Какого цвета костюм? Старый или новый? В галстуке?
Или нет?
     - Вот напасть-то, - вздохнул Архипкин, - ну, ей-бо, как отшибло...
     - Шрама на лице не было?
     - Шрама не было.  Рука у  него,  правда,  беспалая.  То ли одного нет
пальца, то ли двух - это я заприметил.
     - Вот это уже важно. Он вам что-нибудь говорил?
     - Ничего не говорил. Только сначала шепнул, мол, мужчина, подмоги...
     - Как?! "Мужчина"?
     - Или "мужчина", или "человек", точно сказать не могу.
     - Если сказал "человек" - значит, украинец, - заметил Дулов.
     - Не  обязательно,  -  возразил  Славин.  -  Мой  друг,  чистокровный
русский,  воронежец,  обычно  говорит,  обращаясь  к  друзьям,  "человек",
"человече"... Голос какой? Испитой? Хриплый? Или нормальный?
     - Хриплый голос, это вот точно, хриплый...
     - А приметы так и не можете припомнить?
     - Ей-бо, не могу, зачем зазря в грех вас вводить?
     ...Славин вернулся в кабинет, обложился справочниками: он искал бары,
где играли в бильярд,  особенно в районе вокзала.  Нашел четыре:  "Веселые
козлята", "Неаполь", "Каса бланка" и "Лас Вегас".
     Потом снова пригласил Архипкина.
     - Олег Карпович, - спросил Славин, - вы в бильярд умеете играть?
     - Плохо. С шоферами, бывало, погоняешь, шутки ради...
     - Придется вам со мною поиграть.
     - Да у нас не стол, а смехота одна.
     - Мы с вами не в посольстве будем играть. В городе.
     - Так в городе бильярды только в вертепах, нас упреждали...
     - Вдвоем не страшно,  -  сказал Славин,  подмигнув Архипкину.  - Как,
Олег Карпович?
     - Если надо, значит, надо, - степенно ответил тот.
     - Теперь вот  что,  -  продолжил Славин,  -  мы  с  вами будем искать
"беспалого".  Но,  быть может, нам повстречается другой русский, я вам его
покажу. Поговорите с ним, ладно?
     - Не советский? - спросил Архипкин.
     - Эмигрант. Власовец, - ответил Славин.
     - Я с таким псом и говорить-то не стану.  Душить его надо, я супротив
их дрался в Бреслау, ну нелюди, ну зверье...
     - Если мы найдем "беспалого", тогда все в порядке, а если надо к нему
подкрадываться,  тогда,  боюсь,  придется вам  поговорить с  тем  как  раз
власовцем, который стоял против нас именно во Вроцлаве... Не судите только
всех  эмигрантов одним судом,  Олег  Карпович.  Один  добровольно продался
немцам,  сам к  Власову пошел,  а  сотню-то принудили...  Все понимаю,  вы
правы, оправдать такое невозможно, но и среди них есть разные люди.
     - Это мне умом понятно,  только сердце у меня есть.  Во Вроцлаве этом
самом моего меньшого братана власовы постреляли...
     В  "Веселых козлятах" было  шумно и  многолюдно,  играли здесь плохо,
больше  куражились,   ставки  были  низкие,  три  доллара,  "беспалый"  не
появлялся.  Архипкин проиграл Славину три партии всухую,  рука его заметно
дрожала,   когда  он  бил  по  шару;  часто  мазал,  смотрел  по  сторонам
настороженно.
     Когда  верткий официант,  бегавший с  подносом между столами,  принес
пиво, Славин спросил:
     - А Хренов когда придет?
     - Он теперь у нас не играет,  сэр. Он играет в "Лас Вегас" или в баре
"Гонконг".  Чаще  в  "Гонконге",  китайцы  привезли прекрасные столы,  там
собираются самые лучшие игроки, ставки до ста долларов...
     ...В "Лас Вегасе", потолкавшись вокруг столов, - игроки были высокого
класса,  тишина  стояла в  зале,  -  Славин пригласил Архипкина к  стойке,
заказал "хайбл".  Рука  у  Архипкина дрожала по-прежнему,  коктейль пил  с
недоуменным отвращением, то и дело оглядывался.
     - По  уху  врезать сможете?  - улыбнулся Славин.  - Руки-то вон какие
крепкие. Чего ж тогда боитесь?
     - Непривычно как-то,  -  ответил тот,  -  вертепства не  люблю,  я  ж
деревенский, нам это против сердца.
     - Слово такое слыхали - "надо"?
     - Это я понимаю, а все одно не в своей тарелке.
     Славин обратился к бармену:
     - А когда придут самые хорошие игроки?
     - У нас бывает только один по-настоящему хороший игрок,  сэр.  Мистер
Хренов, "от двух бортов в середину", классный игрок.
     - Но он ведь сейчас в "Гонконге"...
     - Видимо, там, сэр. Хотя он играет и здесь, довольно часто играет, но
в последнее время начал посещать "Гонконг".
     - Что, лучше столы?
     - Нет,  сэр, там дешевле еда. Китайцы продают пищу по бросовым ценам,
им  же  все привозят из Пекина.  Мы ничего не можем с  ними поделать,  они
хотят нас разорить.  Алкоголь,  правда,  у них стоит столько же,  снабжают
бельгийцы,  нам  приходится снижать  цены  на  коктейли,  иначе  вылетим в
трубу...
     ...В "Гонконге" бармен сразу же указал Славину на Хренова.  Тот играл
мастерски,  неторопливо, засучив рукава; играл, как настоящий жук, дразнил
партнера, говорил по-английски с ужасным акцентом:
     - Целься, целься лучше, Джон! Рукой не егози, а то обыграю! Деньги-то
приготовил? Или к жене побежишь просить?
     Славин сел за бар - Хренов был виден ему в зеркале.
     - Наблюдайте за  ним,  -  шепнул он  Архипкину.  -  Потом  подойдите,
предложите сыграть.
     - Ох, господи, - выдохнул Архипкин, - у меня аж все молотит внутри...
Может, жахнуть для храбрости?
     - "Хайбол"?
     - Да нет, водки б лучше.
     - У них дрянная водка, "Смирноф", сладкая она. Виски хотите?
     - Давайте, сто грамм приму.
     Славин  заказал  двойную  порцию,  Архипкин выпил,  подышал  орешком,
крякнул,  слез с высокого стула и отправился к столу, на котором играл "от
двух бортов в середину".
     - Слышь,  -  сказал  Архипкин,  -  сыграем,  что ль?  На пять рубл...
долларов...
     Хренов резко обернулся, отступил, сразу же полез за сигаретой.
     - Ты - кто? - спросил хрипло.
     - Садовник.
     - Откуда?
     - Посольский...
     - Красный, значит?
     - Какой же еще... Конечно, красный...
     - Меня откуда знаешь?
     - А я тебя и не знаю вовсе...  Бармен сказал,  что ты русский, ну я и
подошел, я ж по ихнему-то не умею.
     - Погоди, я сейчас этого приложу.
     Хренов  вернулся к  столу  и  пятью  ударами закончил партию -  играл
профессионально,  раньше-то куражился,  понял Славин,  заманывал партнера,
давал шанс. Получил двадцать пять долларов, сунул в карман рубашки:
     - Играешь-то хорошо?  Или,  может,  поговорим? Впервые красного вижу,
после войны ни разу не встречал.
     - Нашкодил небось, вот и шарахался.
     - Это было, - мазанув лицо Архипкина цепким взглядом, ответил Хренов.
- Пойдем, за столиком посидим, я угощаю.
     Они отошли к  окну,  в закуток,  и Славину пришлось пересесть,  чтобы
видеть их.
     Хренов заказал "две водки" -  по  сорок граммов,  так здесь наливают.
Архипкин посмотрел на стакан, Хренов понял:
     - Соцкую хочешь?  Погоди,  закажу,  они этого не понимают, приставать
начнут, "выпей залпом", они ведь глоточками цедят, нелюди...
     - Слышь, а где этот-то?..
     - Кто?
     - Ну, как его...
     - Колька?
     - Нет, - ответил Архипкин, поиграв пальцами.
     - Ванька, что ль? "Беспалый"?
     - Да.
     - В отеле, где ж еще. Он там посменно дежурит, по двенадцать часов. А
зачем он тебе?
     - Нужен. По радио про него передавали...
     - Бандюга, мол, и власов, да?
     - Не, сестра ищет...
     - Иди ты! Неужто сестра?! Как же она его выследила?
     - У нас в радио пишут,  мол,  брата ищу, такой-то и такой-то. Как его
фамилия-то?
     - Слышь,  -  не ответив,  спросил Хренов,  -  а  вот если с  повинной
прийти, сколько сейчас нашему брату дают?
     - Смотря за что...
     - Крещеные мы с ним, садовник, крещеные.
     - Это как?
     - А  так.  Как забрали из лагеря,  с  голодухи-то к  черту в  кровать
прыгнешь,  привезли в  село,  каждому в  руки  винтовку дали и  комиссаров
выстроили. Ганс, офицеришка, к каждому из нас подходил, парабеллумом своим
в затылок упирался и говорил:  "Стреляй".  Или -  ты,  или -  тебя.  А как
выстрелил,  как повалил комиссара,  так они винтовку отбирали и  говорили:
"Свободен,   иди,  куда  хочешь".  Кровью-то  покрестили,  куда  нам  было
подаваться? Ну и пошло, "крещеные"... Так-то вот, красный...
     - Ты мне скажи, как этого "беспалого" найти? Адрес его знаешь?
     - Я  все знаю,  садовник,  я знаю все,  да просто так не скажу.  Мы -
ученые. Может, нет никакой сестры, а тебя НКВД подослало...
     - Нужен он НКВД...
     - НКВД все нужны, садовник, ты мне вола-то не крути. Сам откуда?
     - Ивановский.
     - Сосед. Я с Вологды.
     - С города?
     - Не. Деревня Пряники. Лог кругом стоит - что ты! Синь беспросветная,
и ручьи текут.  Как поутру выйдешь из избы -  тишина... И дятел - тук-тук.
Здесь дятла поди  найди,  какаду одни  летают,  мать иху  так...  Тебя как
зовут-то?
     - Олег Карпович. А тебя?
     - Виктор Хрисанфович...  И деньга водится, и комнату имею, а все одно
сердце рвет,  Карпыч,  -  домой мечтаю...  А  там четвертак вольют,  а мне
пятьдесят три... Когда выйду? То-то в оно...
     - У нас четвертак теперь не дают. Пятнадцать.
     - Ну  пятнадцать.  Тоже  не  месяц.  Шестьдесят восемь  будет,  когда
отбабахаю.  Кому старик нужен?  Семье,  обратно,  позор, у меня ж братья и
сестры в Пряниках должны жить... Так - "без вести пропал", а коли вернусь,
тогда что?  В Сибирь угонят,  а чем они виноваты? Я один и есть виноватый,
за то с ворами в бильярд и гоняю...
     - Слышь, ты мне фамилию "беспалого" скажи.
     - Не напирай.  Я пока с им не поговорю, фамилии не открою. Думаешь, в
Вологде Пряники есть?  Так я  тебе и  назову деревню-то...  Тоже,  Карпыч,
ученые,  жизнь извозила,  себе-то  самому не веришь...  Приходи сюда через
недельку,  может,  он и согласится,  а закладывать его я не стану, нас тут
раз,  два -  и  обчелся,  русак русака бережет,  хоть душу по-нашему можно
отвести...  "Беспалый" - как ты говоришь - угрюм-душа, всех бежит, бобылем
живет... Ну, еще врежем?


     Директор криминальной полиции генерал Стау получал  от  хозяина  бара
"Гонконг"  мистера Чу-Ну запись бесед иностранцев - профилактическая мера,
чем черт не шутит, приходитсяа оабаоарауадаоавааатаьа вертепы техникой.
     Стау позвонил Джону Глэббу.
     - Джон, тебя не интересует русский, который работает в отеле?
     - Если бы  он  работал в  министерстве иностранных дел,  меня бы  это
заинтересовало,  -  улыбнулся  Глэбб.  -  Они  же  здесь  лакеи,  выше  не
поднялись, какой прок от лакея, Стау? Как его фамилия?
     - Я не начал устанавливать до разговора с тобой.  "Беспалый",  больше
ничего неизвестно.
     - Ладно, завтра встретимся, подумаем...
     - А говорил о нем садовник русского посольства.
     - Да? Уже интересно. В чем дело?
     - "Беспалого" сестра разыскивает,  садовник сказал, что по радио была
передача.
     - Вполне может быть, у них есть такая передача...
     - А  с  садовником  у  наших  китайцев был некто Славин.  Я на всякий
случай установил, живет в отеле "Хилтон".
     - В "Хилтоне"?  -  после паузы переспросил Глэбб.  -  Что ж, спасибо,
Стау. Дай мне день, я свяжусь с тобой.


     ...Нырнув   в   кондиционированный   вестибюль   "Хилтона",    Славин
почувствовал,  как он вспотел -  рубашка была мокрой,  лицо, после пляжных
гуляний, горело, крем не спас.
     Он подошел к портье, попросил ключ от своего номера, купил все газеты
и  пошел к лифту.  Здесь его и окликнули.  Он обернулся:  около бара стоял
расплывшийся,  неряшливо одетый мужчина,  а  рядом с  ним  -  улыбающийся,
источающий само  дружелюбие,  поджарый,  седоволосый,  невероятно красивый
Джон Глэбб.
     - Хэлло,  Иван!  -  снова прокричал мужчина,  капнув пивом на рубашку
цвета хаки. - Неужели вы не узнали меня, старина?!


                               КОНСТАНТИНОВ

     "Совершенно секретно.
     Генерал-майору Константинову К. И.
     В  ответ на ваш запрос сообщаем,  что вчера с  21.00 до 21.30,  в  то
время, когда шла радиопередача центра ЦРУ из Афин на СССР, из интересующих
вас  лиц  лишь  Винтер О.  В.  находилась дома и,  таким образом,  могла -
предположительно - принимать зашифрованную передачу.

                                                           Майор Суханов".


     "Совершенно секретно.
     Генерал-майору Константинову К. И.
     В  ответ на ваш запрос сообщаем,  что передачи афинского разведцентра
ЦРУ  можно принимать лишь  на  сверхмощных радиоприемниках типа  "Филипс",
"Панасоник",  "Сони". Однако в каждом конкретном случае определенный ответ
можно дать  лишь после ознакомления с  аппаратом или  же  с  его  схемой и
подробным описанием.

                                                         Капитан Шарипов".


     "Совершенно секретно.
     Генерал-майору Константинову К. И.
     По  данным,  полученным  после  опроса  знакомых  Винтер  и  Шаргина,
установлено,  что у них дома есть сверхмощные приемники типа "Панасоник де
люкс", 1976 года выпуска.

                                                         Капитан Гречаев".


     ...К  вечеру подразделение Коновалова,  изучавшее тех работников ЦРУ,
которые были выявлены контрразведкой, установило, что прошлой ночью второй
секретарь посольства Лунс выехал из дома на Ленинском проспекте и, запутав
чекистов,  следовавших за ним,  оторвался от наблюдения в 23.40, свернув с
Можайского шоссе в Парк Победы.
     - В парке Лунс проехал по узенькому шоссе,  - докладывал Коновалов, -
остановился на  несколько  секунд,  вышел  из  машины,  стукнул  ногой  по
баллону,  закурил и уехал.  В контакт ни с кем не входил. Оттуда, из Парка
Победы,  на очень большой скорости поехал в посольство, пробыл там до трех
утра,  вернулся домой -  опять-таки через Парк Победы,  но  там  больше не
притормаживал и  не  останавливался.  Однако на  этот раз  из  парка вышел
мужчина,  который сидел под дождем на скамейке,  -  по маршруту следования
Лунса.  Поскольку автобусы и троллейбусы уже не ходили, мужчина отправился
домой  пешком.  Живет он  на  улице 1812  года,  Шебеко Роман Григорьевич,
генерал-лейтенант в отставке...


     "Центр.
     Есть  ли  данные  на  эмигранта,  примерно  пятидесяти лет,  беспалый
(отсутствуют два пальца на левой руке),  блондин,  по моим предположениям,
долго жил в Германии. Возможно, что по национальности "беспалый" украинец.
Прошу проверить все контакты Хренова на местах его прошлого проживания, не
было  ли  там  "беспалого".   Возможно  ли  выяснить  через  администрацию
"Хилтона" фамилии всех русских,  работающих в  их  системе на  африканском
континенте?

                                                                  Славин".


     "Славину.
     Среди контактов Хренова в Киле "беспалого" установить не удалось.  Он
дружил   с   невозвращенцем  Портновым  Михаилом   Исаевичем,   инженером,
командированным  в  Киль  для  закупки  оборудования.  Портнов  повесился,
оставив  записку,  в  которой проклинал тех,  кто  уговорил его  остаться.
Именно  после  этого  эпизода Хренов уехал  в  Африку,  будучи травмирован
гибелью   друга.   По   возможности   установим   фамилии   лиц   русского
происхождения,   работающих  в  системе  "Хилтона".  Следующую  встречу  с
Хреновым проводите, соблюдая максимум осторожности.

                                                                   Центр".


     ...Начальник   управления   генерал    Федоров,    выслушав    доклад
Константинова, сказал:
     - Начало операции мне обычно представляется ремонтом в квартире.  Все
было тихо и спокойно, кое-где трещины пошли, обновить, кажется, краску - и
все,  а  как навезут строители материала,  как застелят газетами пол,  как
начнут все крушить и корежить, так, думаешь, прощай, покой...
     - Это  хорошо,  что  они  у  вас  застилали пол газетами,  -  заметил
Константинов. - Образцово-показательные, видно, были строители. У меня они
норовили ходить по паркету чуть не в шипованных бутсах.
     - Это понятно,  -  ответил Федоров.  -  Утеря профессионализма. Я это
объясняю тем,  что  войну  выстрадали наши  бабоньки -  у  станков-то  они
стояли, горемыки, и мальчишки по тринадцать лет...
     - Мы между станками спали,  -  улыбнулся Константинов,  -  до дому не
дойдешь,  слаб,  да и  бомбежки,  так мы гамаки вешали и  в них отдыхали -
гудит машина, привычно, успокаивает даже - тогда тишина тревожной была...
     - Именно,  -  после  паузы  сказал  Петр  Георгиевич.  -  Тишина была
тревожной...   Выколотили   двадцать   миллионов,   а   с   ними   высокий
профессионализм поубивали. А что такое профессионализм? Это - тщательность
в  первую  голову,   высокая,   аккуратная  тщательность.  Так  что,  если
ввинтиться в существо проблемы, эти самые шипы на бутсах, которыми шлепают
по паркету,  -  понятны и,  увы,  объяснимы;  трагично - но объяснимы. Чаю
хотите? Или кофе?
     - Кофе.
     - Сердце не сорвете?
     - Мне кажется,  что какое-то,  даже самое пустяковое ЧП у нас с точки
зрения стрессовой нагрузки пострашнее, чем тонна кофе, Петр Георгиевич.
     - Тоже  верно,   -   согласился  тот,   -   но  такого  рода  позиция
демобилизует, не находите?
     - Так ведь все время под ружьем -  тоже стресс;  демобилизация -  это
расслабление.
     - Вам бы в схоласты, хитрец вы невообразимый, почти как Славин.
     - Хитрее  Славина  нет  никого  на   свете,   -   убежденно  возразил
Константинов.
     ...Когда секретарь принес две  чашки кофе  и  сушек,  Петр Георгиевич
достал большой лист бумаги и начал чертить быструю и точную схему.
     - Вам видно? - спросил он.
     - Видно.
     - Тогда корректируйте, если ошибусь.
     - Не ошибетесь.
     - Ладно,  ладно,  не льстите мне.  Значит,  в поле  вашего  интереса,
особенно после телеграммы Славина, оказался Парамонов, так?
     - Так.
     - Наблюдение за ним прибавило Ольгу Винтер.  А она, оказывается, жена
Зотова. Так?
     - Именно.
     - Я,  кстати,  запросил Славина,  как он относится к отзыву Зотова из
Луисбурга.  Молчит.  Полагаю,  у него пока что нет оснований настаивать на
этом.  Нас не  поймут,  если мы  войдем с  таким предложением,  фактами не
располагаем.
     - Дружба Зотова с Глэббом?
     - Ну и  что?  И  посол с Глэббом под руку на приемах ходит.  Он же не
изобличен как сотрудник ЦРУ, одни предположения, он ведь коммерсант, к нам
дружески настроенный...  Пойдем дальше.  Какие  здесь возможны комбинации?
Парамонов -  во время задержания в полиции - завербован на чем-то. На чем?
Славин версию не отработал,  гадаем на кофейной гуще.  Что,  однако,  дает
нашим "коллегам" вербовка Парамонова?  Он  ведь не располагает информацией
политического характера. Зачем он им? ЦРУ такие не нужны.
     - Передаточная инстанция.
     - Допустим. Между кем?
     - Можно  представить такую комбинацию:  Зотов в  Луисбурге наводит на
проблемы;  здесь  разворачивает Винтер  -  через  нее  проходят  секретные
материалы, она знает много; Парамонов - передатчик информации.
     - А если чуть скорректировать? Зотов, действительно, наводчик; Шаргин
- главный источник оперативной информации;  Винтер  -  перепроверка данных
Шаргина,  к ней,  в их институт, приходят материалы изо всех, практически,
министерств;   Парамонов  -   согласен  -  передаточная  инстанция.  Такое
возможно?
     - Да.  Возможен и  третий допуск:  Винтер имеет множество знакомых на
корте.  Ее партнеры  -  информированные люди.  Там,  на  теннисном  корте,
онаа тараоагаааеата  наиболее  сложные  политические  проблемы,  а  Шаргин
работает  на  уточнении  тех  вопросов,  которые  она  перед  ним  ставит;
Парамонов - передает информацию.
     - Как передает? Где? Кому? Не генералу же Шебеко...
     - Он мемуары пишет, не очень-то получается, - заметил Константинов. -
Многие  наивно  полагают,  что  литература -  легкое дело...  Бессонница у
старика, мы проверили... Каждую ночь гуляет в Парке Победы...
     - Где был Парамонов, когда Лунс туда ездил?
     - Дома.
     - Винтер?
     - Не установлено.
     - Шаргин?
     - Сидел в ресторане с братом.
     - А   где  все  они  находились  во   вр