миссис Форестер.
Маульт!
Трой слышала, как его шаги удаляются, затем раздались невнятные голоса,
Маульт вернулся и осторожно постучал в стенку.
- Полковник и миссис Форестер передают вам свои поздравления, мадам, и
будут очень рады, если вы заглянете.
- Через пять минут, - прокричала в ответ Трой. - Спасибо.
Полковник и миссис Форестер встретили ее в постели. Они сидели совершенно
прямо под зеленым зонтиком, вид которого напоминал о миссионерах
викторианской эпохи. Зимнее солнце весело играло на импровизированной крыше.
Оба супруга были в алых халатах, одинаково запахнутых на шее таким образом,
что их головы поднимались словно из чашек лотоса. Они напоминали изображения
индийских божеств. Полковник и миссис Форестер хором пожелали Трой
счастливого Рождества и пригласили ее присесть.
- Думаю, что не совсем обычный прием вас не смутит. Вы ведь художница, -
сказала миссис Форестер.
Дверь в ванную была открыта. За ней виднелась вторая дверь в комнату, где
Маульт старательно чистил щеткой сюртук.
- Об этом зонтике я уже слышала, - ответила Трой.
- Мы не любим, когда солнце светит нам в глаза, - пояснила миссис
Форестер. - Можно попросить вас закрыть дверь в ванную? Спасибо. У Маульта
есть определенные суеверия, с которыми мы предпочитаем не спорить. Надень
свой аппарат, Фред. Я говорю: надень свой аппарат!
Полковник Форестер, который до этого улыбался и кивал невпопад, потянулся
за слуховым аппаратом и вставил его в ухо.
- Чудесное изобретение, - сказал он. - Вот только как мне быть сегодня
вечером? Впрочем, парик чудовищно длинный. Друид со слуховым аппаратом! Ну
не абсурд ли это, как по-вашему?
- Погоди, сначала надо выяснить, что было сделано вчера вечером, когда мы
пошли спать, - заметила миссис Форестер. - Как развивались события?
- Мы умираем от любопытства, - поддержал супругу полковник.
Трой рассказала о мистере Смите и мыльном растворе. Миссис Форестер
сердито потерла нос.
- Это становится нудным, - заявила она. - И это совершенно опрокидывает
мою гипотезу, Фред. Совершенно опрокидывает мою гипотезу!
- Это для тебя нелегко, Клу.
- Но, кстати, опрокидывает ли? Я не так уж в этом уверена. Быть может,
это уловка. Я говорю...
- Я надел аппарат, Клу.
- А в чем заключается ваша гипотеза? - поинтересовалась Трой.
- Я считаю, что записки составил Смит.
- Но, право... , - Он очень неплохой чело